only in the darkness the moon shines/только в темноте светит луна

Старкова прогуливаясь вдоль деревьев, погрузилась в собственные мысли, в которых был тот еще бардак после произошедшего. Нападение на Прялку, случившееся с Николаем, смерть Багры, воскрешение Аспида. Даже руку Адрику удалось спасти, к счастью. Она понятия не имела, что удастся сделать это и действовала просто по наитию. До последнего верила, что получится. «Гриши сами себе поставили рамки и ограничения в своих способностях», — донесся голос Агидель в собственных мыслях. Быть может она все же была права... В груди будто разверзлась бездна. Селене казалось, что чувствовала печаль, отчаяние, но в то же время не чувствовала совершенно ничего. Но это был гнев. То, ли это был пылающий огонь, что сжигал все так стремительно, оставляя только тлеющие угли и пепел, то, ли обжигающий холод, сковывающий все во льды. Теперь она могла сказать ясно кому все это время принадлежала та клокочущая ярость — ей и только ей. Аспид стал лишь ее воплощением. От любви до ненависти один шаг, говорят люди. Но что делать, когда оба эти совершенно противоположные чувства смешались воедино? Вспоминая Александра, его улыбку, направленную в ее сторону, его мягкий взгляд кварцевых глаз, поцелуи, сердце заходилось быстрее, но также в груди давала о себе знать ненависть. Ненависть к нему и злость к самой себе. — Бесполезные чувства, — тихо произнесла Селена, оседая рядом с небольшой речушкой. В голове замелькали воспоминания с ним. То, как он обучал ее танцу. То, как они танцуют на балу. То, как он дарит ей ту лунницу, ставшей ошейником. «Исчезните!», — мысленно требует, хватаясь за голову и зажмуривает глаза. То, как он нежен с ней. То, как целует и смотрит. Его касания к изгибам тела, слова. «Проваливайте из моей головы!» Открыв глаза ужасается, смотря на речку: воду сковало льдом, а трава и земля вокруг Старковой покрылись инеем. Шорох над головой среди деревьев заставляет вздрогнуть и осмотреться, напрягшись. Это всего лишь белка, думает она, но тогда почему сердце забилось в страхе, а чувство беспокойства не отпускает. След от когтей на коре. Этот след мог оставить медведь, рысь или любая другая крупная живность, водящаяся в этих местах. Однако, способности корпориала говорили о том, что рядом именно человек. — Выходи, — требует Селена, осторожно ступая по замершей траве. Ветки над головой зашуршали. И больше ничего. Только тишина леса и собственное дыхание. Прикрыв глаза, глубоко вздохнула и медленно выдохнула чтобы успокоиться. Нервы на пределе, поэтому не удивилась если все это происходит только из-за того, что накручивает себя. Да и нужно возвращаться обратно к остальным. Она здесь одна и... Это было ошибкой допустить подобную мысль. Раздается рычание совсем близко, и кто-то набрасывается на нее со спины. Старкова успевает только развернуться к источнику рычания лицом, после чего валится спиной на землю оказываясь с монстром лицом к лицу. Голая грудь пестрила черными линиями, словно тьма раздробилась под кожей, а зубы опасно заострились. — Николай? — удивленно вздыхает гриш, замирая. То, что частично выглядело как Ланцов с интересом рассматривало девушку своими черными глазами. Селена зажмурилась, отвернув голову, когда когтистые пальцы коснулись шрамов на шее, ожидая снова ощутить этот леденящий холод смерти. Однако касаясь, демон никак не повреждал кожу, а лишь неприятно щекотал. — Се́ле... — растягивая то ли шипит, то ли рычит Николай. Удивленно распахнув глаза, резко повернула голову, заглядывая в черные глаза. Именно эти действия побудили демона раскрыть крылья и утробно зарычав, взмыть вверх. — Стой! — подорвалась девушка, протягивая руку в его сторону. Но он улетел. — Да черт вас всех дери! — вспылила гриш, крикнув в пустоту, срываясь. Слезы застелили взгляд мутной пеленой. Пальцами дотронулась до мокрой щеки в непонимании. «Почему я плачу?». «Из-за чего?» «Я не хочу быть здесь, я не хочу любить, я не хочу быть той, кем являюсь. Но и умирать я не желаю». Надоело быть слабой. Не важно, как закончится Гражданская война и кто выйдет победителем, она в любом случае пойдет к Моране и Агидель с просьбой научить ее тому, чему могут только они.

◁ ☽ ◯ ☾ ▷

Солнце почти село, когда девушка спустилась на дно кратера. Каждый занимался своими делами, но напряжение так и витало в воздухе. Всем было страшно и все устали. — Попробуй поспать. То, что ты сделала... — начала Зоя, обеспокоенно смотря на подругу. — Ну, стоило немалых сил. — Все в порядке, — отмахнулась Селена. — Лена... Старкова аж застыла от такого обращения подруги. «Я верю, что у тебя все получится, Лена», — последние слова Багры разнеслись в голове, словно звон колокола средь спокойного тихого дня. По спине пробежала дрожь. Вспомнился каждый кто называл ее так. Вспомнила и их судьбы. Родителей убили шуханцы; солдата спасшего их с Алиной убили фьерданцы; Багра перед смертью назвала ее также. Гриш ненавидела эту форму своего имени, презирала. — Не называй меня так. Никогда, — холодно сказала Селена, взглянув на шквальную. — А, э.. хорошо, как скажешь, — опешила та, совсем не ожидая такую реакцию. Старкова, ничего не сказав молча ушла в дальний угол, не желая ни с кем общаться. Ей совершенно не нравилось это состояние, как и то, что не чувствовала себя также свободно в окружении друзей как раньше. Казалось, из нее попросту высосали любое желание общаться. Хотелось только одного: лежать в полном одиночестве в темноте. Но также хотелось от этого и сбежать. Она запуталась, устала. Сев у каменной стены, поджала ноги к груди, прикрыв глаза и сосредоточилась. Раз они с Аспидом все еще связаны, то есть ли возможность дотянуться до его сознания через такое огромное расстояние? Теперь он свободен и может улететь в любом направлении, в любую точку мира. Он свободен. Небо теперь принадлежит ему. Даже изобретения Николая не сравнятся с мощью дракона, которого девушка сделала только сильнее. Его чешуя теперь и впрямь была броней, которую не пробить ни сверху, ни снизу, как когда-то сделала это она. Дитя тьмы и луны. Дитя ночи. Просидев так долгое время в попытке связаться с ним, Старкова поникла. Не отзывался. Не получалось ни посмотреть его глазами, как это произошло с оленем, ни услышать голоса. «Неужели и ты бросил меня, Аспид?», — подумала она, подняв взгляд на темнеющее небо. Несколько звезд уже зажглись, взирая на ничтожных существ внизу. Сделала глубокий вдох и тут же шумный выдох. «Ну и пошел ты», — мысленно кинула дракону Селена, встав с насиженного места. Поясница и копчик ныли от долгого сидения на твердом. Кто-то уже разжег лампы, осветив территорию. — Когда уже эти голубки вернуться? Решили нас оставить в темноте и голодом? — разразился Толя, задрав голову к небу. — Походу, — ответила гриш, сбрасывая с себя плащ прямо на землю. Разминая круговыми движениями плечи, Селена окинула всю их компанию взглядом. Она рада, что они были вместе. Сергей пытался погладить Накошку, которая шипела на него каждый раз, а Хэршоу только посмеивался. Зоя общалась с Женей, Давидом и Адриком рядом с которым сидел мальчик Миша. Надя сидела в дальнем углу, а на ее колени положила голову Тамара. Каждый разбился на какие-то свои группки. — Что произошло с Николаем? — неожиданно спросил Толя, не отрывая взгляд от уже почти черного неба. — Не знаю. Он заражен скверной, — спокойно ответила Старкова. — Убьешь ли ты того, кого любишь ради спасения лучшего друга? Он все также спокойно сидел и смотрел на вспыхивающие на небе звезды больше ни на что, не обращая внимания. Селена взглянула на него. Его спина прямая, ноги были в позе лотоса, а ладони обхватили колени. — Не мне отведена роль убить Дарклинга. Это история борьбы тьмы и света, но никак не моя, — отрицать что-то уже было глупо, поэтому ответила, как есть. — Чует моя душа, что твоя история начнется после. Но вот будешь ты злодеем или спасителем в своей истории — вопрос хороший, — хмыкнул он. — В любом случае я попытаюсь спасти Николая или хотя бы облегчить его страдания. Не важно какова будет цена. – Долго же вы резвились в лесу. А нам что прикажете, помирать от холода? — раздался голос Зои. Наконец вернулись Алина с Малом. – Как оказалось, мне было необходимо хорошенько выплакаться, — честно ответила святая. – В следующий раз позови меня с собой. Мне тоже это не помешает, — призналась Назяленская. Мал скинул собранный хворост в подготовленное кострище, а Алина сняла Накошку с плеча Хэршоу. Та тихо зашипела, совсем не радуясь тому, что ее сняли с излюбленного плеча хозяина. Дичь, пойманную Малом, уже освежевали и нанизали на вертел, и вскоре, несмотря на грусть и тревогу, у всех потекли слюнки от аромата жареного мяса. Вся компания сидели вокруг костра, ели, общались и передавали по кругу флягу кваса, наблюдая за игрой отсветов на корпусе «Выпи» под треск и хлопки горящих веток. Селена смотрела на свои руки, которые покрывали мелкие темные и белесые шрамы, как и все тело. Уродливые шрамы на шее, на спине. «Красоту гришей крайне сложно испортить даже шрамами», — слова принадлежащие Александру. — А что с Николаем? — осведомилась Зоя. — Что с ним сделал Дарклинг? — Точно не знаю, — пожала плечами Алина. — Можно ли это исправить? — Тоже не знаю. Я посмотрела на Давида. — Возможно, — пожал плечами он. — Мне нужно будет изучить его. Это скверна. Новая территория. Жаль, что у меня нет с собой журналов Морозова. — Возможно, я смогу как-то разобраться с этим, — тихо и слегка неуверенно начала Селена. — По крайней мере попытаюсь. — Ты спасла мою руку! — воскликнул Адрик, смотря на гриша. — Это невероятно. Весь день я думал, что вполне мог остаться без руки... Зоя улыбнулась и передала ему флягу. Надя просто покачала головой. Кто знает, как бы повлияло то, потеряй он руку, на его способность призывать ветер. Когда Адрик вернул флягу, Зоя сделала большой глоток. — Знаете, что Багра сказала мне на нашем первом занятии? — она понизила голос, чтобы сымитировать гортанную хрипотцу Багры: — Милая мордашка. Жаль, что у тебя каша вместо мозгов. Хэршоу фыркнул. — Во время одного занятия я поджег ее хижину. — Ну, еще бы, — ухмыльнулась Зоя. — Это вышло случайно! После этого она отказалась меня учить. Даже не разговаривала со мной. Как-то раз я встретил ее у озера, а она просто прошла мимо. Не проронив ни слова, стукнула меня по колену своей тростью. У меня до сих пор кость выпирает. Он задрал штанину, и действительно, под его кожей виднелась шишка. — Это все пустяки, — щеки Нади зарделись, когда все обратили на нее внимание. — У меня был долгий период, когда я не могла заклинать. Она заперла меня в комнате и впустила в нее пчелиный рой. — Что?! — взвизгнула Алина. — И что ты сделала? — недоверчиво поинтересовалась Тамара. — Мне удалось призвать поток ветра и отправить их вверх по дымоходу, но меня успели столько раз ужалить, что я выглядела так, будто у меня огненная оспа. — У меня первое время ничего не получалось, и она говорила, что бездарь, — решил рассказать и Сергей. — Ну а при первой попытке чуть не остановил свое же сердце. — Как ты вообще умудрился? — хохотнула Женя. — Да я почувствовал биение сердца, ну и сжал руку! Чувствую! Дышать не могу и в груди болит так, что пополам согнулся. Багра так кричала на меня... Я аж испугался, — рассмеялся сердцебит. — Я еще никогда так не радовался, что я не гриш, — покачал головой Мал. Зоя подняла флягу. — Давайте послушаем этого одинокого отказника! — Багра меня ненавидела, — тихо произнес Давид. Зоя отмахнулась. — А кого нет? — Нет, меня она действительно ненавидела. Когда-то она обучала меня вместе со всеми фабрикаторами моего возраста, но затем отказалась меня видеть. Я часто оставался в мастерской, пока все остальные шли к ней на урок. — Почему? — спросил Хэршоу, почесывая Накошке шею. Давид пожал плечами. — Без понятия. — А я знаю почему, – вставила Женя. — Животный магнетизм, — продолжила она. — Если бы она провела с тобой еще хоть минуту в той хижине, то сорвала бы с тебя всю одежду. Давид призадумался. — Это кажется маловероятным. — Невозможным, — одновременно сказали Алина и Мал. — Ну, не прямо невозможным, — он выглядел слегка оскорбленным. Селена смотрела на Костюка, догадываясь почему Багра так к нему относилась. Он напоминал ей отца. Такой же зацикленный на своих изобретениях, как и Морозов когда-то. — Когда я впервые продемонстрировала силу она заплакала, но попыталась это скрыть, — сказала Селена. — Багра тогда просто смотрела на мой свет и ее глаза заслезились. — Возможно она видела в нем надежду, — предположил Давид. — Надежду спасти своего сына, — добавила Алина, смотря на сестру. — А я все испортила. «Да, Алина, ты все испортила».