Sell Your Body to the Night

Стайлз проснулся, когда они съехали с автострады. Он уставился на знакомые огни первого перекрестка у выезда с Бикон Хиллс, на заправки, продуктовый магазин и Бургер Кинг, которые говорили ему, что он почти дома. На секунду все стало совершенно обычным и нормальным, а затем он вспомнил, что был в машине с Дереком, что последние три месяца он был шлюхой, что его отец жив и что они ищут Лору. Его сердце забилось быстрее, и он с трудом выпрямился на своем сиденье. Дерек посмотрел на него, когда они остановились на светофоре. - Ты боишься? Стайлз моргнул, не зная, что ответить. Он боялся за Лору, боялся в какой-то степени всего, что вот-вот обрушится на него. Он слегка покачал головой, неуверенный. - Своего отца, - уточнил Дерек. Загорелся зеленый, но Дерек не тронулся с места, глядя на Стайлза и ожидая ответа. Очередная машина на перекрестке проехала мимо. – Ты выглядел испуганным, когда я упомянул о нем, вот почему я думал… вот почему мы никогда не давали ему найти тебя. Поэтому я не собираюсь предполагать, что знаю, что происходит на этот раз. Прежде чем я верну тебя ему… ты боишься его? На этот раз Стайлз решительно покачал головой. «Боишься» это не то слово, не в том значении, которое имел в виду Дерек. Стайлз не мог подобрать слов, чтобы выразить свои чувства, поэтому он лишь указал: - Здесь налево. Дерек еще секунду смотрел на него, а потом, когда светофор стал желтым, свернул на полосу съезда, а затем налево. Они ехали по местной дороге, а Стайлз думал о том, каким безумием было представлять, что он боится своего отца. Другие дети иногда пугались его отца, глядя на него и видя шерифа, или, когда Стайлз был младше, помощника шерифа, но Стайлз всегда видел только своего отца, доброго, терпеливого и кричащего только тогда, когда Стайлз уже знал, что, правда, по-настоящему, заслужил это. Он вдруг вспомнил, как думал, когда начал замечать, что ему нравятся парни, что положительной стороной в том, чтобы привести парня к себе домой, будет то, что его отец получит удовольствие от процедуры чистки оружия, демонстрируя чрезмерно-заботливого шерифа-отца. Он думал, что, вероятно, сюда впишется то, как его одноклассники боялись его отца. Он никогда не думал, чтобы привести домой кого-то вроде Дерека… не то, чтобы он привез Дерека, чтобы познакомить со своим отцом, но… - Я не скажу ему, - выпалил Стайлз. Дерек ничего не сказал, и Стайлз продолжил: - О тебе и обо мне, что ты… нанимал меня. Я не скажу отцу. Так что… не беспокойся. Его слова вынудили Дерека крепче сжать руль, а затем руки Дерека расслабились, когда он сказал: - Стайлз, если хочешь, скажи ему. Скажи своим учителям, своему врачу, опубликуй в газете. Это твое право. Скажи, если хочешь сказать, не защищай меня. Я знал, что я делаю, и я несу ответственность за это. Я не буду просить тебя держать это в тайне. У меня была своя тайна, сказал Дерек в темноте на обочине дороги, и ее вина. Стайлз не позволял себе слишком много думать об этом: - Я не хочу рассказывать. Я не хочу, чтобы он знал, чем я занимался, я… - он представил себе, если его отец будет знать об этом, о том, перед каким количеством мужиков он становился на колени, о том, как легко он стал заниматься проституцией. От этой мысли его затошнило. Его отец, возможно, по-прежнему любит его, возможно, примет обратно, но он не будет знать, кем Стайлз был. Ему будет больно от того, кем Стайлз был, даже больнее, чем от того, что Стайлз исчез без всякой причины и скрывался, пока отец искал его. - Я не хочу никому рассказывать, - пробормотал Стайлз, отводя взгляд. - Только если ты понимаешь, что это твой выбор, - сказал Дерек, а затем спросил, - в какую сторону? – когда они подъехали к знаку остановки. Стайлз показал, и Дерек свернул направо. Стайлз смотрел в окно, на знакомые дома, в которых он на Хэллоуин выпрашивал сладости и пытался продать подписку на журналы и попкорн, а теперь он вернулся, и он буквально не мог посчитать количество человек, с которым он занимался сексом за последние три месяца. Все в этих домах знали, что он сын шерифа, который сбежал; что если они сделали то же предположение, что и Дерек с Лорой, что у Стайлза, должно быть, была веская причина? Неужели они в течение нескольких месяцев смотрели на его отца так, будто это была его вина? По крайней мере, теперь, когда Стайлз вернулся, все взгляды будут направлены на него, а не на отца. Все будут смотреть на него и знать, что он сам во всем виноват. Они могут и не знать точно, что он сделал, но они будут делать свои собственные предположения. Стайлз на мгновение зажмурился, чувствуя тошноту и дрожь, и снова испытывая искушение просто открыть дверь машины и броситься бежать. - Если у тебя хватило смелости справиться со всем остальным, - тихо сказал Дерек, снова поворачивая, когда Стайлз указал дорогу на следующем перекрестке. – Тебе хватит смелости, чтобы справиться и с этим. - Нет, не хватит, - сказал Стайлз тихим голосом, и Дерек остановился через дорогу от его дома, на этот раз без подсказки со стороны Стайлза. Полицейская машина отца стояла на подъездной дорожке. На крыльце горел свет. Было уже за полночь, и его отец, очевидно, был дома, просто на крыльце горел свет. Он оставил его включенным для Стайлза, ожидая его возвращения домой. Стайлза снова начала бить дрожь, и он покачал головой: - Дерек, я не могу. Не могу. - Тогда позволь мне, - тихо сказал Дерек, но вместо того, чтобы прикоснуться к Стайлзу, он вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть дверь Стайлза. Он протянул руку, как будто собираясь также расстегнуть ремень безопасности Стайлза, и Стайлз увидел затуманенными от слез глазами, как открывается входная дверь. Он сдернул с себя ремень безопасности и на ощупь выбрался из машины, едва осознавая, что Дерек подхватил его, когда он упал, последовав за ним, когда он побежал через улицу. Его отец был на крыльце, торопливо спускаясь по лестнице – может быть, медленнее, чем раньше, но не сильно хромая – и Стайлз встретился с ним на середине подъездной дорожки. Он уткнулся лицом в плечо отца и вцепился в него изо всех сил. Его отец пах так же. Его руки ощущались так же. Он крепко обнимал Стайлза и не отпускал, одной рукой обнимая за шею Стайлза, а второй, обхватив за корпус, слегка покачивая, как будто Стайлз был маленьким ребенком, как будто он был младенцем. У Стайлза вдруг возникло яркое воспоминание о том, как его отец вбежал после смерти матери, нашел Стайлза в больнице и вот так же обнял. Он больше не был один. Так или иначе, все будет хорошо. Папа был здесь. - Прости, - прошептал Стайлз. – Пап, прости. - Никогда больше, - сказал отец, слегка встряхнув его за шею, но потом лишь крепче обнял Стайлза и не закончил фразу. - Не буду, - выдавил Стайлз, потому что, что бы ни хотел отец, чтобы он не делал, он не будет этого делать, если только сможет остаться здесь навсегда. – Прости. Я подумал, что ты… я подумал… я услышал, как Гутьеррес сказал, что ты мертв, и я просто. Я не мог. Его отец слегка отстранился, глядя Стайлзу в глаза, и Стайлз впервые увидел уродливый красный шрам на шее отца и то, насколько его отец выглядел старше – резче обозначились черты лица, появились новые морщины вокруг глаз и его волосы потускнели, став более седыми. Отчасти из-за стрельбы, но и отчасти и из-за него. - Прости, - еле слышно повторил Стайлз. Отец слегка покачал головой: - Я люблю тебя, - хрипло сказал отец. – Я пообещал себе, что когда ты вернешься домой, то первое, что я сделаю, это скажу тебе, что я люблю тебя, и я чертовски рад, что ты дома и в безопасности, а обо всем остальном мы поговорим позже. Стайлз закрыл глаза и кивнул, и после нескольких попыток ему удалось сказать: - Я… я тоже тебя люблю, пап. Отец снова обнял его, так крепко, что он почти не мог дышать, и долго его не отпускал. В конце концов, он вздохнул в ухо Стайлзу и сказал: - А теперь вам обоим лучше зайти внутрь, потому что я предполагаю, что это никакое не совпадение. Стайлз огляделся, когда объятья отца ослабли, и понял, что Дерек стоит примерно в трех футах от него, глядя на открытую входную дверь. - Пап? – сказал Стайлз. – Ты… Лора… - Она говорит, что будет жить, - сказал отец, и повернулся, потянув Стайлза за собой к двери. – Заходи, Дерек, она сказала, что ей станет лучше, как только ты приедешь. Дерек повернул голову, и в его лице, когда он встретился взглядом с шерифом, было что-то надломленное и испуганное. Он повернулся и побежал в дом, и Стайлз не удержался и поспешил за ним, хотя это означало необходимость разорвать объятья отца. Лора была здесь; Лора была жива. В безопасности. Стайлз не раздумывал дважды, проходя через входную дверь, и хотя он думал, что никогда больше не увидит этого снова, но все вокруг него говорило о том, что он дома. Дерек стоял на коленях перед диваном. Лора лежала там, укрытая одеялом, она была бледной под четырьмя красными порезами, которые тянулись вниз по ее лицу. Ее глаза были закрыты, и Стайлз понял, когда упал на колени рядом с Дереком, что она не открывает глаза и не шевелится. Стайлз оглянулся в поисках отца, который медленно шел от входной двери: - Пап, почему… - Больница не показалась мне хорошей идеей, - сказал отец, и его взгляд скользнул мимо Стайлза и остановился на Дереке и Лоре. Стайлз вернулся взглядом обратно и обнаружил, что Дерек откинул одеяло, открывая большую часть тела Лоры – под одеялом вокруг нее было обернуто полотенце, закрывая ее грудь, но открывая бинты, обернутые вокруг живота, через которые просвечивала темная засохшая кровь. Дерек издал негромкий расстроенный звук. Стайлз переводил беспомощный взгляд от отца на Дерека, затем на Лору, и в это время ее глаза распахнулись, светясь красным. Стайлз не мог отвести взгляд, даже когда она улыбнулась и слабо сказала: - Молодцы. Оба здесь. Теперь все наладится. Рука отца легла ему на плечо, твердо и крепко, и Стайлз не издал ни звука, уставившись в глаза Лоры – все еще красные, все еще светящиеся – когда они снова закрылись. - Лора? – позвал Стайлз. - Теперь она быстрее исцелится, - сказал Дерек. – Со своей стаей рядом. Будет лучше, если ты прикоснешься к ней, тогда она будет знать, что ты здесь. - Со своей стаей, - повторил Стайлз, послушно протягивая руку, только, чтобы оставить ее висеть в воздухе над бинтами. Дерек схватил его за запястье и положил руку Стайлза на плечо Лоры. Дерек положил свою руку чуть выше бинтов, слегка приподняв полотенце, чтобы коснуться обнаженной кожи на ее животе. Вены на руке Дерека почернели, и чернота поползла вверх по его руке, и Стайлз не мог отвести глаз от этого, как не мог отвести взгляд от красных глаз Лоры. Рука отца крепче сжалась на его плече. - Что ты делаешь, сынок? – спросил отец. Стайлз слышал разницу, когда отец произнес это, и даже не видя руки Дерека, он знал, что это было общее понятие слова «сын», под которым подразумевался Дерек, а не то, которое означало «мой сын» и которое предназначалось только для Стайлза. - Забираю ее боль, - сказал Дерек, и Стайлз поднял глаза на лицо Дерека, услышав звук скрежета зубов в его голосе. Он выглядел еще бледнее, чем когда сказал Стайлзу, что Лора пропала. Стайлз понял без необходимости Дереку объяснять больше: он впитывал боль от кровоточащей раны в животе. Он делал это, вместо того, чтобы отвезти ее в больницу, где ей могли бы сделать операцию и дать морфий… потому что Дерек мог поглощать боль, и глаза Лоры светились красным, и… Все, что Стайлз наблюдал, начиная с первой ночи, когда они встретились, до слова «стая» и суперсилы Дерека, сложилось вместе в его голове. Он пришел к одному ответу. - Но я был с тобой в полнолуние, - сказал Стайлз, и пальцы отца впились в его плечо. – Ты был в порядке. Но Крис Арджент думал, что это не так. Крис Арджент думал, что Лора укусила Стайлза… Лора, но не Дерек? Но Дерек должен быть тем, кем была Лора, даже если его глаза… Стайлз уловил вспышку холодного сияющего голубого света, прежде чем Дерек зажмурился. - Мы с Лорой научились держать себя в руках еще в детстве. Мы родились такими. Полная луна зовет нас, но не принуждает. Всю ночь самого длинного полнолуния Дерек не спал, трахал Стайлза снова и снова, не в силах остановиться, пока не взошло солнце. Пока луна не зашла. - Но почему, - сказал Стайлз, переводя взгляд с ран Лоры на руку Дерека, а потом на отца, - пап, ты… - Я не отвез ее в больницу, - сказал отец, встречая взгляд Стайлза легкой улыбкой, той же самой, с которой он вступил в последствия первой попытки научного проекта Стайлза в восьмом классе, слишком смирившейся, чтобы не верить, - потому что она превратилась в волка. Она позволила донести ее до машины, но когда я сказал, что отвезу ее к доктору Дитону, она превратилась обратно, чтобы сказать мне, что не доверяет ему – сказала, что он может быть не на ее стороне – и попросила меня просто позволить ей отдохнуть где-нибудь в тихом месте. А потом она потеряла сознание, голая и залившая кровью всю мою куртку на заднем сиденье моей патрульной машины. Стайлз впервые заметил, что, несмотря на патрульную машину на подъездной дорожке, которая означала, что отец был, по крайней мере, на вызове, если не на официальном дежурстве, он был одет в простую футболку. Ему пришлось переодеться; его униформа была вся в крови Лоры. - Что случилось? – спросил Дерек, его голос стал более твердым и уверенным. Чернота исчезла с его руки; теперь его рука лишь прикасалась к Лоре. - А, - сказал шериф, и на его лице появилось страдальческое выражение. – Ну. - Это был Питер, - сказала Лора тихим и слабым голосом, но более твердым, чем раньше, и Дерек резко повернул голову. Стайлз тоже посмотрел, но ее глаза больше не светились; они были такими же серо-коричневыми, как и у Дерека. Раны на ее лице больше не выглядели такими уродливыми, просто четыре длинные кровавые царапины. - Дядя Питер? – ошеломленно повторил Дерек. – Но он… - Напал на меня, - сумела выдавить Лора. – Заманил меня сюда. Нападения животных – знаки мести. Дерек посмотрел на шерифа, снова выглядя юным и потерянным, и шериф сказал: - Та часть, о которой я знаю – за последний месяц или около того у нас в заповеднике было убито полдюжины оленей – вспоротые горла и никаких пуль или ран от стрел. У всех на теле была вырезана спираль. Лора сказала мне, что спираль символизирует месть среди… - шериф помедлил, затем твердо сказал, - оборотней. Значит, все это должно быть реально. Его отец только что сказал это, так что это был не просто Стайлз, делающий дикие, сумасшедшие выводы, и Лора с Дереком подыгрывающие ему, это было… это было действительно, по-настоящему, реально. Оборотни. Стайлз посмотрел на Дерека, гадая, в чем там дело было с этим дядей; он никогда не знал, что у Дерека и Лоры остались помимо них еще какие-то родственники. Хотя он понимал, почему нельзя говорить о дяде, который способен на такое. Вот только Дерек казался удивленным. Дерек смотрел вниз, сильно нахмурившись, и Лора подняла руку, чтобы коснуться его щеки. - Еще одна вещь, о которой я знал, - продолжил его отец, ослабляя хватку на плече Стайлза, чтобы потереть это место открытой ладонью, - после того, как я натыкался на одного или обоих каждый чертов раз, когда я ездил в город, чтобы найти тебя, стало понятно, что Лора и Дерек, вероятно, знали что-то о том, где ты. Стайлз поморщился и посмотрел на них. Лора смотрела на него в ответ уверенным твердым взглядом, который Стайлз понял, как вопрос – тот же вопрос, который задавал Дерек. Ты боишься своего отца? Лора защитит его от отца даже сейчас, если он попросит. Стайлзу пришлось поднять глаза, чтобы посмотреть в лицо отца, глядящего на него с тревогой и любовью, а затем Стайлз встретился взглядом с Лорой и слегка покачал головой. Лора кивнула, и Стайлз понял, что царапины на ее лице зажили, превратившись в розовые линии. - И, - продолжил его отец, - мои помощники также знали, что у меня есть эти соображения, поэтому мы неофициально объявили их машины в розыск. Машину Лоры заметили в городе сегодня днем, и хотя никто не хотел беспокоить ее, пока она ходила на кладбище..... Стайлз увидел, как рука Дерека слегка дернулась на коже Лоры. - Когда она направилась в заповедник, мне сообщили, и я поехал посмотреть, что она там делает. Стайлз моргнул и снова посмотрел на отца: - Типа, на случай, если она выбросит мое тело? На лице отца появилось странное выражение, и он покачал головой: - На случай, если мне представится возможность поговорить с ней наедине и снова попросить ее рассказать мне, что ей известно о твоем местонахождении. А также, подумал Стайлз, на случай, если она выбросила мое тело. Отец наверняка рассматривал такую возможность, даже если не хотел выражать это словами. Все это время, каждый день его отец задавался вопросом, не умер ли Стайлз где-нибудь. - Так что представь мое удивление, - продолжал отец, - когда я увидел, что на нее напал кто-то, кто даже не выглядит, как человек, и я увидел, как она превращается в волка, чтобы защититься. - И в этот момент ты сделал что-то умное, например, вызвал подкрепление, да? – спросил Стайлз, снова посмотрев на отца. Боже, его отец мог пережить все, что было до этого, а затем умереть сегодня ночью за час до того, как Стайлз вернулся домой. Отец фыркнул: - В тот момент я увидел, что схватка закончится неблагоприятно для Лоры, и крикнул нападавшему, чтобы он остановился. Питер, по крайней мере, переключился на меня, и я обнаружил, что пули не очень-то останавливают оборотней. Правда, они их отвлекают, а Лора сделала остальное. - Пули помогли, - сказала Лора, слегка улыбаясь. – Я не смогла бы этого сделать, если бы вы не предоставили мне эту передышку. И я бы все еще истекала кровью в лесу. - Командные усилия, - согласился шериф, и Стайлз слышал, как он использовал именно эту интонацию по отношению к достаточному количеству своих помощников на протяжении многих лет, чтобы понять, что его отец перестал приглядываться к Лоре. Эта интонация обычно означала, что помощник шерифа время от времени будет появляться в их доме на обеде – Стайлз внезапно вспомнил, что это было обычным делом, когда он был маленьким, пока его мама не заболела. На воскресных обедах был он, мама, папа и двое-трое молодых помощников, у которых не было еще своих семей и которые плотно попали под опеку шерифа. Стая, снова подумал Стайлз. - Так он… - сказал Дерек, не поднимая глаз. - Мертв, - сказала Лора, нежно касаясь пальцами щеки Дерека. – Я убедилась. Он хотел стать альфой – должно быть, он уже давно притворялся, что не исцелялся, чтобы подловить меня. Он несколько недель рыскал повсюду, убивая оленей, чтобы вернуть меня сюда, так что он был достаточно здоров, чтобы позвонить нам, или даже договориться со мной, если хотел сделать это чисто. - Но он хотел отомстить, - глухо сказал Дерек. – За пожар. Вся моя семья погибла, сказал Дерек. И я никогда не говорил Лоре, что я на самом деле сделал. И теперь Дерек думал, что это тоже его вина, или, по крайней мере, что он был следующей мишенью Питера. А может и то и другое. Стайлз убрал руку с плеча Лоры и потянулся вниз, чтобы взять за руку Дерека, крепко ее сжав. Дерек посмотрел на него, и Стайлз сказал: - Твоя очередь быть храбрым. Дерек слегка покачал головой: - Я же говорил, что не такой храбрый, как ты. - Дерек? – сказала Лора, убирая руку с его щеки, ее голос стал резче. – Ты знал что-то об этом? Дерек вздрогнул и перевел взгляд на Лору: - Не о Питере и не о том, что он делал… а о необходимости отомстить. Взгляд Лоры метнулся к Стайлзу, а затем снова остановился на Дереке, она натянула на себя одеяло и приподнялась, снова прикоснувшись к лицу Дерека: - Дер, я знаю, ты всегда подозревал… - Я не подозревал, - сказал Дерек, не поднимая глаз. – Я знал. Я знаю. Это из-за меня Кейт Арджент знала достаточно, чтобы устроить этот пожар. Рука Лоры дернулась, а затем она приподняла подбородок Дерека. Глаза Дерека вспыхнули голубым, когда встретились с ее глазами, горящими красным цветом. - Ты тогда знал Кейт Арджент? – спросила Лора. – До пожара? Тебе было… пятнадцать, шестнадцать в том году. Дерек кивнул, не отводя взгляда от Лоры: - Я познакомился с ней осенью. Я думал… она сказала, что любит меня. Я думал, что люблю ее. Я думал, что она другая. - Ты когда-нибудь считал, что она навредит нам? – спросила Лора, и в ее голосе было что-то серьезное и предупреждающее. - Нет, - прошептал Дерек. – Лора, я не знал. Лора выдохнула, ее глаза снова стали серыми, и сияние в глазах Дерека тоже исчезло. Она наклонилась вперед, обнимая его. Он прижался лицом к ее груди, наполовину спрятавшись в падающем вокруг нее одеяле. - Ты должен был сказать мне, - тихо сказала она. – Дер, ты должен был доверять мне. Стайлз услышал тишайший звук, который мог означать, что Дерек что-то сказал – наверное, достаточно громко, чтобы услышала Лора, но Стайлз не уловил. Тем не менее, Стайлз продолжал держать его за руку, и хватка Дерека была крепкой. Лора посмотрела поверх головы Стайлза на его отца: - Шериф, думаю, мне надо поговорить с братом наедине. Я приеду в участок завтра утром? Опознаю тело, дам показания… возможно и не одни. Отец кивнул: - Я видел, как на тебя напал твой дядя, стрелял в него, но не знаю, попал ли я в него, а затем на него напал волк, чтобы защитить нас обоих? Лора кивнула: - Вы привезли меня сюда, потому что я была расстроена и не хотела ехать в больницу, а потом появились Дерек и Стайлз. Завтра у меня обязательно будет несколько ран, чтобы продемонстрировать. Дерек, мне нужна одежда. Дерек кивнул, уткнувшись ей в грудь, но не двинулся с места, пока Лора не подтолкнула его. - Я должен, эм, забрать свои вещи из машины, - сказал Стайлз, когда Дерек отпустил его руку, чтобы встать. Отец отпустил его плечо, и Стайлз вслед за Дереком вышел из дома. Дерек не оглядывался. Он аккуратно посторонился, когда они вдвоем вытаскивали свои сумки из багажника. Стайлз надел рюкзак, пока Дерек рылся в своей сумке в поисках футболки и штанов. Он понимал, что не может просить Дерека согреть его, не сейчас, не тогда когда он может вернуться домой. Не тогда, когда, наверное, отец наблюдал за ними из-за двери, а Лора собиралась заставить Дерека рассказать ей всю историю о том, почему их семья умерла. Он хотел предложить Дереку согреть его, но сейчас это было не его дело. Дерек, наконец, поднял глаза, когда одежда была у него в руках. Стайлз отступил, чтобы дать ему закрыть багажник, но удержал его взгляд. - Мы ведь все еще не чужие друг другу, да? – спросил Стайлз, потому что они могут быть хотя бы в таком статусе. Возможно, они оба были частью стаи Лоры, хотя Стайлз все еще не был уверен, что это значит, оставалось ли это в силе теперь, когда Стайлз снова был дома со своим отцом, а Дерек и Лора собирались куда-то, чтобы разобраться со всем без него. Дерек сжал губы и бросил взгляд в сторону дома, но кивнул и снова встретился взглядом со Стайлзом: - Мы не чужие. На данный момент этого должно быть достаточно. Они не уезжали из города; по крайней мере, Лора утром будет в участке. И Стайлз знал номер ее телефона. Он повернулся и отправился обратно к дому, и, действительно, отец стоял в дверях, ожидая его. Он отступил внутрь, чтобы дать возможность войти Стайлзу и Дереку, и Дерек направился прямо к Лоре, все еще завернутой в одеяло, помогая ей сесть. Она двигалась медленно и осторожно, но, очевидно, она больше не истекала кровью. Отец тронул Стайлза за плечо, поворачивая Стайлза к лестнице. - Уже поздно, - сказал отец. – Почему бы тебе не отдохнуть? Стайлз услышал неуверенность в его фразе – не бесспорное «иди спать, ребенок», а только предложение. На мгновение Стайлз почувствовал себя лишенным ориентиров, несмотря на руку отца на своем плече, несмотря на то, что он стоял в своем собственном доме, снова был в безопасности, а потом он просто отбросил эту мысль. Как бы его отец не сформулировал фразу, он был здесь и велел ему идти спать. - Да, хорошо, - согласился Стайлз. – Спокойной ночи, Лора. Дерек. - Спокойной ночи, Стайлз, - слегка задыхаясь, сказала Лора, натягивая штаны. Дерек, поддерживая ее, не поднял взгляд: - Спокойной ночи. Стайлз кивнул и посмотрел на отца, который сказал: - Я поднимусь, когда закрою двери. Твоя комната там, где ты ее оставил. Стайлз кивнул и не стал пока желать спокойной ночи, просто повернулся и направился наверх. Он чуть не споткнулся в коридоре от абсолютной привычности того, что идет в свою комнату с рюкзаком и спортивной сумкой; это было прямо, как возвращение домой с поздней тренировки по лакроссу. Он лишь… задержался на три месяца. Его комната выглядела чище, чем он ее оставил, как будто его отец немного прибрался. Наверное, несколько раз перерывал комнату, а потом прибрался. Стайлз бросил сумки и подумал о том, чтобы лечь в свою кровать, свою кровать. Он уже наклонился над ней, когда понял, что ему давно пора принять душ. Он пробыл в квартире Лоры больше суток, не говоря уже о грязи на обочине дороги и о том, что он выплакался досуха. Он подошел к комоду – к своему комоду со своими вещами – и вытащил чистое белье, пижамные штаны и футболку. Все его вещи были здесь и ждали его. Он уткнулся лицом в чистую одежду, вдыхая знакомый запах чистого белья, которое он не стирал в прачечной, используя самое дешевое из имеющихся моющих средств. На секунду он вспомнил о Корейском Официанте, гадая, будет ли тот интересоваться, куда пропал Белый Твинк Хастлер, а затем отбросил этот вопрос и направился в душ. *** Когда он вернулся из душа, одетый в чистую пижаму и пахнущий знакомым мылом и зубной пастой, отец сидел в изножье его кровати. Стайлз помедлил секунду, а затем сел рядом с ним, и его отец тихо сказал: - Покажи мне свои руки. Стайлз протянул их отцу ладонями вверх, и отец повернулся к нему, обхватив руки Стайлза и вытянув их. Проверяя внутреннюю сторону его рук, локтей, очевидные места инъекций. - Я этого не делал, - сказал Стайлз, его голос снова задрожал. – Пап, клянусь, я этого не делал. Отец отпустил его руки и снова обнял Стайлза. - Хорошо, - хрипло сказал он Стайлзу на ухо. – Я рад. Но сынок… каждый раз, когда ты отправлял деньги в кредитный союз, они присылали квитанцию сюда. Стайлз вздрогнул и отпрянул, и отец отпустил его. Стайлз отодвинулся от него, но понимал, что отодвигаться дальше нет смысла. Его отец знал. Он чувствовал, как его трясет где-то внизу живота. Его отец знал. - Ты зарабатывал достаточно денег, чтобы откладывать, - сказал отец спокойным, но методичным и непреклонным голосом. – Ты сам себя содержал и даже сверх того. Есть только несколько способов заработать такие деньги в таких обстоятельствах, и я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы не думать, что ты торговал наркотиками или воровал. Верно? Короткими отрывистыми движениями Стайлз покачал головой. Он никогда не хотел выживать, причиняя боль другим людям. Он не думал, что придется беспокоиться о том, что причинит боль своему отцу. - Лора и Дерек знали, чем ты занимаешься? – спросил отец, и его голос был таким мягким, что мог взорваться в любую секунду. Стайлз зажмурился: - Не… не сердись на них. Это была моя работа и мой выбор. Они спрашивали, не нужна ли мне помощь, и я ответил, что нет. - Это не тот выбор, который ребенку следует позволять делать самому, - сказал отец все так же негромко. – Вот что, помимо всего прочего, означает возраст согласия. Стайлз кивнул, но сказал: - Я думал, что я… я думал, что должен сделать выбор сам. И когда я… когда я не мог больше этим заниматься, Дерек и Лора предоставили мне место, куда пойти. Дерек убедился, что я знаю, что буду в безопасности с ними, - Стайлзу пришлось посмотреть, потому что ему нужно было, чтобы отец поверил в это. – Пап, он никогда не причинял мне вреда, никогда. Губы отца сжались и напряглись – очевидно, он уловил намек на то, что Дерек занимался со Стайлзом другими вещами, даже если он не причинил ему вреда – но он кивнул. - Стайлз, ты же знаешь, что если он… если кто-нибудь, мне все равно, кто это… оборотень, криминальный авторитет или кто угодно… если кто-то причинил тебе боль, ты знаешь, что все, что тебе нужно, это сказать мне, и тебе больше никогда не придется беспокоиться о том, что этот человек снова причинит боль тебе или кому-нибудь еще. Ты знаешь это? Стайлз кивнул. Он всегда знал это – даже, если он не считал своего отца страшным, он всегда гордился тем фактом, что его отец не мог просто избить чьего-то другого отца, а мог арестовать его. Он не сомневался, что если он расскажет отцу о мужике, который ударил его за то, что он плакал – черт, если он расскажет своему отцу о Фрэнке – то, скорее всего, отец не станет тратить время на получение ордеров на арест на соответствующей территории, на которую распространяется юрисдикция. У его отца был шрам на горле и седина в волосах, и Стайлз не хотел, чтобы его отец выступал против кого-то из этих людей. Он не сомневался, что его отец сделает это, но Стайлз хотел, чтобы он был в безопасности, хотел, чтобы он был в патрульной машине или за столом, или где-нибудь подальше от таких людей, которые окружали Стайлза в последние несколько месяцев. Но он не мог сказать своему отцу: «Не защищай меня». Он не мог позволить отцу узнать, что Стайлз считает его единственным, кто нуждается в защите; это только бы усугубило ситуацию. - Я знаю, - прошептал Стайлз, чувствуя себя потерявшим равновесие. Он был дома, и все должно было вернуться на круги своя, но он больше не был тем ребенком, который сбежал. Потеря отца больше не была абстрактным страхом. Это произошло. Стайлз не мог допустить, чтобы это повторилось. Он не мог просто верить в то, что это не произойдет, если он будет поддерживать низкий уровень холестерина у отца. - Не хочешь рассказать мне, чем ты занимался? – спросил отец. Стайлз покачал головой, снова опустив глаза. - Ты же знаешь, что можешь, - тихо сказал отец. – Ты знаешь, что все из того, что ты можешь рассказать мне, приходило мне в голову за последние несколько месяцев, и ты знаешь, что ничего из того, чем ты мог заниматься, не изменит того, как я рад, что ты теперь дома. Как сильно я люблю тебя. Стайлз сильнее закачал головой, и рука отца снова крепче сжалась на его плече. - Ты можешь не говорить мне, если не хочешь, - сказал отец. – Но завтра ты пойдешь к врачу, расскажешь ей правду, и она проведет несколько анализов, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. И я хочу, чтобы ты вернулся к терапии на некоторое время, пока не освоишься в школе и здесь. - О, боже, - Стайлз наклонился вперед, закрыв лицо руками. – Пап, я не могу… можно я пойду в технический колледж Бикон или еще куда-нибудь? Я не могу вернуться в свою школу. Технический колледж Бикон – это то место, куда ты идешь, когда тебя выгнали из старшей школы Бикон Хилс, школы Риверсайда, школы лютеранской Святой троицы, школы Святого сердца или школы Хаверфолда. Девочки, которые забеременели, и мальчики, которые были в тюрьме, шли в технический колледж Бикон. Ему там самое место. Он не стоит того, чтобы на него пялились в коридорах. - Мы встретимся с твоим директором и решим, что ты будешь делать, - твердо сказал отец. – Но я думаю, что ты захочешь быть со Скоттом. Стайлз вздрогнул. Он оставил Скотта с единственным сообщением. Он собирался попытаться объяснить это. - Дерек сказал, - начал Стайлз и замолчал, пока отец не сжал его плечо, молча подталкивая его вперед. - Дерек сказал, Скотт приезжал с тобой, - сказал Стайлз. – На Рождество. Искать меня. - Да, - сказал отец. – Он просился поехать в другие разы, когда я ездил искать тебя – он дважды убегал, чтобы попытаться сделать это в одиночку, но его притаскивали домой – и Мелисса, наконец, смягчилась на Рождество. Мои помощники сговорились друг с другом в отношении составления графика, чтобы освободить меня на тридцать шесть часов. - Прости, - прошептал Стайлз. Его отец был там, когда Дерек пытался спросить его, а он пригрозил выпрыгнуть из машины. Если бы Стайлз просто позволил Дереку рассказать ему, они бы развернулись и поехали обратно в город, и… Стайлз потер лицо, вытирая вновь набежавшие слезы. Он должен был уже прекратить плакать. - Теперь ты дома, - мягко сказал отец. - Дерек и Лора думали, что у меня есть веская причина, - сказал Стайлз. – Они не знали, что я… они думали, что я боюсь тебя. Они пытались помочь. Вот почему они лгали тебе. - У меня сложилось именно такое впечатление, - сказал отец. – Стайлз… я думаю, что нам давно было пора поговорить об этом. Я знаю, что ты никогда не хотел этого слышать, но ты должен знать, что случится с тобой, если я умру. Стайлз пораженно поднял голову и встретился взглядом с отцом. - У твоей мамы были планы еще до твоего рождения на случай, если со мной что-то случится, - сказал отец. – Это всегда было возможно. Всегда существует вероятность для полицейского – для любого родителя, но особенно для человека моего рода деятельности. И после того, как твоя мама заболела, мы приняли меры. Еще до того, как она умерла, мы все продумали – именно твоя мама спросила Джерри и Эйлин, не согласятся ли они растить тебя с Хизер, если со мной что-нибудь случится после ее смерти. - Пап, - тихо сказал Стайлз, потому что внезапно он смог это себе представить. Тетя Эйлин была лучшей подругой мамы; она и дядя Джерри были на куче его детских фотографий и могли выговорить его имя почти так же хорошо, как его отец. Они с Хизер играли вместе все время, пока не умерла мама. Они бы забрали его с полицейского участка, стояли бы с ним на похоронах и оформили бы для него спальню рядом со спальней Хизер. В их доме была гостевая комната; он вспомнил, как играл там с Хизер, вытаскивая праздничные скатерти и старую одежду из шкафа. Это была бы его комната. - Последние год-два, вы с Хизер не были так близки, - продолжил отец. – Я бы никогда не отправил тебя к Макколлам до того, как Мелисса развелась, но потом мне показалось, что это будет хорошее место для тебя. Хороший вариант, если ты этого хотел. Мелисса согласна, и моего страхового полиса будет достаточно, чтобы вы оба со Скоттом закончили колледж… - Пап, - резко сказал Стайлз, потому что это было еще проще представить – заночевать у Скотта и просто никогда не возвращаться. - Стайлз, мне нужно, чтобы ты все это знал, - сказал отец. – Мне нужно, чтобы ты знал, что тебе не придется разбираться с этим в одиночку. Я думал, что ты, по крайней мере, знаешь, что будет кто-то, кто позаботится о тебе, даже если мы никогда не будем говорить о том, в чем состоит программа действий. Ты никогда не останешься один, чтобы со мной не случилось. Ты не попадешь в систему усыновления или… - Пап, - снова произнес Стайлз, а затем ему пришлось отвести взгляд, его голос дрожал, когда он выдавил слова. – Я сбежал не потому, что боялся попасть в систему усыновления. Я сбежал, потому что не мог смириться с тем, что ты мертв. Я просто… я подумал, что если я никому не дам сказать мне, если я этого не увижу… Стайлз внезапно рассмеялся, болезненно широко улыбаясь и глядя на отца сквозь слезы, стоящие у него в глазах: - Я только сейчас понял, что это сработало. Я игнорировал что-то настолько сильно, что это перестало быть правдой. Его отец слегка улыбнулся, но Стайлз мельком увидел влагу, застывшую в его глазах, когда он снова обнял Стайлза. - Я лучше бы умер, - грубо сказал отец, встряхнув его, - чем ты провел один день, думая, что о тебе некому позаботиться. Пообещай мне, что никогда больше не сделаешь ничего подобного. Даже если ты захочешь убежать от меня, обещай мне, что ты пойдешь к Мелиссе, Эйлин или… или Лоре. Только не уходи больше один. Стайлз кивнул отцу в плечо. Ему с лихвой хватило выплывать в одиночку. Он знал это. Если у него не останется своей семьи, по крайней мере, у него будет стая, друзья или что-то еще. - Я так и сделаю. Обещаю.