◁ ☽ ◯ ☾ ▷
— Я помню их, — начала Селена, идущая рядом с Алиной пока Мал впереди вел их, а за девушками шли уже Зоя, Хэршоу и Толя. — Ты про что? — не поняла заклинательница Солнца. — Про родителей. Я помню их. Помню жизнь здесь. — Расскажи. Дорога все равно дальняя. И Селена рассказала. Они жили бедно, но не жаловались. Отец был бывшим солдатом, но из-за ранения в ногу был отправлен обратно домой и даже после заживления раны сильно хромал. Он был вспыльчивым человеком, но также и рассудительным. У него были черные густые волосы и черные глаза. Часто охотился в ближайшем лесу на уток, куропаток, глухарей и на более крупную дичь с мужиками из деревни: на оленей, кабанов, лосей. Этому ремеслу он научил и Селену. Всегда называл ее Леной и почти никогда полным именем. Мать была доброй, ласковой женщиной с темными волосами и карими глазами. Она занималась домом, иногда ходила за грибами, ягодами и травами в лес. И именно Алина всегда просилась помочь ей по дому, пока старшая дочь воротила от всего этого нос и предпочитала ходить с отцом на охоту в лес, либо гулять с ребятами и играть в ту же войнушку. Селену всегда считали девочкой-пацанкой и осуждали за такое поведение, упрекали тем, да какому мужчине она такая нужна будет. Про Алину же говорили, что та будет отличной женой и домохозяйкой. Всячески лелеяли в деревне. Отец и мать же никогда не выделяли. Также у них был черный пес Бес. Игривый такой, но Алина всегда его боялась. А Селена же постоянно с ним играла. Умер он за год до нападения на деревню, которую сожгли. Алина даже успела заплакать, пока слушала сестру. А потом иногда задавала вопросы о доме или каких-нибудь событий. По дороге повстречали нескольких беженцев — женщину с младенцем у груди, едущую на тележке с пони, пока ее муж шел рядом; группу людей примерно их возраста, которые, по предположению, наверное, всех дезертировали из Первой армии. Но дорога под руинами была пустой. Самое популярное место для пересечения границы с Шуханом находилось дальше на западе, где горы были не такими крутыми, а дорога к побережью — более ровной. Горы были плавными, перекатывающимися, их округлые склоны поросли высокой травой, долины между ними пересекались медленно текущими реками, которые вспыхивали синим и золотым в свете солнца. Даже небо тут казалось приветливым, прерия бесконечной голубизны, густо усеянная белыми облаками на горизонте. Вдалеке виднелись заснеженные верхушки южного хребта. это нейтральная местность, опасная граница, обозначающая конец Равки и начало вражеской территории. Тут было достаточно воды и лужаек для выпаса. Не случись войны, если бы границу провели как-то иначе, это было бы мирное место. Селена каждый раз прислушивалась к окружению, когда шли по лесу, реагируя на любой шорох. Лучше перебдеть чем недобдеть. К счастью, за всю дорогу им никто не встретился. Каждый раз, когда начинало смеркаться Мал искал место для ночлега. В этот раз остановились у небольшого куска леса и разожгли костер и не зря, ведь ночь оказалась ясной, а значит и холодной. Вокруг костра расстелили мешки и сидели на них, сбросив рядом вещи. Палатки ставить не стали. Все сидели молча, смотря на огонь, слушали треск поленьев. Накошка лежала на коленях Хэршоу сидящего рядом с Селеной и без сопротивления давала девушке гладить себя. Шерстка кошки была такой мягкой. Через нее животное будто передавало свое спокойствие Старковой. Мал же постоянно вглядывался в темноту за деревьями и в какой-то момент встал, тихо крадясь во тьму. — Ты чего? — спросила Зоя. — Там кто-то есть, — прошептал он. Их небольшая компания находилась посреди просторного ковыльного поля, тянувшегося между двумя низкими холмами с редким лесом. Алина всмотрелась во мглу, но ничего не увидела, поэтому подняла руки и вопросительно глянула на Мала. Тот покачал головой и тихо сказал: — Только в самом крайнем случае. Та кивнула. Селена сосредоточилась на местности и помимо их сердец улавливала еще столько же. Кто в здравом смысле будет шариться по горам и воровать? Мал поднял винтовку и подал сигнал. Толя достал меч, и все встали спина к спине. — Хэршоу, — позвала Алина. Тот чиркнул кремнем. Вышел вперед и развел руки. Прямо меж деревьев с ревом пронесся столб пламени, освещая лица мужчин, которые прятались меж деревьев. Их было пятеро или шестеро, золотоглазые и одетые в дубленки из овчины. Девушка увидела натянутые тетивы, огонь блеснул как минимум на одном стволе ружья. — Сейчас, — приказала Алина. Зоя и Хэршоу двигались в тандеме, размахивая руками широкой дугой. Пламя вспыхнуло на траве, как живое существо, порожденное их совместными стараниями. Мужчины закричали. Огонь облизывал их голодными языками. Гриш услышала выстрел, после чего воры развернулись и побежали. Хэршоу и Зоя послали пламя по траве им вслед. — Они могут вернуться, — предупредил Толя. — Привести подкрепление. В Кобе хорошо платят за гришей. — Этот город находился к югу от границы. Зоя вздрогнула. — Во Фьерде ничуть не лучше. Там живут охотники на ведьм, которые не едят мясо, не носят кожаную обувь и не осмеливаются убить даже паука в своем доме, но при этом готовы спалить гришей заживо на костре. Когда-нибудь это изменится. Гриши не будут страдать в той стране. «Луна вновь будет править над снегами», — как-то так когда-то сказал Александр. Быть может он прав, но ее не тянуло к власти, да и не считала, что справиться с такой ответственностью. Слишком многое нужно будет менять. Слишком многих придется убить хочешь этого или нет. Война не бывает без жертв. — На их фоне шуханские доктора кажутся не такими уж и плохими, — заметил Хэршоу, играясь с огнем, вырисовывая им петли и витиеватые узоры. — По крайней мере, они моют свои инструменты. На Блуждающем острове кровь гришей считается панацеей — от импотенции, чумы, чего угодно. Когда у брата проявилась сила, ему перерезали горло, а затем повесили вверх ногами, чтобы он истек ею, как свинья на бойне. — Ради всех святых, Хэршоу… — ахнула Зоя. — Я сжег дотла ту деревню и всех, кто в ней жил. А затем сел в лодку и никогда не оглядывался. Старая мечта Дарклинга, была в том, что однажды гриши смогут стать равкианцами, а не просто гришами. Он пытался обеспечить их безопасным местом, возможно, единственным в мире. Многие отвернулись от него, не приняли. Гриши хотят жить спокойно, а не в страхе за свою жизнь. Примерно через час Зоя и Хэршоу легли в свои мешки, полежать. Назяленская смотрела на огонь, подперев рукой голову, а инферн игрался с язычками пламени у края костра. Накошка лежала рядом с ним. Толя отошел дальше в лесок за дровами, на окрайне, которого они находились. Селена сидела спиной к костру, задрав голову к звездному небу. Так свет от огня не мешал. Мал периодически тоже поднимал голову к звездам каждую ночь. Пару раз подсаживался к Селене, говорил о том, что звезды не раз помогали ему в армии. — Ты часто на них смотришь, — в одну из ночей их путешествия сказал Оретцев, сев рядом. — Это успокаивает, — сказала она пожав плечами, не глянув на парня. — Наверное единственная привычка с детства, которая у меня осталась. — Я помню ты часто рисовала в приюте. Постоянно гнала меня и просила не смотреть, когда делала это. Девушка хмыкнула. — Было дело. Сейчас уже не рисую. Да и не до этого как-то. Последние рисунки в блокноте были сделаны перед днем рождения Николая. Простые зарисовки часовни, дворцов, мебели. Ничего необычного. Хотя нет. Там был портрет, который так и не удалось закончить. — Когда придет время, ты сможешь убить жар-птицу? — спросил Мал. — Она до сих пор кажется нереальной, – сказала Алина, смотря на пламя костра. — Но даже если жар-птица существует, ее может быть недостаточно. У Дарклинга есть своя армия. Союзники. А у нас… Группка отщепенцев? Татуированных фанатиков? Даже если учесть мощь всех усилителей, силы неравны. — Вот спасибо! — кисло произнесла Зоя. — Но она права, — заметил Хэршоу. — Я вряд ли смогу составить должную конкуренцию. — Я не это имела в виду, — возразила Алина. — Этого будет достаточно, — твердо заявил Мал. — Мы найдем жар-птицу. Ты сразишься с Дарклингом. И мы победим. — А что потом? — на нее вновь начала давить паника. — Даже если мы одолеем Дарклинга и я уничтожу Каньон, Равка будет уязвима. У страны не было ни наследника Ланцовых. Ни Дарклинга. Только тощая сиротка из Керамзина со случайным войском, которое удастся собрать из выживших гришей и остатков Первой армии. — Есть еще Апрат, — напомнил Толя, выходя из леса с кучкой дров. — Может, священнику и нельзя доверять, но твоим последователям — можно. Он скинул дрова на землю между своим спальным мешком и Мала. — И Давид полагал, что сможет исцелить Николая, — вставила Зоя. «Очень надеюсь на это», — подумала Селена, молча слушая их, положив подбородок на колени. Алина повернулась к Зое с нарастающим гневом. — Думаешь, фьерданцы станут ждать, пока мы найдем лечение? А шуханцы? — Тогда заключим новый альянс, — предложил Мал. — Продадим мою силу по наивысшей цене? — Для этого существуют переговоры. Ты выставишь собственные условия. — Обсужу брачный контракт, выберу фьерданского аристократа или шуханского генерала? В надежде, что новый муж не убьет меня во сне? — Алина… — А куда пойдешь ты? — Я останусь с тобой так долго, как ты того захочешь. — Благородный Мал. Будешь стоять ночью на страже у моей спальни? Селена брезгливо скривила губы. Отвратительное отношение к тому, кто был твоим другом столько лет, кто нашел тебе усилители и кто стал в данный момент любовным интересом. Это несправедливо, но, видимо, на тот момент Алине было все равно. Мал сжал челюсть. — Я сделаю все, что потребуется, чтобы обеспечить твою безопасность. — Склонишь голову. Будешь выполнять свой долг. — Да. — Правой, левой. Вперед, к жар-птице. Продолжай шагать, как хороший солдатик. Никто не встревал в их разборки, молча слушая. — Все верно, Алина. Я солдат. И я продолжу шагать, поскольку жар-птица — единственное, что я могу тебе дать. Ни денег. Ни армии. Ни крепости на вершине горы, — он встал со своего спального мешка. — Это все, что я могу предложить. Все тот же старый фокус. Развернулся и ушел. Ему нужно было успокоиться. Зоя дернула элегантным плечиком. — Я бы предпочла изумруд. Селена закатила глаза и повернулась к огню лицом. — Зоя. — Что? — посмотрела она на подругу. — Как будто ты бы отказалась. «Отказалась», — но в слух отвечать не стала. Николай ей не больше чем друг. В каком-то смысле иногда даже как брат. Он понимал ее или хотя бы пытался понять. Всегда. — Простите, — пробормотала Алина. — Может, ты проголодалась? — спросила Зоя. — Я всегда злюсь, когда голодна. — То есть ты всегда голодна? — полюбопытствовал Хэршоу. — Ты еще не видел меня злой. А когда увидишь, тебе понадобится очень большой платок. Он фыркнул. — Чтобы вытирать слезки? — Чтобы остановить кровотечение. Их небольшая перепалка искренне развеселила всех. По какой-то причине небольшая доза яда Зои оказалась именно тем, что доктор прописал. — Тогда, в Крибирске, вы с Малом… — начала Алина. — Было дело. Но потом он никого к себе не подпускал.◁ ☽ ◯ ☾ ▷
Темная тень на несколько мгновений скрыла звезды на таком же черном небосводе. Громкий рев заставил всех буквально выпрыгнуть из спальных мешков и вскочить на ноги, готовясь к атаке посреди глубокой ночи. Накошка прижалась к земле, выгнув спину и начала шипеть, учуяв угрозу. Звук чего-то громко хлопающего становился все громче, как и грозное рычание. Селена смотрела на него с огромным облегчением и неким благоговением. Он здесь. Он не оставил ее. Она подходила все ближе к практически приземлившемуся на открытое поле дракону. Поток воздуха от взмахов огромных крыльев откидывал волосы и края одежды назад. Аспид что-то белое держал в задней лапе, прижимал к земле. Это что-то дернулось, начало бить белыми крыльями о траву, издало звонкий, оглушительный крик. Селена подошла ближе чтобы рассмотреть, что это — за ней последовали Зоя и Алина. — Это... — начала Зоя. — Жар-птица, — завороженно сказала Алина, смотря на трепыхающуюся птицу в лапах дракона. Она была гигантской, белой, как олень и морской хлыст, ее широкие крылья окрашивались золотым пламенем. Они агрессивно били по земле в попытке высвободиться. Мифическое существо открыло свой массивный клюв, и вопль эхом прокатился по долине. Она была достаточно большой, чтобы одним укусом отхватить всю руку, а может, и даже голову, но по сравнению с драконом была ничем. Длинные острые когти блеснули в свете луны. Клюв был острым, как лезвие, перья будто бы излучали собственный свет. В ее круглых золотых глазах отражались паника и страх. Несмотря на это, Алина ощутила и благоговение. Жар-птица — это Равка. Все и должны стоять перед ней на коленях. Надежда на лучшее возросла в сердцах, вспыхнула ярким светом, как лучи рассветного солнца, что восходило из-за гор каждое утро. Птица издала очередной истошный вопль, после чего вновь предприняла попытку выбраться из лап чудовища, взмахивая крыльями, царапая чешую. Мелкие белые точки сияли на черной коже крыльев и чешуе словно отражали россыпь звезд над их головами. Особенно много их было на морде у самых его синие-голубые глаз с узкими вертикальными зрачками, что сияли в темноте также ярко, как луна на небе. Дитя самой ночи. Иначе и не назвать. «Я СЛЫШАЛ ТЕБЯ, — сказал он, склонив к гришу голову. — У МЕНЯ БЫЛИ ПРИЧИНЫ НЕ ОТВЕЧАТЬ». Хоть сказал почему, а не проигнорировал. «Из-за жар-птицы для Алины?», — спросила Селена, смотря на него совершенно не обращая внимание на мифическое существо, придавленное к земле его лапой. «НЕ СОВСЕМ. БЫЛО ЗАБАВНО ОСОЗНАТЬ ТО, ЧТО Я ПОМНЮ ТО ЧЕГО ЗНАТЬ НЕ ЗНАЛ». Насмешка звучит в его голосе так явно и отчетливо. Раздается тихий писк, а за ним сразу же следует хруст. Вскрик Алины. Селена опускает взгляд на его лапу и голову птицы. Вернее, то, что от нее осталось. Аспид просто раздавил череп своей лапой, убив такую нужную сейчас жар-птицу. жар-птицу, в которой нуждались Алина и Мал. жар-птицу, в которой нуждались все их друзья. жар-птицу, в которой нуждалась сама Равка. Отчаяние накатывало тихо, но так стремительно, оставляя лишь пустоту. Надежда испарилась с хрустом раздробленного черепа. — Зачем? — тихо, дрожащим голосом спросила Селена, смотря на выпученный глаз птицы. — Я убью его! — воскликнула Алина яростно, смотря на огромное существо перед ней. На ее глазах блестели слезы. Злость, отчаяние и жажда заполучить эту силу переполняли ее. Дракон оскалился, утробно зарычав и этот звук гудением отразился в груди всех присутствующих. «ЭТО МАЛЬЧИШКА». Селена настороженно перевела взгляд на дракона, сталкиваясь с его синими алчными глазами. — Что? — тихо спросила она, не веря в эти слова. «МАЛЕНЬКИЙ СЛЕДОПЫТ И ЕСТЬ ТРЕТИЙ УСИЛИТЕЛЬ. БАГРА ЗНАЛА ОБ ЭТОМ. ОН — ИЗ РОДА МОРОЗОВЫХ», — сказал он, смотря на Селену. Аспид перевел взгляд на заклинательницу Солнца, расправив свои огромные крылья и, о святые, они были красивы также как самое ясное ночное небо. — Алина, прекрати! — крикнула на нее Зоя. — Мне нужна эта сила! — рявкнула та на шквальную, сводя руки перед собой, намереваясь использовать разрез. Селена подняла согнутую в локте руку вверх, делая легкий взмах запястьем. Неизвестно что будет соедини она рога оленя, чешую Русалье и Аспида. Все трое порождения скверны. — Сейчас же опусти руки иначе я убью его, — холодно произнесла Старкова-старшая, смотря на сестру. Алина растерялась, не понимая в чем состоит угроза сестры, пока не услышала совсем рядом кряхтение. — Алина, — выдавил из себя Мал, держась за грудь. Он протянул руку к грише, оседая на пол. Старкова-младшая кинулась к следопыту, падая на колени рядом с ним. Маленькая девочка была совсем растерянна. Она не знала, что делать, как прикоснуться, как спасти того, кого любит. Селена смотрела на них бесстрастно. Жизнь Мала была в ее руках, не происходило ничего страшного. Хотя нет. Происходило. Она чувствовала, как медленно умирает та русоволосая девочка внутри нее, которая столько лет держалась из последних сил чтобы выжить. «УБей», — прозвучало в ее голове. Чей это был голос? Аспида? Александра? Ее собственный? Пальцы Мала сомкнулись на запястье Алины. Второй браслет. Вторая окова. Третий усилитель, который та так яро желала. По ним одновременно прошел электрический разряд, раздался треск. Мал вздрогнул. Их взгляды встретились, и между ними полилась сила — ясная и неизбежная. Алина почувствовала, словно перед ней открылась дверь, и ей нестерпимо захотелось пройти через нее — этот вкус идеального, сияющего восторга не шел ни в какое сравнение с тем, что находилось по другую сторону. Она забыла, где находится, забыла все, кроме желания переступить порог, забрать это могущество. Но с голодом пришло и ужасное понимание. «Нет, — в отчаянии подумала она. — Только не это». Но было слишком поздно. Алина это знала. Мал сцепил зубы. Его хватка усилилась пуще прежнего. У заклинательницы Солнца заныли кости. Жар от силы был практически невыносимым, голову наполнил жалобный вой. Сердце билось так быстро, что она боялась этого не вынести. Ей нужно было пройти через ту дверь. Неожиданно все резко закончилось. Дверь захлопнулась прямо перед лицом, и ночная мгла вновь окутала их. Мал с ужасом смотрел на Алину без возможности сделать вдох. Его рот наполняется кровью, вытекает тонкими струями, прокатывается по нижней губе и подбородку. Девушка не понимала, что происходит пока Мал не разжал руку и не повалился в сторону, падая на траву. Живая святая переводит взгляд на сестру, что опускает руку с сжатой в кулак ладонью. — Ты убила его, — с надрывом, тихо и от ужаса спокойным голосом сказала заклинательница Солнца. — Ты убила его...убила...Мала. «МОЛОДЕЦ», — похвалил Аспид. Дракон склонил голову к ней и теперь его морда находилась чуть выше ее плеча. Совсем рядом. Девушка почувствовала легкий толчок в плечо. Впервые он коснулся ее сам. — Скажи, что она врет, — начал злиться Толя. Тишина накрыла местность. Такая тяжелая, гнетущая. — Селена... — начала Зоя. — Я убила его, — уверенно сказала Селена, сплетая пальцы трясущихся рук в замок. Она сама не до конца верила, что решилась на это. Мал не был ей чужим, но и другом никогда не был. «Прости», — мысленно извинилась перед ним, поднося замок из рук к губам. Эгоистичный поступок. — Ты ничем не лучше Дарклинга! — истерично выпалила Алина, кидаясь на сестру. — Я была не права. Ты! И только ты похожа на него. Мал был прав, когда говорил, что я не такая как он. Ты — чудовище. — Эй! — сорвался с места Хэршоу, хватая живую святую за руки. — Успокойся! Та вырывала руки, извивалась в попытке освободиться, кричала, плакала и угрожала. Одну руку высвободить-таки удалось, поэтому локтем вмазала инферну по носу, заставив тем самым отпустить ее. Хэршоу схватился за нос, мыча от боли. Селена продолжала спокойно стоять на месте, ожидая дальнейших действий Алины. Она была готова получить кулаком в лицо, возможно, даже разрез в свою сторону, если та совсем слетела с катушек. Ей не впервой отражать разрез. К удивлению заклинательницы Луны, перед ней встала Зоя, загораживая собой. — Отойти, Зоя, — попросила Селена, боясь, что Алина может и ей навредить. — Рот закрой, — сказала Назяленская, не сдвигаясь ни на шаг. — Подобное притягивает подобное, — в голосе маленькой святой так и сквозила ненависть. — Так он любил говорить. — Алина, остановись, ради всех святых! — крикнул Хэршоу, гнусавя. — Я твоя сестра! — рявкнула Алина со слезами на глазах, игнорируя все и смотря только в серые глаза гриша. — Как ты могла сделать такое со мной?! — Ты мне не сестра, — холодно ответила Селена. — На данный момент ты для меня главный источник проблем. Святая, погубившая жизни многих. Можешь сравнивать меня с Александром сколько угодно, если тебе станет от этого легче. Мне в отличии от него не нужна твоя сила. Тебе бы все равно пришлось сделать это. Своими руками. — Какой благородный поступок! И мне что говорить тебе за это «спасибо»?! — Подожди, что? — удивился Толя. — Почему ей пришлось бы убить Мала? Неужели он... — Третий усилитель, верно. Алина замерла, ошарашенно смотря на сестру, а затем на дракона перед ними. Тот кивнул головой, в надежде на то, что заклинательница Солнца мыслит в правильном направлении. — Дракон тебе сказал об этом? — догадалась она. — Верно, — кивнула Селена. — Он помнит то, что помнит Багра. Весь гнев и ненависть из заклинательницы будто в одно мгновение исчез. Ничего кроме пустоты не осталось. Гробовая тишина длилась слишком долго. Толя оттащил тело Мала к костру, который Хэршоу — с уже целым носом — вновь развел. Аспид лежал в поле, поедая тушу птицы пока остальные прислушивались к треску веток и шипению огня. Наконец Хэршоу нарушил молчание: — Если кто-нибудь скоро не заговорит, я сожгу весь лес! Алина сделала глоток из фляги Толи и заговорила. Слова дались легче, чем она ожидала. Она поведала им историю Багры, отвратительную сказку об одержимом мужчине, о брошенной дочери, о том, как из-за этого чуть не умерла его младшенькая и о великом исцелении, которое было по сути самым настоящим воскрешением. — Она действительно умерла в тот день. Багра ее убила. А Морозов вернул к жизни, — сказала Алина. — Никто не способен… — Способен. Это было не исцеление, а воскрешение, тот же процесс, с помощью которого он создал другие усилители. Все записано в его журналах. Метод восстановления кислорода в крови, средство предотвращения разложения. Сила целителя и фабрикатора, расширенная до предела и далеко за него, в место, куда она никогда не должна была заходить. — Скверна, — прошептал Толя. — Власть над жизнью и смертью. Она кивнула. Магия. Мерзость. Дар созидания. Поэтому журналы остались неоконченными. В конце концов, Морозову не было смысла охотиться на создание, чтобы сотворить третий усилитель. Цикл уже был завершен. Он наделил свою дочь могуществом, предназначенным для жар-птицы. Круг замкнулся. Морозов преуспел в своем грандиозном плане, но не так, как рассчитывал. «Когда играешься со скверной, что ж, результат всегда отличается от того, на что надеялись». Когда Дарклинг вмешался в творение в сердце мира, наказанием за его заносчивость стал Каньон – место, где его сила бесполезна. Морозов создал три усилителя, которые никак не соединить, не пожертвовав жизнью дочери, без того, чтобы его наследники не заплатили плотью и кровью. — Но олень и морской хлыст… они были древними, — прошептала Зоя. — Морозов специально их выбрал. Они были священными созданиями — редкими, яростными. А вот его дочь была обычной отказницей. Поэтому Дарклинг и Багра с такой готовностью сбросили ее со счетов. Они предположили, что она умерла в тот день, но воскрешение должно было сделать ее сильнее – ее хрупкую смертную жизнь, связанную правилами этого мира, заменили на нечто совсем другое. Но в тот момент, когда Морозов подарил дочери вторую жизнь, жизнь, которая не принадлежала ей по праву… какая ему была разница, что скверна сделала это реальным? — Она пережила падение в реку, — сказала Алина. — И Морозов отвез ее на юг в поселение. Чтобы она жила и умерла в тени арки, из-за которой однажды долину нарекут Двумя Столбами. Она посмотрела на тело Мала. — Должно быть, она передала эту силу своим потомкам. Могущество текло у них в жилах, — из нее вырвался горький смешок. — Я считала себя одной из них. Мне так отчаянно хотелось верить, что все это делается ради какой-то высшей цели, что мое участие не просто… случайность. Я считала себя наследницей второй ветки рода Морозовых. Но это был Мал. Селена фыркнула после этих слов и получила гневный взгляд сестры. В отличие от Алины она знала, что они обе никогда не принадлежали к роду Морозовых. — Заклинатели Тьмы никогда не были родственниками заклинателям Солнца и Луны. — Тебе то откуда знать, — зло прошипела Алина. — Не знаю всего, но до Ланцовых этой страной правили гриши. Я бы их назвала прошлыми нашими воплощениями. И именно от них пошли другие гриши, поэтому все эти разделения на ордена лишь условность, — пожала плечами Селена, смотря на горящее пламя. — Как и запреты. — Да отку... — Я верну тебе Мала, Алина, обещаю, — перебила она святую. — Давид и Сергей позаботятся о его теле. — Как ты собираешься сделать это? — немного остыв спросила та. Алина не знала плакать ей или держаться. — Не могу сказать. Пообещай, что его жизнь будет потрачена не зря. Та поджала губы, опустив взгляд. — Обязательно... — Тогда утром мы летим к остальным, оставляем там тело Мала и вас, ребята, — посмотрела на Зою, Хэршоу и Толю. — А потом в Каньон и ты уничтожаешь его. Заклинательница Солнца кивнула. Она была совсем раздавлена. — И спасибо, — поблагодарила друзей, Селена. — Да ладно. Для чего еще нужны друзья, — улыбнулся Хэршоу. — Он прав, — кивнула Зоя. Селена обняла их обоих, благодаря святых за то, что эти двое с ней. Пожалуй, с друзьями ей повезло.