Я тебя помню

В Стамбул Серкан возвращался в самом скверном расположении духа. Оставшаяся неделя в Лондоне стала настоящей пыткой, и мужчина всякий раз испытывал искушение наплевать на график и вернуться домой раньше. Но что его там ждало? Ничего. Кроме работы и въевшейся в жизненный образ рутины. Чертежи, совещания, встречи, снова чертежи. Люди, которые будут ходить вокруг него на цыпочках. И еще эта дурацкая помолвка Селин, на которую в этот раз он точно не поедет, даже если получит совершенно пошлое и кричащее приглашение в комплекте с наручниками. Ферит, конечно, хороший человек, даже несмотря на эту непонятную дружбу с Кааном, но на кой черт было придумывать такую нелепицу? Серкан подавил желание закатить глаза, но с накатившим на него унынием справиться не смог. Хотелось напиться. Вдрызг. До потери сознания. Так, чтобы не помнить. Чтобы перестать слышать эти опустошающие слова: «Я не могу, Серкан». Они снова и снова вонзались сотнями иголок в его совершенно разбитое сердце, заходя по самое ушко. Разносились эхом в голове. Настойчиво. Сокрушительно. Грозясь прорваться сквозь черепную коробку. Как же больно, черт возьми. Голова действительно раскалывалась. Буквально доводила до исступления своей пульсацией. От алкоголя лучше не станет — мигрень, вероятнее, только усилится. Но Серкан в коем-то веке решил пойти на поводу у собственного сердца и залить его печали бутылкой чего-нибудь покрепче. Конечно, после того, как произнесет речь в университете, встретится с господином Эвремом, подпишет нужные документы в офисе, а там… А там посмотрим. Возможно, просто поедет домой, где в компании Сириуса будет продолжать работать до поздней ночи. Кажется, круг замкнулся, господин Серкан. Аллах, какой же ты жалкий. Серкан не привык кого-либо жалеть. Себя в особенности. Но сейчас было паршиво до такой крайности, что хотелось накрыться одеялом с головой и просто, черт возьми, выплакаться. Жалкий. Ужасно жалкий. Серкан прикрыл глаза, пытаясь хоть немного привести себя в чувство, но перед мысленным взором вновь нарисовались любимые карие глаза, каштановые кудри, которые мужчина обожал хаотично перебирать пальцами, находя в этом жесте успокоение. Ямочка на щеке, которую он целовал каждый раз, когда Эда улыбалась. Эда… Два месяца назад Серкану непосильной казалась задача смириться с тем, что Эда Йылдыз, которую мужчина так отчаянно любил в своих снах, была лишь плодом воображения. Но именно сейчас он понял, насколько больно, черт побери, знать, что Эда существует, но не хочет его. И этот факт, словно тяжелый молот кузнеца, беспощадно придавливал его к наковальне, грозясь не оставить ни кусочка. Хотя иногда Серкану казалось, что уже давно ничего не осталось. Что своими беспощадными словами Эда Йылдырым сожгла его дотла. В тот день, смотря вслед ее удаляющейся спине, мужчина чувствовал, как ветерок, запутавшийся в легких занавесках на окнах лондонской квартиры, уносил последние потухшие угольки его естества. Серкан был разбит. И совершенно не понимал, как теперь собирать себя по кусочкам. Однажды во сне Эда сказала ему, что если «хочешь, чтобы кто-то остался, нужно просто об этом попросить». Попросил. Так, как никогда никого не просил. Но возвращается в Стамбул он почему-то один. Один. В своих мучительных думах мужчина не заметил, как самолет приземлился на турецкой земле. Мысли его по-прежнему были далеко-далеко за Босфором. Болат очнулся от транса только тогда, когда сквозь пульсирующую в висках тишину услышал робкое, но настойчивое «господин Серкан». Поблагодарив стюардессу и пилота за полет, мужчина сразу же сел в автомобиль и направился в «АртЛайф». Работа — лучшая терапия. Серкан повторял про себя эту мантру, надеясь, что старая привычка станет отличной прививкой от мыслей об Эде Йылдырым. Лейле он звонить не стал, вошел в здание, как обычно, уверенной строгой походкой, хотя хотелось, скорее, ползти. Нет. Если честно, хотелось лечь прямо там — на полу в холле «Артлайф» — и лежать, сверля взглядом высокий потолок. И к черту, что его сочтут сумасшедшим. Подумаешь, одним «званием» больше. Робот. Псих. Робот-псих. Замечательно. Серкан миновал стойку ресепшена, кивком отвечая на приветствие сотрудницы, и закатил глаза, когда периферийным зрением заметил суету, образовавшуюся в офисе из-за его приезда. Стеклянные стены давали весьма хороший обзор. Сотрудники бегали туда-сюда, в панике раскладывая папки и другие мелочи по местам, пытаясь создать видимость идеального рабочего процесса. На входе в опенспейс его встретили личная помощница Лейла, Энгин и этот бесполезный Эрдем, которого Серкану частенько хотелось вышвырнуть за двери офиса и запретить возвращаться. На кой ляд Энгин до сих пор держит его при себе? Это для мужчины оставалось загадкой, которая, впрочем, не требовала сиюминутного решения. — Доброе утро, господин Серкан! — Доброе утро, господин Серкан! Это душное, совершенно раздражающее «доброе утро» слышалось со всех концов офиса. Полуиспуг на лицах, натянутые улыбки. Лейла, вытянувшаяся по струнке рядом с Энгином. Удручающее зрелище. Серкану хотелось выйти. Покинуть собственный офис с той же решительностью, с которой он в него вошел. Но ментальная попытка сбежать была бесстыдно прервана Энгином, который бодро шагнул к другу. — Доброе утро! Добро пожаловать! Это утро было каким угодно, но только не добрым. — Вижу, по мне тут не особо соскучились, — монотонно подметил мужчина, окидывая опенспейс беглым взглядом. — Да разве успеешь тут соскучиться? Ты же видеоконференции по семь раз на дню назначаешь. Хотя в последний месяц, — слегка понизил голос друг, — частота видеозвонков значительно сократилась. Все в порядке? — Да, прекрасно, — отмахнулся Болат и шагнул в сторону конференц-зала, мысленно прокручивая в голове список дел на предстоящий рабочий день. — Господин Серкан? — несмело позвала помощница. — Да, Лейла? — мужчина с трудом подавил желание закатить глаза. Масштабы раздражения, в котором пребывал Серкан, принимали катастрофические обороты. И с этим нужно было что-то делать. Причем срочно. — Вы разве не пойдете в свой кабинет? — Так я и шел… туда, — запнулся Серкан, попутно вспоминая, что использовать конференц-зал в качестве собственного кабинета он стал с появлением в «АртЛайф» Эды. Мышечная память? Ментальная? Да без разницы. — Сегодня я поработаю из конференц-зала. Принеси все необходимые бумаги сюда. — Хорошо, господин Серкан. Скоротав пару часов за изучением проектной документации, мужчина наконец решил — а часы ему подсказали, — что нужно выдвигаться в университет. Перехватив в холле Энгина и Лейлу, которой он вручил несколько папок с наказом оставить их в кабинете наверху, Серкан собирался было направиться к выходу, но застывший силуэт помощницы, которая все же нервно переминалась с ноги на ногу, заставил обратить к девушке взгляд. — Лейла, кабинет наверху. — Знаю, господин Серкан. Мужчину с головой — совершенно внезапно — накрыло чувство дежавю. Вот оно. Представление с наручниками. — Что такое? Лицо ассистентки задергалось, взгляд испуганно метался между лицом Серкана и Энгина, который стоял позади и, вероятно, всем телом отговаривал девушку произносить следующие слова. — У госпожи Селин будет помолвка! — выпалила она на одном дыхании. Болат живо вообразил, как обреченно вздыхает друг за его спиной. Совет да любовь, как говорится! — Чудесно, рад за нее, — невозмутимо произнес мужчина, на лице не дрогнул ни один мускул. Лейла с Энгином так и пооткрывали рты в изумлении. Чего-чего, а такого хладнокровия от собственного начальника и друга эти двое явно не ожидали. Особенно в отношении Селин и ее потенциального замужества. Замогильное какое-то спокойствие. Очень подозрительно. — Брат, точно все в порядке? — не на шутку разволновался Энгин, видя своего друга таким отрешенным впервые за долгое время. Казалось, Серкан пребывал в этом мире исключительно физически, ибо мысли его были явно заняты чем-то иным. Не собранный Серкан Болат был как для Энгина, так и для Лейлы в новинку. — Да, все отлично. Мне нужно в университет на выпускной, потом на встречу с господином Эвреном. Если есть какие-то вопросы, обсудим, когда вернусь, — отрапортовал Серкан и двинулся на выход. — Господин Серкан? — позвала ассистентка, держа в руках пыльно-розовый подарочный пакет. — Дай угадаю, — обреченно вздохнул мужчина, — приглашение? Помощница кивнула. — Оставь на столе в конференц-зале, потом заберу. Покидая офис, Серкан мысленно усмехнулся, запоминая выражение шока, застывшего на лицах так хорошо знакомых ему людей. Дорога до университета не заняла много времени. Встретили его с почтением и полагающимся его статусу отношением. Серкан слушал, как ведущая встречи перечисляла его заслуги, но будто не слышал произносимых слов. Механически вышел на сцену, когда объявили его имя. Всех поприветствовал. Сдержанно, но все же улыбнулся. Произнес речь о том, как важно ценить себя и не идти на поводу у других на пути к достижению цели. Обводя глазами темный зал, мужчина неоднократно пытался разглядеть хоть что-то сквозь слепящие прожектора. Точнее кого-то. Но девушки в белом топе и юбке в цветочек, желающей порвать обманщика Болата на лоскуты, на трибунах, конечно же, не оказалось. Воспоминание заставило Серкана едва заметно улыбнуться. Но от улыбки не осталось и следа, когда он вспомнил, что девушки в элегантном костюме в этом помещении он не увидит тем более. Хотелось завыть. Эда виделась ему буквально везде. Во всем. И это начинало сводить его с ума. Встреча с господином Эвреном прошла по-деловому быстро и сухо. Серкан всегда так работал. Четко, по делу, без лишних эмоций. Не было рядом руки, скованной наручниками, не было летающих над столом помидоров, потому что беспардонная брюнетка не справлялась с собственной вилкой. Не было всего этого напряжения, граничащего с явным раздражением и затаенным интересом. Была только пустота. Обыденность. Серкан вернулся к тому, от чего уезжал. Но только теперь сердце совершенно отказывалось сотрудничать с мозгом. Да и к черту. Напьюсь. Правда, нервная система просто не выдерживала. Мужчина понимал, что еще немного и он просто сорвется. На крик или на слезы — сложно было сказать. Но что последствия будут катастрофическими, сомнений не оставалось никаких. Невинными жертвами истерики Серкана Болата станут многие. Вероятно, весь офис. Потому что мужчина и впрямь был на грани. Но в офис все-таки заехать решился. Закрыть пару дел и уехать домой. Или в бар. Еще не решил. Но то, что пить — это точно. На подходе к лестнице, ведущей в личный кабинет, Серкана перехватил Энгин, недоверчиво осматривая друга с головы до пят. — Серкан. К тебе тут пришли… — как-то задумчиво, даже слегка неуверенно протянул друг. — Кто? У меня на сегодня больше не назначено встреч, — озадаченно проговорил Болат, пытаясь выявить ошибку в графике. — Лейла! — Да не кричи ты! — зашикал на него Энгин. — Девушка сказала, что встреча не была назначена. Мол, экстренная ситуация и все такое. Я не очень понял, если честно. Она представилась доверенным лицом по проекту выставочного зала Йылдырым. Но раньше сентября у нас с холдингом Йылдырым не планировалось никаких встреч. Поэтому я в замешательстве! Серкану понадобилось несколько мгновений, чтобы переварить информацию, которую сейчас ему как на духу выдал Энгин, а затем сорваться с места и широким шагом практически добежать до конференц-зала. Неужели?.. — Эда…- словно молитву на выдохе произнес ее имя Серкан. Как? Почему? Не понимаю. Мужчина просто-напросто отказывался понимать, во что превратилась его всегда размеренная и четко устаканенная жизнь. Эда Йылдыз-Йылдырым стала настоящим ураганом, разнесшим по камешкам все крепостные стены, возводимые Серканом на протяжении стольких лет. А когда преград не осталось, она просто сменила направление. Ушла. Ни разу не оглянувшись. Сердце закололо. В Серкане сейчас боролись такие противоречивые чувства. Руки машинально потянулись к ней, желая притянуть в объятия, почувствовать тепло и мягкость гладкой кожи, но мужчина жестко задавил импульсы собственного тела, сжимая ладони в кулаки. На лицо нагнал выражение посуровее, чтобы окончательно не рассыпаться при виде любимой женщины, которая почему-то от него отказалась. Потому что израненное сердце Серкана сейчас находилось во власти удушающей беспомощности. Интересно, рядом со мной Селин тоже испытывала нечто подобное? Болат отмахнулся от шальной мысли. — Госпожа Эда, какой неожиданный сюрприз. С добром пожаловали? — холодно поприветствовал он брюнетку, беглым взглядом окидывая ее утонченный силуэт. Выглядела госпожа Йылдырым, как всегда безупречно: рубиновый атласный костюм, золотистые босоножки из тонких ремешков, изящные золотые серьги и волосы, на правую сторону уложенные в крупные волны. Но главным украшением этой женщины были бездонные карие глаза, которые всякий раз поглощали Серкана без остатка, стоило только в них заглянуть. Эда удивленно присвистнула, игнорируя его безэмоциональную реплику. — А ты не шутил, когда говорил про робота. Серкан насупился, задавая вопрос, который мучил его с того мгновения, как он ее увидел. — Почему ты здесь, Эда? В чем причина такого внезапного появления? У господина Энгина возникли какие-то вопросы? Насколько мне помнится, представитель от холдинга должен был появиться в Стамбуле только в сентябре. На календаре начало августа. Я не улавливаю сути проблемы. — Нет, отец в восторге от твоей работы, Серкан, и ты прекрасно это знаешь. Никаких вопросов, которые нуждаются в урегулировании, на повестке дня нет, — спокойно ответила брюнетка, не сводя с Болата своих карих глаз. — Тогда зачем ты здесь? — Я представляю холдинг… — Эда! — прикрикнул мужчина. — Но это действительно так, Серкан! Отец предложил мне перебраться в Стамбул, чтобы курировать турецкий филиал холдинга и заодно держать его в курсе строительства объекта. — И ты так просто согласилась? — недоверчиво поинтересовался Серкан, памятуя о том, как неистово Эда противилась самой мысли о переезде в Турцию. Особенно с ним. — Нет! — девушка подорвалась со стула, упираясь руками в большой черный стол. Эда буквально прожигала взглядом лицо Серкана. Затем раздражение сменилось грустью, а на лице и вовсе отразилось виноватое выражение. — Нет, Серкан. Я не планировала соглашаться. Я хотела остаться в Лондоне и… — Тогда почему не осталась? Почему передумала? — не дал он ей договорить. Нетерпение в нем так и клокотало. — Не смогла, — девушка подняла на него глаза, полные тоски. — Почему? — не отступал Серкан. — Потому что любимый мужчина увез в Стамбул мое сердце. Серкан замер и на секунду забыл, как дышать. Потом его тело затрясло в беззвучном смехе, переходящем в глухие хрипы. — А оно у тебя есть? — не удержался мужчина от колкости. Жестокой колкости. — Но совершенно заслуженной, — подумалось Эде. — Серкан. Я знаю, что очень обидела тебя. — Девушка подошла к нему практически вплотную, заглядывая в такие любимые глаза. — Но я испугалась. — Меня? — шепотом спросил Серкан, сменяя гнев на растерянность. На большее ему просто не хватило бы моральных сил. Эда мягко обхватила ладошками его лицо, большими пальцами поглаживая щетинистые щеки, вкладывая в этот жест всю нежность, на которую была способна. — Нет. Того, насколько сильно мне хотелось ответить «да». Я самая ужасная трусиха на свете, Серкан. Я боюсь не тебя, не твоей искренности, не твоих признаний. Я боюсь себя. Боюсь, что мне снова сделают больно. Что вновь воткнут в сердце нож и будут проворачивать до тех пор, пока рукоятка не упрется в истекающую кровью плоть. Эда сделала паузу и спросила: — Помнишь, ты говорил, что за фасадом строгости легко спрятаться? Мужчина понимающе кивнул, побуждая девушку продолжить. — Так вот изображать жизнерадостность — это тоже способ убежать, затаиться. — Что случилось, Эда? — Серкан притянул брюнетку в объятия, зарываясь носом в ее густые локоны, вдыхая любимый и такой родной аромат. — Объясни. — Мой бывший муж… — У Болата непроизвольно сжались кулаки. — Он был очень жестоким человеком, но хорошо умел это скрывать. Очаровывать людей — его дар. Доброжелательность — его образ, играемый на публику. А когда играть было больше не перед кем… Он наконец становился собой. И это ужасающая картинка. — Эду передернуло. Серкан обнял ее покрепче. — Я была увлеченной дурочкой, которая купилась на его театр. Ухаживал он красиво. Говорил еще краше. — Эда сделала паузу, словно ей было нужно время, чтобы воскресить в памяти те моменты. — Тогда мне казалось, что с этим человеком я проведу остаток жизни. Но после свадьбы он расслабился. Решил всерьез меня переделать, сотворить себе образцовую восточную жену. С чего он вдруг вздумал, что девушка воспитанная на европейских ценностях, полжизни прожившая в Европе, вдруг поменяет свое мышление, видение мира, мне непонятно до сих пор. Но он пытался. Долго. Упорно. Мы доводили друг друга до чертиков. Он настаивал на одном, я гнула свою линию. В таком темпе мы почти год протянули, представляешь? До сих пор удивляюсь, как я столько выдержала. Почему вообще терпела моральное насилие. — А что тебя все-таки побудило подать на развод? — не удержался Серкан от вопроса, мысленно склоняя Сеймена во всех родах и падежах, известных роду человеческому. Надо было ему врезать. — Однажды мы поругались. Очень сильно. Летали не только тарелки, но и кое-что покрупнее. — Брюнетка звучно втянула воздух. — В порыве злости он ударил меня по лицу. Наотмашь. — Голос у нее дрожал, наполняясь хрипом. — Я очнулась у подножия лестницы в луже крови… Собственной крови. А этот мерзавец сказал врачам, что я оступилась. Надо было видеть выражение его лица, Серкан! Воплощение скорби и ужаса. Да я сама готова была поверить, что добровольно сиганула мимо ступеньки, чтобы театрально раскинуться у лестницы в позе полумертвой супруги, так он играл! — Только не говори, что ему все сошло с рук… — неверяще произнес Болат и поцеловал любимую в лоб, пытаясь таким образом успокоить дрожь в ее теле. Кажется, девушка немного расслабилась, чувствуя себя защищенной в его руках. — Частично, да. Я была переломана так, что установить, какие раны и ушибы были получены при падении, а какие при иных обстоятельствах, — пальцами девушка обозначила в воздухе кавычки, — практически не представлялось возможным. Врачи списали все на визуальные факты: женщина неудачно упала с лестницы. — Эда… — Я не знаю, как отцу удалось выкопать запись с того вечера, возможно, по каналам бабушки, но против вещественного доказательства сложно было что-то противопоставить. Сеймену грозил срок, но из-за влияния его семьи дело замяли, для галочки отделавшись запретительным ордером, пока я полгода не вылезала из больниц. Но он, как ты мог лицезреть, попыток не оставляет, даже не смотря на запрет приближаться ко мне больше, чем на 200 метров. На мгновение воцарилась тишина, которая прерывалась только звуками еще работающего офиса, оставшегося за пределами конференц-зала. — Вот. Теперь ты знаешь всю правду, Серкан. — Эда… — начал было Серкан, но девушка не позволила ему договорить. — Я рассказала это не для того, чтобы надавить на жалость. Не в попытке обелить себя, оправдаться в твоих глазах. Я просто хотела, чтобы ты знал, какая сломленная я на самом деле. Я могу улыбаться и говорить прямо, чего хочу, но иногда мне так страшно быть честной, особенно когда дело касается таких глубоких чувств и таких серьезных обязательств, как брак. — Эда провела носом по его щеке, задевая слегка колючую щетину. Спустилась вниз к подбородку, утыкаясь в сгиб шеи и плеча. Вдохнула аромат его духов с приятными древесными нотками и подняла на него глаза, блестевшие от невыплаканных слез. — Я люблю тебя, Серкан Болат. И я такая дура, что не сказала тебе «да» сразу. Прости меня. — Поцелуй в правый уголок губ. Серкан не стал дожидаться от брюнетки следующего шага и захватил в плен ее манящие губы, растворяясь в поцелуе. Если бы остаток жизни ему пришлось провести целуя Эду Йылдырым, то мужчина не стал бы возражать. — Так… значит, это «да»? — робко улыбаясь, задал вопрос Болат. — Да, — мелко закивала головой Эда, не сдерживая слез. На этот раз счастливых. — Я люблю тебя. — Поцелуй. — Очень люблю. — Еще один. — Для меня будет огромной честью — называться Эдой Болат. — Снова поцелуй. Нежный-нежный. Слегка несмелый. Словно девушка боялась сделать лишнее движение и лопнуть пузырь счастья, в котором они сейчас пребывали. — И я обещаю, что жизни не пожалею, чтобы сделать тебя самым счастливым мужчиной на свете. — Эда улыбнулась. Так искренне. Так нежно. У Серкана сердце защемило от переполняющей его любви. Мужчина неотрывно смотрел в лучащиеся глаза своей любимой волшебницы и видел в них те же чувства, которые испытывал сам. Видел, чувствовал, что брюнетка готова всецело ему доверять. И в этот раз Серкан был полон решимости ее доверие оправдать. — Можно я оставлю твое сердце у себя? — шутливо поинтересовался мужчина, ласково заправляя выбившуюся прядку за ухо. Беглянка опять показывает характер. — Что? — непонимающе сощурилась Эда. — Ты говорила, что вернулась, потому что я увез твое сердце с собой. — На лице брюнетки отразилось понимание, а следом она закатила глаза, в неверии покачивая головой. — Обещаю, что буду хранить его очень бережно, — глупо улыбнулся Серкан, наслаждаясь их зарождающейся словесной пикировкой. По этому он тоже безумно скучал. — Какой же ты все-таки дурень, Серкан Болат, — шутливо укорила его любимая. — Оно и так твое. Мужчина шумно поцеловал ее в нос, заставив от неожиданности скривиться и захихикать, а затем произнес слова, которые говорил ей уже не раз. — Я люблю тебя, Эда Йылдырым. — Наши чувства взаимны, Серкан Болат. От этих слов у мужчины в груди патокой растекалось счастье, сладкое и тягучее, накрывающее с головой. Кажется, еще никогда в своей жизни Серкан Болат не был так счастлив. И это ощущение с каждой секундой нравилось ему все больше и больше. — Брат? — раздался вдруг голос Энгина, который заинтересованно просунулся в раздвижные двери конференц-зала, заставая обнимающуюся пару врасплох. В голове мужчины роились тысячи вопросов, ответы на которые, по всей видимости, мог дать только его друг. — Простите, что прерываю, звонил Бирол-бей, подтвердил встречу в Анталии. Летим через неделю. Серкан выпустил брюнетку из рук, увы, понимая необходимость этого действия, и кивнул Энгину. — Отлично. Документы все готовы? — Юристы вносят последние правки, — заверил его друг и, слегка замявшись, задал вопрос. — Можно тебя на минутку? Это срочно. — Энгин выразительно округлил глаза, в намеке вскидывая брови, и Серкану оставалось только закатить глаза. Говорят, любопытство не порок. Не в случае Энгина, конечно. — Подождешь немного? — обратился Серкан к своей любимой кареглазой фее. — Конечно, — кивнула Эда и широко улыбнулась. Эта радостная улыбка, коснувшаяся глаз, зажгла в них сотни маленьких звездочек, которые ласково согревали мужское сердце. Серкан не сумел сдержать ответной улыбки. Да и не видел в этом надобности. Эта женщина делала его абсолютно счастливым. И плевать, если об этом будут знать все. Важна только она. А с остальным они теперь точно справятся. Вместе. — Я быстро, — пообещал Болат и выскользнул в холл, следуя за сгорающим от нетерпения — тот буквально подпрыгивал при ходьбе — другом в его кабинет. Рабочее место Энгина находилось прямо напротив конференц-зала, на другом конце опенспейса: прозрачные стены и двери помогали ему следить за рабочим процессом и создавали ощущение сопричастности к команде. Энгин всегда был весьма «компанейским» человеком, умел находить общий язык со многими людьми, сглаживать острые углы. И для Серкана у друга находились подчас исцеляющие речи, и хоть Болат далеко не всегда следовал советам Энгина, правдивость дружеских слов — в душе — никогда не отрицал. — Серкан? — позвал друг, сощурив глаза. Локтями Энгин уперся в стол, крепко сцепив руки в замок. Мужчина нервирующе щелкал ногтями больших пальцев друг по другу, ожидая внятного объяснения от друга, который обычно был сдержан в проявлениях чувств к людям. В особенности к женщинам. Аллах-Аллах, вспомнить только, каким он был в отношениях с Селин. Привычным Серканом, от которого за версту веяло арктическим холодом строгой сдержанности с легким налетом сухого безразличия. Серкан, которого мужчина увидел в конференц-зале рядом с незнакомой, но — чего уж греха таить! — очень красивой женщиной в красном костюме, словно впорхнул в офис из параллельной вселенной, где не было в жизни всех тех страшных трагедий и препятствий, сделавших из него «эмоционального» аскета. Серкан был дорог Энгину словно родной брат. Вместе они прошли через огонь, воду и медные трубы. Он привык к его скупости на чувства. Но сейчас мужчина вдруг понял, что Серкан, который предстал перед ним там — за дверьми конференц-зала — нравился ему гораздо больше. Но разве могли произойти такие изменения в человеке в одночасье? Энгин сгорал от любопытства, желая узнать, что приключилось с его дорогим другом в Лондоне. В том городе, где тот чуть не умер, практически заново родившись, где слегка сошел с ума — тот разговор оставил у мужчины именно такое впечатление, — лихорадочно ища женщину, которой даже не существовало. Но там, где определённо что-то приобрел. И Энгину не терпелось узнать, что именно. Болат прикрыл стеклянную дверь, решив отгородиться от офиса, в котором постепенно заканчивалась работа. — Что, Энгин? — Что происходит, брат? — Энгин, как бы любопытно мужчине ни было, помнил о том, каким настроение друга было с утра. Серкан был поникшим и еще более замкнутым в себе, чем обычно. Сейчас же он улыбался и явно пребывал в хорошем расположении духа. И все поменялось с появлением этой загадочной госпожи. Серкан как-то глуповато улыбнулся, заставив друга слегка придуреть от лицезрения такой эмоции. Аллах-Аллах, да ты никак влюбился? — Я влюбился, Энгин. Охренеть! Энгин удивленно выкатил глаза, не думая, что когда-нибудь услышит подобные слова от Серкана Болата. Затем вскинул к губам кулак, пытаясь спрятать обуревающие его эмоции. Получилось не очень. Серкан прыснул со смеху. Глаза у Энгина стали совсем как блюдца. Осталось только каемочку дорисовать. Зрелище уморительное! Серкан расхохотался. — Брат, ты меня пугаешь, — неверяще протянул Энгин, всерьез засомневавшись в психическом здоровье друга. В который раз за последнее время. — Ты точно в порядке? Голова не болит? — Аллах, Энгин, все со мной нормально, — шутливо, но слегка раздраженно ответил мужчина, закатывая на театральность друга глаза. — Неужели так сложно поверить в то, что я мог влюбиться? — Да, черт возьми! — всплеснул руками Энгин, опрокидывая чашку, в которой по счастью не оказалось кофе. Мужчина выдержал паузу, а потом все же спросил. — Ты утром мрачнее тучи по офису расхаживал, — задумчиво протянул он. — Девушка в красном? Дело в ней? Болат коротко, но довольно кивнул, украдкой улыбаясь. — Ее зовут Эда. — Да ты гонишь! — воскликнул Энгин, вызвав у Серкана новый приступ хохота. — Представляешь, какое совпадение? — Ладно. Ладно. Эда, значит. Как вы познакомились? — Энгин все еще пребывал в некотором шоке. — В Лондоне, на приеме в холдинге Йылдырым, она дочка владельца. — И… надо полагать, раз она здесь, то будет курировать проект со стороны заказчика? — Именно так. Но это не главная причина. Она… — Что? — не дал договорить другу Энгин, сгорая от нетерпения. Серкан в очередной раз закатил глаза, удивляясь, как в мужчине умещалось столько эмоций разом. — Она моя будущая жена, Энгин. — Чего? — Челюсть Энгина отвалилась куда-то под столешницу рабочего стола, усиленно стремясь достигнуть пола, глаза стали размером уже с десертные тарелки. Серкан захохотал. Опять. А Энгин, откровенно говоря, утомился удивляться со скоростью пять сердечных приступов в час. — Серкан, ты сейчас не шутишь? — С чего бы мне таким шутить, Энгин? — сочувственно улыбнулся мужчина, давая понять другу, что его намерения в отношении «девушки в красном» в достаточной мере серьезны. Энгин устало вздохнул и откинулся на спинку стула, изможденно прикрывая веки. Еще раз обдумал слова и поступки друга. — Тогда понятно, почему новость о помолвке Селин тебя совершенно не задела. Я, признаться честно, ждал бури. А ты был спокоен, как воды Черного моря в погожий летний день. — Мужчина сделал паузу и, обдумав следующие слова, наконец улыбнулся. — Поздравляю, брат! Не думал, что доживу до этого дня, — хохотнул Энгин, пытаясь разгадать, какой магией обладает эта госпожа, если сумела произвести в отлаженном механизме под названием «Серкан Болат» такие разительные метаморфозы. — Спасибо, Энгин, — искренне поблагодарил друга Болат, в очередной раз подмечая, насколько верным был этот человек. Поддержка Энгина всегда была неотъемлемой частью их дружбы. И за это мужчина был ему благодарен, хотя и говорил об этом не часто. — До сих пор не укладывается в голове, — неверяще бормотал Энгин. — Серкан Болат женится. Невеста. — Пауза. — Честно, всегда думал, что ей станет Селин. — Почему? — полюбопытствовал Серкан, желая знать точку зрения друга. — Потому что Серкан Болат, которого я знаю, всегда руководствовался умом, не сердцем. Как оказалось, до сегодняшнего дня, — поделился наблюдением друг. — Но я рад этим изменениям. Правда. Так ты больше похож на человека, — поддел Энгин, ловко уворачиваясь от карандаша, который Болат запустил ему в лоб. — Тебе не мешает еще немного поработать, Энгин. Проекты не ждут, — Серкан демонстративно постучал по часам, намекая другу, что разговор окончен. Ну хоть что-то осталось прежним. — Ладно, ладно. Не будь занудой, — проворчал Энгин, поднимая с пола карандаш. — Ты же нас познакомишь? — Познакомлю, Энгин. Но не сегодня, хорошо? — Хорошо, брат, хорошо. Должно быть, девушка исключительная, раз сумела растопить сердце самого Серкана Болата. — Ты напрашиваешься на еще один карандаш, Энгин, — полушутя пригрозил Серкан, но не сумел скрыть улыбку, которая растянулась на его губах при упоминании об исключительности любимой брюнетки. — Все-все, замолкаю. — Друг изобразил в воздухе, как запирает рот на замок и выбрасывает ключ за спинку стула. Серкан покачал головой и направился обратно в конференц-зал. Честно, увидеть Эду, являющуюся воплощением элегантности, с наручниками в руках в собственном кабинете мужчина был попросту не готов. Ладно, не в кабинете, но отныне он станет использовать конференц-зал именно по такому назначению. Картинки, которые возникли в его голове при виде этой совершенно завораживающей сцены, были далеки от праведности. Хотелось закинуть брюнетку на плечо. Опять. Отвезти домой, а там… Остановись, идиот! Серкан любил свою звезду в любом виде. В особенности предпочитал обнаженный. Но когда девушка надевала очередной брючный костюм, красиво подчеркивающий ее фигуру во всех нужных местах, фантазия мужчины отбивалась от рук и начинала буйствовать. А тут еще эти дурацкие наручники. Не думай, Серкан, не думай. Мужчина прочистил горло, избавляясь от комка, застрявшего в глотке и таким образом давая о себе знать. Девушка обернулась на звук, подцепив указательным пальцем одно кольцо наручников, и вопросительно изогнула бровь. Во взгляде проскользнуло изумление, которое тут же сменилось хитрым огоньком, ярко сверкнувшим в ее карих глазах. — Кажется Ваши вкусы весьма специфичны, господин Болат… — не то вопросительно, не то утвердительно произнесла Эда и поиграла бровями, явно вкладывая в эту фразу сексуальный подтекст. Серкан подошел к брюнетке почти вплотную, носом касаясь ее аккуратного лба, а затем вкрадчиво прошептал на ухо: — Это мне бывшая прислала. — Что? — Эда, как ошпаренная, отскочила в сторону, ожидая чего угодно, но только не такого ответа. Девушка была шокирована, раздражена и, кажется, слегка начинала злиться. Серкана же это только забавляло. — Бывшая замуж выходит. Это шло в комплекте с приглашением, — прокомментировал Болат, поджимая губы, чтобы не расхохотаться в голос, на что Эда лишь скептически сощурилась. — На свадьбу? — На помолвку. — И ты планировал пойти? — вкрадчиво поинтересовалась Эда, ожидая от мужчины ответа. Какого именно, Серкан не знал, но решил, что честного. — Не собирался. — Пауза. — Но теперь передумал. — Почему? — Потому что уповаю, что моя невеста отправится туда вместе со мной, — обезоруживающе улыбнулся Серкан. — Хочешь утереть бывшей нос? — скептически предположила Эда. — Нет, показать всем, какая у меня красавица невеста. — Пауза. — И может, совсем чуть-чуть, но да, я хочу утереть бывшей нос. — Можем приковаться друг к другу наручниками. Для пущего эффекта, — иронично добавила брюнетка, многозначительно покручивая на пальце этот совершенно дурацкий аксессуар. — Будет неудобно, — разумно подметил Болат, выгибая бровь. — Ну и что, — томно прошептала Эда, — зато сколько приключений. Аллах, что эта женщина творит! — Перестань, Эда. Не то я закину тебя на плечо и увезу домой. — Так, может, я именно этого и добиваюсь? — лукаво предположила брюнетка. — Еще слово, и я сделаю это прямо здесь. — При всем офисе? — округлила девушка глаза, театрально схватившись за сердце. — Эда… — Ладно, ладно, — захихикала она и быстро чмокнула его в губы. — Не буду провоцировать своего серьезного мужчину. Серкан покачал головой и аккуратно взял ее за руку. — Пойдем уже, — проворчал он, потянув девушку к выходу из конференц-зала, а затем и из офиса. Когда пара оказалась у спортивного автомобиля мужчины, Эда не удержалась от вопросительного взгляда, грациозно занимая пассажирское сидение. Серкан безмолвствовал, но хитрую улыбку не скрывал. Завел машину и вжал педаль газа в пол, с энтузиазмом покидая территорию компании, в которой обычно засиживался до поздней ночи. Но сегодня можно было сделать исключение из правила. И в последующие дни, пожалуй, тоже. — Куда ты меня везешь? — не удержалась девушка от вопроса, краем глаза цепляя проносящиеся мимо стамбульские виды. — Уж точно не в лес, — усмехнулся Болат, припоминая их разговор в машине на первом свидании. Эда прыснула. — Значит, топить в Босфоре? — шутливо предположила она, очевидно, тоже вспомнив ту веселую беседу. — Ну, ты же обожаешь набережные. Видом полюбуешься, воздухом морским подышишь. Все, как ты любишь. — Сервис — прямо не подкопаешься, — саркастично подметила брюнетка, заставив Серкана рассмеяться. — Рад стараться! На некоторое мгновение в салоне автомобиля воцарилась комфортная тишина. — И все-таки я не понимаю, почему наручники? — задумчиво проговорила брюнетка, словно размышляла чисто риторически, не ожидая получить ответ. — Видимо, это должно значить, что они скрепляют друг друга на всю жизнь, — припомнил Серкан аргументацию Ферита, когда приехал на помолвку во сне. — Весьма сомнительная аллегория, — скривила нос брюнетка. Серкан поджал губы, чтобы не расхохотаться в очередной раз. Подобные мысли посещали тогда и его. — Твоя правда. Но, по-моему, в этом все же есть смысл, хотя и не до конца очевидный. Невидимые наручники, скрепляющие двух любящих людей. Разве не чудесно, — с иронией размышлял мужчина. — Ну да, куда как хуже оказаться скованным реальными наручниками с человеком, которого на дух не переносишь, — парировала Эда, не скрывая в голосе сарказма, словно сама мысль о подобном являлась для девушки совершенно бредовой. Серкан едва удержался, чтобы не засмеяться. Какая ирония, госпожа Эда. — А если бы мы оказались в подобной ситуации? — вслух размышлял Серкан, пытаясь просчитать, как отреагирует его персональная волшебница на эту скрытую провокацию. — Ну, тебя-то я люблю, какая здесь проблема? — усмехнулась брюнетка, переводя взгляд на любимого мужчину. Теплый. Ласковый. Правда, любит. — А если бы ненавидела? — Я не понимаю, к чему ты ведешь, Серкан. — Взгляд сменил тональность на сомнение с некоторой долей непонимания. — Мне просто любопытно, — простодушно отозвался Болат, и впрямь желающий узнать, как бы поступила эта Эда, окажись в подобной ситуации. Даже чисто гипотетически. — Хорошо, и какая же у меня причина, чтобы тебя недолюбливать? — поинтересовалась девушка, вступая в предложенную Серканом игру. Мужчина оторвал ладонь от руля и задумчиво потер подбородок. — Ты — студентка курса ландшафтного дизайна. — Эда закатила глаза, пряча улыбку. — Мечтаешь учиться в Италии. Получаешь грант на обучение. И вот, когда мечта уже так близко, ты узнаешь, что человек, спонсирующий программу, вдруг неожиданно ее свернул. В Италию ты не едешь, потому что нет финансирования, но и в университет на бюджетное место вернуться не можешь, потому что забрала документы. — А так называемый «благодетель», порушивший все мои мечты, это Серкан Болат собственной персоной? — Так точно. — Я вот не пойму, это ситуационная игра такая или твоя сексуальная фантазия? — иронично поддела Эда, забавляясь тому, какую нелепицу на ходу выдумывал ее любимый мужчина. Серкан хохотнул. — Скорее, первое, чем второе. Но грань очень тонка, — подмигнул он. Автомобиль плавно затормозил, останавливаясь у обочины. Серкан заглушил мотор и выбрался из машины. Эда последовала его примеру. С залива веял легкий ветерок, приносящий шум волн и запах морской соли и водорослей. Любимый запах Эды. Девушка жадно втянула воздух, заполняя легкие морским бризом, и довольно зажмурилась. — Как же я соскучилась по морю, — ностальгически протянула она, не скрывая счастливой улыбки. Затем нежно-нежно поцеловала любимого мужчину в щеку, молчаливо выражая благодарность за такой чудесный сюрприз. В ответ на лице Серкана растянулась широкая улыбка. Он находил столько радости в совершении этих маленьких незначительных жестов для женщины, которую любил. Потому что видеть ее счастливой стало для него настоящей отрадой. — Я так и подумал, — знающе усмехнулся Болат и взял девушку за руку, мягко потянув ее поближе к воде. Эда счастливо озиралась вокруг, впитывая каждую деталь пейзажа: подняла глаза на крикливых чаек, парящих в небе, перевела взгляд на горизонт, затем на спокойные воды залива, постепенно окрашивающиеся в сочные оттенки закатного солнца. Какая же красивая… Серкану хотелось запомнить этот день. Как ласково путалось в шоколадных локонах засыпающее солнце, золотя ее волосы в цвет жареных каштанов. Как красиво соленый ветерок гладил ее нежную кожу, отгоняя прядки, прикрывающие лоб. Как затаенно, словно бутон цветка с первыми лучами солнца, раскрывалась улыбка, тронувшая уголки ее манящих губ. Серкану хотелось запомнить то, с каким восторгом Эда Йылдырым впитывала этот мир, саму жизнь. Запечатлеть эту картинку в памяти так, чтобы никогда не истерлась. Чтобы больше ни одно воспоминание, связанное с его персональной звездой, не рассеялось словно дым. — Так, а дальше-то что? — В смысле? — попытался найти нить разговора Серкан, потерянный в красоте своей любимой. — Ну, я не поехала в Италию, в универ не могу вернуться. Как я оказываюсь прикованной к тебе наручниками? — размышляла Эда, возвращаясь к прерванной беседе. — Так ты же сама себя ко мне и приковала! Точнее это я оказался, прикованным к тебе, вовсе того не желая, — притворно возмутился Серкан. — Для такого безрассудного поступка должны быть веские причины! — вставила Эда, но, подумав, согласилась. — Ладно, разрушенные мечты, в общем-то, вполне веская причина. Но как мы встретились, чтобы я совершила акт добровольного заковывания в наручники? — Я говорил речь на выпускном, а ты пришла туда с подругами и высказала мне все прямо в актовом зале. — Нет, ну что за позер! Речь! — деланно возмутилась Эда. — А я, конечно, молодец. Надо было еще и врезать для эффектности. Серкан захохотал, живо воображая в голове эту картинку. Во сне пощечины Эда оставляла знатные. Звонкие. Болезненные, хоть и не слишком. — Ты сделала кое-что поинтереснее. Детская, правда, совершенно выходка. — И что же? — Написала помадой на моей машине, с явным намеком на мое сходство с определенным млекопитающим. — Эда прыснула. — А потом увидела приглашение от твоей бывшей в комплекте с наручниками и решила довести тебя до чертиков, чтобы жизнь медом не казалась? — Примерно так, — усмехнулся Серкан. — И ключа от наручников не оказалось. Кстати, на этих его тоже нет, если вдруг решишь проверить, — предупредил мужчина. Девушка последнюю реплику проигнорировала. — Мне нравится такая Эда. Боевая, знает, чего хочет, и твердо идет к цели, — искренне восхитилась брюнетка, вдруг становясь серьезной. — По-моему, ты как раз такая и есть, — поддержал Серкан, нежно переплетая их пальцы. — Если бы… Я та еще трусиха. — Отвела взгляд, чтобы скрыть набежавшие на глаза тени. — Эда, это не правда. — Мужчина аккуратно потянул ее ладонь, заставляя замедлить шаг, и развернул любимую к себе, перемещая руки ей на плечи. — Ты очень смелая. Ты нашла в себе силы побороть собственный страх и приехала сюда. — Да, но… — Потому что решила, что чувства, которые возникли между нами, важнее страха, — ободряюще улыбнулся Серкан, в очередной раз ощущая приятное тепло в груди оттого, что Эда сделала выбор в его пользу. — Как тебе удается подбирать такие правильные слова? — искренне удивлялась его фея, неверяще мотая головой. Но во взгляде было столько… признательности. Столько любви. — Ум, эрудиция, логика, — отшутился Серкан, боясь, что сердце просто остановится от переизбытка чувств. — Дурак, — хохотнула Эда, легонько пихнув его в плечо. Мгновение они просто вот так и стояли: на берегу залива под крик чаек неотрывно смотря друг другу в глаза. Или в душу. — Знаешь, у меня есть идея? — наконец прервал безмолвный диалог сердец Серкан. — Какая? — Идем. — Мужчина аккуратно взял ее за руку и потянул обратно к машине. — Серкан! — окликнула брюнетка, явно желая узнать, что задумал этот непредсказуемый мужчина. — Скажи мне! — Не-а, пусть это будет сюрпризом, — хитро улыбнулся он, не замедляя шага. — Серкан! — Только Энгину позвоню. — Серкан, да постой же! Что ты задумал? — одернула его Эда, недоумевая о причине такой внезапной спешки. — Не откладывать в долгий ящик то, что рано или поздно все равно произойдет. — Ты… Ты сумасшедший! — Кажется, Эда стала догадываться, что затеял любимый мужчина. — Влюбленный, Эда, влюбленный! — радостно возразил Серкан, с еще большим энтузиазмом потянув девушку к дороге. — И сумасшедший! — Может, самую малость, но исключительно оттого, что я не хочу больше ждать ни секунды. Просто скажи, что ты хочешь этого так же сильно, как я. — Отец меня убьет! — Не правда, он слишком тебя любит, — парировал мужчина, не переставая улыбаться. — Мама расстроится! — привела еще один аргумент брюнетка. — Устроим торжество позже. — А бабушка, а твои родители… — не переставала Эда, пытаясь разумом нагнать все то, что происходило в данную секунду. — Эда, просто скажи «да»! — Улыбка мужчины стала еще шире. Она была такой красивой, такой ослепительной, что Эда не удержалась от ответного жеста. — Я, видимо, тоже сошла с ума, раз соглашаюсь на это… Но хорошо. — Тогда едем? — С тобой — хоть на край света, любовь моя!