Пересекая черту

      Двадцатишестилетний Дин не может заснуть. Он думал, что вырубится мгновенно, сразу после того, как Сэм отвёл его в пустую спальню и пожелал спокойной ночи, нежно взъерошив волосы Дина, что, кажется, застало врасплох их обоих. Конечно, он был измотан, но его голова была переполнена крутящимися в ней мыслями — о путешествиях во времени, о смерти, сексе и сломленном выражении лица его собственного будущего «я».       В конце концов Дин сдаётся и включает прикроватную лампу. Он берёт телефон Каса, лежащий рядом, и вводит в поле пароля дату своего дня рождения, думая о том, какими же, чёрт, слащавыми оказались эти взрослые мужики.       Дин копается в телефоне в поисках информации.       Дин — профессионал в этом. Если Кас действительно его знает, то он не будет удивлён, что Дин устроил небольшое расследование.       Но похоже, что Кас действительно не хранит почти никакой личной информации в своём телефоне. Дину требуется немного времени, чтобы освоить новое для него устройство, но он почти уверен, что Кас не врал, говоря, что сам не особо умеет им пользоваться.       Он просматривает полдюжины текстовых сообщений. От Сэма в основном это смски со словами: «Где ты?» и ответы с местонахождением, какая-то информация, которая, кажется, может быть связана с делами, и периодические просьбы, чтобы Кас купил или забрал что-то по дороге домой.       Дом.       Это слово всё ещё звучит слишком странно.       Сообщения между Касом и старшим Дином примерно такие же, основанные исключительно на информации о местонахождении и делах, которые они расследуют, ничего личного. Дин немного разочарован. Он не знает, как относиться к своему явно надвигающемуся кризису сексуальной ориентации, но он как бы надеялся хоть мельком заглянуть в то, что, чёрт возьми, происходит между этими двумя.       И потом Дин случайно, он понятия не имеет как, обнаруживает себя в памяти голосовой почты телефона. Либо старший Дин — единственный человек, который звонил по этому номеру за последние два года, либо Кас сохранил все сообщения, которые он когда-либо ему оставил.       Ужасные. Чёртовы. Сопляки.       Дин слушает хриплый голос своего будущего «я», оставлявший в основном короткие раздражённые сообщения.       — Кас, ответь на свой чёртов телефон. Перезвони мне, тупой ты сукин сын.       — Кас, не забудь про пирог. И… что это? Сэм просит захватить ему пару тех дурацких протеиновых коктейлей. Говорит, ты знаешь какие. Встретимся через двадцать минут.       — Чувак. Ответь на свой грёбаный телефон. Какой смысл быть посланником Господа с мобильником, если ты не отвечаешь ни на звонки, ни на молитвы?       — Кас… Если ты не мёртв, я, блядь, убью тебя, понял меня? Ты не можешь просто исчезать вот так. Ты же обещал мне, помнишь? Просто не… не умирай снова. Не заставляй меня совершать глупости.       Последнее сообщение заканчивается несколькими секундами почти полной тишины, но Дин слышит дыхание на другом конце провода, и может представить старшего Дина, поднёсшего телефон к уху в попытке подобрать слова, которые не будут звучать максимально безнадёжно. Он вешает трубку, ничего больше не говоря, и больше ничего из голосового почтового ящика не представляет особого интереса.       Не умирай снова?       Дин просматривает звонки Каса и его контакты. Кроме Сэма, старшего Дина и Джека, там почти нет других номеров. Дин почти уверен, что остальные сохранённые контакты, это их запасные телефоны, потому что все они записаны как «Агент Меркьюри» или «Агент МакКуин».       Дин зевает и нажимает на маленький значок камеры на экране. Неудивительно, что у Каса почти нет фотографий. Он находит несколько случайных размытых снимков пола и одно селфи Каса и старшего Дина.       Дин предполагает, что это фото было сделано довольно давно, возможно, оно было даже перенесено сюда с другого телефона, потому что старший Дин на этом снимке выглядит гораздо более счастливым, чем Дин может представить себе этого сварливого старшего Дина, которого он встретил.       Это хороший снимок, качество впечатляет, правда. Старший Дин очевидно сделал его, держа телефон одной рукой, улыбаясь в камеру и обнимая Каса за плечи. Они где-то на улице, солнце светит в голубом небе, красный песок за ними выглядит сухим и раскалённым. Кас не смотрит в камеру. Он застыл на середине фразы, говоря что-то старшему Дину, наполовину развернувшись к нему. То, как он смотрит на старшего Дина на этой фотографии, столь же напряжённо. Рука Каса тянется к руке старшего Дина, лежащей на его плече, и их пальцы почти переплетаются.       Это фото заставляет Дина что-то почувствовать внутри. Он не совсем понимает, что это за чувство. Одиночество, возможно.       Дин не знает, как относиться к явной близости с другим парнем, но обнаруживает, что наполовину надеется, что это правда. Он не… он просто не хочет вечно оставаться таким одиноким.       Эта мысль кажется слишком жалкой, поэтому, чтобы не оставаться с ней наедине в темноте комнаты, Дин выключает телефон и встаёт. Он покидает свою комнату, идя по коридору к кухне, чтобы взять себе пиво. Остатки курицы с пармезаном, которую он приготовил на ужин, аккуратно сложены в контейнер и оставлены в доверху набитом холодильнике, Дин застывает, смотря на это, с неосознанным желанием разрыдаться.       Возможно, дом и полный холодильник — это то, что может сделать Дина таким же сопляком.       Дин берёт себе банку пива и направляется к библиотеке. Он полагает, что с таким же успехом сможет получить удовольствие и от изучения всех тех знаний, собранных в ней, пока у него есть такая возможность. Бобби бы убил за доступ ко всем этим книгам. Дин — не Бобби и не Сэм, но не то чтобы он совсем не читает. Просто ему нравятся и другие вещи тоже.       Когда Дин открывает дверь, он видит, что свет включён. Он шагает внутрь и находит Каса, сидящим в кресле с огромным фолиантом с потрескавшейся чёрной кожаной обложкой на его коленях. Перед тем, как Дин успевает ускользнуть, Кас поднимает на него взгляд и слегка улыбается.       — Здравствуй, Дин.       — Привет, — говорит Дин, прикрывая дверь и плюхаясь в кресло напротив. Потому что, почему бы и нет, правда? — Тоже не можешь заснуть, да?       — Ангелы не спят, — Кас оценивающе смотрит на Дина. — Но я понимаю, что после всего произошедшего, у тебя могут быть сложности с засыпанием. Я мог бы уложить тебя спать, если хочешь.       — Я… подожди, что? — Дин выпрямляется в кресле, настороженно смотря на ангела. — Что ты подразумеваешь под «уложить меня спать»?       — Просто использовать немного моей благодати, чтобы помочь тебе достичь бессознательного состояния. В этом нет ничего болезненного.       — Твоя благодать?       — Мои ангельские силы. Они не так могущественны, как раньше, но прекрасно подходят для достижения сна без сновидений.       — Хм… Не нужно, но всё равно спасибо.       Кас пожимает плечами, словно и не ожидая, что Дин мог бы согласиться.       — Ты правда не спишь? Никогда?       — Только когда терял свою благодать. Я был человеком некоторое время, и тогда мне приходилось спать. Это было странно и отнимало много времени, хотя, признаться честно, что-то есть в человеческой способности видеть сны.       — Так вот этим ты занимаешься всеми ночами? Просто читаешь, ожидая, когда все проснутся?       Кас снова пожимает плечами, рассеянно пробегая пальцем по открытой книге на своих коленях.       — Когда всё тихо. Довольно часто мы завалены делами, поэтому я занимаюсь наблюдениями или исследованиями, чтобы Дин и Сэм могли отдохнуть. Или присматриваю за ними во сне, когда они мне позволяют.       Дин чувствует, как у него встаёт ком в горле. Кас не совсем отвечает его представлению об ангелах, но есть что-то в нём, что ощущается совсем нечеловеческим. Дин сначала не обратил на это внимания, потому что он привык испытывать подобное чувство только в непосредственной близости к монстрам, а он был почти уверен, что Кас с его плащом и надетым задом наперёд галстуком, не был злом. Назовите это шестым чувством, но хоть у этого парня и была сверхъестественная сила, Дин не мог представить его, переходящим на тёмную сторону.       — Хм. Знаешь, это забавно, — говорит Дин, отводя взгляд и прочищая горло. — Моя мама всегда говорила, что ангелы присматривают за мной.       Когда Дин поднимает взгляд, он не ожидает увидеть столько скорби в глазах Каса.       — Что? — спрашивает Дин, чувствуя себя неловко.       — Ничего. Я… Мне просто жаль, что у меня не было возможности начать присматривать за тобой раньше. Мне жаль, что я не сделал ничего, чтобы предотвратить смерть Мэри. Она не заслуживала того, что с ней случилось.       Дин хмурится. Как и у Сэма, в словах Каса слишком много двойного смысла. Он не знает, как вообще можно ответить на это, поэтому просто слегка кивает. Он редко говорит о маме. Возможно, в этом есть какая-то ирония, учитывая, что почти вся его жизнь была посвящена отслеживанию того, что её убило, вся его жизнь была поглощена одержимостью и скорбью отца из-за потери жены.       В повисшей тишине Кас продолжает смотреть на него.       — Чувак, — наконец говорит Дин, когда чувствует, что больше не может сдерживать своё смущение под этим пристальным взглядом. — Тебе нужно поохладить эти свои гляделки. Никто не говорил тебе, что это супер странно?        Кас моргает, выглядя виноватым, и опускает свои глаза на книгу.       — Прошу прощения, — говорит ангел. — Просто у меня никогда не было возможности встретить тебя до… Ну, в то время я вообще тебя не знал, это очевидно. Я просто…       Теперь очередь Каса неловко ёрзать в своём кресле. Он снова на мгновение поднимает взгляд на Дина, быстро опуская его вновь на книгу.       — Это честь для меня встретить тебя таким, — в итоге говорит он, не совсем заканчивая свои предыдущие предложения.       Честно говоря, Дин не знает, что ему делать со всем, что Кас говорит и даёт ему. Он трясёт головой.       — Ты — странный парень, ты в курсе?       Кас улыбается, всё ещё глядя на свои колени. Это очень милая улыбка.       «Слишком искренняя», — думает Дин.       — Да. Мне уже говорили обо этом.       Дин готов поспорить, что это говорила его старшая версия. Он напрягается, пользуясь тем, что Кас всё ещё не смотрит на него, делает глубокий вдох и наконец решается.       — А мы… — Дин запинается, не совсем понимая, что он хочет спросить: мы трахаемся? любим друг друга? партнёры? — …Спим вместе? Я имею в виду, тебя и… будущего меня.       Он почти уверен, что ангел будет всё отрицать. Касу требуется какое-то время, чтобы собраться с мыслями, он внимательно изучает свои ногти, когда наконец начинает говорить.       — Периодически, — просто отвечает Кас, наконец поднимая взгляд на Дина. Он выглядит взволнованным, даже нервничающим.       Дин хмурится, стараясь успокоить своё волнение. Вот оно. Подтверждение более весомое, чем домыслы Сэма или фото в телефоне.       — Я не гей, — настаивает Дин. Эти слова выходят потерянными и слегка раздражёнными.       — Я знаю, Дин, — голос Каса мягкий и добрый. Словно у них уже был такой разговор, словно он ожидал подобного. По крайней мере, он называет его имя без уточнений, словно Дин всё ещё отдельная личность.       Дин встаёт, потому что не знает куда ещё деть эту нервную энергию и панику, нарастающую в его животе. Он подходит к книжным полкам, чувствуя себя каким-то образом запертым и беспомощным со всей этой информацией.       — Я не понимаю, — наконец говорит Дин, сердито, нервно, вышагивая по ковру.       — Ты не понимаешь, как мог связаться со мной, — Дин замечает укол боли на лице ангела, прежде чем тот успевает взять себя в руки, и Дин чувствует себя виноватым. Он не хочет испортить всё для себя в будущем или причинять боль этому парню, даже если он и полный чудак.       — Нет, чувак, я не это имел в виду. Слушай, ты кажешься, — Дин неопределённо показывает на Каса, чувствуя прилив неловкости. — Я имею в виду. Ты не непривлекательный, ты кажешься милым. Просто… Я не знаю тебя, я не понимаю, как от того места, где я сейчас, я добрался до всего этого, что есть у вас. Я имею в виду, я даже никогда…       Дин замолкает прикусывая язык. Он не хочет, чтобы Кас знал об этом.       Только вот по выражению лица Каса кажется, что он и так уже точно знает всё, о чём Дин хотел бы умолчать.       Дин целовался с парой парней, но это всё, что он когда-либо делал вне работы. Пару раз он брал деньги, чтобы зайти дальше… ему это никогда не нравилось. Иногда он думает, что парни привлекательны, но полагает, что это вполне нормально. Он никогда до конца не был уверен, является ли это влечение сексуальным или просто завистью к парням, на которых, по его мнению, он хотел бы быть похожим. И вообще, Дин просто любит флиртовать. Это весело и легко. Это помогает ему получить немного внимания.       Ладно, возможно, он не совсем натурал, хорошо. Но он определённо точно не гей. Он полагает, что даже если ему иногда нравятся парни, это не должно ничего значить. Ему по-прежнему нравятся женщины, поэтому он полагает, что может просто остаться, более или менее, на этом пути.       — Не то чтобы у меня были какие-то проблемы с тем, что кто-то является геем, — добавляет Дин, потому что Кас снова выглядит печальным, Дин понимает, что, возможно, перегнул палку со всей этой своей защитной реакцией. — Берт и Эрни, как по мне, классные. Я просто… Я не гей.       — Всё в порядке. Ты не должен ничего мне объяснять, — говорит Кас. — И я не жду… То, что есть у нас сейчас, в этой временной линии… Потребовались годы, чтобы добраться до сюда. Я не могу представить, чтобы ты был особенно благосклонен ко всему этому даже тогда, когда мы впервые встретились.       Дин проводит рукой по лицу. У него никогда не было отношений, длившихся дольше пары недель. Он не думает, что у него даже хотя бы одна дружба длилась немного дольше этого, за исключением нескольких его охотничьих контактов, но они на самом деле не в счёт. Мысль о том, что он знает этого парня годы, живёт с ним и идёт с ним бок о бок по жизни… Это странно и тревожно, но также от этого у Дина как бы появляется какое-то новое, непонятное чувство в животе.       — Так, что между нами? — он чувствует себя тупым, спрашивая это, потому что это такой вопрос, который заставил бы его сбежать, если бы его задала какая-нибудь девчонка, но сейчас у него не особо много контекста.       Кас вздыхает и на мгновение прикрывает глаза. Дин задаётся вопросом, всегда ли ангел выглядел таким уставшим, или, подобно Сэму и старшему Дину, он тоже когда-то был молодым и не таким сломленным.       — Тебе стоит спросить Дина об этом, — говорит Кас.       Дин хмурится, смотря на ангела.       — Да хватит уже. Вы с Сэмом всё продолжаете твердить мне это, но не похоже, что этот парень собирается откровенничать со мной. Это и твои отношения тоже, или что там у вас, почему я обязательно должен услышать об этом от будущего себя?       — Потому что, — говорит Кас, его слова медленные и осторожные. — Дин знает, что я дам ему всё, о чём он меня попросит, так что именно он определяет параметры наших «отношений, или что там у нас». Он — тот, кто должен определить это для тебя.       Боже.       Касу должно быть за сорок, по крайней мере, на вид. Он ангел — настоящее небесное существо, способное путешествовать во времени, стирать воспоминания и усыплять людей. Дин готов поспорить, что его благодать может делать намного больше. Он немного странный, но явно умён. Явно способен сражаться, иначе его бы не было рядом с братьями.       И он, чертовски очевидно, тоже прошёл через многое.       — Кас… — говорит Дин. Он смущается, обнаружив, что его голос звучит немного сдавленно.       Просто… Боже. Кас говорит о старшем Дине так, словно он влюблён в него. А Дин не… Он просто не тот человек, которого можно любить. Чёрт, он даже не смог удержать свою семью рядом, так почему кто-то, кто ничем ему не обязан, может его любить?       Дин — придурок с красивым лицом и напущенной бравадой. Его единственные планы на жизнь — охота и смерть молодым. У него даже нет диплома об окончании средней школы, не говоря уже об амбициях или чём-либо ещё, кроме жизни в дороге. Он не такой крутой, как Джон, и не такой умный, как Сэм. Он просто солдат, который делает то, что ему говорят.       Так, какого чёрта, Ангел Господень влюблён в него?       — Я не… хм… Я не знаю, что мне делать с этим всем, чувак.       Кас кивает.       — Тебе не нужно ничего с этим делать. Я понимаю, что ты ещё не знаешь меня и не доверяешь.       Дин чешет затылок. Здесь он всеми возможными способами чувствует себя не в своей тарелке. Конечно, он вырос в окружении сверхъестественного, но путешествия во времени? Ангелы? За это ему никто не доплачивает. Не его специализация. Старшие Дин и Сэм, кажется, принимают всё это спокойно — да, для них это странно и неудобно, что Дин из прошлого шатается в их временной линии, но это вовсе не невероятно.       Голова Дина всё ещё раскалывается. Он рассеянно потирает виски. Кас снова пялится на него, как будто неосознанно, по привычке.       — Позволь спросить ещё кое-что, — говорит Дин, чтобы нарушить тяготящую его тишину. — Раз уж ты ангел, получается Небеса и всё остальное тоже существует, да? Даже Бог?       Кас закрывает глаза и кивает.       — Бог существует.       — И ты… встречал Его?       Ещё один кивок. Кас ничего не добавляет. Он открывает глаза, отводя их в сторону, смотря в никуда.       Дин пытается соединить воедино все обрывки религиозной доктрины, которые он собрал за свою жизнь. Существует много религиозных текстов, которые имеют отношение к демонам и другим монстрам, так что Дин мимоходом знаком с библейскими образами и преданиями, но на самом деле религиозные вещи? Помимо «не убий» и «если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла», его понимание религиозных истин довольно слабо.       — А что по поводу Иисуса? Он тоже существовал?       Кас снова кивает.       — Иисус из Назарета был хорошим человеком. Преданным. Но просто человеком. Пророком, а не мессией.       — Ха, — это всё, что Дин может придумать, чтобы ответить на это откровение.       — Ты всё ещё не спросил, почему, — мудро говорит Кас. — Почему Бог создал этот мир, а потом оставил его, почему плохие вещи случаются с хорошими людьми, почему так много молитв остаются без ответа…       — Ну, разве ты не ответишь мне, что всё это непостижимо для человеческого сознания? — конечно, Дин хочет знать, почему: почему Бог позволил его матери сгореть на потолке, почему именно его семья должна была бросить свою жизнь и защищать других людей, почему Бог создал его таким? Как Бог мог допустить, чтобы так много зла оставалось безнаказанным? Почему существуют евгеника, нацисты, геноцид, бессмысленные земные страдания?       Дин привык беспрекословно подчиняться приказам. Он полагает, что если даже за авторитарной доктриной его отца стоит некий смысл, то у Бога, вероятно, есть гораздо более серьёзные причины.       — Непостижимо, — повторяет Кас. — Я полагаю, что можно сказать и так. Невыразимо. Невыносимо. Знаешь, я не самый правильный ангел. Ты бы понял это, если бы встретился с остальным моим гарнизоном. Мы — воины Господа, солдаты Небес. Но я восстал и пал очень давно, Дин. Давно по человеческим меркам, конечно. И даже после того, как я пал, я хотел верить в своего Отца. Я всегда старался верить в Него, как хороший сын, хороший солдат. Поэтому было совсем не просто, в один момент посмотреть в лицо Бога и задуматься о том, что, возможно, Он ошибается.       Хороший сын, хороший солдат. Дин снова изучает лицо Каса, что-то грохочет в его сердце. Признание ангела, если это можно так назвать, очень похоже на чувства самого Дина, только разыгранные в космическом масштабе. Он не понаслышке знает, как тяжело быть сыном человека, который по сути является супергероем. Насколько же хуже должно было быть сыном Божьим?       — Семейные обеды у вас должно быть бывали очень неловкими, — говорит Дин, стараясь изобразить легкомыслие.       — Ангелы не едят, — отвечает Кас, а потом легко трясёт головой. — Ох, ты шутишь.       Дин закатывает глаза. Кас — определённо чертовски странный парень, но Дин невольно думает, что он ему вроде как нравится. Нравится не в том смысле, в этом плане у него в голове всё ещё неразбериха, которую он не знает, как распутать, но, кажется, что дразнить Каса может быть очень забавным.       — Так, ты не часто отсюда выбираешься куда-то, да? — Дин зевает, прикрывая рот рукой.       — Я много путешествовал по миру. Но, если ты спрашиваешь о моих социальных взаимодействиях, я полагаю, что нет. Я провёл большую часть своего существования как межпространственная волна небесного намерения. Дина часто расстраивает отсутствие у меня знаний о поп-культуре.       Дин позволяет себе немного улыбнуться.       — Да уж, готов поспорить. Слушай, а я уже заставлял тебя смотреть «Звёздные Войны»?       Кас снова выглядит слегка обиженным.       — Да. Ты был очень раздражён, когда я указал на параллели, которые содержат эти фильмы, и на аллегорию на историю Христа.       Дин бросает на него хмурый взгляд.       — Да ладно тебе. Это франшиза о космосе и дроидах. Оставь свою миссионерскую деятельность.       Кас пожимает плечами, совершенно не обижаясь.       — У меня нет никакого личного интереса к распространению Евангелия, поверь мне. Это было просто наблюдение.       Дин хочет найти новые «Звёздные Войны» и посмотреть, что он пропустил, он думает, что мог бы попросить у Каса разрешения воспользоваться интернетом на его телефоне, но внезапно снова чувствует себя полностью измотанным. Его голова снова полна вопросов, которые он хочет задать, но Дин не думает, что у него хватит на это сил. А кровать в выделенной ему комнате казалась мягкой и удобной, он даже вспомнить не может, когда в последний раз спал в таком комфорте.       — Ладно, Кас. Я собираюсь идти спать. Удачи тебе с твоим бессонным чтением.       — Спокойной ночи, — говорит Кас, его голубые глаза снова напряжённо смотрят на него. — Я надеюсь, что тебе удастся выспаться.       На полпути к двери Дин останавливается и снова поворачивается к ангелу. Он ничего не может с собой поделать.       — Эй, Кас? Что, думаешь, будет теперь со мной?       — Я не знаю. Боюсь, есть шанс, что ты здесь застрял.       — А через три недели? Когда проклятие вступит в силу?       — Я не позволю ничему случиться с тобой, Дин, — отвечает Кас. — Ни с одним из вас. Мы что-нибудь придумаем.       Дина это не успокаивает. Он хочет сказать, что может сам о себе позаботиться. Но, чёрт, какой в этом смысл?       Дин зависает у двери ещё на мгновение, прежде чем спрашивает, как ему кажется, максимально нейтрально и безразлично.       — Что ты вообще в нём нашёл? Я имею в виду, в другом Дине…       Во мне.       Кас откидывается на спинку кресла, снова оглядывая Дина, словно собирая его по кусочкам в своей голове. На секунду Дин уверен, что Кас скажет что-нибудь глупое, вроде «всё», что было бы одновременно чрезмерным и бесполезным. Но Кас, кажется, внимательно обдумывает свои слова, прежде чем начать говорить.       — Ты должен понимать, что я гораздо старше, чем ты думаешь, Дин, — говорит Кас. — Я существую тысячелетия. Я видел лучшее и худшее в человечестве. И ты… Ты самый заботливый человек, которого я когда-либо знал. Ты полон любви, и она распространяется на всё, что ты делаешь. Ты так яростно заботишься обо всех и полностью игнорируешь самого себя. Ты заботишься о мире, о Сэме, о Джеке и обо мне. Ты всегда делаешь то, что считаешь правильным, не задумываясь о последствиях. Даже когда мы не соглашались в том, что является правильным, я всегда восхищался твоей убеждённостью. Я пал с Небес, только потому, что поверил в тебя, в твою любовь к человечеству. Я до сих пор верю в это.       — Боже, Кас, — слабо говорит Дин. — Почему ты не мог сказать, что это из-за моей шикарной задницы? Я не… Я не такой.       — Я пообещал Дину некоторое время назад, что не буду врать ему, — спокойно говорит Кас. — Поэтому и тебе я врать не собираюсь. И ты сам спросил меня. Ты прекрасен, Дин, твоя задница в том числе. Ты — хороший человек. Я хочу, чтобы ты это знал.       Дин не знает, как аргументировать свою точку зрения, чтобы не показалось, словно он напрашивается на комплименты, поэтому он просто качает головой. Он не прекрасен. Он знает, что симпатичный — люди ясно давали ему это понять с самого детства. Он знает, что он привлекателен, хотя парни и не должны быть красивыми. Они также не должны быть прекрасными, но в любом случае, видимо, ангел под «прекрасным» подразумевает нечто большее, чем Дин может понять. Дин собрал себя из обломков. Он — бутафория, скрывающая собственную никчёмность за стеной юмора и поддельной уверенности в себе. По крайней мере, он ещё не так сломлен, как его будущее «я», но это не значит, что в нём есть что-то стоящее.       Он определённо не хороший человек.       Он никогда не был хорошим. В этом и заключалась вся его чёртова проблема. Он старался, он старался так сильно, но никогда не был достаточно хорош. Не совсем. Не так, чтобы это действительно чего-то стоило.       Дин снова качает головой.       — Ладно, Кас, — в итоге говорит он, ком в его горле почти мешает дышать. — Понятно.       И он сбегает обратно в комнату в этом месте, которое ему не принадлежит, но когда-нибудь будет, в этой жизни, которую он ещё не должен был видеть. Это всё его, и не его. Это он сам, и совсем не он.       Дин засыпает сразу, как только его голова касается подушки, он буквально вырубается и ему снится синий.