Старый добрый друг, лежащий рядом, положил морду на девичьи колени, прикрыв свои карие глаза. Девушка сидела под деревом в лесу рядом с горной рекой, которая помогала удалить жажду белой кобыле. Бледные пальцы нежно коснулись острых ушей животного на своих коленях. Волк был стар, с самого детства сопровождая своих хозяев везде где только мог. Серая шерсть уже в нескольких местах стала седой, потеряв свой окрас.
— Дивия, возвращаемся, — послышался голос брата сразу после топота копыт о сырую майскую землю. — Неподалеку я видел медведя. Вряд ли он нами заинтересован как в добычи, а иначе был бы уже здесь, но все же лучше уйти. Я взглянула сначала на бурого жеребца, на котором восседал Хорс, замечая закрепленных к седлу тушки зайцев и несколько куропаток, и только потом уже на брата. Он, отправляясь на охоту почти каждый раз брал меня с собой за компанию, даже когда был в сопровождении дружины. — Ратко, пошли домой, — обратилась я к волку. Услышав свое имя, животное перед тем как подняться, приоткрыл глаз, взглянув на хозяйку. Волк встал на лапы, громко зевая и лениво направился к журчащей реке. Лес шумел, источая жизнь: зеленые кроны деревьев шелестели над головами, совсем недалеко кукует кукушка, создавая странную симфонию со стуком дятла и звуком сверчка, журчит совсем неглубокая, но широкая и ледяная речушка в паре метров, которая берет свое начало с гор. Крик сокола разнесся по округе, оповещая о своем появлении. Хорс вытянул правую руку с кожаной перчаткой, предоставляя возможность птице схватиться когтистыми лапами о палец и сесть. Рыжая хищная птица сложила свои крылья, карими глазами мельком глянув на меня, принялась клювом чистить перья. — Так благодаря нему ты заметил медведя? — спросила, взобравшись на свою лошадь. Брат кивнул. Он создал этого сокола из ничего лет пять назад, и теперь птица всегда являлась его компаньоном. С помощью него Хорс отлично мог наблюдать за всем с высоты птичьего полета. Понятия не имею, как именно это происходит, но между создателем и существом создается какая-то связь, которая и дает такую возможность видеть и слышать все, что видело и слышало создание. Я пока никого не создавала, но задумываюсь над этим уже долгое время, обремененная отправкой во Фьерду. Обремененная свадьбой на короле этой северной страны. Хотя животное-компаньон мне не нужен пока рядом был Ратко и даже думать не хочется, что ему осталось совсем немного. Страшно осознавать, что тот, кто был рядом со мной шестнадцать лет вдруг неожиданно умрет. Быть может, это произойдет, когда я уже буду во Фьерде. — Когда скажешь Триглаву, что твое обручение с Хати только вопрос времени? — неожиданно спросил юноша, взглянув на меня. — Хоть я и не одобряю ваши отношения, но вот о тебе беспокоюсь. — Хорс, я тоже многие твои действия иногда не одобряю, но молчу, — огрызнулась я. — Дивия, — укоризненно произнес он. — Я не виноват, что он мне не нравится. Хмыкнув, пожала плечами. — Не удивительно. Вы абсолютно разные и противоположности друг друга в прямом смысле. Карие глаза недобро сверкнули, когда сокол взмыл в небо. Однако возразить мне ему было нечем. Он тот, кто получил силу Солнца, а Триглав тот, кто получил силу Тьмы. И только я была где-то посередине. Ведь только в темноте светит Луна. Днем ее даже сложно отыскать на голубом небе. — Если бы не его отношение к простецам и отказникам, то я бы не возникал, — дернул плечом Хорс, сжимая поводья. — Я совру если скажу, что меня это не беспокоит...⋙ ☽ ❍ ☾ ⋘
Красная нить легко прошла сквозь белую ткань вслед за иглой, создавая рисунок. Неожиданно дыхание обожгло шею, а следом чужие губы коснулись кожи под челюстью, опускаясь ниже. Холодные пальцы задели плечо, стягивая с него белую ткань рубахи месте с лямкой сарафана. Я застыла с иголкой над тканью пока его губы продолжали прокладывать мокрую дорожку к оголившемуся плечу. Дыхание сбилось. — Прекрати, — прошептала я, но действиями намекала обратное. Откинула голову ему на плечо, открывая шею и горло чем он и воспользовался. — Триглав, перестань. Так нельзя, — пролепетала тихо, зарываясь в черные волосы на его затылке. Нельзя, потому что Хати не примет. Во Фьерде другие требования к женщинам. В Равке-то не все возьмут в жены девицу, которая уже познала близость с мужчиной, а во Фьерде и подавно. Выставят за дверь, да еще и заклеймят непотребной девкой, гуляющей. Но как же иногда хочется стать единой с тьмой в какую-нибудь особо лунную ночь или сейчас. Его рука легла на мою челюсть, мягко сжимая, заставляя задохнуться от одной только мысли о том, насколько я покорна, хотя четко понимаю, что нельзя. Запретный плод сладок. Поэтому тихий стон срывается с губ после легкого укуса в мочку уха. Сжимаю плотно бедра из-за непривычного ощущения между ними, требующего нечто большее чем просто поцелуев в шею. — Почему же «нельзя»? — прошептал он мне на ухо, опаляя мочку уха. Прикрываю глаза от переизбытка чувств и осознания, что сейчас наконец расскажу о том, что тринадцать ночей назад говорил Хорс. Руки юноши все еще не коснулись тела кроме той, что сжимала челюсть. Нитка с иголкой и ткань давно выпали из рук собственных, даже не заметив этого. Так страшно признаться своему мужчине, что отдана́ другому, что нет у них будущего, да и не было никогда. — Потому что принадлежу другому, — тихо призналась, ожидая тирании с его стороны, как только на месте где была рука стало прохладно. Я села ровно, развернувшись к нему лицом. — Кому? — черные глаза опасно блеснули, являясь тихой угрозой. — Хати, будущему королю Фьерды. Как только тот займет трон, я отправлюсь к нему уже как жена... — Сколько ты еще собиралась молчать? — холодно спросил Триглав. Поджала губы, виновато опустив взгляд. Даже когда он нежно пальцами коснулся моего подбородка, подняв голову, я не посмотрела на него. Было стыдно. Чувствовала себя просто ужасно. Сидеть напротив любимого мужчины и говорить о другом, желая прикоснуться к нему, приласкать, зайти настолько далеко насколько это было возможно. — Посмотри на меня, — попросил он. Вновь послушалась, сталкиваясь с темным взглядом полным любви и нежности. Боги, за что вы так со мной? За что вы так с нами? — Я боялась сказать, — произнесла тихо, хватая его вторую руку. — Мне хотелось, чтобы ты дольше был, рядом не зная обо всем этом, не ограничивал себя, свои действия, взгляды, мысли. Чтобы считал своей до дня, который теперь настал. Прошу, не злись на меня. — Не злюсь. Ты этого не выбирала, все решили за тебя, — сказал, сжав мои пальцы в своей руке. К губам их поднес, оставляя поцелуи на пальцах, на тыльной стороне ладони все это время смотря мне в глаза. Я смотрела как завороженная. Страшась даже вздохнуть, чувствовала, как он большим пальцем поглаживает светлую кожу боковой стороны ладони. Глаза похожие на ночное темное беззвездное небо наблюдали, как алели мои щеки, на приоткрывшиеся губы. — Может при следующей нашей встречи в этом мире нам повезет больше. А пока... Воткнув иголку в ткань, он откинул на стул вышивку и за руку потянул меня на себя, делая так, что навис сверху. Лежа спиной на кровати, смотрела на него удивленная его поступком. Его пальцы коснулись колена, стремясь выше, а расположившись между ног, не позволял свести бедра. — Я могу сделать приятно своей богине и другим способом.Хотелось бы ей чтобы у этой ночи спустя несколько месяцев последствия были совершенно иные. А не угрозы в сторону ее отца, который все еще был князем.
— Я не позволю тебе навредить моему отцу! — воскликнула я, сжимая руку в кулак, в котором билось чужое сердце. Триглав рухнул на колени, но сопротивляясь выпрямил спину и взглянул на меня через плечо, довольно оскалился, оголяя окровавленные зубы. — Неужели убьешь того, кого любишь, Дивия? Двинула сжатую в кулак руку на себя будто потянула за канат. Мужчина издал болезненный стон, и тьма поползла по стенам, по полу к моим ногам. Вспышка лунного света заставила тени чуть отступить, замереть на месте. Я чувствовала Луну, ее притягательную силу даже сквозь купол тьмы, который создал Триглав. Хорс не накажет его так, как следует. — Сначала твой отец, потом Хорс. Мир встанет на колени перед величием ночи. Во мне в этот миг будто что-то щелкнуло. Не позволю. Никто не навредит моему брату. Зарычав от нахлынувшего гнева, руки взмыли вверх. Повелитель Тьмы закричал от ощущения того, как его кровь на руках постепенно начала замерзать изнутри, а сердце болезненно ускорило свой ритм. Тени сорвались со стен, копьями несясь в мою сторону, но они превратились в дым сразу же, как со стороны мужчины донесся новый крик. Ближе подошла, склоняясь над ним. Коснулась подбородка, заставляя приподнять голову и посмотреть мне в глаза. — Ты подберешься к ним только через мой труп, — сказала, положив руку ему на грудь. Под моей ладонью в его груди вспыхнул белый теплый свет сжигая сердце.Той ночью произошло ее первое осознанное убийство, после которого в небо воспарили два ворона, а тень луны стала чернее.
⋙ ☽ ❍ ☾ ⋘
— Волки прекрасные создания, — сказал Хати, рукой касаясь белоснежной шерсти животного. Ратко умер пару дней назад рядом со мной. За все месяцы во Фьерде ни разу так не делав, он пришел ко мне поздно ночью, запрыгнул на кровать тем самым разбудив, и свернулся рядом, прижавшись всем телом. Утром Ратко не проснулся. Не знаю, когда он умер, но от мысли о том, что в последние часы жизни он пришел ко мне, разбивает меня еще больше. Пришел ко мне чтобы именно я была рядом, чтобы он умер не один в чужой холодной стране, а рядом с кем-то родным, окруженный любовью в последний миг. Я похоронила его в снегах у реки, вознеся молитву и просьбу Джелю о том, чтобы он позаботился о нем. Сейчас рядом со мной лежит белый, как снег волк куда крупнее обычного. Волк, созданный мною. Волк, который теперь является моим спутником как совсем недавно был Ратко. Через пару лет у него вместе с местной волчицей появились такие же белые и крупные волчата, которые жили во дворце Фьерды.⋙ ☽ ❍ ☾ ⋘
Кровь окрасила белые волосы, шерсть и снега алым, как и корни ясеня Джеля. Волк скалил окровавленную морду, голубыми глазами наблюдая за мужчиной со светлыми волосами. Чувствую мощный поток реки под землей. Я не верю в бога Джеля. Только в себя и собственную силу, дарованную той, что, сейчас став алой сияла над головами в ночном небе. — Не удастся схватить — убейте и цельтесь в руки! — взревел старик. — Ты посмела убить моего сына. Джель покарает тебя за это, демжин. — Джель мне даже поможет, — усмехнулась, плавно подняв руки, когда воины начали приближаться. Они настороженно замерли, боясь двинуться дальше, ведь прекрасно видели, что становилось с товарищами, лежавшими поодаль от них. Земля задрожала, ясень пошел трещинами от корней вдоль толстого ствола. — Вини своего сына, Рагнар, вини себя и своих людей за то, что слепы и глухи, — взмахнула рукой. Мощный водяной столп взмыл вверх, разрушая своим напором ясень. Щепки дерева полетели во все стороны, а вода изогнулась, как змея тут же покрываясь льдом. Ледяной змей смотрел на фьерданцев своими чуть заметными среди льда голубыми глазами. Он обрушился на сорвавшихся с места мужчин, придавливая собой тех, кто пошел против его созидательницы, окрашивая свою ледяную пасть и нижнюю челюсть алой кровью. Изрыгая воду, что тут же превращалась в лед, уничтожал королевский двор, стены и все, что попадалось на его пути. Рагнар скрылся за огромными воротами, но змей тут же разрушил их своей мордой, клацнув острыми ледяными зубами в попытке достать прошлого короля Фьерды. Однако ему удалось сбежать. Красная луна молча наблюдала с темного неба за своей избранницей, становясь моральной поддержкой для той, которая окрасила в цвет крови и себя. Змей вновь навис рад тем местом, где до этого стоял ясень и ускользнул обратно под землю, возвращаясь в состояние воды, а лед осыпался снегом на меня, волка и то, что осталось от ясеня. «Спасибо, Нидхёгг», — мысленно поблагодарила змея я, направляясь к выходу из этого места чтобы найти лошадь и убраться отсюда. Два ворона в небе вскрикнули, оповещая о своем присутствии.Дома, в Равке, Хорс тепло принял сестру обратно, устроил в честь возвращения на Родину небольшой пир, на котором не было чужих людей. Их отца на тот момент уже не было в живых, поэтому новым князем стал его младший брат, так как Хорс отказался. Фьерда начала активно искоренять каждого кто посмел в открытую показать свои силы и объявила войну. Никто даже представить не мог, что затянется она на столетия.
Трава почернела, деревья лишись большей части ветвей, обуглившись, реки сбежали из собственных русел, однако некоторые вновь потекли в старом направлении по мертвой, сожженной земле. Снега в этой местности как небывало. Впереди полз человек в сторону холодной реки, издавая страшные хрипы. Его темно-красная, а где-то даже почерневшая кожа, в каких-то местах покрылась желтыми волдырями. Те лопались из-за резких движений мужчины, смешиваясь с кровью. Металлические браслеты и шлем фьерданской формы вплавились в плоть, отрывались вместе с омертвевшей кожей, частично болтаясь на каком-нибудь куске. Совсем в не нужный момент удача улыбнулась ему, сыграв над ним очень жесткую шутку. Я сжалившись взмахнула рукой, завершая его страдания, как и еще нескольких бедолаг, которым не посчастливилось умереть быстро. — Твоя слабая улыбка совсем не вяжется с происходящим. — Даже не представляешь, как я восхищена, Хорс. Ты сжег целую территорию вместе с солдатами, даже этот ледяной ветер не стал для тебя помехой. Окончательно превратил Цибею в пустыню. — Все люди привыкли считать, что Солнце дарует только радость, тепло и урожай, что опасаться стоит только Луны, позабыв насколько оно может быть беспощадным. Хорс очень похож на Солнце. Он добрый, отзывчивый, всегда старается помочь нуждающимся крестьянам, посылая к ним целителей если кто-то болен, шквальных и проливных чтобы те помогли с урожаем или мельницей. Но вот то, что увидела сегодня, поразило меня. Солнце будто опустилось на землю по его велению, растапливая снега, сжигая деревья, иссушая русла рек. Сжигая заживо тех, кто посмел напасть на наших людей, разбив здесь у границ Равки военный лагерь. Как предупреждение мы получили сообщение от их посла вместе с конечностями с выжженым клеймом «дрюсье» — ведьма. Посол был убит мною наживую вывернув его грудную клетку, взорвала еще трепещущееся сердце. Хорс же смотрел на распространяющуюся по светлому полу кровь, на герб и темную форму фьерданца. Дрюскеля. Стоило оказаться на возвышенности, оглядев их лагерь, меня охватила ярость. Девушку сожгли на наших глазах на одном из столбов, а таких столбов было множество на территории лагеря. Я была уже готова использовать свои способности, но Хорс остановил меня, с холодной яростью обрушив на них всю свою мощь, все величие и ярь Солнца. Небо окрасилось в алый, пот выступил по всему телу, воздух наполнился жаром, будто склонился лицом к белым горящим углям. Снег вновь пошел и подул ледяной ветер, но снежинки не успевали упасть на землю, тут же растаивая из-за прогретой земли. Когда она остынет, то станет для павших братской могилой, а снег укроет всех своим одеялом. — Идем, — сказал Хорс и я кинула. — Зря ты тогда так поступила. — Ты мне об этом уже сто двадцать лет повторяешь! Я поняла тебя! Надеюсь эта война скоро закончится... — Ты напугала их! — разразился он. — А то, что пугает люди стремятся уничтожить, а не понять. Сейчас в Равке такая же ситуация. Нас не приняли хоть и прошло столько лет, хоть мы и помогали крестьянам. — Потому что идиоты. — Или Триглав тогда был прав, когда сказал, что таких как мы мир не примет. Сила Тьмы, которую я забрала у Триглава была отдана другому — Чернобогу, так он себя прозвал — и первым его творением стал Аспид — сие есть змей зело грозный, что темнее ночи с сияющими алыми глазами. Пошел по земле равкианской страшный слух: летит из мрачных, холодных северных стран крылатая змея Аспид, и нету от нее пощады ни старому, ни малому: кого когтями не укогтит, того зубищами прокусит, а кого ядом не отравит, того огнем сожжет. Вот только на самом деле ничего страшного Аспид из себя не представлял. После смерти его создателя я часто навещала Аспида. Когда Чернобог его только создал, то размером он был не больше лисы, а на данный момент уже вырос до размера добротной избушки.В тот же день на выжженную землю ступило единственное живое существо — олень с белоснежной шерсткой и величественными переливающимися голубым рогами. Он бродил вдоль мертвецов, уходя вглубь леса, принятый другими оленями и ни с кем он не пересекался из людей пока спустя много лет не встретил мужчину, которого испугавшись, принял решение бежать прочь.
— Я помогу твоему ребенку, Морозов, но ты дашь обет, что никогда не используешь моего оленя в своих корыстных целях. Гришам позволено иметь лишь один усилитель, — предупредила его, зная об экспериментах. Про богов уже начали забывать, теперь таких как мы называли гришами. На смену потихоньку приходили святые, заменяя нас. Никто против не имел, но чувство собственного конца пугало меня и Хорса. Казалось, приходит конец нашей эре. Пусть люди сейчас знают и верят, что правим мы не более ста пятидесяти лет, но Равка начинает восставать против правителей-гришей. Правителей, для которых жизнь не мимолетна, как у простых людей.И ведь интуиция их не подвела. Богов окончательно заменили святые.