only in the darkness the moon shines/только в темноте светит луна

Александр аккуратно проводил подушечками пальцев ужасных шрамов на спине спящей девушки и этот момент напомнил тот, как еще до начала всего происходящего, до появления заклинательницы Солнца, они также лежали вместе, он, касаясь оголенной спины Селены и шрама на ней. Это было почти год назад и вот та снова лежит перед ним. Она не ушла после того разговора, не ушла ночью. Осталась с ним. Селена проснулась и сначала даже не поняла из-за чего, пока теплые пальцы не коснулись одного из белесых рубцов на спине, которыми ее щедро одарила тварь. Не считая целителя последний раз, тогда еще воспаленной кожи, касался только Николай. Заворочавшись, повернулась к мужчине, заглядывая тому в лицо. Его касания больше не вызывали никакого эффекта, они стали привычными, как и усиливающаяся сила внутри. — Доброе утро, — сказал Александр, заправив темную прядь ее волос за ухо. Селена взглянула на него недовольным взглядом, в котором читалась фраза, мол «ты серьезно?». Уж слишком сильно она любила поспать. Из-за задернутых штор понять хотя бы приблизительное время суток было сложно. — Утро добрым не бывает, — пробубнила девушка, придвигаясь ближе к нему и почти утыкаясь носом в мужскую грудь. Сейчас, как и всегда, она была только «за» поспать еще несколько часов. Да вот только никто не позволит ей этого. В данный момент Александр отлично дал это понять, подмяв ее под себя и нависнув сверху. Старкова прижала согнутые в коленях ноги к его бокам, озадаченно смотря на гриша. — Это можно легко исправить, — ответил ей, склоняясь к и так им же истерзанной поцелуями и розоватыми отметинами шее. Его губы, оставляющие легкие поцелуи на коже, спускались все ниже и ниже, добираясь до нижней части живота. Касается губами нежной кожи в опасной близости от самого сокровенного. Селена вздрагивает от неожиданности, закусывая нижнюю губу и ее бедра напрягаются, но она всеми силами заставляет себя расслабиться. Горячее дыхание опаляет чувствительную внутреннюю сторону бедер, когда Александр припадает к коже ртом, и пальцы на ногах поджимаются сами собой. Девушка чувствует, как щеки полыхают румянцем, а в низу живота разливается томительный и прекрасно знакомый ей жар. — Прекрати, — на выдохе прошептала гриш, сжимая руками подушку под своей головой. — Прошу, Александр... Было хорошо. Очень хорошо. И происходи в их жизнях совершенно другие события, то Старкова бы не просила его остановиться. Но и Морозов ее слушать не стал. Тело предательски отзывалось приятной истомой, а мозг отказывался противиться, ожидая приятных ощущений. Александр скользит кончиком носа по бедру и невесомо накрывает половые губы ртом, а после немедля раздвигает их языком и слизывает смазку. От неожиданности Селена захлебывается вздохом и выгибается на простынях, когда он припадает ртом к лону, — широко разведенные бедра мелко вздрагивают, стоит только горячему, влажному языку бесстыже пройтись по промежности и скользнуть внутрь. Ее пальцы настолько сильно сжимают подушку, что начинают болеть от напряжения. Сердце колотится в ушах так, что девушка почти не слышит саму себя, однако Александр слышал ее превосходно пока языком касался крайне чувствительных мест, а руками скользил выше по изгибам тела, пока не сжал чувствительную грудь, одаряя вниманием и ее. Селена стонет и запрокидывает голову, зажмуриваясь до звездочек под веками, стоит чужому языку медленно проскользнуть вверх. Старкова несдержанно приподнимает таз выше, выгибаясь дугой, когда мир наполняется сладким удовольствием, от которого на глазах появляются слезы. Бедра и низ живота бьет мелкой дрожью, что поднимается все выше вдоль позвоночника. Когда горячий язык проскальзывает особенно глубоко, девушка вскрикивает и переходит на протяжный стон. Все это время, тянущий в низу живота тугой узел резко развязывается и до краев заполняет ее наслаждением. Она обмякает, мелко подрагивая всем телом, судорожно втягивает ртом воздух, смотря на щелку света под закрытой тенью. Повернув голову к Морозову, зачарованно смотрела на его губы, по которым плавно прошелся язык, слизывающий с них влагу. Селена поддалась вперед и обхватив ладонями лицо Александра, поцеловала, чувствуя чуть солоноватый привкус на его губах лишь через несколько мгновений понимая, что это отголосок того, какой она была на вкус. Это очень смутило. — Иди к себе и прими ванную. Приду за тобой через полтора часа, — тихо сказал гриш, чуть отстраняясь от Старковой. «Вот тебе и доброе утро!», — подумала девушка все еще ощущая легкую слабость в теле из-за которой совсем не было желания вставать с теплой мягкой постели. Однако пора браться за дело.

◁ ☽ ◯ ☾ ▷

Большой дворец пострадал больше всего, но он все также величественно возвышался над городской частью Ос Альты, а золото отражало солнечные лучи. В уцелевшей части дворца в некоторых комнатах отсутствовали стекла, а в коридорах их и вовсе не было. Мраморные скульптуры осколками валялись на полу и коврах, а тем, что повезло устоять лишены конечностей — особенно головы и рук. Гобелены изорваны или вовсе оторваны и только лоскуты остались висеть вдоль стены. Гриши в черных кафтанах ощущаются здесь чужими, слишком мрачными и выделяющимися на фоне этой белизны и злата. Их шаги эхом расходятся по коридору, который ведет к тронному залу. Толкнув массивные двери, Александр отходит в сторону, пропуская девушку и только потом позволяет двери закрыться. Здесь просторно: пол и массивные колонны из белого мрамора, на потолках висят высокие хрустальные люстры, специальные подсвечники на стенах. Селена чувствует дискомфорт находясь здесь и это никак не связано с огромным пространством или древним гришом рядом. Власть. Власть пугала ее. Власть отражалась в этой комнате во всем, демонстрируя свою роскошь. Морозов занял один из тронов, а Селена осталась стоять на месте. Играть собственноручно выбранную роль оказалось куда сложнее. Но и отступать уже было поздно. Старкова никому бы не пожелала почувствовать то, что чувствовала сейчас она. Чувство будто медленно умирает и теряет саму себя каждый прожитый час. — Селена, — обратился к стоящей на месте девушке Александр. — Твое место не там. — Но и не на троне. — Ошибаешься, — его губы изогнулись в мягкой улыбке. — Эта страна принадлежит тебе, также, как и принадлежала Дивии. Девушка покачала головой. — Она по праву была рождена в княжеской семье, а я простая крестьянская дочь из деревни на границе с Шуханом, — сказала Селена, спокойно смотря на Морозова. — Которой просто повезло. «Просто повезло» и иначе не сказать. Да и ей не нужны те проблемы и ответственность, которые могут прийти с властью. Возможно, Старкова бы справилась со всем, но не было желания. Уж лучше потратить время на тренировку, конную прогулку или на чтение книги, а не выслушивание людей. Вот и еще одна причина. Люди. У каждого свое мнение, свои взгляды, понимание правильного и неправильного. Выслушивать каждого сложно. Да и желания нет никакого. Великим хотят стать многие, но не каждый понимает, что для этого совсем не обязательно сидеть на троне и править. — В мире все так и происходит, — пожал плечами гриш. — Дивии и Хорсу просто повезло стать первыми гришами, им повезло родиться в княжеской семье. Моей матери повезло получить силу заклинателя Тьмы, а мне с нею родиться. Однажды в жизни нам всем в чем-то повезло, и кто-то хватается за шанс, а кто-то его упускает. А те, кто осуждают тебя чаще всего просто завидуют. Иван завидовал и я прекрасно это знал. С Назяленской было то же самое, но, видимо, ей удалось разглядеть в тебе что-то после чего вы и начали общаться. Подаваясь вперед, неторопливо шла к пустующему трону, на котором всегда сидела королева и одаривала ее недовольным взглядом. Селена коснулась подлокотников и переступая саму себя, села на трон, до боли в пояснице напрягая спину, держа ее идеально ровно. В целом напряженной была не только спина, но и все тело. «Это неправильно, — билась в голове мысль. — Это не для меня». Девушка никогда не мечтала о такой жизни, о которой мечтает ее сестра: о спокойной и тихой. О жизни, в которой есть семья, домашние заботы. Нет. Такое старшей Старковой не нужно. Она никогда не мечтала о семье и ребенке, считая это бременем, по крайней мере пока что. Впереди ее ждут столетия и понимание жизни еще очень много раз измениться. Но пока в ее планах где-то лет пятьдесят прожить для себя, не обременяя себя ни узами брака, ни семьей, ни детьми. Имеет на это полное право. — Почему ты не хочешь остановиться? — спросила девушка, смотря на позолоченную дверь в тронный зал. — Мне нечего терять, — легко ответил Александр. Она издала лающий смешок, усмехнувшись. — Ошибаешься. Человек, которому нечего терять, о вечности не думает. — Твоя жизнь только начинается, а впереди тебя ждут столетия. Появились планы, как проведешь их? — сместил внимание с себя на Селену, но тема осталась той же. — Нет. Не было времени обдумать, — саркастично ответила заклинательница, посмотрев на мужчину с натянутой улыбкой, намекая. — Еще будет, не волнуйся. На этом их разговор закончен, потому что их прервал стук в дверь. Девушка только слушала приходящих людей, подперев голову рукой и даже не пыталась выглядеть заинтересованной в них. Александр же наоборот всем своим видом демонстрировал то, что все его внимание направлено на них. Люди только приходили, но не уходили, оставаясь в зале. Они хотели войны, желали ее и истребления Фьерды с Шуханом, лишь из желания обещанной хорошей жизни, которую вряд ли когда-нибудь получат. Селена встав с трона, почувствовала некое облегчение. Эти люди противны ей, поэтому вышла из зала только после того, как Морозов дал на то разрешение. Больше она к трону не приближалась. Для Александра тогда была очередная попытка доказать ей, но, наверное, все же самому себе, что это место для нее. И вновь он потерпел неудачу. Александр окончательно перебрался в Большой дворец, как и гриши, которые после его одобрения, захотели уйти из Малого дворца. Старкова заняла покои, принадлежавшие Николаю, сделав это больше из вредности. Да и не хотелось, чтобы кто-то чужой жил здесь и избавился от его вещей. Она редко бывала в бывших покоях Ланцова, предпочитая свои собственные в Малом дворце, но все же были случаи, когда засыпала на не расправленной кровати или в кресле. Большую часть времени девушка общалась с гришами, которые остались с Дарклингом. Выслушивала их мнения, задавала интересующие вопросы. И была совсем не удивлена узнать, что часть из них остались только из-за чувства страха или неопределенности. Больше между Селеной и Александром ничего не было, кроме того, что иногда они гуляли в чудо уцелевшем королевством саду или ночью делили постель, как, например, сегодня. Девушка встает с кровати, подходит к окну. Руками себя обнимает чуть ниже плеч, на которых лежит собственное одеяло. Смотрит как серебрится убаюканная луной вода, на которой равномерно покачивались маленькие лодочки у краев канала. Слышит шорох постели за спиной и надеется, что это Александр просто перевернулся на другой бок или во сне поправил одеяло. Взглянув на него через плечо, убедилась, что так оно и было, и сейчас мужчина лежал к ней спиной. Взобравшись на подоконник, скрылась за задернутыми шторами и прижала колени к груди, положив на них подбородок. Все изменилось и все шло по-старому. Ничего не случилось. Над Ос Альтой, над городами, над сотнями уездов, раскинутых по необъятной земле, кисли столетние сумерки — нищета, холопство, бездолье. Когда-то все это было частью и их с Алиной жизни. Алина. Человек, с которым Селена сегодня делила постель бросил все силы чтобы откопать тот туннель, через который заклинательница Солнца сбежала и найти места куда он может вывести. Вся территория вокруг часовни была перекопана, но пока что так ничего и никого не нашли. И вряд ли найдут. «Чувствуешь ли ты сейчас какие-то неудобства?», — спросила Селена у дракона, сжала его чешую, обняв свои колени. «ЗАКРОЙ СЕБЯ В НАСТОЛЬКО ТЕСНОЙ КОМНАТЕ, ЧТО ТВОИ ПЛЕЧИ КАСАЮТСЯ СТЕН, БЕЗ СВЕТА И С ОДНИМ МАЛЕНЬКИМ ОКНОМ, В КОТОРОЕ ПЕРЕОДИЧНСКИ ВЫГЛЯДЫВЕШЬ», — ответил он и Старкова нахмурилась. «Звучит как тюрьма». «ТОЛЬКО ИЗ НЕЕ ТЫ МОЖЕШЬ ВЫБРАТЬСЯ, А В ТОЙ КОМНАТЕ ТОЛЬКО СТЕНЫ». Она чувствует его тоску. Тоску по свободному полету. Прислушавшись к ощущениям сильнее, ощутила неожиданную для себя леденящую кровь ярость. «Не волнуйся, Аспид. Совсем скоро я дам тебе возможность выплеснуть всю свою злость». Этой ночью каждый, думал о своем, устремив свой взгляд во что-то определенное. Девушка на подоконнике, поправив одеяло на плечах, смотрела на ночное небо, усеянное звездами, свесив одну ногу вниз. Мужчина, за которым всю его жизнь следуют тени наблюдал за лунной девой через щель между штор, за тем, как свет с улицы очерчивал профиль ее лица, серебрясь. А далеко за пределами Ос Альты, где-то в Равке, скрываясь, опасливо сидели, греясь у костра несколько совершенно разных человек. — Все еще не понимаю зачем она осталась там, — сказала Зоя, наблюдая за пламенем на дровах и алыми углями. — Я верю, что на то были веские причины, — ответила Женя, смотря на усыпанное звездами небо, кутаясь в темную мантию и шаль, которую нашла еще в том подземном храме. Ночь выдалась холодной, но такой звездной. Смотря на эту красоту после всего произошедшего становилось легче, а про ужасные увечья Сафина и вовсе позабыла. Сидящий рядом Давид держал ее за руку и их переплетенные пальцы дарили друг другу тепло не хуже костра перед ними. Назяленская пронимала спящего Сергея, который вздрагивал чуть ли не от каждого треска поленьев в огне, а по другую сторону сидел Хэршоу, поглаживая рыжую кошку на его коленях. Ей было больно смотреть на них и Зое совсем не хотелось, чтобы Селена увидела то, в каком ее друзья были состоянии. Она видела эмоции на лице подруги, когда та увидела Женю. Видела все те сожаления и боль. Что с ней будет, когда увидит Хэршоу и Сергея, у которых совсем поехала крыша? Будущий король, сидя за столом, положил голову на вытянутую руку, каря себя за сказанные слова, за то, что сорвался на ту, которую не должен был. Тогда он видел девушку последний раз. «Мой сын не навредит ей», — так сказала Багра, коснувшись его плеча, когда они долетели сюда. Сначала Николай не понял о ком говорила эта женщина и кто был ее сыном. Но чуть позже до него дошло. Ланцов будто прозрел и начал замечать внешние сходства Багры и Дарклинга. Они не значительны, но они были. Покинув комнату, теперь уже единственный принц Равки спустился на нижние этаж в котельную, покрываясь мурашками от разницы температур. Женщина грелась у одной из печей, а мальчик сидящий рядом что-то рисовал кусочком уголька на пергаменте. Ворон следовал за Николаем, прыгая по полу и пронзая того своими черными глазами, наклонив голову вбок. — Доброй ночи, Ваше Высочество, — поприветствовала его Багра не поворачиваясь. Мальчик же вскочил с места, кланяясь в знак приветствия. — Доброй, Багра и тебе Миша, — кивнул он мальчику-слуге. Тот чуть ли не засиял от того, что сам принц Равки обратил на него внимание, да еще и помнит его имя! Это позабавило Николая, и он улыбнулся ему. — Какой вопрос тебя привел ко мне? — Почему вы сказали, что Дарклинг не навредит Селене? — озвучил его Ланцов. Женщина слабо улыбнулась тому, что этот юноша так быстро понял о ком она говорила. Раньше совсем не понимала почему этот отказник так приглянулся Селене, что та в детстве уделяла ему уйму времени и ведь ничего не изменилось, когда они вернусь в Ос Альту. Однако теперь Багра начала замечать, то что уже давно восхищает и ценит старшая Старкова в Николае Ланцове. — Как бы прискорбно это ни было, иногда история циклична, мальчик мой.