***
Гарри и Гермиона вышли из библиотеки, только когда мадам Пинс уже едва ли не силком вытащила их за дверь. Глаза слипались, плечи ныли от тяжести наполненный сумками книг, но Гарри этого даже не замечал. Всю дорогу до гостиной второкурсники только обменивались молчаливыми взглядами. Гарри не хотел отвлекать Гермиону от размышлений, да и после нескольких часов сидения за книгами мысли полезли со скоростью улиток и кружились вокруг неизвестной Тайной комнаты и окоченевшей миссис Норрис. Грейнджер, как всегда, легко отгадала загадку, и второкурсники прошли в гостиную. Гарри уже хотел открыть дверь в свою спальню, но Гермиона остановила его руку и покачала головой, мол, не туда. Поттер не стал спорить. Где-то глубоко в душе уже зародился интерес, а шум, доносившийся из комнаты, только отбил желание заходить. Сейчас ему было не до развлечений с мальчишками. Гермиона первой зашла в спальню и кивнула, приглашая Гарри последовать за ней. И только когда за спиной закрылась дверь, Поттер понял, что уединиться не получится. И пусть с первого взгляда нельзя было различить спрятанные под одеялом фигуры, совсем тихий шёпот явно свидетельствовал о том, что в комнате даже не один человек. Гермиона с явным раздражением поставила сумку на стол, словно нарочно стараясь произвести как можно больше шума. И в ту же секунду одеяло слетело с кровати, и Луна поднялась на ноги, поправляя съехавшие на лицо очки. Гарри уже хотел рассказать Лавгуд всё, что удалось, а в большей степени, не удалось узнать в библиотеке, но Гермиона его опередила. — А это кто? — её голос прозвучал негромко, но слишком строго и холодно. И только теперь Гарри заметил на кровати Луны девочку в когтевранской форме. Она выглядела совсем маленькой, хрупкой, словно ещё не доросла даже до первого курса Хогвартса. Гарри на вид дал бы ей лет восемь. Форма казалась слишком большой на крошечной фигурке. Огромные карие глаза смотрели совсем без любопытства. Казалось, в них вообще не было эмоций. Гарри никогда не видел такой пустоты в детских глазах. Тёмные волосы, завязанные в неаккуратный хвост на затылке от одеяла растрепались ещё сильнее, придав девочке неопрятный вид. — Джейн Оттери, — также тихо и совершенно спокойно ответила Луна, нарочно повернувшись к Гарри и не замечая Гермиону. Грейнджер многозначительным взглядом обвела комнату, несколько критически посмотрела на Джейн, потом на Луну и демонстративно подошла к Гарри. Поттер понял без слов. И пусть он спиной чувствовал внимательный взгляд Луны, пусть хотел остаться, сейчас тайны были важнее неожиданных знакомых Лавгуд. Уже в гостиной, сидя на полу у камина и разглядывая страницы библиотечных книг, Гарри понял, что сегодня ничего они не добьются. Буквы слились в единые тёмные строчки, смысл слов едва ли доходил до уставшего сознания. Даже Гермиона не казалась такой уверенной и бодрой, как вначале. Наконец Грейнджер поняла всю бесполезность ночных поисков, собрала книги и, пообещав продолжить завтра, вернулась в спальню. Часы показывали час ночи. Гарри перебрался на кресло и следил за огненными языками, танцевавшими в камине. Он и сам не понимал, почему не идёт в спальню. И вроде сейчас больше всего на свете хотелось просто провалиться в сон и хоть ненадолго забыть все тайны, проблемы и опасности, Гарри не мог себе этого позволить. Он ждал. Сам не понимал, откуда взялась уверенность, что Луна придёт, но продолжал ждать. Двадцать минут показались вечностью. Но дверь в спальню девочек открылась, и тень проскользнула в свете камина. На несколько секунд гостиная снова погрузилась в тишину. И Гарри уже подумал, что скрип двери ему всего лишь привиделся, когда совсем рядом раздался тихий голос — Я знала, что ты здесь. Луна даже не посмотрела на Гарри, опустилась на пол прямо перед камином, как ещё полчаса назад сидела Гермиона. Распущенные светлые волосы в свете огня отливали оттенками желтого и красного, а силуэт казался совсем тёмным, почти чёрным. Гарри аккуратно соскользнул с кресла и молча присел рядом, надеясь, что Луна сама начнёт разговор. И она начала, пусть и после нескольких секунд напряжённой тишины. — Я просто беспокоюсь за Джейн, — Луна как будто вся сжалась на этих словах. — Я ещё с начала года за ней следила. Сегодня наконец решилась подойти. И… Мои опасения оправдались. Гарри молчал. И потрескивание дров в камине вдруг перестало быть таким тёплым и уютным, теперь в нём слышался некий зловещий отсчёт. Глаза Луны едва заметно блестели, словно она старалась справиться с эмоциями. И Гарри ждал, даже не знал, как помочь, успокоить, если и сам пока ничего не понимал. — У неё ужасное детство. Её родители ненавидят магию, почти как Дурсли. Но это её родная семья… Они отказались от дочери из-за магии. Пьяный отец избивал её, а потом отвёз в детский дом. Она никому не доверяет… Кроме меня, — Луна говорила совсем шёпотом, её голос едва заметно дрожал. Она всё ещё не решалась посмотреть на Гарри, а может и вовсе забыла, что здесь не одна. Обрывки фраз словно предназначались не кому-то, были простым рассуждением вслух. Но Гарри всё понял, уловил смысл, проглядывающий сквозь слова подтекст. — Она мне верит. Больше никому, только мне. И в этих словах были все страхи и надежды, разочарование и радость, сочувствие и тепло. В этих словах была вся Луна с её странностями, которые уже стали для Гарри совсем нормальными и такими необходимыми. Одной фразы хватило, чтобы понять друг друга. Наверное, им можно было и вовсе ничего не говорить. Какой-то второй год знакомства, а они уже стали единым целым, настоящими друзьями. Гарри обнял Луну, вдохнул полной грудью слабый лавандовый запах. Простые дружеские объятья имели просто невероятную силу. Один жест заменял любые глупые слова поддержки, уверения. Гарри прижимал к себе Луну и мысленно обещал, что поможет Джейн, хотя бы попытается. И в это время, когда гостиная Когтеврана и весь Хогвартс уже погрузились в сон, одна девочка сидела, сжавшись в комочек, под одеялкой. Тихий свет люмоса лишь слегка прорезал темноту, перо скользило по желтоватому пергаменту, оставляя за собой аккуратные строчки. Теперь Джейн доверяла только двум людям: Луне и Ему.***
Но на следующий день Гарри уже не вспомнил о ночном разговоре. Водоворот событий окончательно унёс его. Проблемы начались с самого утра, когда Гарри проспал не то что завтрак, а ещё и начало урока. Он и сам не понял, как это произошло, но, пока ураганом носился по комнате, собирая вещи, Терри рассказывал совершенно нелепую историю. Вроде как Майкл будил Гарри, и тот даже проснулся, а потом мальчики ушли на завтрак и слишком задержались. Поттер не верил. Ему уже просто было всё равно. В конце концов с взъерошенными волосами и, конечно, забыв перо, Гарри влетел в кабинет. Профессор Биннс даже не обернулся. И под внимательными и в большей степени весёлыми взглядами Гарри уже собирался пойти к своему месту, когда Гермиона, нахмурившись, указала на стул рядом с собой. Луна пожала плечами, и Поттер спокойно устроился рядом с Грейнджер, вытащил пергамент, даже не собираясь писать, и с некоторым интересом повернулся к Гермионе. Девочка сразу смягчилась, даже не стала отчитывать Гарри за опоздание. Только шепнула: «У меня есть идея» и подняла руку. И пусть после долгих уговоров и длинных нудных выступлений, но результат оказался просто невероятным. Гарри не ожидал, что профессор вообще оторвётся от своей лекции, а он рассказал целую легенду, которую даже вчера в библиотеке удалось найти лишь частично. И пусть Биннс заявлял, что в его словах нет и доли правды, кусочки пазла вдруг сошлись. Если Салазар Слизерин действительно создал Тайную комнату и запечатал её перед своим уходом из Хогвартса. Если открыть эту комнату и освободить заключённый в ней ужас может только истинный наследник Слизерина… Это могло значить только одно. Этот наследник поступил в Хогвартс. Тайная комната снова открыта. Уже после урока Гарри понял, что наивно было полагать, будто все забыли о неожиданном его появлении возле окоченевшей миссис Норрис. Первокурсники с Гриффинндора совершенно серьёзно и с какой-то необъяснимой ненавистью, почти презрением заявили, что Поттер — наследник Слизерина, и сразу разбежались врассыпную. Может Гарри и не обратил бы это внимание, если бы не косые взгляды и шёпот за спиной. Он уже испытывал нечто подобное на первом курсе, когда стал одним из виновников лишения Когтеврана ста баллов. Но тогда он прикрывал Терри, от этого было хоть немного, но лучше. Гарри снова думал о квиддиче. Ведь если в решающем матче он поймает снитч и принесёт победу, может, как и на первом курсе, мнение студентов изменится. А главное, Гарри нужно было алиби. Это странное слово несколько раз попадалось в детективных маггловских книжках, и Поттер точно знал, как оно работает. В гостиной Гарри тоже было не до Джейн. Гермиона сразу утащила его в спальню и без перерыва говорила, строила догадки. Гарри лишь изредка вставлял своё слово, по началу не до конца вникая в теории подруги. Но постепенно это таинственное расследование всецело захватило его. Когтевранцы рассуждали, кто мог бы оказаться наследником Слизерина, перебирали чуть ли не всех знакомых новоприбывших «змей». Гарри предложил поговорить с Драко, и Гермиона без особого энтузиазма, но согласилась. Им уже казалось совершенно невозможным, что прав Биннс, и всё это лишь легенда. Но Гарри никак не мог выкинуть из головы один единственный, пусть и глупый, вопрос. Не может ли он сам быть наследником Слизерина? Гарри понимал, что это безумие. Его родители были гриффиндорцами, мама и вовсе маглорождённая. Шляпа не отправила его на Слизерин, а дала выбор между факультетами. Но вопрос всё ещё крутился где-то на подкорке сознания. И когда Гарри уже окончательно вошёл во вкус, в спальню вдруг ворвалась Мари. — Роджер собирает всех на тренировку, Гарри, прямо сейчас, давай быстрее. Поттер вскочил на ноги, мысленно отмечая, что Мари уже в когтевранской форме. Он снова узнал обо всём в последнюю очередь. Наверное, даже утром Гарри не переодевался с такой скоростью. Он даже не последним оказался на поле. Конечно, во время тренировки Гарри мог думать только о квиддиче, вылавливать в небе маленький снитч, при этом успевая следить за бладжерами, а главное, за Майклом, который теперь выглядел совершенно уверенным. Новая тактика охотников работала безотказно. Сборная Когтеврана играла максимально собранно и слаженно. А впереди маячил самый важный матч, решающий матч против Слизерина. И пусть атмосфера в Хогвартсе пропиталась страхами, подозрением и напряжением. Пусть все разговоры только и были, что о Тайной комнате и наследнике Слизерина. Пусть тайны требовали разгадки, зловещими тенями, как предвестники очередного нападения, летали над замком. Пусть размышления и ожидание всё ещё оставались единственно возможными. Дети просто хотели жить, как всегда, как обычно, не думая ни о каких опасностях. И Гарри не был исключением.