Ну всё.
Лёгким движением руки Чуя откинул с глаз пушистую чёлку.
Ну всё, малышня…
— Чуя, непременно следи за воротником, — улыбнулась Кирако, разгладив несуществующие складки, — на церемонии юный гимназист должен выглядеть аккуратно и ухоженно.
Держись.
Да, Чуе восемь, и он готов демонстрировать свои невероятные познания в педагогике, умение взаимодействовать с подрастающим поколением и потрясающую актёрскую игру. Все малявки — от пятнадцати до тридцати человек на класс — можете начинать радоваться. Такой шанс получает не каждый!
— Волнуешься?
О-о-о, нет, Чуя не волнуется, что вы? Чуя и волнуется? Чуя и беспокоится? Выходя в общество мелюзги с молочными зубами и теми противными детскими газетами? Пф-ф-ф, не смешите…
Чуя в ёбаном ужасе!
Кирако, мы же спокойно жили! Какого хуя ты проголосовала «за» то, чтобы отправить меня в гимназию? Да, Накахара мысленно аплодировал, когда Харуно заткнула взволнованного Артюра, поведав о необходимости посещения учебных заведений. Но, может быть, обсудим это ещё раз?
Ещё год назад Чую останавливали и хватали за шкирку, ибо тот рвался в гимназию не столько получать новые знания, сколько разбираться с идиотами, из-за которых Дазай мог расстроиться или от которых мог получить дурной пример. Рвался с разборками, когда братик пришёл опечаленный, собирался закатить такой грандиозный скандал, о коем ещё не один год ходили бы байки среди учеников! Не пустили.
Но с того момента минул год. Да, весьма пугающий год. За это время Накахара на своей шкуре прочувствовал важность одного правила: ребёнку нужно давать свободу. Нет, свобода не должна быть абсолютной и бесконтрольной — границы необходимы всему. Особенно, Дазаю. Но личное пространство требуется каждому. Необходимо давать возможность учиться справляться с чем-то самостоятельно, тем более, когда угроза жизни больше не караулит за углом.
Чуя наклонился к своему отражению в зеркале. Сегодня только репетиция, примерка. А завтра… Бр-р, даже думать не хочется.
С одним-то Осаму сколько возиться пришлось, а тут целая свора чужих деток. Помогите. Их же не нужно будет воспитывать, верно? Накахара надеялся, что не встретит никакое знакомое лицо будущего революционера. Ха. Вот уж у несчастного не будет поблажек, как у братика. Рыжий сразу выбьет всю дурь, а затем закатает в клумбу!
Ботиночки весьма приятно переливаются, воротник расправлен, волосы убраны, даже чулочки прелестные, поглядите! Чуя не шутит, сейчас он само очарование. Буквально сошёл с витрины! Скажите, если потолок начнет осыпаться от чужой самооценки.
И всё-таки, гимназия. Гим-на-зи-я. Противное слово. И как Чуя раньше допускал мысль, что было бы здорово побывать там? Нет! Не здорово вовсе! В первой жизни этот этап был благополучно пропущен, и сейчас тоже глаза закрыть можно! Хорошего леща за свою скумбрию можно дать и так, не обучаясь в одних стенах. Такой вариант будет даже более безопасным — не станут отчитывать.
Но нет, вы, очевидно, решили, что раз у Чуи вышло с Дазаем, то выйдет ещё и с гимназистами ужиться. Прелесть. Ваши умозаключения, господа, хороши только в пьяной беседе. И то, Чуя предпочтет не поступать так опрометчиво. Вы иной раз пугаете своей выдержкой, а опыт шепчет не связываться с такими.
Вон, Верлен однажды при нём навернул всю бутылку вина залпом, а в глазах ни искорки! Рыжий тогда уставился на него с разинутым ртом. Вот это выдержка! А вино, попросим заметить, крепкое было, Накахара в нём знал толк. И даже расстояние от стола, под которым он спрятался, до комнаты с заветным шкафом не помешало разглядеть этикетку. Поль выглядел пристыженно. Кажется, пить на глазах у детей являлось одной из тех нехороших привычек в стандартных и порядочных семьях.
Правильно. Показал пример — налей. И быстрее, пока Артюр не пронюхал!
За этот год Чуя узнал, как чувствуют себя дети, которые находятся в центре взрослых конфликтов, на пересечении двух огней. Весьма неловко, когда тебе почти сорок. Если раньше он ждал Рембо с нетерпением, размышляя на пару с Осаму, что на этот раз принёс учитель живописи и насколько останется, то теперь он прятал подарок Поля под подушкой и стыдливо опускал взгляд, когда нож находили и отнимали, потому что милым мальчикам такие игры ни к чему.
Оказалось, что, несмотря на безусловно большую любовь супругов и огромное желание воспитывать их с Осаму, у взрослых были совершенно разные подходы к этому самому воспитанию. Даже не подходы. Приоритеты? Взгляды? И если Дазай находился в гимназии, то Чуя отдувался в этом плане за двоих.
В тот день, когда Артюр вернулся домой, то долго разговаривал с супругом в закрытой комнате. И нет, если вы полагаете, что они занимались чем-то, чем занимаются взрослые за закрытой дверью, то Чуя разочарует вас. И нет, он совершенно случайно оказался в шкафу, правда! И в мыслях не было подслушивать! Просто Альбатрос хотел поиграть в прятки и не повелся на обманку, которую Накахара проворачивал с братом. Пришлось прятаться по-настоящему.
— Нет, Поль, мы не будем учить его этому.
Верлен закрыл дверь, попутно выдав другое предложение, которое в его глазах являлось компромиссом.
— Нет, дорогой, и к ядам приучать тоже не будем.
Судя по звуку, Поль опустился в кресло. Плавно. Размеренно. Задумчиво.
— Хочешь сказать, — бархатисто начал он, — и это сейчас не в обиду, дорогой, поскольку тебе не десять. Но ты утверждаешь, что моему сыну полезнее будет уметь писать картины, нежели иметь иммунитет к рицину?
— Я полагаю, что его никто не станет травить рицином.
У Чуи аж дыхание спёрло.
— И да, ты забыл, что мои навыки в искусстве в своё время вытащили нас?
— Это всё потому, что тебя не убили раньше. Напомню, тем же ядом.
— Справедливо. Но мы не будем учить его этому. Я хочу, чтобы наш сын рос простым и здоровым ребёнком. Вдали от всего этого.
Господа… Вы проебались с выбором. Прям конкретно. Основательно. Пиздец проебались. Чуя просит прощения, ему очень-очень жаль. На его месте должен был оказаться совершенно другой мальчишка. Какой-нибудь с большущими глазами и светлой головкой, мечтающий стать кондитером. Впрочем, всё равно кем, хоть наездником на цирковой арене. А не он…
— Но Чуе понравилось метать ножи…
— Хочешь сказать, что мы даём право на хулиганские игры?
Накахаре жаль. Безумно жаль.
Он же не…
Он же не знал, что они здесь не как развлечение, а как единица чужой заботы. Как дети. По крайней мере, он сам. Чуя не знал, правда!
Чуя определённо не тот ребёнок, которого хотели эти люди получить и воспитать.
Блять, сейчас и выстраивать кубики в кавалерию не сможет, подгоняемый чувством вины. И вообще, придётся хорошенько переосмыслить поведение. Стать таким маленьким идеальчиком до подросткового возраста, когда его «хочу в гвардию» будет более чем оправданно возрастом.
Верлен действительно попытался дать заднюю. Неохотно. С печальными глазами. С такими, что Накахара сжалился и предложил сыграть втихую. Вышло скверно, но Поль показался довольным, а Рембо, пускай и не пребывал в восторге, но и не возражать не стал. Опустил руки и кивнул головой, мол, делайте, что хотите, только без травм и колющих-режущих. Забавно, что по возвращении с Дазаем из города именно с колющими-режущими рыжего и застали.
Потому, наверное, Артюр решил, что последнее слово будет всё-таки за ним. Как-то раз он остался дома, подозвал Чую, усадил за стол, пододвинул мольберт и объявил, что отныне они будут рисовать вместе.
Чуя сморщился. Поднял плечи, затем опустил, стукнул подбородком о грудь и, скрепя сердце, сжимая зубы, впиваясь ногтями в стул, на котором выпала честь восседать, согласился.
Малевать по холсту, так малевать по холсту. Ему возмущаться нельзя — мужчина и так много сделал, рыжий не имел права выдвигать условия.
Чуть позже подключился и Верлен, посвящая в свой закрытый род деятельности. И вот его уроки по изготовлению ювелирных изделий нравились Накахаре больше. Пускай от Поля иной раз шли мурашки.
— И тогда ты просто выбьешь коленную чашечку.
— Хорошо.
Но Чуе нравилось.
Поль был… Плохим родителем. Вернее. Нет. Стойте, Чуя объяснит. Для него Верлен был лучшим из лучших, самым любимым папой и просто невероятно приятным и хорошим человеком. Но будь на его месте другой ребёнок, именно любой другой ребёнок, то Верлен навряд ли бы справился. Разбаловал бы.
Столько ласковых за день по отношению к себе Чуя не слышал и за прошлую жизнь. Казалось, что Поль на каком-то физическом уровне не может сказать ему «нет». Ни разу Накахара не услышал в свой адрес «нельзя», «неправильно» и «прекрати». Он явно не имел дело с детьми, раз спускал с рук абсолютно все. Иной раз даже Чуя останавливался и вопросительно смотрел на взрослого.
Неужели ты правда считаешь нормальным то, что я сейчас сделаю? Боже, Верлен, тебе повезло, что я сформирован как личность и имею понятие о мире, в котором живу. Даже когда Чуя немного повздорил со старшим мальчишкой из гимназии, Поль целиком и полностью поддержал его. Может, Накахара познал какую-то тайную технику обольщения? Вот только Рембо под эти чары не попадал. Именно он останавливал за плечи, усаживал рядом и спокойно, вкрадчиво объяснял.
— Ты молодец, что постоял за брата, но угрозы были лишними.
А потом вечером он запирался с супругом и уже ему рассказывал о прелестях воспитания детей и о том, к чему вседозволенность может привести. Чуя не предполагал, сыграла ли роль его техника или Верлен остался глух к голосу супруга.
А вот кто был сам себе на уме, так это Альбатрос. По какой-то причине он решил, что закон не писан для его персоны, и взял на себя роль плохого примера. И очень ответственно ее исполнял. Прям с душой.
— Давай, Чуя, целься мне в голову!
Пришибленный.
Получит потом от супружеской пары, скроется на некоторое время, появится вновь, проберется в дом — и все по новой.
Дазай, казалось, попривык к учёбе за год. По крайней мере, он с жаром рассказывал о новых темах, то ли пытаясь заинтересовать, то ли впечатлить. Поначалу отправляли со скандалами и с сильной неохотой, а встречали с суровым выводом, что все идиоты, и даже хуже того — дети. Оказалось, что индивидуальная программа Куникиды была более подробной и шла дальше, чем в гимназии.
Но мы уже приноровились, не переживайте. Чуя надеется, что Дазай завел друзей. Хороших таких, как в детских песенках. Точно есть такие! Братик же такой классный и крутой, все дети непременно захотели с ним подружиться в первый день! И все вместе они вкусят чудесные будни учебы младших классов. Это же так происходит, верно?
***
Это же так и происходит, верно?
Вот что-что, а интуиция никогда не подводила! Шестое чувство и знание грядущего — вот главные козыри существования Накахары, помимо понятного умения дать в рожу, ну и, разумеется, искусства перевоспитывать гипотетических будущих революционеров.
Чуе пора открывать свою школу. И начнёт он свой кружок перевоспитания с парнишки, что учится с его милым братиком в одном классе и не имеет мозгов. Дети бывают грубы и жестоки, и бывают они иной раз такими отнюдь не со зла. В силу возраста, как говорит Харуно и как лепечут учебники о воспитании детей с полки Верлена. Ну а что? Поль их так и не открывал, а Чуе тогда хотелось просветительского разнообразия.
Но в этом и состояла вся сложность: ребёнку нужно объяснить, что он поступает опрометчиво, насмехаясь… кхем… поступает неправильно и тратит свои детские мировоззрение, время и силы понапрасну. И вообще, стоит есть больше морковки! Потому Чуя как ответственный взрослый должен помочь нерадивому чаду встать на путь истинный. Провести воспитательскую беседу. Дружескую. Знаете, посекретничают как мелкие ребятишки.
— Эй, а тебя мама не учила, что язык нужно держать за зубами? — Накахара усмехнулся и непринужденно огляделся, — Знаешь, — подходя ближе, — я могу тебя научить!
Тогда Чуя ходил только первую неделю. Глаз непроизвольно дергался при виде своих одногодок, которых за милые рученьки привели родители и нянечки. Те крутили свои головушки как птенчики, раскрывали ротики и непроизвольно поднимали гомон. Ну кроме тех, кто строго и важно, выпятив грудь, гордо нацепили статус гимназиста. Важные. Посвящение в лейтенанты было менее торжественным, чем это.
Несмотря на то, что Дазай стал не только более активен в социальном плане, и даже более добродушен, и являлся просто лапочкой в глазах Чуи, он по-прежнему оставался весьма замкнутым ребенком. Это неудивительно — всё-таки его окружали одни и те же люди на протяжении первых лет жизни, редкие выезды в город пускай и шли на пользу, но не могли заменить ребёнку опыт дворовых игр.
В гимназии Осаму было непросто. Волнительно и нервно, неизвестность всегда пугала. Попытка прикрыть глаз белой повязкой и вести себя молчаливо не вызвала у Накахары шок, только опасения возможных дразнилок в этой ясельной группе.
И поскольку Чуя закатывал глаза и стукался головой о парту каждый божий день, изнывая от скуки и бессмысленного прожигания своей молодости, то решил заняться полезным делом. А именно: найти среди старших того, кто начал посмеиваться над братиком. Не сказать, что Дазай навел шороху и стал объектом. В основном, его просто сторонились, но со временем дети могли пойти дальше. Лучше обрубить это на корню.
Так понятливо, знаете, по-хорошему.
Мальчишка скривился от боли и послушно заткнулся, стоило Накахаре схватить чужую руку и вывернуть её под углом. Кажется, ребёнок забыл, что по габаритам превосходит его и может спокойно скинуть. В такие моменты хочется выразить огромную благодарность маме и папе, ну вернее папе Верлену и папе Артюру. Всё ещё странно и непривычно звучит даже в мыслях.
— Закрой рот, — сейчас перед ним парень из класса Дазая, который и начал волну хихикания. — Такой псине, как ты, держать его открытым просто непозволительно! — Тихий всхлип некогда бойкого мальчишки нисколько не улучшил положение. — Так лучше, — Чуя оскалился и сдавил руку сильнее, грозясь сломать. — Держи его таким, иначе не могу обещать, что не зашью его. Надеюсь, что ты любишь пчёл. С удовольствием запихаю тебе их в глотку, а после зашью рот тупыми и ржавыми скобами. Думаю, очаровательное жужжание насекомых приглушит твой крик, пока я буду работать, а они — поедать тебя изнутри. Они медленно проползут по кишкам прямо в твой желудок. Расчёсывая до крови своими лапками стеночки органов. Это будет больно, но зато твоя мать порадуется наступившей тишине. Вырази ей от меня соболезнование за твоё рождение. Это явно была дорогая ошибка.
Мальчишка побледнел и не произнес и звука, даже когда Накахара наклонился.
— А сейчас ты пойдешь, приведёшь себя в порядок и извинишься перед моим братом. Скажешь, что он очень красивый, и ты просто завидуешь. Договорились? Кивни мне.
Перегнул ли Чуя?
Разумеется.
Стал бы извиняться и просить дать шанс исправится?
Нет.
Такое поведение ни капли не хорошо даже со скидкой на возраст. Да мальчик просто придумал «забавную» частушку о виде и тихом поведении брата…
Просто на всё это….
Возможно, и только возможно, Чуя действительно переборщил, но вашу ж мать! Они лезут из кожи вон, стараются помочь Осаму не для того, чтобы какой-то мелкий ублюдок от скуки это всё разрушил. Уж что-что, а давать брата в обиду Накахара больше не позволит.
Да, возможно, не стоило вести себя так резко, но Чуя не был способен обезопасить ребёнка в родном доме некоторое время назад. И давать кому-то повод пошутить над этим, подвергать Дазая лишним ненужным мыслям и страхам, когда они только начали входить в понятие нормального детства — недопустимо.
Рано или поздно этого хулигана кто-нибудь отчитал бы. Мир не рухнет от того, что Чуя взял на себя эту роль.
Да и вообще, он здесь присматривал только за одним ребёнком — за своим братом! За вот этим кучерявым мальчиком, что обнял его по бог весть какой причине после занятий. К сожалению, этикет гимназии не особо располагал к взаимодействию младших и старших учеников, что Накахара считал большим упущением.
— У Чуи завязочки развязались.
Ой-ой-ой, хорошо, что ты не видел, как они развязались, когда я угрожал другому ребёнку несколькими минутами ранее. Помни, Дазай, нельзя угрожать и запугивать людей. Так делают только…хм, ну, так можно делать только мне, договорились?
— Кирако сказала, что мы не сразу поедем домой, а пойдем смотреть, где теперь работает Кенджи. Там внизу торгуют печёными яблочками в слоечках.
Вот. В кои-то веки Дазай глаголет истину. Пойдёмте все дружно поедим, а то я чувствую себя нервно, находясь здесь. Вдруг мальчишка нажалуется?
— А братец Кенджи хочет остаться в городе? Мисс Харуно говорила, что он устроится в какую-то контору, — протянул Чуя, а после серьёзно посмотрел на брата, воспоминая недавнее. — Не слушай никого, кто говорит всякие гадости. Ты очень симпатичный. А ещё очень смелый и сильный.
А мальчишка тот просто невоспитанный и грубый.
Нужно быть добрее к людям. Верить в лучшее в них, верно?
***
Верить в лучшее в них, верно?
Чуя сжал раскрытую книгу, неосознанно смяв страницы. Стрельнул взглядом из-под исписанных листов и тут же спрятался вновь.
Да. Такого, будем честны, Накахара не ожидал. Узнай генерал, что Чуя Накахара, без двух недель полковник, столкнулся с этим… наверняка был бы отчасти горд за успехи подчинённого и произнёс бы достойную речь на его похоронах.
Скорее всего, он и так сделал это, после того как стало известно, что Чуя был убит рукою Дазая Осаму в не совсем честном бою. Но то другая история.
Так просто наткнуться. Столкнуться посреди бела дня нужно умудриться. Чуя ухмыльнулся. Тому, за кем он следил четвертый день стоило быть осторожней, не показывать своего носа из укрытия и подумать раз пять прежде, чем начинать маячить перед глазами. Ха. Сиди смирно, милый, Чуя разберётся с тобой быстро. Ты не успеешь вырасти в жестокого зверя революции.
Честно, когда Накахара увидел на церемонии посвящения юных гимназистов это лицо, то подумал, что ошибся. Так далеко от будущего места действия? Стоит беззащитный, так и напрашивается на допрос и воспитательную беседу. Или в клумбу.
— Чуя, всё хорошо? Так рад, что теперь перешёл в класс постарше?
Нет, Айсмен. Чуя знает вон то лицо! Блять! Нет, суки, он ведь пошутил тогда! Держи меня, за действия не отвечаю и ответственность не несу!
Или же…
Сама судьба решила наградить его за старания, преподнеся такой чудный подарок прям в его детские цепкие ручки.
Подумать только…
Ужас без звания и военного образования. Чудовище южной стороны революции. Кровавый монстр. Зверь. Он имел столько имён, сколько слухов породил своими военными действиями. Если Дазай Осаму был ужасом и самим дьяволом, то этот творил бесчинства на своей локальной территории. Но это не отменяло ужаса, что наводило его имя. Он был страшен при столкновении. Его боялись так, как боятся диких животных в ночных лесах. Жестокий. Ужасный и беспощадный, разрывающий противников на части. Кровожадный. Бездушный. Монстр. Зверь.
— Ацуши, что ты делаешь?
— Там божья коровка!
Нет, вы просто посмотрите! Стоит себе, переминается с ноги на ногу, держит лист по уроку естествознания. Сама невинность, только гляньте! Ещё и в ответ на Чую посмотрел, замер, а после смущенно отвернулся.
Давай. Радуйся. Наслаждайся, пока можешь.
