Искупление

Искупительная жертва — в иудаизме: жертвоприношение осуществляемое жрецом-кохеном в Иерусалимском храме как часть ритуала искупления греха жертвователя. Существовали искупительные жертвы двух видов: жертва за грех (хатат), и жертва повинности (ашам). Мясо приносимых в жертву искупления животных отдавалось совершавшим жертвоприношение священникам, и, в отличие от жертвы всесожжения, лишь некоторая его часть подвергалась сожжению. Жертвоприношение не рассматривается как самостоятельное средство искупления, помимо него требовалось и покаяние в грехах; тяжкие грехи не могут быть искуплены жертвоприношением. После разрушения Второго Храма, наряду с прочими видами жертв, прекратились, и были заменены молитвами и другими ритуалами. В христианстве смерть Иисуса Христа на кресте рассматривается как искупительная жертва за весь человеческий род.

      Я словно маленький мальчик, в предвкушении рассказа какой-то сказки немного подпрыгнув, уселся на кровати и стал ждать, когда с неохотой начнет говорить женщина. Но она медлила, словно не знала с чего начать. — Смелее, Ребекка, я обещаю, что не буду перебивать, — открыто издевался я над женщиной. Винчесто лишь сузил глаза и пристально наблюдал за мной.        Женщина выпрямилась, словно была соткана из толстенных железных нитей, которых было невозможно согнуть. Она смотрела в окно, когда из её уст полился весьма интересный мне рассказ. — Вики — моя дочь, Люцифер. Это так. Правда, я не думала, что она попадёт сюда. — Раз она ваша дочь, то каким образом я встретил шесть таких девушек в разные десятилетия? — Это была задумка Шепфа, — голос женщины был низкий и звучал, словно откуда-то из недр души. Тяжелый взгляд устало и скучающе бродил по ночному небу в окне. — Создать девушку, которая будет твоим наказанием. Думаю, эту часть ты хорошо изучил. Я не могу тебе рассказать обо всем, что ты просишь. Это тайна не моя и не мне её раскрывать, но я могу рассказать о своей роли в твоем искуплении. Именно так называется писание о тебе, Люцифер. Искупление состоит из семи частей, глав, писаний… Как тебе больше нравится, так и называй. Каждое из которых гласит о том или ином испытании для тебя. Но всех этих случаях якорем и главным артефактом являлась копия моей дочери. Вики… — Она вздохнула, снимая на какое-то мгновение маску безразличия. Я поймал себя на мысли, что женщина любит свою дочь. Это заметно по её лицу. Но не успев я присмотреться к ней, как железная леди снова предстала передо мной. — Когда врата Шепфа стали издавать какую-то вибрацию, мы поняли, что что-то не так. Спустя какое-то мгновение мы все осознали, что Шепфа в гневе и виной тому стало отродье Ада. — Она усмехнулась и изогнула бровь, будто бы стараясь взять реванш за мое издевательское отношение. Я лишь усмехнулся. — В этот момент в моей голове мелькнула мысль о Виктории.       Я вспомнила детскую площадку в парке и крохотные ручки моей дочки, которые цеплялись за прутья качели, когда я неспешно её раскачивала. Она смеялась и просила ещё и ещё. Потом меня окликнула старая знакомая и я лишь на секунду отвернулась, как услышала за спиной звук падения и дикий плач дочки. Вики соскользнула с железной качели и упала лицом вниз, разбив себе лоб об железные бордюры. И какой дурак только ставит на детской площадке такие вещи? Шепфа наблюдал за мной, читал мои мысли и что-то для себя вынес. Я не понимала изначально что, пока не сала свидетелем твоей первой части наказания. Он взял прототипом семьи его…твоей возлюбленной мою уже взрослую дочь, а в качестве её родителей меня и моего мужа. — Это все очень интересно. — Я потер подбородок и, подперев его кулаком, снова посмотрел на серафима. — Меня интересует, каким образом твоя дочь, Ребекка, оказалась здесь? Если ты, тем более, говоришь, что она — копия твоей дочери. А ещё, в одном из писаний говорится о испытаниях и артефактах. И о том, что смертей должно быть семь. Спешу заметить, я только шесть раз «хоронил» твою дочь. — Копию моей дочери. — Прорычала она. — Я не знаю, как ты оказался в настоящем на земле. По нашим расчетам, ты в последний раз должен был очутиться несколько раньше и не застать взросление моей дочери. — Или вы просто просчитались. Или ваш многообожаемый Шепфа просто не ввел в курс дела. Как тебе такая история? Может, наш Создатель её специально грохнул? — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — словно змея из-под прибрежных камней шипела Ребекка. Мне удалось снова зацепить её тщеславие. — Что на самом деле задумал Шепфа, знает лишь он сам. — Подал голос Винчесто. Я лишь усмехнулся его словам и поддел незамысловатой фразой «Да ты Кэп!» (понабрался всякой дряни, прожив какое-то время на земле). — Я бы на твоем месте не язвил, Люцифер. В последнее время ты что у отца, что у Шепфа в немилости. — А когда я был в милости? — Я на этот раз я по-настоящему рассмеялся, даже лицо небесной Маргарет Тэтчер дрогнула в подобие на улыбку. — Винчесто, кому как ни тебе знать, безграничную любовь моего отца. Но зато ты находишься к нему намного ближе всех остальных. Ты можешь узнать много интересного.       Винчесто поднялся со стула и приблизился ко мне. — Предлагаешь мне шпионить, мальчик? Ты не Сатана. Я служу твоему отцу, а не тебе. — Слава Шепфа я знаю ваш секрет, а не мой отец. — Парирую я, специально выделяя слова. Лицо Винчесто окаменело, Ребекка выглядела так, словно её не тронули мои слова. Все бы ничего, если бы ни её руки, сжатые в кулаки. — Думаю, вы хотите, чтобы это осталось в тайне? — Это шантаж? Если мы откажемся шпионить, ты расскажешь о нас отцу? Ты же сам постоянно нарушаешь запрет. — Поверьте, мне совершенно все равно с кем и уж тем более как якшаются серафим и адмирон. Но думаю, вы не хотите, чтобы это стало достоянием общественности. К тому же знаете, достаточно пустить слушок. Ости, например, отличается отменным длинным языком. — Я хищно улыбнулся наблюдая, как у пара теряет терпение.       Женщина обвила взглядом в очередной раз мою комнату. Адмирон закрыл глаза и держал себя всеми силами, чтобы не врезать заносчивому сыну Сатаны. Первым разрушала напряженное молчание, что так тучно витало в воздухе, решилась серафим. Её руки снова были сложены на груди, а лицо не выражало ничего, кроме скуки. — Что ты хочешь от нас узнать? — Удивительно, как быстро у ангелом разум пересиливает чувства. Винчесто до сих пор в себя прийти не может. — Я в себе. — Буркнул он, — а вот ты — нет. — Мне просто нужно, чтобы вы узнали все о наказании и об испытаниях. — Ты же в курсе, что испытания уже почти начались?       Казалось, что кровать подо мной промялась еще сильнее. Я стал тяжелее, словно на мои плечи упал тяжелый груз бремени. Потупив взгляд, я снова посмотрел на серафима. Она говорила ровно и безучастно. — Ты же собрал артефакты? — Как эти артефакты вообще выглядят?! — Возмутился я и бросил в сторону своих гостей портрет Вики. Серафим взяла его в свои руки и стала внимательно всматриваться в идентичное лицо своей дочери. — Шепфа постарался на славу, — говорю я и ловлю хмурый взгляд женщины. — Если артефакты, по моему предположению, это подарки мне от Вики, то у меня плохи дела. — Ты настолько невыносим, что тебе не дарили подарков? — хохотнул Винчесто. — Я настолько хорош, что они во всех случаях дарили мне себя. — Отвечаю я. Винчесто хохочет, а вот Ребекка явно злиться. — Что тебе ещё дарили? — Спрашивает в итоге меня женщина. — Я не помню. Портрет, перчатки… это самые значимые подарки были. В остальное время, мне не подносили подарков. — Вспомни все, на чем ты заострял свое внимание в то время. — Включается в разговор адмирон и я понимаю, что они все-таки клюнули на мою уловку с шантажом.       Конечно, я не собирался выдавать своего, можно сказать, друга отцу. Винчесто — хороший мужчина и если он нашел свое счастье в той, чье имя застряло у меня где-то между печенкой и почками, это его право. Может, в скором времени она его допечет своей тягой к власти и он сам сольется. — Значит, вы согласны? — Торжественно заявил я, на что мне только сердито кивнули. Я хлопнул в ладоши, а потом, попрощавшись, хлопнул и дверью.       На следующее утро я проснулся от криков в коридоре. Проклиная когда-то выбранное мною расположение комнаты, я шаркая тапками побрел к двери. Открыв её, передо мной предстала картина: Вики, расположив свои сверхженственные руки на талии, ругалась с какой-то девушкой. По внешнему виду и крыльям было понятно — она демон. Демон улыбалась, но при этом я четко улавливал её энергию. Она злилась и из последних сил себя контролировала. По обе руки от Вики стояли её вечные спутники — Ади и Сэми по правую руку и Энди и Мими по левую. Они так же, как и Непризнанная, с вызовом смотрели на единственный объект презрения. Они так были увлечены спором, что звук открывшейся двери их не побеспокоил, как и мой силуэт в дверях. — На твоем бы месте, я бы заткнула рот, Непризнанная. Ты — всего лишь грязь из-под ногтей. — Так и закрой свой рот, — вмешалась малышка Мими. Словно почувствовав мою энергию, она на секунду обернулась, встретившись со мной взглядом. — Я ей сейчас вмажу, — прошептала Вики, но я это услышал. — Не здесь, Вики.       Девушка повела подругу и остальных ребят в сторону выхода. Я захлопнул дверь и попытался снова уснуть. Сон на сегодня уже покинул меня, да и любопытство пересилило лень. Я собрался, накинул на себя черную футболку с рукавами три четверти и вышел на задний двор. Криков и споров уже не было слышно, зато я отчетливо чувствовал те самые энергетические вибрации, исходящие от Вики и той самой девушки демона. Энергия привела меня на край скалы, откуда всегда спрыгивают, проходя посвящение, все непризнанные.       Теперь там стояли только Ади и Мими, остальные парни куда-то благополучно ретировались. Вики стояла в нескольких сантиметрах от противницы, когда Мими и его рыжий друг по разные стороны обрыва смотрели за происходящим. «Она ей что, сейчас реально врежет?» — только подумал я и увидел, как летит кулак Непризнанной в сторону демона. Девушка демон вскрикнула и пошатнулась, а потом взмыла вверх и опустилась позади неё. — Стерва! — Прорычала та и вцепилась ей в волосы. — Хотя бы играю честно!       Я не смог сдержать хохота. На меня обратили внимание ребята и лица у них слегка вытянулись от испуга. Только Вики смотрела на меня с нескрываемой злостью и презрением. Я же наоборот восхитился ей. Она, пусть и дочь серафима Ребекки, непризнанная — та, кого вообще не должно быть в иерархии, посмела поднять руку на демона. Это либо полнейшая глупость или смелость, заслуживающая уважения. А ещё, это так похоже на меня. — Люцифер! — Первая отозвалась Мими. — Привет, малышка Мими.       Малышка Мими. Это прозвище к ней приелось ещё с тех времен, когда мы были совсем детьми. Играли вместе в аду, пока наши отцы вели важные дела. Мы были дружны, и считали друг друга почти родными. Я привязался к ней и теперь, когда мы стали далеки друг от друга, я все ещё чувствую ту странную теплоту тех времен, когда она приносила мне горстями золу и заставляла меня зажечь её. — Что ты здесь делаешь? — Зарычала Вики, совсем забыв про оппонента.       Девушка демон же, воспользовавшись ситуацией хотела вцепиться снова в Непризнанную со спины, но я подлетел к ней и «случайно» столкнул её с обрыва. — Никогда не отвлекайся в спарринге. Удар может прийти оттуда, откуда не ждешь, Непризнанная. — Пошел ты! — Выплюнула она. — Ты следишь за мной? — После того, как ты со своими дружками разбудила меня, мне стало интересно, чем все закончится. — Я бы поколотила её, если бы ты не вмешался. — Вопила она. Я рассмеялся. — Не сомневаюсь.       Девушка насупилась. Она, словно маленькая, сложила руки на груди и надула губы. Мне резко захотелось её обнять, но я пересилил себя и лишь произнес: — Прежде чем браться за драку с демоном, научись. Хотя бы кулачному бою.       Она мне не успела ничего сказать — я взмыл в небо и вместо фигур ребят видел только маленькие точки.       В школе меня уже ждал Геральд. Он сложил руки на груди и, заметив меня, стал приближаться. — Ты совсем забыл про тренировки, Люцифер. — Зачем они мне? По-моему, я достаточно раскаялся. — Видимо, не совсем, раз твой папаша напомнил мне о них сегодня. Послал бы я вас к черту, да, боюсь, вы и есть черти. — Смешно. — Проворчал я и встал на позицию.       Мы тренировались дольше обычного. Выпады Геральда были сильны и я не переставал удивляться тому, насколько этот старик подходил бы на роль солдата армии ада, но никак не на роль школьного клерка. Спустя пару часов я устал и выдохся, то же я заметил и по внешнему виду учителя. Он выпрямился и подошел ко мне ближе, кладя руку мне на плечо. У меня не было сил сбросить её. — Я знаю, что не должен говорить, но все же скажу. У тебя мало времени, Люцифер. Найди все артефакты, иначе либо ты, либо она попадет в Небытие. Думаю, ты понимаешь, чьи весы перевесят.       Меня словно облили холодной водой. Я уставился стеклянными глазами на собеседника, сдерживая дикое желание схватить его за грудки. Он говорит о Вики, это очевидно, как день. И ещё очевидно, что она умрет, если я не найду все артефакты. Но что это за чертовы артефакты? — Ты не сможешь пройти испытания, если не найдешь их. На этом все. — Он отстранился, но я успел схватить его за запястье. — Что за артефакты? Какие испытания? Что ты знаешь? — Я все сказал, Люцифер. — Он вырвал руку их моей хватки и ушел в здание школы.       Где мне искать эти чертовы артефакты? Как мне вернуться в то время? Как мне спасти свою жизнь и жизнь невинной души? Вики не виновата в том, что я по собственной глупости и гордости втоптал в грязь самого создателя и его приближенных. Я согрешил больше, чем когда-либо. Я замахнулся на Шепфа, а теперь Шепфа замахнулся на меня. Только из нас двоих в выигрышном состоянии окажется он. А я буду биться до последнего, чтобы не пасть, как трус. — Я уже думала, ты превратился в камень, — произнесла подошедшая ко мне Ости, когда я со злости пнул растущий цветок. — И в чем же это создание так провинилось, что ты его растоптал? — Просто попалось под руку. — Как много общего у нас с ним. Я тоже всегда попадаюсь тебе по горячую руку. — Не крутись тогда около меня. — Ответил я и девушка скривилась от возмущения. Она обошла меня и прислонилась спиной к стене, опираясь ступней. — Что ты хочешь, Ости? — Ничего такого, что не могли бы мы дать друг другу. Например, прекрасную ночь на берегу святой реки. Помнишь, как тогда нас чуть не поймали? — Да, и ты улетела в одном нижнем белье. А мне пришлось выбросить твои шмотки в реку. — А потом они всплыли. — А потом меня вздернули. — Улыбка с лица девушки спала. — Было весело.       Не могу сказать, что мне неприятны воспоминания со встреч с Ости. Мы с ней были близки долгое время. И я понимаю её привязанность и ревность сейчас, когда в моей постели уже долгое время никого нет. Может, в её коварную красивую голову и приходят всякие плохие мысли на этот счет, но меня это мало волнует. Мы друг другу ничего не обещали, а значит, и не обязаны друг перед другом нести ответственность. — Было весело до той поры, пока я не был наказан. — Что с тобой случилось? — Она резко отталкивается от стены и подходит ко мне так близко, что я чувствую её вишневый аромат духов. — Боль, смерть, отчаяние и все по кругу. Ад. — Мне жаль, Люцифер. — Жалость мне не нужна, ты это знаешь. — Знаю, — её голос звучал так откровенно и грустно, что я немного проникся ей. Где-то внутри вспыхнуло чувство вины. — Мне жаль, что то время больше не вернуть. И тебя тоже. — Я не буду спать с тобой, Ости, но это не значит, что я не буду и дружить с тобой. Иногда ты была очень хорошим собеседником. — Я изогнул бровь и усмехнулся. — Когда не пыталась лезть ко мне в штаны. — Грубиян! — Фыркнула она и обняла меня.       Этот порыв был спонтанным, резким. Я немного опешил, а потом мои руки сомкнулись на её талии. Я поднял голову наверх, словно чувствуя, как за нами наблюдают. Где-то за колоннами виднелся женский силуэт. Заметив меня, она отошла от края балкона и скрылась из виду вовсе. Ости отстранилась и грустно улыбнулась. — Друзья. — Друзья.       Хоть с чем-то разобрался, — подумал я и уставший побрел к себе в комнату. Голова забита артефактами, испытаниями, писаниями и сегодняшней сценой на обрыве.