Против течения

      Как все до этого дошло?       Чуя задаётся этим вопросом слишком часто. Пора заканчивать и наконец признать, что он просто невезуч. Под халтурной звездой родился. Ладно, нельзя жить прошлым. Нужно думать о будущем. Смотреть вдаль! Вперёд и только вперёд, отпустив сожаления! И совершенно все равно, как так вышло…       «Ну ты сам, блять, сказал… »       Разум, заткнись.       Не до тебя. Ты прекрасно молчал добрую половину дня, сделай милость, не появляйся и ночью. И так тошно.       Накахара никогда не любил спорить и рассуждать по ночам. Все же это время для сна и отдыха, а после недавних событий отдых просто необходим! Необходим!       Осаму вновь притиснулся ближе. Чуе уже, блять, просто некуда двигаться! Все, Дазай, дальше стена! Спасибо, хоть, что именно ты лежишь с краю, иначе Накахара очутился бы на полу!       Чуя не знает, как так вышло, что день начался с прекрасного, гениального плана и закончился…       Ну, этим, блять, и закончился.       Самое время подумать, что именно пошло не так. Ладно, вопрос обширный, стоит немного сузить диапазон: нахуя Чуя открыл этой ночью рот?       Что ему с вниманием Дазая плохо жилось? Тьфу, прошу вас, о чем разговор, спокойно отреагирует, если заметит паршивца в своей ванной. Ну, кинет мочалкой и попросит не убивать. По местным меркам, это уже довольно спокойно!       Так о чем же рыжий думает третий час подряд?       Почему вселенная не послала в него метеорит за простую фразу: «Братик, хочешь лечь спать со мной?».       Сука, гениально, блять, премию в студию. Нужно было того Дазая тоже позвать в кроватку понежиться, авось бы и срослось. Тьфу-тьфу!       Но раз начали, то почему бы не пустить процесс и не подумать ещё? Все равно из-за маленького тирана в лице брата, что жаждет впечатать в стену, навряд ли сомкнет глаз этой ночью.       Всё ведь было вполне приемлемо, как только они во главе с Кирако выбежали на улицу.       Руки у Накахары знатно болели. Дело не только в Дазае, что прилип, словно огромный клещ; не только в отчиме, что весьма болезненно ударил по руке; и не в том, что за неё слегка грубо потянула Харуна. Прямо-таки руки нарасхват. Ба-дум-тсс.       На самом деле, Чуя не знает, в чем дело. Может во всем и сразу. Все же человеческий организм не часы. Адреналин пустил — наслаждайтесь, а по истечению — отрабатывайте. Почему-то вспомнил игры на выживание в гвардии. Очень весёлые конкурсы. Дазаю бы понравилось. Наблюдать. За страданиями участников.       От всего этого объятия Кирако стали чем-то нереально сладким. Возможно, даже спасительным. Ей-богу, Харуно, не был бы Накахара ребёнком, угостил бы выпивкой в пабе.       — Вот же мраз… — ага, Кирако, ты хотела сказать плохое слово! — мрак спустился на наши головы.       Выкрутилась.       Чуя улыбнулся. Полностью поддерживает желание полить все и вся грязной руганью. Сам бы с удовольствием, но при детях некрасиво. Дазаю все же ещё шесть. Будет бить или расчленять — ожидаемо, но ругаться — нить. А то еще опозорит методы воспитания Накахары.       Рыжий плохо помнит последующие события. Просто не помнит. Наверняка шёл за Харуной и если говорил о чем-то, то исключительно на автомате. Так же на автомате лепетал что-то успокаивающее брату. Самому бы грамм пятьсот успокоительного самогона не помешало бы.       Время, проведенное с друзьями, летит незаметно. А с будущим возможным врагом вообще молниеносно, особенно, когда тот к тебе прирастает. Возможно, Накахара выпал именно поэтому. Немного взбодрился, когда перед ними, хлопнув в ладоши, присел Кенджи.       — Эй, а как насчёт того, чтобы сегодня посмотреть на звезды?!       Чуя долго, тупо и невежливо смотрел в одну точку. Какие нахуй звезды, Миядзава?! Нас чуть не покалечили, а ты…       А-а-а-а-а-а. Умно, мальчик, умно. Сам придумал, али кто подсказал?       — Братец Кенджи, мы правда посмотрим на звезды?! — моментально включился Чуя. — Мисс Харуна, а вы посмотрите с нами? Как здорово, звезды такие красивые!       Несмотря на усталость, Накахара готов играть по таким правилам. Это правда чертовски умный ход, Чуя снял бы шляпу перед мальчишкой за сообразительность, но его единственная шапочка осталась в комнате.       Горо вряд ли успокоится. Если его психику на подобный дебош подтолкнула одна бутылка виски, то рыжий боится представить, во что выльется две. Очевидно, что с женой тот ведёт себя скромнее и спокойней, потому лучше не появляться до возвращения Наны.       Как такое можно провернуть и не посеять панику? Конечно, отправить детей в гости или устроить им досуг. Кенджи живёт отдельно, в хорошем доме на свежем воздухе, далеко от поехавшего.       Гениально! Кенджи, ты нравишься Чуе все больше и больше! Будь ты взрослым, позвал бы в кабак, но, увы, мы оба в пролёте. Ничего, потерпи немного, на нашей улице тоже откроют бочку с вином! Вот вырастет Осаму добропорядочным гражданином, так сразу отметим.       Конечно, про звезды Миядзава, — извиняюсь за тупость, — звездел. Это просто хорошее прикрытие, а-ля пусть мальчишки переночуют у меня.       — Дедушка Хироцу, — это Чуя спросил уже в доме блондина, как только устало упал на скамейку, — а правда, — Осаму сел рядом, — что мама уехала вчера?       Просто. Чуя все ещё в каких-то смешанных чувствах. Взгляд старика заметно потяжелел. Да и сам он помрачнел, несмотря на то, что до этого и так был заметно не весел. Еще бы веселиться в подобном положении.       — Да, Чуя, — сознался мужчина и опустился на скамейку, — твоя мама попросила отвести её в город неподалёку.       — А, — протянул рыжий. Дальше расспросы не имеют смысла, — ясно, — постарался искренне улыбнуться, дабы успокоить мужчину, — наверное, у мамы какие-то срочные дела.       Губа все еще немного-немало кровоточит, отчего по языку расходился еле заметный вкус металла. Накахара вновь устало потер подбородок и обратился к женщине, нагло вырывая ее из разговора.       — Может, мы все же попьем чаю?       Чуе просто жизненно необходимо чем-то занять эту шайку. Перекусить — хорошая идея. Просто сесть за один стол и тупо поесть. Они так в гвардии после боя делали, перед боем же не кормят. Настроение в те моменты паршивое, хочется: то ли зажаться в угол, то ли разъебать его к чертям. Чашка горячей каши помогает. В юности рыжий осознал это не сразу, ибо его тупо воротило от вида еды после пугающих событий. Но с возрастом осознал, что нужно брать, пока дают. В большой семье клювом не щелкают. Вот и они будут сидеть в угрюмой тишине, поедая вкусную выпечку.       А после, завалимся спать. Не знает, как Осаму, но свой адреналин, Чуя уже начал отрабатывать. Кенджи, покажи кушетку. Нахуй ваши звезды, Накахара ляжет в самое «детское» время!       — А, да, Чуя, — Харуно заметно отвлеклась от своих мыслей и кивнула Миядзаве. — Действительно, стоит поесть, — почти пять часов, хотя бы чай погонять. Сомневается, что кто-нибудь видел дальше завтрака. Нет, возможно, взрослые и успели что-то перекусить, пока он с Осаму носились по коридорам, но как-то не вериться. — Кенджи, помоги мне.       И мальчишка исчез вместе со взрослой в собственном доме. И как? И что? Что Чуе-то делать?       Накахара посмотрел на брата, что примостил рядом и не так давно все же отпустил края одежды. Спасибо. Очень мило с твоей стороны.       «Ну и что нам, Дазай, делать?».       Хотел бы Чуя спросить. Вот только не ответят ведь. А просто сидеть как-то не комфортно. Совершенно. Накахара так просто заснет! Или загрузится, что еще хуже. Пытать шатена как-то совестно, ишь, как смотрит темным глазом.       — Пойдемте, — старик поднялся со скамьи и легонько толкнул рыжего в плечо, — нарвем лука и укропа.       Взрослые сегодня такие умнички. Столько предлогов действиям придумывают, Накахаре даже стараться не нужно. Все сами выдают, все сами. Приятно, когда тебя прикрывают. Рыжему остается только следить за братом, который явно не в своей тарелке. Все же улица, свежий воздух. Шатен не особо привык к компании.       Дазай с горем пополам стал более терпим к обществу брата, а тут все обитатели дома, не считая родителей. Накахаре было бы не то что не по себе, он был бы в ужасе от происходящего. Нужно отвлечь ребенка, как-то растрясти и оказать поддержку.       Вот вы бы смогли заставить вашего будущего убийцу рвать петрушку? Вот и Чуя не смог. Может, плохо старался, но Дазай так и стоял халтурил, пока они с дедом отвлеченно собирали зелень. Дармоед. Накахара не налегает, ребенок все же. Сегодняшний случай наверняка не был чем-то обычным для мальчика, вот и загрузился. Это Чуе проще отвлечься действием, последнее время часто так делает, а если и начинает рассуждать или задумываться, то непременно впадает в ступор.       Потому давал Осаму подержать собранные растения. Его все же нужно отвлечь, но действовать в лоб опрометчиво. Стоит почитать что-нибудь по детской психологии, может поможет. А то последнее время, слишком боится сделать только хуже.       Руки, ноги и голову защитить от побоев нетрудно. Просто перетягивать все на себя. Гораздо труднее не допустить распада души, здравого смысла и разума. Дазай умный мальчик. Нереально умный. Учителя хорошо о нем отзывались, да и ходы, что он предпринимал во время революции, поражают. Жаль, что такой талант нашел применение на стороне революционеров в погоне за простой жаждой мести. Или крови.       Накахара не знал, каким человеком вырос его брат в прошлом. Слышал, что невероятно жестоким. За это трудно винить, зная, откуда росли корни. Все идет из детства.       — Дазай, правда здорово, что мы сегодня посмотрим на звезды?! — Накахара старался вышагивать, как можно радостнее, неся не такую уж и нужную петрушку. — Ты любишь петрушку? Она невероятно полезная! Ты знал, что она полезна для пищеварения? — Чуя продолжал болтать, одновременно роясь в памяти. — А еще помогает при бессоннице! — что-то еще с сосудами. — Еще полезна для зрения, — нервной системе плюсик, — и для зубов!       — Еще помогает, — усмехнулся Хироцу и вставил свои пять копеек, — поддерживать на должном уровне потен…       — Ой, смотрите, какая птичка!       Рюро, Осаму еще рановато слушать про потенцию и эрекцию. Потерпи пару лет, не забивай и без того дурную голову. На строгий взгляд голубых глаз старик лишь рассмеялся.       — Красивая, правда? — продолжал рыжий. — Братик, ты видел? Такая с длинным, слегка голубоватым хвостиком? Вон она снова, смотри!       После недолгих дебатов, в которых взрослых удалось немного растрясти, было решено вытащить стол на природу. Виды так себе, конечно, но погода позволяет. А это уже неплохо.       Чуя уже устало и как-то эгоцентрично помогал нести скатерть. А затем скамейку. И посуду.       А Осаму? А Осаму, как и в случае с луком, ленивая жопа!       — Чуя, — рыжий немного вздрогнул. Что еще?! — знаешь, где такая широкая тарелка, — Миядзава принялся показывать руками, — на ножке еще.       — Угу, — рыжий кивнул головой и спрыгнул со скамейки. — Сейчас принесу.       Уж что-что, а расположение посуды и предметов в доме Кенджи Чуя успел выучить. Не все, не везде, но в случае чего сориентируется. Кухня и коридор, прилегающий сарай и курятник, свинарник и кладовая.       Зарылся головой в нижний шкафчик и только тогда осознал какую-то слишком подозрительную истину. От ее осознания рыжий затылок хорошенько шмякнулся об обратную поверхность столешницы. Выпал обратно, по-прежнему сидя на полу.       Осаму стоял рядом.       Только тогда до Накахары дошло, что все это время мальчишка ходил за ним хвостиком. Именно за ним, не за воспитательницей или дедом. А, блять, за ним. Вот и сейчас, стоит и занимается своим любимом делом — смотрит.       Рыжий склонил голову набок и потер затылок. Дазай. Дазай. Ты мальчик взрослый, тебе почти семь лет. Давай ты сейчас просто скажешь, чего хочешь, и мы мирно разойдемся, окей? Накахара сейчас не в том состояние, чтобы играть в телепата. Да и вообще для игр нет настроения. Хотя! Можем сыграть в твою любимую! Чуя поспит, а ты посмотришь, как идея? Ух, веселуха.       Ребенок по-прежнему смотрел, не выражая ни малейшего желания выдавать свои темные планы. Чуя встал на ноги, предварительно вытащив тарелку, о которой говорил Кенджи.       — Может, — так что Чуя возьми, да и ляпни, — ты хочешь, чтобы я тебя обнял?       Чуя ляпнул, не подумав. Просто сейчас в голове сплошной винегрет с компотом и заварными пампушками, разрешение дилеммы Осаму туда никак не помещаться. Потому и сказанул что-то нейтральное. Не сразу понял, что вслух, ведь в собственной голове это несло иронический характер, а вышло даже как-то добродушно и мягко.       Вот только, фраза, на удивление рыжего, если и не попала в яблочко, то листочек задела однозначно. По глазам видно. Или рыжий себя снова накручивает? Мало ли, что с голодухи и усталости померещиться.       Но Дазай явно стал ближе. Проморгал. Чуя выдохнул, поставил большую тарелку на пол, поглядел на руки ребенка, что мяли края одежды, и просто обнял дитя. Знаете, невинно и непринужденно. Словно ничего такого в этом нет. Пф, каждый день смыкает руки на детском теле под шорох дорогой одежды.       Это странно, но, кажется, Осаму как-то расслабленно выдохнул. Не вслух, просто успокоился, что ли? Накахара не хочет об этом думать и рассуждать. Может это небольшая победа, может обман ощущений, а может Дазай, подобно утенку, боится брата больше, чем Накахара. Ожидает удара, понимаете? Но не получает. Чертовщина.       Кто знает, кто знает. Но если простое действие и правда смогло подарить ребенку какую-то маленькую дольку тепла, то Чуя просто порадуется этому. Осаму выглядел напряженно, когда вокруг него крутилась Кирако, так же по-матерински успокаивая. Потому мысли не могут прийти к одному решению и рыжий забивает на это. Скорее всего, он просто переутомился, вот и кажется.       — Дазай, — позвал Накахара, — я очень хочу есть, мой живот просто сходит с ума. Слышишь, как разговаривает? — будь другом отнеси меня и тарелку. — Пойдем на улицу, Мисс Харуна суп приготовила. Он с грибами, ты же любишь грибы?       Каждый раз Чуе кажется, что ниже падать просто некуда. Каждый раз готов спорить, что ничего глупее он больше делать не будет. И каждый раз понимает, что язык нужно держать за зубами.       — Дазай, — я устал, ты устал, мы все устали. Потому давай быстро покончим со всем этим, — дуй на ложечку, вот так.       И Чуя показал.       Все, блять, ниже только морская пучина и то не факт, что Накахара уже не там. Знаете. Знаете, если план пойдет прахом, то когда Дазай решит перерезать ему горло, Чуя смело скажет:       — И это твоя благодарность?! Я, блять, учил тебя дуть на ложечку! Дуть на сраный суп в твои шесть лет! Имей совесть!       Теперь ты просто обязан подать стакан воды, Дазай.       Кирако с неким умилением поглядела на это. Все для тебя, Харуна, все для этой милой улыбки. И для этого смешка Рюро, будь он неладен.       Осаму ест исключительно в своей комнате. Из-за этого Кирако сильно запаривается над едой: количество, приборы, температура и всякое такое. Насколько Чуя понял, девушка не может никак иначе контролировать процесс приема пищи, потому старается делать все идеально и рассчитывает на совесть ребенка.       Не раз видел тарелки, которые тупо стояли на столе ранним утром, а после оказывались на подносе. А тут, для шатена слегка нестандартная ситуация. Мало того, что они разложили стол на улице и едят все вместе, так и суп только-только приготовился. Ну, вернее у Кенджи был готов бульон, оставалось только довести его до нужного вида. Там картошечка, грибочки, сраный лук.       Вот Дазай и скривился, чем порадовал лицемерие рыжего.       Осаму вообще весь прием пищи радует Накахару. Такой лапочка, сидит, настороженно на всех смотрит, реагирует только на Харуну и на Чую. Так и хочется спрятать дитечко и дать конфетку, чтоб успокоился. Ну или посмотреть на страдания ребенка подольше. Рыжий не определился еще.       Но нет, Осаму, это называется социализация. Привыкай, это пойдет тебе на благо. Можешь жаться и злобно смотреть, даже прятаться под стол, но знай: если Чуя и Кирако решили, то ты никуда не денешься. За такое терпение, конечно же, получишь поощрение. Накахара еще не знает, что именно, но что-нибудь придумаем. Может, объятие? Это не так страшно, как рыжий думал. Можно и потерпеть. У мальчишки вроде нет неприязни к касаниям.       — Братик, — позвал Накахара и быстро выловил огромный сгусток лука, который тот привередливо держал в одной стороне тарелки. А после переложил ему свои грибы.       — Чуя, ешь грибы, — произнес Кенджи.       — Братец Кенджи, ешь морковку, — парировал Накахара.       При всей любви к грибам и еде в целом, а также из уважения к голодному прошлому, Чуя не желает в скором времени выпускать еду обратно и портить всем настроение. И так уже немного тошнит от второй порции. Переедание — грех. А грех в лице печенья чертовски соблазнителен.       — Братец Кенджи, а ты знаешь, какая морковка полезная?!       К тому моменту взрослые давно забыли про гребаные звезды. Чуя благополучно поддержал решение старших и не заикался, ибо спать тянуло знатно. Удалось втянуть блондина в дискуссию о пользе овощей и фруктов. Задели тему печенья, так атмосфера стала более-менее спокойной. Кирако, при всем ее очаровании, не могла связать нужный диалог и пребывала в приятной панике от происходящего. С одной стороны, они только что избежали боя, а с другой, с ними сейчас Осаму.       Ситуация двоякая, даже Миядзава не знал, как себя вести, потому с радостью поддался на провокацию Чуи. Мальчишке еще терпеть и терпеть. Дом-то его. Из всего этого Накахара убедился в своем выводе, что Кенджи не пересекается с Дазаем в принципе. Рюро даже не пытался разбавить ситуацию, погружаясь в свои старческие мысли.       Вот и остались они одни с Харуно. Так что рыжий взял ведущую роль на себя, сыграв на своем юном и глупом возрасте. Отмечает, что справился неплохо, чем заслужил печеньку в кармане шортиков.       Чуя помогал убрать стол, а вернее неплохо путался под ногами. Осаму же просто путался под ногами, явно не зная, куда себя деть и куда спрятаться. Вот и ходил за рыжим хвостиком.       — Дазай, — Харуно, помоги, — знаешь, — девушка присела перед ребенком на корточки, — Чуя вместе с Братцем Кенджи и Хироцу повесил качели, — Кирако, Чуя тебя просто обожает, — пойдем покачаешься.       Хоть шатен и не присел на качели, а тупо посмотрел, это уже нереальное достижение. Его морг-морг на недавнее творение позволило взять небольшую передышку и открыть сезон гонок.       — Братик, пойдем посмотрим на Петуньи!       Чую и самого заебали петуньи, но нужно пользоваться возможностью. Именно с «черной вишни» все и началось. А именно: вот петуньи, вот ромашки, это розы, астры, снова петуньи, голубые васильки, белые васильки и календула, петунии, розы. Не забыл, как выглядят ромашки? Пойдем посмотрим на астры снова! После третьего круга по клумбам укачало даже Кирако, потому было решено расширить границы.       — А это огурцы!       Достопримечательность, блять. Давай, Осаму, дыши свежим воздухом! Чуя пока попиздит про ненавистный тебе редис, придумывая досуг на оставшуюся часть вечера. Дазай, ты там еще на ногах стоишь? Можем просто по третьему кругу на картошку посмотреть!       Мальчишку от экскурсии по курятнику спасла Харуна, со своим родительским долгом подготовить детей ко сну. Накахара выдохнул, передавая бразды правления женщине и буквально расслабился. Пока, конечно, не нашел приключения на свою детскую попу.       — Братик, давай тоже рост измерим!       Чуя зарекался не лезть в чужой монастырь. Но попортить косяк и без того настрадавшегося дверного проема дело святое. Он был буквально истыкан и изрезан засечками с разношерстными подписями семьи Миядзавы. Осаму, конечно же, заприметил странную вещь, чем воспользовался рыжий.       Приставил ребенка к стене, про себя пошутив про расстрел, пригладил кудрявые волосы и сделал засечку.       — Дазай, ты такой высокий! — рыжий радостно хлопнул в ладоши, любуясь на труд. Ага, высокий, как и Чуя. Приятно быть с кем-то одного роста. — Братец Кенджи, измерься с нами!       А то как-то неуважительно. Стена буквально кишила разного рода «мама», «папа», «дедушка», «фуфил», «гортензия» и «гусю». Левым детям, не относящимся к семье Миядзавы тут явно не место. Но Кенджи, кажется, был не против. Так и появилось «Братец Кенджи 15 лет» и «Мисс Харуна». Кирако, как истинная женщина, не дала четкого ответа на свой возраст.       Чуя так же отметил себя, ставя последнюю ноту в какофонии цифр и слов. Поразительно, что он значительно выше Кенджи в его семь лет, но ниже «Рики», кто бы это ни был. Вандализм, на удивление рыжего, чертовски поощряется, ибо Чуя узрел нечто невероятное в свои тридцать лет. Радостного Дазая.       Серьезно, весь мир рухнет, а Осаму с косяком останется. Ребенок весь оставшийся вечер крутился вокруг косяка, то трогая отметину Накахары, то свою. Подходил, вставал и вновь отходил. Водил хороводы похлеще, чем вокруг елки в зимнее время. Вправо, влево, вправо, влево и обратно. Снова потрогает косяк, отойдет и вернется. Словно медом намазано, ей-богу. Причем лицо по-прежнему не выражало абсолютно ничего. Вывод основан только на сверх активном поведении ребенка, который оживал рядом с косяком и пялился на сделанные рядом пометки.       — Обувь только снимите, — по привычке попросил Миядзава и протянул теплые пушистые носки, — и наденьте носки, а то по полу дует.       Ох, овечка. Мягко, приятно, классно. Всяко лучше дрянных детских гольфиков! Пришлось позвать Дазая раза три, ибо ребенок не отвлекался от косяка, пробегаясь по отметкам их роста, как зачарованный.       Может, ему прямо тут постелить? Нет, идея получше! Кенджи, отдай ему этот косяк! Пожертвуй на благотворительность! Вот увидишь, тебе в будущем зачтется!       — Решено, Дазаю постелем здесь, — матерь божья, Рюро, ты все еще не ушёл!       Золотые слова, старик, золотые слова.       — Дедушка Хироцу, на полу спать неудобно! — у Чуи большой опыт в этом вопросе. — Братик будет спать в одной со мной комнате на кроватке!       Прошу заметь, в одной комнате, а не в одной кровати. Тогда Чуя с трудом согласился и на это, ибо видеть шатена ночью на законных правах то ещё удовольствие.       В апартаменты детям выделили одну комнату на втором этаже. При первом взгляде на бегло наведенный порядок, в рыжей голове промелькнуло:       Миленько.       Чур, моя кровать ближе к окну!       Старая детская Миядзавы, которую тот делил с дедом. Харуна была благополучно отправлена в родительскую комнату, а сам блондин спустился на первый этаж. Мол привык с утра пораньше ходить к коровам, а ружье ему просто так, как мягкая игрушка.       Шикарно. Доброй ночи, Кирако, Кенджи и Осаму. Все. Пока-пока, я спать! Наконец-то теплое одеяло, мягкая подушка и темнота. Тьмок в щечку женщину, обнял мальчишку, попрощался с дедом, на радостях обнял и Дазая. Все! Спать! Тяжелый день был окончен заслуженным отдыхом!       Ага, не тут-то было.       С определением времени без часов или солнца у Чуи огромная беда. Раньше с этим было гораздо лучше, но сейчас, когда он может часами проводить дебаты в своей голове, качество этого умения заметно снизилось.       Но грубо говоря, минуло часа два, а Накахара так и не смог заснуть. Казалось бы, почему?       Да потому, что, блять, кое-кто сверлит затылок похлеще бура!       Либо мальчишка рассуждает, как придушить его подушкой. Либо Чуя за весь день так и не надоел брату своим обществом и тот решил продолжить наблюдение. И Накахара ставит на первое, ибо даже он со своим миролюбием и умилением над некоторыми поступками Осаму, отмечает, что насытился братским общением по горло.       Чуя тихо простонал в своей голове. Мать твою. С этим нужно что-то делать. Когда ты реально ощущаешь взгляд юного маньяка, то тебе самую малость трудно спать. Накахара выдохнул. Закрыл глаза. Повернулся в сторону Осаму и снова приоткрыл, сонно зевая. После почесал переносицу и с трудом уставился на мальчика, словно привыкая к темноте.       — Дазай, а ты чего не спишь? — и уставился самым заебаным взглядом, на который только способен.       К сожалению, на этот раз актерочка подвела. Ибо муки совести Осаму не испытывал и, кажется, даже не видел своей вины. Чуя приподнялся на руках и продолжил.       — Хочешь кушать или просто не спится? — давай, Дазай, что тебя смущает? Или ты решил поразвлечься перед сном и не изменять традициям, пялясь воочию. — Хочешь в туалет?       Да, блять, что не так?! Дазай, под твоей головой подушка, над тобой одеяло, а ты на матраце! Чего не хватает для полного счастья? Второго одеяла? Сказки на ночь? Ночник? Может, думаешь, что бабайка выскочит из шкафа?!       Кстати.       Чуя склонил голову. Да не, бред. Бред.       — Дазай, — позвал Накахара и сел на кровать.       И что же, ему стоит позвать Кирако? Что обычно делают в таких ситуациях? Просто рыжий не думает, что его варианты подходят, они слегка агрессивны.       1. Дрыхни, блять.       2. Не искушай меня и подушку.       3. Могу рассказать сказку про карму и убийство.       — Хочешь лечь со мной?       И вновь мы отклоняемся от курса и вновь идёт все по пизде.       Знаете, когда вы встречаетесь в ночи сумерек с тёмными глазами дьявола, то мурашки ужаса пробивают по всему телу, как угорелые. А когда это нечто подскакивает с места, словно ты сказал волшебную фразу, то самое время кричать и звать на помощь. Слава богу, Накахара даже не взвизгнул от неожиданности, хотя и был на грани. Дазай оказался рядом слишком быстро, что позволило Чуе задать своему внутреннему собеседнику вопрос:       — Многоуважаемый, у меня складывается впечатление, что мальчишка ждал именно этих слов всю минувшую ночь.       Вот так Чуя и познал всю прелесть высказывания — держи друзей близко, а врагов еще ближе. Ближе только ванна и нет, рыжий даже за деньги не полезет купаться с этим. Спасибо.       Накахара откинул одеяло и позволил брату примоститься рядом. Пробормотал стандартное пожелание сладких снов, на грани с желанием позвать волка, дабы тот забрал Осаму. Ну или покусал. Дазай же все-таки на боку лежит, на краю кровати.       Чуя ценил свою жизнь, потому не стал сбрасывать брата с кровати, а поступил по-совести, отведя мальчику добрую половину матраца. Пару минут поперебирал каштановые кудряшки, это на удивление приятно и даже успокаивает, и постарался заснуть.       Осаму свернулся клубочком под боком и Чуя закономерно выдохнул. Но как оказалось, в тихом омуте черти водятся. По какой-то причине ребенку было мало отведенной половины кровати и вторых успокаивающих объятий. Вот так и началась дилемма Чуи: двигаться ли дальше или попытаться отстоять свою территорию?       Раз отодвинулся, два отстранился, три… все, стена. Чертенок все еще интуитивно жмется, сопит и видит седьмой сон. Безвыходная ситуация. Хорошо, что кровать вплотную к стене стоит. Иначе Чуя бы упал и тупо застрял в неудобном положении на ночь! Хотя он и сейчас застрял в неудобном положении до утра. Спасибо, хоть руки с ногами не закидываешь! Кстати.       Чуя лег на бок и внаглую закинул на ребенка руку, пряча вторую под подушку. Немного подумав, закинул и ногу. Да, опасные игры со смертью, но кто не рискует, тот не пьет вино в честь своего спасения! И пускай со стороны это выглядит, как милые объятия младшего братика, Чуя уверяет, что это просто холодный расчет, ведь так реально удобней спать!