***
Прошло совсем немного времени, как в залу лазарета ворвался младший архангел, а следом за ним явился и сам архистратиг. Снежанна по прежнему находилась в забытьи, не реагируя ни на что. В лунном свете лицо её казалось бледнее мрамора. Слились по цвету с ним и бескровные сухие губы. Белая сорочка, длинные рукава которой скрывала хрупкость невесомых рук, разметалась по ложу, делая отчётливее гармонию этой грустной картины. При виде собственной дочери в таком состоянии Михаил едва успел остановить себя от желания скорее выбить из лекаря всю информацию о случившемся. Благо у Гавриила на языке вертелись те же самые вопросы. — Как она? — в несколько быстрых шагов сокращая дистанцию, задал прямой вопрос он. — Почему Снежанна до сих пор без сознания? — Это всё сложно пояснить, — пытаясь найти подходящие для данного момента слова, принялся рассказывать Рит Зиен. — Как видите, на её теле нет никаких царапин, проколов, синяков и прочего. Здесь можно не волноваться. — Так что же ей не даёт прийти в себя? — холодным тоном поинтересовался Михаил, стоя стеной недалеко от постели дочери и сидящего около неё его младшего брата. — В это трудно поверить, ибо с подобным я ещё не сталкивался за свою рабочую практику, — даже не задумавшись над необычностью того факта, что Михаил явился в лазарет ради простого «обычного» ангела, сообщил Эфраим. — Читал только что-то подобное. — Не томи уже, бро-о-о, выкладывай всё как есть, — нетерпеливо поторопил его Гавриил, чуть закатив глаза. — Так я и говорю. Подобных случаев я ещё не видел, но могу с уверенностью заявить, что в теле Снежанны, — он с грустью взглянул на безмятежное выражение лица, с которым, казалось, спала девушка, — практически отсутствует благодать. — Что? — синхронно переспросили братья, удивившись подобной новости, и обменялись недоумевающими взглядами. — Как такое может быть? — в то время пока Михаил замолчал, переваривая информацию, младший архангел хотел знать больше. — Ведь если у неё не было бы благодати, то она не смогла бы находиться в Эдеме. — Я не сказал, что её нет, она имеется, но в чрезвычайно малом количестве, — разъяснил сказанное Эфраим. — Именно столько, сколько необходимо, чтобы Снежанна имела возможность находиться тут. Только вот на этом странности не заканчиваются. У всех ангелов, как и, уверен, у архангелов благодать восполняемая сила. Да, неизвестно сколько понадобится для полного её восстановления, но в обычных случаях тело в первые же секунды начинает выработку нового небесного топлива, но не у Снежанны. Вместо ожидаемой реинкарнации клетки её организма начали уничтожать друг друга, воспринимая всё за угрозу существования. Будто внутри неё сломался какой-то механизм, и ему не достаёт одной очень важной детали. — Её благодати, — закончил его мысль Михаил, вырвавшись из глубоких дум. — Может, для начала вы объясните мне, что вообще с ней случилось? Почему Снежанна снова оказалась на больничной койке? — на слове «снова» он вперился взглядом в младшего брата. — Её доставил в мои владения Кастиил, — начал было рассказ Эфраим, но его тут же перебил Гавриил. — Эм, да, — подхватывая историю, встрял в разговор архангел, на ходу придумывая спасительные легенды. — Мы были на тренировке, ну ты знаешь, как всегда у нас бывает. Я решил устроить небольшое соревнование. Указал откуда надо стартовать, а сам отправился к финишу встречать победителя, так сказать. Тут спустя время вдруг подбегает ко мне Бальтазар и рассказывает, что его подруге стало плохо, — игнорируя удивлённый взгляд Рит Зиена, продолжал сочинять Гавриил. — Я приказал им отнести её сюда, а сам отправился за тобой. Пока Михаил на несколько секунд перевёл взор на дочку, его брат одними глазами указал Эфраиму молчать и не рассказывать о том, что тут происходило на самом деле. Не желая накликать на себя гнев архангела, тот поспешно закивал головой. — Думаю, лучшим решением в данный момент для нас будет оставить Снежанну в покое, — сделав глубокий вдох, распорядился архистратиг. — Судьба её… Речь его спонтанно прервалась, так как нефилим, будто под впечатлением от ночного кошмара, резко подскочила с постели, приняв сидячее положение. «Сработало»! — внутренне просияв, подумал ангел-лекарь. — Папа? — прищуриваясь от, как ей показалось, яркого света, промолвила Снежанна первое, что пришло на ум. — Воды. Михаил вздрогнул, — дочь проговорилась. Рит Зиен же разинул рот и на несколько мгновений застыл в изумлении. Только сейчас он осознал, почему архистратиг всё это время так сильно переживал за состояние казалось бы ничем непримечательной, юной ангелессы. Одной из миллиона в Святом воинстве. — Ты нефилим, — как данность констатировал Эфраим, наливая из кувшина в стакан апельсиновый сок и потягивая его девушке. — Это многое объясняет. Вернее, объясняет почти всё. — То, что ты услышал, — опередив Михаила, который намеревался прокомментировать слова ангела, заговорил Гавриил, — должно остаться в этих стенах. Мы доверяем тебе, братюнь, и будем очень разочарованы, если ты нас предашь. Тогда придётся язык тебе вырвать и на сосне подвесить. Ясненько? — Я никогда не выдам вашу тайну, — поспешил заверить архангелов Рит Зиен. — Надеемся, — как-то отстранённо ответил архистратиг. Приставив к кровати стул и присев на него, он продолжил: — Дочь, мы хотели бы послушать правду… Ты понимаешь о чём я, не так ли? — Мне сложно вспоминать те события… — негромко заговорила Снежанна, нервно сминая ткань сорочки. — Боль… Много боли. И началось её повествование в жанре трагикомедии. И о пытках, и об огненном озере преисподней, о планах Люцифера и, конечно, о выкачивании благодати Дьяволом. Призналась она также в своём побеге на Землю, невольно подставив при этом Гавриила, и о нарушении запрета. За ход пересказа Эфраим, печально качал головой, младший архангел гладил Снежанну по руке, даря поддержку, а всегда невозмутимый Михаил ощущал, как злость закипала в душе. И усиливалась с каждым новым предложением, произнесённым дочерью. — Я этого так не оставлю, — когда Снежанна замолчала, угрожающе процедил сквозь зубы Михаил, резво вскочив. Не говоря больше ни слова, он размашистой походкой зашагал прочь. Гавриил, сокрушённо всплеснув руками, бросился вдогонку. Один только Рит Зиен, не желая оставлять ещё неокрепшую, напуганную Снежанну без присмотра, остался стоять на месте. — Я буду возносить молитвы, дабы папу мне Бог сохранил, — обращаясь будто к самой себе, произнесла она. — Люцифер всё извратил, пытаясь манипулировать правдой о моём рождении. В её подсознании рефлекторно вспыхнула картинка недавнего адского плена: избиение, оковы и панический ужас, сковавший тело вместе с цепями. … — Они ни за что не признают существо подобное тебе. Разве ты не понимаешь? Ты — мерзость в глазах ангелов. Если бы все твои так называемые друзья знали, кто ты на самом деле, то обязательно вонзили бы архангельский клинок тебе в спину, — слова инстинктивно задели что-то внутри девушки, что мгновенно заметил Люцифер. Он был рад, что нащупал больное место жертвы и теперь давил именно на него. — На Небесах издавна не принимали тех, кто отличался от большинства. Мы им были как кость в горле, племяшка. Все, кто не подходил под их описание «идеального солдата», примером которого является твой несравненный папаша. Ведь именно поэтому Михаил скрыл от всех твою истинную сущность. Он боялся, что твоё появление в этом грешном мирке повредит его безупречной репутации, подорвёт авторитет. Он стыдился тебя, презирал. Ты для него тупо бяка… — …Но я сознаю, — она встряхнула головой, стараясь прогнать противное воспоминание, и продолжила: — что папа поступил так ради всеобщего блага. И не осуждаю его. — Отдохни, Снежанна, — заинтересованно выслушав пациентку, посоветовал ангел-лекарь. Погасив верхнее освещение и оставив включённой лишь венецианскую бра, выполненную в форме облака, он томно выдохнул. — Хорошо, — принимая удобную позу для лежания, ответила нефилим. — Жаль, что со мной нет Бальтазара и Самандриила. Я по ним соскучилась! Произнося эту фразу, она и не догадывалась, что столь желанная встреча друзей так никогда и не произойдёт…***
— Стопэ, Мишель, я не поспеваю за тобой! — следуя по пятам через сад лазарета за братом, воскликнул Гавриил. Дойдя до деревянной беседки, архистратиг резко затормозил, отчего Гавриил едва не врезался в него сзади. Потом развернулся, выжидающе воззрился на младшего архангела. Косой свет кованого фонаря падал только на половину его лица, вторая оставалась в тени. — Брат, выхода другого у меня нет, — всё же ответил Михаил, скрестив руки под грудью. — Люцифер перешёл грань и теперь должен за проступок расплатиться. Кровью смыть то, что сотворил с моим ребёнком. — Даже если и так, — выудив из кармана джинс шоколадный батончик и развернув его, ответил Гавриил, — он сильнее тебя. Давай признаем этот факт. Люси, накачанный благодатью племяшки, как Бальтазар вискарём, и имеющий свою собственную, в качестве бонуса, сейчас как атомный реактор. Мне кажется, Папик уступает ему по могуществу, — откусив от сладости, он добавил: — Нужно быть дебилом, чтобы соваться к нему на огонёк. — Спасибо, что предупредил, Гавриил, — с лёгкой иронией бросил архистратиг, признавая правоту последнего, — но… Я уже принял решение своё. Ты меня не переубедишь. Великая Битва с Люцифером в любом случае состоится. Всё предрешено. Так угодно Судьбе и Отцу. Поступком же этим он лишь ускорил неминуемое. — Я… Не имею власти над вами двумя и над вашими действиями, — обречённо сказал Гавриил, понимая, что всё равно ему не суждено быть услышанным. — Увы, — коротко ответил Михаил и, прежде, чем перенестись в сам Ад, властно, как и полагается Верховному главнокомандующему, приказал: — И наведи порядок в собственном гарнизоне. Ангелы забыли, что есть Устав и армейская дисциплина! Не испытывай моего терпения, Гавриил. На последней фразе он исчез под шелест великолепных крыльев. — Охренеть заявочка, — в шутку бросил тот, поднимая с земли большое, цвета молочного шоколада, перо, демонстрирующее величие архистратига.