◁ ☽ ◯ ☾ ▷
— А у Селены были проблемы в освоении своей силы? — неуверенно спросила Алина, сжав правой рукой левое предплечье, ощущая мягкий, но плотный шелк синего цвета под рукой с выступающей золотой вышивкой. — Таких как у тебя — нет, потому что не глупая и не подавляла силу столько лет, — с нотками недовольства ответила женщина, затем перевела взгляд на полку где, как показалось девушке не хватало одной книги из-за чего там осталось свободное пространство. — Она рвется изучать свою силу, открывать что-то новое и совершенствовать уже ранее изученное, — вновь повернулась к Заклинательнице и сильнее сжала в руках трость. — Это может привести к чему-то хорошему, а может и погубить ее. Знала я одного человека который меня не послушал и совершил ужасную ошибку, за которую по сей день люди платят собственной жизнью. — Вы про Тенистый Каньон? — предположила, с надеждой в груди, что права и не покажется вновь глупой. — А это единственное от чего умирают люди в наше время? — съязвила Багра, метнув на Старкову раздражительный взгляд. Та вновь сжалась, поджав губы понимая, что ошиблась в своих выводах. «Иногда ты бываешь слишком догадливой, но не тогда, когда нужно, маленькая святая», — с некой печалью подумалось женщине. Она понимала, что схожесть природы сил Селены с ее собственной и Александра может и впрямь погубить девушку. Ей оставалось лишь надеяться на то, что столько времени проведенное рядом с ее сыном не отразиться на серовласой, а его безумные планы и идеалы не были ей по душе. Пока у Алины нет усилителей Морозова, Селена останется более способной и более сильной на ее фоне. Дай Святые, чтобы она была на стороне своей сестры, а не Александра. — Чего встала? Продолжай то, что я сказала тебе делать, — вновь привычное для всех ворчание. — Как давно ты общалась со своей сестрой? — Достаточно давно. Она не посещает ни завтрак, ни обед, ни ужин в купальном зале. Спустя неделю ее отсутствия некоторые гриши были озадачены, — руки разводила в стороны, пытаясь призвать столько яркого света, сколько было нужно. — Когда она перестала появляться на трапезах? — сомнения закрались в голову, змеей проникая в пучины сознания. — Как приехала. «Не уж то ты решила от всех отдалиться, Селена?». По всей видимости на шахматной доске почти расставлены черные фигуры, недостает лишь нескольких для завершения, остается ждать, когда придет время для расстановки белых и тогда начнется партия. Багра смотрела на яркий свет, что лился из ладоней Старковой-младшей. Свет, что был слишком ярким и режущим глаза, который способен безжалостно уничтожить любую теневую сущность.◁ ☽ ◯ ☾ ▷
— Ты сказал, что Алина нужна тебе лишь для расширения Каньона. Но на деле ты одержим ею! — твердо с уверенностью в голосе, пальцами впиваясь в подлокотники, обтянутые мягкой тканью. Взгляд кварцевых глаз предупреждающе сверкнул в косых лучах солнца, что падали на пол, освещая темную комнату. Стало не по себе, нечто похожее на страх пробежалось по загривку, холодом спускаясь по позвоночнику. В кресло вжалась будто стараясь слиться с ним воедино, когда гриш резко встал с места в мгновение оказываясь перед ней. В его глазах плескалась злость, а в ее же страх, который скрыть не получилось за маской уверенности, что трещала, а в нескольких местах и вовсе откололась, обнажая лик. На лице застыло замешательство с примесью испуга. Впервые она по-настоящему испугалась его. Продолжала сильнее вжиматься спиной и затылком в мягкую обивку. Он сжал в руках верхнюю часть спинки кресла, перекрывая все пути отступления, заставляя чувствовать себя загнанной в угол жертвой. — Кто ты такая чтобы говорить подобное? — рычание не сравнимое даже с драконьим, чья чешуя окольцовывала запястье. Дарклинг правой рукой обхватил тонкую шею, притягивая ее лицо ближе к себе, а сердце замерло от страха. Его хватка не душила, а лишь тянула вперед, но казалось совершенно иначе. Ощущение удушения она чувствовала всегда, если что-то плотно обвивало шею, именно из-за этого ее охватила паника, которую пыталась подавить, как и делала всегда. — Ты — гриш которого не должно существовать в природе. Поэтому будь послушной девочкой и делай что говорят, — угрожающе все тем же тоном, заглядывая в ее глаза. Эти слова словно удар по лицу, который позволил прийти в чувства, взять наконец под контроль эмоции и мысли. «Тебе ни за что не выжить во дворце, если не научишься скрывать свои эмоции и чувства». Так ей много лет назад сказал Николай и этим словам она следует до сих пор. Сама поддалась вперед почти, соприкасаясь с ним носами, продолжая чувствовать хватку на шее. — Нет, — твердо и уверенно, собрав всю волю в кулак. — Я не желаю становиться лишь пешкой. Я поддерживаю твой план по поводу Каньона, — под конец практически прорычала ему в губы продолжая смотреть в глаза уже без былого страха. А в кварцевых глазах перестала плескаться злость. Он поддался вперед, впиваясь в искусанные по дурацкой привычке губы. Целовал с такой жадностью, которая была не привычна Старковой, но ответила на него, прикрывая глаза. Его рука с шеи скользнула выше, зарываясь в серебристые волосы. По телу прошёлся разряд тока, а затем тепло растеклось следом, концентрируясь в нижней части живота приятной тягой у обоих. Свое колено протиснул между ее, опираясь им в кресло. «Я видела, как он поцеловал ее...». Резко распахнула глаза, приходя в себя. Разорвала поцелуй, толкая рукой в грудь и откидываясь назад, прожигая недовольным взглядом. Она представила, как странно выглядит со стороны с поднимающейся от частого дыхания грудью, горящими глазами, красными щеками и припухшими истерзанными им губами. В его глазах отразились интерес с каплей удивления. Не было желания что-либо говорить, надеясь, что гриш сам догадается в чем проблема, но видимо ему хотелось услышать это лично от нее. — Что между тобой и Алиной? — тихо с вернувшимся обратно раздражением, продолжая смотреть в кварцевые глаза. — Ничего по сравнению с нами. Этими словами, словно отмахнулся от ее вопроса. — А что между нами? — искренне с интересом, ведь эта мысль не давала покоя, волчком крутясь в голове и стуча краями о черепную коробку, вызывая мигрень. — У нас все тоже началось с простого поцелуя. Хотя никаких нас нет и похоже никогда не было. — Нет! — отрезал с нотками злости, что вырвались из недр души. — Все началось тогда, когда я рассказал тебе все, когда назвал свое имя. Александр встал, смотря на нее сверху-вниз. Он видел, как потухали серые глаза, как в них успокаивалась сила, что бушевала каждый раз, когда он касался ее. Возможно, ему самому было интересно, что именно было между ними. Обычная страсть? Привязанность? Или нечто большее, то что он не испытывал уже очень давно? Им обоим давно уже стоило бы разобраться в этом, а не тянуть так долго. Никто из них никогда не признавался в чувствах, не говорил, что любит, не было ничего подобного. Между ними лишь было что-то, что по всей видимости сами не понимали. Возможно, это уже просто потребность быть вместе, некая привязанность и стоило бы уже обоим разойтись. Но почему тогда сердце ныло в груди каждый раз, когда ее воображение, будто решая зло подшутить, рисовало то, как Александр целует Алину. Почему было больно от мыслей, что он думает о ее сестре. Гриш сделал шаг назад, пятерней зарылся в темные волосы, тяжело вздохнул. Вздох был, будто неким ответом, мол: «я сам не знаю», но это лишь ее догадки. Не хотелось быть куклой в руках опытного кукловода, который дергал за ниточки, так, как было нужно лишь ему. Она опустила опечаленный взгляд, поджимая губы. Ответа от него так и не услышала, как и от своего внутреннего «я». Подсознание вновь подкидывали картинки Александра и ее сестры, из-за чего сжала подлокотник. Сжала до побеления костяшек, до боли и тряске в руке. Верхняя губа дернулась от некого чувства презрения. — Почему ты не в кафтане? — окинув ее оценивающим взглядом, старался перевести тему. — Иногда мешает во время тренировок, — бегала глазами по ворсу ковра, цепляя в голове различные мысли, хаосом проносящиеся. «Необязательно было переводить тему. Когда-нибудь я все равно добьюсь ответа». Плавно встала с кресла, заглядывая в кварцевые глаза. Солнце за окном скрылось за свинцовыми тучами, переставая изучать лучами его комнату, будто потеряло интерес к этому и к людям в целом. Стало мрачно, а тучи все сильнее застилали голубое небо. Стало также, как на душе в последнее время. Также погано и мрачно, только вот тучи не желали ронять драгоценную воду, но все равно казалось, что вот-вот и начнется ливень, молния яркой ломанной полосой разделит небо на мгновение, а следом прогремит гром. — Если ты выберешь ее, то останешься один, — практически шепотом, уверенно. В воздухе запахло озоном, что принес ветер через открытое настежь окно, а на душе легче не становилось, как это бывало обычно во время такой погоды. Хотела сказать что-то еще, но промолчала, чувствуя, как предательский ком сдавил глотку, мешая даже вздохнуть. Опустила глаза вниз и ладонь большим пальцем потерла. Она недавно стала замечать за собой эту странную привычку. — Вы такие одни, вы измените мир. А я...Ты был прав, сказав, что я — гриш, который не должен существовать в природе. Я — ошибка, — губы дрожа, растянулись в грустной улыбке. — Сколько бы не изучала свою силу, сколько бы не училась и не прочла книг она остается для меня загадкой. В свои девятнадцать я так и не смогла найти ответ хотя бы на один вопрос. Зачем я существую в этом мире? Почему иногда появляются странные ощущения в кромешной тьме? Почему в такие моменты иногда я, будто вспоминаю то, что никогда в жизни даже не видела? Я лишь какая-то злая шутка судьбы? Селена вновь подняла глаза на гриша. На ее лице застыли непонимание и печаль. Глаза заблестели, и молния вспыхнула за окном освещая полумрак, отражаясь в серых глазах. Тучи стали черными, совсем не пропуская через себя солнечный свет, плотным щитом закрыв его от этого бренного мира. А он смотрел на нее с сожалением которое ей не нужно. Ей нужны ответы! Настает день, когда она переступит через границу, которую переступать нельзя в поисках этих самых ответов и двери в этот же миг захлопнутся, не позволив вернуться назад, как бы ты не пытался выбить или взломать их. Александр однажды совершил такую ошибку и повторять его судьбу она не хотела. Поддалась вперед быстро преодолевая расстояние между ними. Обвила руками его грудь, носом утыкаясь в изгиб между плечом и шеей. Действий с его стороны не ждала, но была приятно удивлена почувствовав тепло рук на спине сквозь ткань. Он бывает таким разным и, черт его знает, когда настоящий. — Я ждал Заклинательницу Солнца слишком долго, — произнес отстраненно, но слова эти, будто ножи, что все глубже входили в плоть. На душе заскребли кошки, хотя быть может это были вовсе не кошки, а что-то куда более страшное, темное и большое. Негодующе поджала губы, как делала это частенько. Морозов щекой припал к ее волосам, заплетенным в косу, прикрывая глаза. Она наслаждалась этим мгновением пока было время, пока его мысли окончательно не заняты Алиной, пока она еще не потерялась за отброшенной тенью родной сестры окончательно. — Прекрати, — тихо попросила. — Пожалуйста, прекрати все это. Перестав обнимать его, опустила одну руку вниз, а другой замахнулась, кулаком слабо ударяя его по груди. Еще и еще, будто пытаясь достучаться сквозь броню до того, кто был с ней с первого появления в Малом дворце, пока Александр не перехватил ее запястье на очередном замахе. — Не могу, — так спокойно и так тихо, почти шепотом. Сжала челюсть, давясь, но глотая проклятия, что хотели сорваться с языка. Когти вновь впились во всё то же место под сердцем, в мягкие ткани, пуская первую кровь. Казалось, то место уже скоро загноится, поразит всю грудную клетку, а из этого гноя родиться что-то ужасное, заменит место сердца, начнет биться вместо него, отравит кровь, а затем и разум. — Можешь, — с напором сквозь зубы. — Ты, черт побери, нужен мне. Перестань отталкивать, закрываться, делать вид что мы чужие. Это ведь не так! Говорить тяжело из-за предательского кома в горле, который при попытке проглотить приносил боль. Хватка на ее запястье стала сильнее, сдавливая окову, а тепло на макушке исчезло. Небо вновь рассекла электрическая паутина, мгновенно исчезая. Раз. Александр приложил ее правую руку к своей груди в районе сердца. Свое казалось замерло, ощутив биение под ладонью без использования сил. Совсем слабое из-за слоя одежды, но это все еще не мешало ощущать равномерное биение, которое успокаивало. Но не было былого чувства, что появлялось в такие моменты. Два. Он накрыл ее руку своей, и сила в теле взвыла, от чего Старкова шумно выдохнула, опустив взгляд на их руки, прижимаясь уже лбом к изгибу шеи. Три. Гром сотряс свинцовые небеса совсем близко, будто предупреждая, напоминая о себе. Крупные капли сильнее и громче начали барабанить по оконному стеклу, но шум в ушах заглушал этот прекрасный звук. Чешуя дракона и касание Александра заставляли силу внутри трепетать, сходить с ума. Фантастические ощущения. Селена сжала белую ткань его рубашки, не желая отпускать, продолжая цепляться, словно за спасательный круг, чтобы не пойти на дно куда тянули чьи-то когтистые руки. — Делай что хочешь, но не смей отрекаться от меня. Не смей, слышишь! — резко выпалила, подняв голову и теперь заглядывая в светло-серые глаза, напротив. — Не смей. — Я не могу тебе ничего обещать. Рычание вибрацией отразилось в груди, а окова казалось сжалась. Что-то щелкнуло то ли спусковой крючок, то ли отворилась дверь, за которую заходить запрещено.◁ ☽ ◯ ☾ ▷
— Хватит сравнивать нас! — рявкнула, быстро развернувшись лицом к девушкам. Надя сжалась, что разговаривала с Алиной и старалась найти схожести между сестрами, испуганно вытаращив на Старкову-старшую глаза. Мария прижала руки к груди в панике бегая глазами по всему, что есть вокруг стараясь не на тыкаться на Селену. Серые глаза испепеляли заклинательниц, горя огнем готовый испепелить их, не оставив и пепла. Сильнее сжала челюсти, что аж заходили желваки. Впервые она вышла из себя и повысила голос при всех, впервые смотрела с такой ненавистью. — Селена, спокойнее, — донесся до нее голос со спины. Она медленно повернула голову в его сторону, глянув на сидящего за столом корпориалов Федора через плечо, но ничего не сказала, скривив губы. Вновь повернулась к напуганным девушкам и удивленной сестре, прищурив глаза. — Что в тебе есть такого, Алина? — практически выделяя каждое слово, сквозь зубы, заглядывая в карие глаза, напротив. — Селена... — начала Надя. — Я не к тебе обращалась, — искоса глянув на шквальную пугающе спокойно сказала. Злость бурлящими волнами разливалась по телу, желая вырваться и смести все на своем пути, как лава, сжигающая все вокруг, оставляя лишь застывшую магму. Но понимала, что позже просто исчезнет по самую шею в вулканическом пепле, что останется после пробуждение внутреннего вулкана, что спал все эти годы без какой-либо возможности выбраться. Ей и впрямь было интересно что такого есть в ее сестре. То, что привлекало всех и то, что сделало ее святой без каких-либо причин. Почему она добивалась какого-то нормального отношения к себе несколько лет, а Алина получила его не успев прибыть во дворец? Зло цыкнув, на пятках развернулась в сторону выхода, оставив стоящих у стены ошарашенных девушек. Хлопнула дверью направляясь на улицу, желая продолжить тренировку и выплеснуть негативную энергию там, а не на ком-то. Почему ей пришлось пройти через издевки и насмешки, чтобы стать частью гришей, чтобы вновь не быть одной, а Алину уже окружают куча людей? Замерла, когда молния очертила свинцовое небо, освещая все кругом. Селена даже не была уверена в том, что дорогие ей люди не отвернуться от нее, променяв ее на Алину. Ведь тот же Александр близок к этому. Выскочила под дождь, чьи капли охлаждали кожу, смывали пот, но жаль не мысли. Хотелось сбежать отсюда. Не важно куда, лишь бы подальше от этой нервотрепки. Забежала в небольшой полигон, в котором тренировалась до этого, прошла вглубь к старым матрацам, что нужны были для тренировок и смягчения при падении. Села на одну из стопок таких матрацев, прижав колени к груди. Одиночество вновь пробиралось незаметно, обвивая девушку руками и становясь ее частью. Вновь она начинает терять интерес к общению с людьми, желая быть наедине с собой и своими терзаниями. Как это было раньше. Одиночество вновь становилось частью ее жизни, ее самой. Скоро оно станет как наркотик от которого появляется зависимость. Зависимость побыть одной, отстраниться от этого мира. И безразличие. Безразличие к окружающим, к происходящему и к себе. Она просто начнет спокойно плыть по течению, понимая, что далее лишь водопад, но предпринимать ничего не станет. Гром где-то поблизости вновь содрогнул небеса. Старкова вытянула руку, зажигая в руке свет, затем прикрыла глаза, представляя образ: изящные крылья, согнутый на конце клюв, длинные хвостовые перья, что были словно вытянутая капелька. Открыв глаза, замерла, рассматривая сидящую на ее руке птицу, которая была совершено невесома, но прекрасна. Лишь образ, но не живое существо, она не материальна. Глаза вновь слипались. Организм требовал сна и желал поспать хотя бы пару часов. Дернула рукой, разрушая образ, сотканный из белого света. Резко замирает, услышав тихий шепот. Он полз по стенам, смешивался с тенями в известном лишь им танце. Поначалу он едва слышен, от чего приходит мысль, что это, возможно, просто шелест резкого ветра снаружи и шум холодного дождя — но нет, для этого звук слишком пугающий. Слишком зловещ и чужероден. Медленно встает, воровато озираясь, в голове стараясь найти объяснение. Заставляет себя идти вперед, медленно, без остановок и не срываться на бег. Глухой ритмичный звук бьющегося сердца, отражается в ушах. Холод пробежался по телу, вызывая мурашки, а страх восставшим фениксом в груди рвался наружу. Не выдерживает, срывается на бег, плечом толкая дверь, выбегая на улицу. Сердце ёкнуло от звука грома, что прогремел прямо над ней. «Я не могу слететь с катушек. Только не сейчас!». Страх вперемешку с адреналином обволакивает кости, сдавливает тисками ребра, замыкая птичью клетку. Но эта птица больше не рвется наружу, змея первобытного ужаса сломала ей шею. Жаль, что бежать от этой змеи некуда, ведь она уже внутри и привела за собой что-то еще.