Новые герои

      Гарри и не заметил, как наступил первый день экзаменов. Наверное, этой ночью он вовсе не спал, максимум отключился на пару часов. Гермиона непрестанно зубрила всё то, что уже давно знала наизусть. Нет, конечно, Гарри понимал, что она хотела, как лучше. Только даже его поведение Гермионы уже подбешивало. Наверное, из всей их компании только Луна сохраняла полнейшее спокойствие, молча переварачивая страницы, почти не вчитываясь в текст. За несколько дней она стала ещё более закрытой и загадочной. И Гарри давно бы заметил изменения в подруге, но экзамены окончательно захватили его внимание.       Энтони отчасти соглашался с Гермионой. Только его сил явно не хватало на такое огромное количество материала. Гермиона уже настолько запугала Голдстрейна бешеной сложностью и важностью предстоящих дней, что он и вовсе ни о чём другом не мог думать.       Марк перелистывал свои конспекты с твёрдой уверенностью, почти не слушая наставления Грейнджер и не обращая внимание на возмущения Терри, мысли которого были о чём угодно, но только не об экзаменах.       Все латинские названия, движения палочкой, имена волшебников слепились в голове в единый ком. Гарри уже не был уверен, что сможет хоть что-то выудить из этого мессива на самом экзамене.       Первыми были заклинания. Теория и практика. И то, и другое контролировал профессор Флитвик. Гарри и сам не заметил, как мысли вдруг пришли в максимально возможный при их невероятном количестве порядок, когда перед ним уже лежал лист с заданиями. И вовсе не было там тех безумно сложных тем, которых боялась Гермиона. Пусть Гарри и не знал всего, большую часть заданий даже он выполнил вполне уверенно.       Практика и вовсе показалась простой. Заклинание, заставляющее предмет пуститься в пляс Гарри почему-то запомнил особенно хорошо.       Дальше дни полетели совсем незаметно… Когтевранцы вполне удачно сдавали экзамены, не считая разве что некоторых мелочей, вроде хвоста у табакерки Терри на трансфигурации или небольшого провала Энтони на зельеварении.       А за окнами стояла настоящая жара, никак не способствующая учебному процессу. Студенты с нетерпением ждали того дня свободы, когда позади останутся все экзамены.       Гермиона вовсе забыла о философском камне, по крайней мере не заговаривала о нём. Гарри то и дело чувствовал резкую боль во лбу и странное жжение на месте шрама. Но связано ли это с остальными странностями? Времени думать об этом просто не было. Луне было сложнее всего. Она твёрдо решила не говорить ни слова, пока не закончатся экзамены, чтобы не отвлекать друзей, но по ночам то и дело просыпалась от кошмаров.       Темнота. Поляна, освещаемая лишь слабым светом луны. Тёмные пугающие деревья, тянущие свои костлявые руки, словно замыкающие круг. И тихий голос откуда-то из пустоты. Такой нежный и ласковый.       Луна не слышала этот голос уже три года, с тех пор как мамы не стало. Она старалась не думать, что мама умерла. Ведь человек не может умереть, пока его помнят. А Луна помнила. И мама всё это время была с ней. Каждую ночь Луна слышала её голос.       Холодный ветер касался щёк, разбрасывал по плечам волосы, заставлял сжаться с комочек.       И вроде во сне ничего нельзя чувствовать. Но Луне было по-настоящему холодно, словно этот ветер проникал в реальность, пронзая колючками каждую клеточку тела.       Мертвый единорог. Тёмная фигура, наклонившаяся над бедным животным вдруг начинала быстро приближаться, протягивая к ней свои окровавленные руки.       В этот момент Луна всегда просыпалась, тяжело дыша садилась на кровати, откидывала с лица взъерошенные волосы и несколько минут смотрела в пустоту, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце.

***

— Свобода, — Терри упал на мягкую траву, отбросив сумку, наполненную исписанными листами пергамента.       Майкл улыбнулся и опустился рядом, вертя в пальцах неизвестно откуда взявшуюся шоколадную лягушку. — Целая неделя, — благоговейно протянул Гарри. После такого сложного окончания года отдых казался ещё более долгожданным. Вокруг всё способствовало общему радостному настроению, охватившему студентов.       Энтони тяжело опустился на траву, прислонившись спиной к дереву. И пусть совсем недавно он выглядел подавленным и никак не мог забыть о провале на зельеварении, сейчас искренняя улыбка озарила его лицо.       Даже Луна вдруг замерла, устремив невидящий взгляд вдаль, туда, где сливались вершины деревьев запретного леса и голубое небо. И на её лице тоже появилась улыбка. — Экзамен оказался куда проще, чем я думала. Оказалось, мне даже не нужно было учить наизусть кодекс волков-оборотней.       После каждого экзамена Гермиона говорила примерно одно и то же, чем всегда очень злила Терри, у которого к прежней не лучшей гамме чувств по отношению к ней прибавилось еще и зависть.       Только на этот раз Бут даже не услышал слов Грейнджер. Экзамены в секунду вылетели из его головы. — Хватит уже об этом думать, — Гарри положил ладонь на плечо Гермионы и усмехнулся.       Но Грейнджер только закатила глаза. Конечно, как можно забыть об учёбе? — Гарри, нужно поговорить.       Тихий голос Луны в секунду разогнал ликование и беззаботность, которые воцарились в сознании. Тревога, волнение, беспокойство. Луна знала что-то важное, что-то, связанное с философским камнем. Гарри хватило пары секунд, одного быстрого взгляда, чтобы прочитать это в её глазах. — Отойдем подальше от всех.       Луна кивнула и даже едва заметно улыбнулась, словно старалась рассеять повисшее в воздухе напряжение. Тогда Гарри аккуратно коснулся ладони Гермионы, взглядом показывая в сторону. Она поняла. — Мы сейчас вернёмся. Может, слова и было лишним, потому что едва ли кто-то из первокурсников обратил на это внимание. Терри всё также лежал на траве, прикрыв глаза, наслаждаясь долгожданной свободой. Майкл жевал шоколадную лягушку, разглядывая похоже новую карточку, а Энтони и вовсе погрузился в собственные далёкие от реальности мысли.       Гарри, Луна и Гермиона незаметно отошли в сторону, туда, где их точно никто не мог услышать. Здесь возле озера, казалось, было чуть прохладнее, словно вода делала густой жаркий воздух более мягким. Луна не стала медлить, рассказала всё, не скрывая ни единой детали, не упоминая разве что о собственных эмоциях. — Это связано с философским камнем. Точно связано, — едва слышно прошептал Гарри, для осторожности наклонившись к самому уху Луны.       Девочка только кивнула. Все мысли в секунду вылетели из головы, все экзамены, результаты, игры, каникулы — всё осталось за пленой тайны, которая чуть-чуть приоткрылась теперь в словах Луны. Грядет что-то тёмное… — Думаешь это был Тот-Кого-Нельзя-Называть? — в голосе Гермионы звучал затаённый страх. А Луна снова кивнула. — Он хочет вернуть своё тело и могущество. Кровь единорога поддерживает его жизнь, а эликсир из философского камня… — договаривать не пришлось. Все уже поняли, что именно имела в виду Гермиона.       Они переглянулись, и в их взглядах читалось одно и то же понимание, смешанное с затаённым в глубине страхом и желанием действовать. — Кто-то из Хогвартса — приспешник Волан де Морта, — неожиданно для самого себя выпалил Гарри.       Эти слова произвели двойной эффект. Во-первых, само смелое заявление и, во-вторых, имя Тёмного лорда. Гарри до сих пор не особо понимал, как можно бояться имени. Волшебники ведь всего лишь накручивают сами себя. — Вроде всё указывает на то, что это профессор Снейп… — совсем тихо заговорила Луна, но вдруг на секунду задумалась. Не успел Гарри возмутиться, как она продолжила, при чём весьма неожиданно. — Я так не думаю. Профессор Снейп только спасал Гарри. Он вовсе не заговаривал метлу, а, наоборот, сдерживал проклятье…       Гарри мысленно хлопнул себя по лбу. Почему-то всё это время он был почти уверен в невиновности зельевара, несмотря на все странности. А теперь Луна привела весьма достойный довод. Но что тогда значат все те разговоры с Квиреллом и попытка обойти Пушка на Хэллоуин? — Знаете, в магловских детективах виновным часто оказывается тот, на кого почти невозможно подумать. Тот, кто всегда в тени… — Гермиона прижала пальцы к вискам и зажмурилась. Какая-то мысль всё ускользала от неё. Казалось, разгадка была совсем близко.       Гарри и Луна переглянулись, словно задавая друг другу один и тот же вопрос, и молча уставились на подругу. — Ладно, сейчас важно другое… — Гермиона опустила руки, разочарование на секунду отразилось на её лице, но тут же скрылось за новым приливом мыслей. — Когда этот кто-то сможет получить Философский камень? Не думаете же вы, что взрослый человек и приспешник Волан Де Морта остановится перед испытаниями профессоров? Остаётся Пушок… Мерлин!       Гермиона подскочила на месте, но тут же поняла, что нужно быть тише и уже шёпотом продолжила: — Помните незнакомца, у которого Хагрид выиграл яйцо? Неужели так много людей ходят с драконьими яйцами. Это ведь просто бессмысленно, ещё и запрещено. Гарри! Бежим к Хагриду.       Гермиона первой сорвалась с места и полетела к хижине. Гарри и Луна, почти не думая, ринулись за ней. Без стука первокурсники ворвались внутрь и остановились только перед столом, где Хагрид уже расставил чашки, словно ждал их прихода. — Вы как раз вовремя. Зашли отпраздновать окончание учебного года?       Гарри едва сдержался, чтобы не начать с вопросов, заставил себя улыбнуться и кивнуть, чем заслужил благосклонный взгляд Гермионы. Нужно найти подходящий момент.       Хагрид усадил друзей за стол, разлил чай и поставил в центр тарелку с кексами, к которым, впрочем, никто не притронулся. Гарри с Гермионой то и дело обменивались многозначительным взглядами, но заговорить так и не решались. — Хагрид, а каким был тот человек, у которого ты выиграл драконье яйцо? — совсем тихий, но полный вроде искренней заинтересованности голос Луны застал всех врасплох.       На строгий взгляд Гермионы Лавгуд нарочно не обратила внимание. Гарри только скрестил под столом пальцы, внимательно следя за Хагридом. Лесничий тяжело опустился на стул, который тихо застонал под его весом. — Я не видел его лица. Он был в капюшоне. Но это ведь понятно. Торговец драконьеми яйцами должен скрываться. — Так я и думала, — наклонившись к уху Гарри, прошептала Гермиона и уже хотела задать свой вопрос, когда Луна снова её опередила. — А ты с ним о чём-нибудь говорил?       Хагрид совершенно не смутился. Похоже искренняя заинтересованность Луны ввела его в заблуждение. — Как же, говорил. Он расспрашивал о моих питомцах… — Он не спрашивал о Пушке? — Гарри не выдержал и перебил Хагрида, стараясь поддержать непринуждённый стиль беседы. — Спрашивал. Я и сказал ему, что Пушок любит музыку. Стоит только сыграть на чём-нибудь, как он тут же засыпает…       Хагрид говорил ещё долго, перескакивая с темы на тему, но его уже никто не слушал. Луна смотрела, словно сквозь лесничего, интерес застыл на её лице, но задумчивость постепенно брала вверх. Гарри судорожно старался придумать повод, чтобы сбежать из хижины и спокойно всё обсудить. А Гермиона и вовсе погрузилась в свои мысли, забыв о происходящем вокруг. — Мы пожалуй пойдём. Нас там ждут, — несколько отрешённо предложила Луна. Хагрид кивнул и пожал плечами, мол, как хотите. Этого хватило. Гарри даже забыл привычно поблагодарить лесничего за чай и вихрем вылетел из хижины вслед за Луной, которая немыслимым образом первой оказалась на улице. — Так я и думала. Тот человек и есть сподвижник Того-кого-нельзя-называть. И теперь он наверняка знает всё, что ему нужно… — Нельзя больше медлить, — Гарри не заметил, как слова сорвались с языка. Но Гермиона на удивление не завела привычную шарманку, а только молча с каким-то слишком серьёзным видом кивнула. — Давно следовало рассказать всё профессору Дамблдору.       Это было правильно. И Гарри ожидал этого. Наверное, сложно было ожидать чего-то другого от Гермионы. Но в нём снова заговорил гриффиндорец. И пусть действовать самостоятельно было бы глупо и безрассудно, сейчас Гарри судорожно хотел этого.       Не успел никто ответить, как где-то за спиной раздался другой холодный и совершенно спокойный голос. — Директора нет в школе.       Драко встал вровень с Гарри, окинув девочек несколько презрительным взглядом и ожидая реакции на собственные слова. — И с чего ты это взял? — Гермиона вздёрнула голову и скрестила руки на груди, стараясь смотреть на Малфоя свысока, что, впрочем, оказалось совершенно нереальным.       Драко нарочно проигнорировал её вопрос и обернулся к Гарри. Гермионе осталось молча пронзать испепеляющим взглядом белоснежную рубашку. — Профессора не поверят. Им просто нет смысла верить первокурсникам. А если сподвижник Тёмного лорда среди профессоров, то его авторитет гораздо выше. Тем более вы даже не знаете, кого обвинять, — Драко говорил на удивление спокойно, сухо констатировал факты. Но он сказал то, в чём не мог сам себе признаться Гарри. — Я верю. Если нужна будет помощь, говори, — Драко наклонился почти к самому уху Гарри, нарочно, чтобы девочки за его спиной не смогли ничего расслышать, и исчез, в секунду скрылся в толпе проходящих мимо слизеринцев.       Гермиона только закатила глаза. Луна и вовсе сделала вид, что никакого Малфоя здесь не было. Впрочем, Гарри не удивился бы, если бы она его и не заметила. На секунду между первокурсниками повисла напряжённая тишина. И пусть всё вокруг шумело, чужие голоса слились в один поток, Гарри казалось, что он слышит даже стук собственного сердца. — А он прав… — совсем тихо и немного нараспев протянула Луна. Гермиона окинула её недовольным взглядом, но спорить не стала. Согласилась. — Тот, кто всегда в тени… — Гермиона опустилась на траву и закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на собственных мыслях. Гарри точно помнил, что она уже говорила эту фразу…       Секунды тянулись слишком медленно, мысли улитками ползли в голове, которая уже начинала болеть от напряжения. Гарри и Луна сидели совсем рядом, едва касаясь друг друга кончиками пальцев, изредка обмениваяст многозначительными взглядами. Но никто не решался первым заговорить. Слишком неожиданно Гермиона вдруг вскочила на ноги и принялась ходить взад-вперёд, потом резко остановилась и наконец повернулась к друзьям с выражением триумфа на лице. — На матче были все профессора, и любой из них мог проклясть метлу. Тролля тоже мог впустить кто угодно. Но разговоры происходили только между профессором Снейпом и профессором Квиррелом. Но ведь профессор Снейп мог всего лишь догадаться, что именно происходит, гораздо раньше нас. Это объяснит и его слова в разговоре с Гарри. Но кто тогда? Тот, кому я помешала на матче, тот, кто мог незаметно ускользнуть от остальных на Хэллоуин. Например, изобразив обморок. Тот, кто постоянно мелькал во всех странностях, но тот, на кого мы даже не обратили внимание. Тот, кто всегда в тени.       Гермиона уже нашла ответ. Это было видно в горящих карих глазах, слышно в явном нетерпении, звучавшем голосе. Но вместо прямого ответа она снова говорила загадками, словно подталкивая друзей, давая им возможность самим догадаться или даже наслаждаясь всё тем же триумфом.       Гарри догадался. Сложно было не догадаться, учитывая целую гору прямых намёков в словах Гермионы. Догадался, но никак не решался высказать это безумное предположение вслух. Словно Гермиона сможет сделать его более правдоподобным.       Тихий, полный торжества, голос Гермионы эхом отдался в ушах. — Профессор Квирелл.