Против течения

      Удивительно, как много ужаса способен принести звук. Проносится быстро, но после долго, очень долго остаётся в ушах, оседает голове и прячется в нервной системе.       Сердце отбило три удара прежде чем за выстрелом последовала композиция сорванных планов. За чем бы ни пришёл сюда Мори — он не получил желаемого. За чем бы Рембо не организовал этот ужин — его план провалился. За что бы не схватился Поль — цели предмет не достиг. Треск стекла, грохот посуды, скрежет кресел и вечный топот. Чуя дергает брата под кухонный стол, сжимая того в объятиях. Неизвестно, как далеко могут зайти сорванные планы, нужно оставаться наготове, вслушиваясь в давно забытые звуки бойни.       Проклятье. Чуя ещё спросит с Артюра за это. Такими темпами Осаму грозит ПТСР. Мы только проработали опыт с Горо, не стоит начинать писать новую книгу «психологические травмы Дазая Осаму: дорога в юность».       С очередным хлопком все стихло. Какой бы ни был итог — он перекачивал на улицу. Слышен лишь стук сердца Дазая, которого Накахара прижал к себе. Кажется, оно бьется одновременно с сердцем рыжего.       Прикрыв глаза, Чуя попытался успокоиться. Дом опустился в мрачную тишину.       — Осаму.       Позвал Чуя, заставляя брата посмотреть на себя. Осторожно убрав с лица старшего растрепавшиеся локоны, Накахара обнаружил осознанный, наполненный глухой болью прошлого, взгляд. Дазай догадывался о положении, в котором они оказались и был готов действовать. Его мозг продолжал работу, хоть в сердце все еще оседал страх.       — Чуя, — Дазай тоже ответил шепотом, — нам нужно поменять место. Кто-то может зайти. Стол один — это слишком предсказуемо.       Осаму ювелирно совместил образ реального убийцы и родителей Накахары в неопределённое «кто-то».       — Я хочу выйти. Он мог быть не один.       — Поднимемся на второй этаж. Там не горит свет, из окошка можно рассмотреть окрестность.       Чую радует, что Осаму продолжает соображать и оценивать обстановку. Но одновременно с этим и беспокоит.       Подкравшись к двери, Накахара схватил брата за руку, стараясь услышать малейший шорох.       — Подожди.       Замеров прямо у двери, Дазай терпеливо ждал, пока Чуя вынимал из ящика стола нож для масла. Отдать свой припрятанный клинок, что некогда подарил Поль, явно не лучшая идея. Но Накахара все же протянул своё лезвие брату. Если что-то случиться… у Дазая должно быть что-то, чем он сможет защитить себя. Давать холодное орудие ребенку — не самое лучшее решение, ещё хуже — давать ребенку, который не умеет с ним обращаться, и ещё страшнее — давать это Осаму. Дазаю Осаму, человеку, что способен на жуткие вещи. Будь Чуя младше или старше на пару лет, тут как посмотреть, то пришёл бы в ужас.       Но хуже всего, самое страшное — оставить Дазая — мальчика десяти лет — без защиты. Разумеется есть шанс, что Осаму ранит себя сам по неосторожности, но шанс, что он пострадает от себя самого намного меньше, чем шанс, что ему навредит Мори.       А Чуя справиться и столовым прибором. Говорят он больнее и тяжелее входит в грудную клетку. Интересно, пробей им рёбра, можно ли услышать пустоту внутри Огая на том месте, где у людей находится сердце?       Приоткрыв дверь, Дазай выглянул в гостиную, следом высунулся Чуя.       Что ж картина, как в анекдоте: ушибленный на голову Мори Огай, художник и ювелир зашли выпить в бар. И ушибленный на голову говорит:       — Чуя.       Чуя резко дернулся, выплывая из пещер своего высокоинтеллектуального юмора, что помогает его неокрепшей детской психике держать оборону.       План Дазая прост и понятен. Пройти от кухни к лестнице и наверх. Нет ничего сложного. Тихонько. Топ-топ.       Легко.       Трава во дворе слишком громко погибла, по деревянному порогу засеменили шаги.       Сердце опустилось куда-то в пол, Осаму уверенно взял его за руку, затащил за комод и заставил сильно прижаться к стенке. Вот она кульминация всех прошедших событий, итоги тайных тренировок и заключительное шоу после репетиций в доме Горо. Чуя готовился к этому всю жизнь. Дазай чувствует нечто похожее. В его глазах ставки выросли, теперь это не просто побои, это реальная угроза смертоубийства. Дазай только протянул брату нож, признавая, что от этой комбинации будет больше толка.       «Толка». Забавное слов в ситуации, когда два младших гимназиста действительно надеется выйти из ситуации «толково».       Несмотря на тяжесть металла в руке, Чуя надеяться, что их не заметят. Возможно, удастся прошмыгнуть на улицу и, чего греха таить, попытаться дать деру и молиться, что это было верным решением.       Да, Дазай, не тяни меня за рукав, я слышу, что кто-то пошел на кухню. Ты был прав, а план с размаху вписаться в дверь кажется наиболее верным. Или… какой у них шанс спустить вторженца с лестницы, если он погоняться следом на второй этаж?       Посмотрев в карие глаза, Чуя отыскал похожие мыслишки. Дверь или лестница? Ночной воздух или маленькая комнатка? Возможность напороться на взрослых с любыми намерениями или оказаться зажатыми на втором этаже?       Осаму кивнул на дверь. Дверь так дверь.       Ближе к полу, тише шаг и со всех ног на улицу. Накахара схватил брата и успел сделать два шага к выходу, как ощутил на вороте своей рубашки чужую руку. Будучи жертвой чужой хватки и прибывая под адреналином Чуя легко вспомнил слова своего опекуна, которые поразительно точно подходили к ситуации, когда услышал давно знакомое:       — Мне вас, — выплюнул Рюро, — мне вас до конца дней из щелей выскребать? Угомонились! Оба!       Последнее мужчина прошипел. А Чуя ощутил давно забытое чувство острой благодарности к спасителю. Прям как в старые и недобрые времена, а, Хироцу? Снова вытаскиваешь нас из-под стола и шугаешь агрессора! Чуя надеялся никогда больше не переживать такой опыт, но отрадно видеть на твоем лице все ту же мину.       — Дазай! Чуя!       — Кирико!       Ути бозе. В любой ситуации Накахару радует заметное воодушевление Осаму к этой женщине.       — Куникида! — крикнула Харуно куда-то на кухню, опускаясь перед ними на колени, — Что здесь произошло? Почему все кувырком? Нет! Не говорите! — её руки быстро сомкнулись на детские спины и с не человеческой силой прижали к груди, — Я столько всего успела надумать. Главное, вы целы.       Зашептала она, а после отпрянула вглядываясь в детские лица.       — Не пострадали ведь? Только испуг, верно? Дазай, повернись, у тебя там синяк?       — Все в порядке, Мисс Харуно, — выдохнул Чуя, схватившись в ответ за ладонь взрослой, — мы с Дазаем спрятались.       — Канцлер сказал, что последнее время в округе много воров. Но я полагал, речь идет об обычных карманниках.       Прокомментировал Доппо, после того как так же присел на корточки и повертел Осаму за голову, за плечи; взглянул на руки, внимательно осмотрел ребенка на наличие повреждений. Дазай спрятался за братом.       — Я проверил, — буркнул он, когда взрослый хотел удостовериться в наличии повреждений у Чуи.       — Вы видели, кто ворвался в дом?       — Кто бы это ни был — его уже нет, — прошептала Кирако, — Чуя, где твои родители? Они сказали, что вы поужинаете в компании друга семьи… Я очень хочу кое-что обсудить с ними.       Чуя сглотнул. «Кое-что обсудить» читай как «припереть к стенке и выяснить какого хуя дети стоят посреди осколков в пустом доме».       — Вы не встретили их?       Действительно странно, что подошедшие не застали хотя бы намека на людей.       — Прости, — покачала девушка головой.       — Оставаться здесь опасно.       Отличное наблюдение Доппо! Мы, блять, посреди леса в гостевом домике, вокруг которого носится Мори… Или его уже закапывают? В любом случае это изначально походило на декорации для истории с печальным сюжетом. Просто до сего момента рядом были мои родители и единственный непонятно взявшейся рояль в кустах, способный напугать нас с Дазаем, это полтергейст.       А что? Как закатать под доски то до чего не дотронуться? А? Совершенно обоснованный страх!       — Но как же мои родители?       Двинулись они на выход! Вы предлагаете оставить их с Огаем? Нет, я не против предоставить работу профессионалам, но не бросать же их.       — Марш на выход.       Боже мой, Хироцу! Ты что атмосферу не чувствуешь? Нельзя так резко!       — Быть может нам лучше переждать в доме и утром поехать в город?       — В темноте скрыться намного легче, — верно Дазай, — мы будем лёгкой мишенью.       — И мы все еще не знаем, что с моими родителями!       Никто никуда не пойдет пока Поль не скажет мне, что с Мори и не покажет его голову! Эта тварь уже видела моего Дазая, вдруг у него уже виды были, а? Вы похоже не отображаете серьёзность ситуации.       Мисс Харуно бегло перебирала кружева на рукаве и только-только хотела что-то добавить, как дверной проём впустил в столь маленький кружок ещё одно действующее и долгожданное лицо.       Поистине способность Поля оценивать ситуацию впечатляет. Ещё больше Чую впечатляет возможность мужчины менять выражение лица с обеспокоенного родителя на… на такого же родителя, у которого есть небольшой вопрос к своему ребенку:       — Чуя…       Признаться, Накахара немного испугался, когда Верлен вместо обещанного объяснения схватил его за плечи и позабыв все и вся буквально тряханул.       — Почему ты не на кухне?!       Я?! Мы все вообще-то не на кухне! Там было бы опасно прятаться!       — Рембо велел вам оставаться на кухне, почему ты стоишь в коридоре? Ты хочешь чтобы тебя убили?!       У Чуи от происходящего перед глазами поплыли звезды. Только и почувствовал, как Дазай вцепился в него, а затем в Верлена, что-то крича. Кажется, это «что-то» отдает угрозами и нам снова нужно будет пройти материал об сквернословии.       — Что если бы зашел не я? Что бы ты сделал, Чуя?! Он бы убил тебя, ты понимаешь это?..       — Поль, хватит!       Именно крик Кирако раздался в ушах одновременно с падением на пол. Оказалось, старая любовь Верлена к тасканию детей на ручках очень чревата. Мисс Харуно быстро приняла участие в столь занимательной игре и, кажется, выходит победителем.       Настолько, что принялась шипеть что-то в лицо мужчине. Накахара опять пропускает разборки! Но у него есть оправдание! Просто Дазай, поуспокоившись, принялся испытывать неверные медицинские принципы лечения.       — Чуя, надо подуть, а то не заживет и… и поцеловать еще. Да. Обязательно. Иначе никак. Ты сам говорил!       — Откажусь.       — Чуя! Локоть будет болеть, если так не сделать!       Дазай, тут вещи поинтересней происходят, погоди-погоди!       — Мелочь, мозги не вытрясли?       Спасибо, Хироцу, я всегда знал, что чьим бы ребёнком я не был, ты то будешь гвардейскую преданность к спутнику чтишь.       Поль лишь недовольно глянул, отвел взгляд. Его руки в перчатках сжались в кулаки.       — Хироцу, на пару слов.       Верлен кивнул на улицу, да так и вышел.       Мисс Харуно присела рядом на корточки, обеспокоено глядя в голубые глаза. Накахара хорошо давал понять, что все в порядке, но скрывать волнения не хотел. Даже не волнение, скорее полное охреневание. Впервые его!.. Чую-залезу-куда-не-надо-и-останусь-безнаказанным-Накахару отсчитал Поль Верлен. Да еще как! И за что!       Прям и не знаешь: идти ли следом или же покорно на кухню. Во всей этой суматохе Чуя не только не уследил за действиями людей рядом, но и просто забыл спросить о…       Мори! Мори-ворвусь-в-вашу-жизнь-Огай, где ты закопан? Дай Чуя песнь посмертную отпоет! Вина за упокоение выпьет! Дазай, ты тоже поклонишься сырой земле! Не надо нам тут духов, пусть себе отдыхает на горячих источниках в аду.       Не то чтобы в доме было сильно теплее, чем на улице, все же дверь была открыта настежь. Но выбежав в сумерки Накахара поежился. Холодно. Холодно, темно и страшно.       Парочка из старика и опекуна нашлась сразу. Как назло эта парочка так же быстро обнаружила крадущихся детей. Поль прикрыл глаза и двинулся навстречу.       Он остановился рядом, устало прикрыл глаза и строгим, отчасти усталым тоном, велел:       — Идете в дом.       — Но что?!..       — В дом, Чуя. * * *       Ходить по первому этажу было велено только в обуви и ступать только на определенные участки. Всему виной следы бойни. Но Накахара не успел их изучить — уже через полчаса детей загнали в спальню.       Умыться. Переодеться. Поставить обувь ближе к кровати и ни в коем случае не подходить к окнам. Только лежать в темноте и пытаться заснуть.       Чуя был обескуражен. Не зол или рассержен, а именно потерян. Такое событие! Мори Огай был в стенах этого дома, а Чуя… просто ребенок, которого отправили… под домашний арест? Вещи спешно упакованы, свет почти везде потушен, произвол и вандализм брошен, без попытки убрать даже стекло.       — Они его не убили.       Слова Осаму звучали настолько уверенно, что Чуе стало жутко. Спокойно. Дазай тоже долго думал над этим.       — Твой отец вернулся рассерженным, — Осаму разгладил складки простыней, садясь почти рядышком, — Это плохо?       Сразу становилось понятно, что спрашивал Дазай не о поведении Верлена. А о наличии статуса «жив» у вечернего ужаса — Мори Огая. Хотел бы Чуя погрозить, что нельзя так беспечно говорить о смерти, но при всем уважении к мировоззрению некоторых людей и позитивному мышлению, Накахара видел результаты действий Огая своими глазами. И они были не самыми приятными.       — Может не добили?       Может Мори доживает свои последние минуты где-то в канаве, а родители просто в темноте не разобрали, куда именно тот провалился.       — Нет, — уверенно сказал Осаму, подсаживаясь ближе, — Он знает твоих родителей. Видел, как держался? Не просто уверенно, а насмешливо. Он был уверен в своем приходе, в том, что добьется своего. И даже, если не получил желаемое — увидел достаточно, что бы уйти со сцены и спрятаться за кулисами в самое время.       — И что же Мори хотел?       Чуя нахмурился. А ведь и правда! Мори и просто так в гости заглянуть? Придумайте что-нибудь посмешнее и спокойнее, юмористы хреновы.       — Он странно смотрел на тебя.       Накахара посмотрел на Дазая, который выглядел слишком серьезно. Посмотрел и сразу все понял.       Как он мог быть так слеп! Конечно! Разумеется! Огай видел Осаму на приеме. Хватит и одного взгляда, чтобы понять насколько Дазай умный и способный мальчик. Прямо с витрины сняли! Столь обаятелен он был в своем амплуа юного наследника.       Разузнать все об очередном дебютанте довольно легко, все же их туда и приводят, чтобы ввести в круг аристократии. Кто знает, может первый выход будет столь удачный, что семью ждет и помолвка, и выгодный торговый контракт, и почет вплоть до восьмого поколения?       Держу пари, Мори приценивался.       — Осаму…       — Я все никак не мог вспомнить, где видел его раньше. Но мы как-то столкнулись с ним, — начал старший, тряхнув макушкой, — Помнишь? Акико тогда чуть не кинулась на него.       — Да, она предпочла оттаскать за шкварник нас.       Как такое забудешь? От методов Йосано в воспитании детей кошмары до сих пор снятся.       — Ты тогда обратился к нему по имени. И сейчас он пришел к твоим родителям на ужин.       Закончил Дазай. В его маленькой кудрявой головушке так же ничего не складывалось.       Накахара уронил голову в согнутые колени. В его голове тоже ничего не складывалось.       — Акико. Нам нужно поговорить с Акико. Она не первый раз на него ругается.       Осаму махнул головой и так же уронил макушку. Только не на колени, плюхнулся сверху на младшего.       — Осаму, — Накахара подал голос через некоторое время, — ты вообще… ну… как? В порядке?       Безмолвие служило ответом. Чуе даже показалось, что брат заснул, но тот прижался ближе.       — Страшно, — прошептал он, — Это было страшно. Тогда — нет, но сейчас, кажется, меня трясет.       Чуя обнял брата сильнее.       — Когда мы побежали, — еле слышно продолжил Дазай, — и Хироцу… мне показалось, что это он. Что он убьет тебя.       — Он ушел, — зашептал Накахара, — сейчас его нет. Внизу Мисс Харуно, учитель Доппо, Хироцу и мои родители. Он не появится здесь.       На это Осаму ничего не ответил, только уткнулся и сильнее сжал руки.       — Мне тоже было страшно, — и если честно, — страшно до сих пор.       Никто так и не шелохнулся, когда дверь приоткрылась, впуская лучик света. Мисс Харуно шагнула вглубь со свечкой.       — Вы должны были уже спать, — пояснила Кирако, поставив подсвечник на комод и присев рядом, — Не можете уснуть, верно? После этого.       Ее руки коснулись макушек в материнском жесте, отчего Чуя и правда немного успокоился. Кирако приподняла одеяло, прося двоих вернуться в горизонтальное положение и спрятаться под перинами. Подальше-подальше от монстров и тьмы. Нужно было накинуть на Огая простыню. Авось бы сдетонировал сам?       — Кирако, что происходит?       Продолжив укладывать детей, Харуно устало игнорировала вопрос. Ее руки пробежались по подушкам, поправляя их. Удостоверившись, что все в порядке, девушка выпрямилась, в полумраке глаза детей выглядели не четко, но знакомо.       — Я не знаю.       Голос Харуно звучал не ободряюще, но и не напугано. Слова были сказаны тихо, но уверенно, без попыток что-либо скрыть или сыграть в вечное «все хорошо».       — То, что произошло сегодня напугало меня. И сейчас… Я не знаю, что происходит и что будет происходить.       На взводе. Когда взрослые не контролируют ситуацию, то начинают что-то утаивать и юлить. Пытаются вернуть себе прежнюю власть, без потери авторитета и былой идеальной картины. Активно и агрессивно. Чуя был таким. И он видел это в Вердене, когда мужчина раз за разом обходил дом вокруг.       — Твои родители все еще не легли, Чуя. И не лягут сегодня.       Накахара видел их в критические моменты. Но по сравнению с этим, все прочие неурядицы просто смех и секундная заминка.       — Мне жаль, что твой первый выход в свет мы так и не отметили, как следует, Осаму, — Харуно приподняла уголки губ, — Давайте, как вернемся… что бы вы хотели?       Быстрые перегляди, легкая ухмылочка и Чуя подтверждает, что у них с братом мысли ходят за ручку.       — Черничные кексы.       Девушка выгнула бровь, а Накахара с Дазаем сели, вновь сбивая одеяло.       — Мы хотим рассказать Акико о поездке.       Все верно. Рассказать и расспросить. Под черничные кексы.       — Ну хорошо, — отрадно видеть твое одобрение, — Тогда возьмём миндальное печенье и для Кенджи. Йосано говорила, что думает присоеденится к той конторе, где он работает, — Харуно посмеялась, — Интересно, как они сработаются под одной крышей. Акико пыталась работать с Кенджи, когда ему было двенадцать. Кто-то надоумил ее на поиск подмастерья.       Вот это новости. Вот что нам сейчас с Осаму нужно. Ну же, Харуно, подробности! Не для шантажа, а так просто, буду прикладывать к больным местам своих душевных травм.       — Тогда, — Кирако мягко уложила детей обратно, — только не говорите Йосано, что это я рассказала вам, ладно?       Ни слова более!       Дайте мне Акико в ее попытках научить чему-то мелкого Миядзаву! * * *       Накахара натягивал чулки, размышляя были ли ночные кошмары навеяны историей о попытках Йосано поиграть в учителя или же виной всему ночные звуки. Скрипы, скрежеты и проклятья в пересмешку с паническим «дети спят, сволочи».       А еще Чуя уверен, что на лестнице не было этих красных пятен и зарубов на перилах.       А еще Чуя знает, что завтрак с утра важное мероприятие для растущего организма и отбирать его — беспредел. Хотя невозможно отобрать то, чего не было изначально.       Быстрые сборы, лишенные очарования семейных неурядиц и задорных переговоров. Нет, все сурово и четко. Их с Осаму быстро выставили за дверь. Хироцу, жующий лепешку старательно делала вид, что не замечает детей.       — Паразиты.       Не сказал, а скорее плюнул. Ну хоть лепешкой поделился.       Смотреть на взрослых — тошно. Рембо вон только привычно может улыбнуться и пообещать скорый завтрак в городе. Кирако занята сборами. Доппо как туча, ни словечка, ни взгляда. Но он хотя бы отвечает, если пристать. Ему далеко до чемпиона по игнорированию — Поль Верлену, который то-ли в результате разыгравшейся совести, то-ли повышенной осторожности, забыл, что детям нужно внимание.       Поль, в твоей компании мы слишком часто носимся до экипажа и совершаем экстренную эвакуацию. Задумайся!       — Скорей бы вернутся, — пиздец, а не поездка, если честно, Чуя устал и хочет что бы кто-то разобрался с этим вместо него. Поистине, знания иногда убивают. Сейчас Накахара даже немного скучает по беспределу и детским развлечениям. Даже по гимназии. И по мальчишке Ацуши. Да, друзьями их не назовешь, учитывая, что Чуя все еще остается начеку, но признаться — Накаджима милый ребенок. Конечно, до Дазая ему далеко, но сейчас так и хочется плюнуть на мысли об Мори и просто пойти половить бабочек или ящерок. Чем не детское развлечение? — Сейчас бы в комнате почитать и поесть яблок… Осаму?       Дазай, казалось, весь внутренний монолог Чуи принял близко к сердцу и сейчас настороженно глядел в окно кареты.       — Ночью кто-то приходил.       По спине Чуи пробежались мурашки. Пиздец. И он не проснулся? Годы хваленной дисциплины и провал в такой ответственный момент.       — Может они просто все вместе по перил катались?       Дазай промолчал.       — Чаще всего героев убивают в дороге, — сказал он угрюмо и тут же взбодрился, — Думаешь, мы увидим поваленное дерево?       Это не смешно.       — Осаму, — с укором произнес Накахара, — играть с Альбатросом и с…       — Реальным убийцей — не одно и тоже. Я знаю.       Мне показалось или тебе сейчас интересно стало? Ты, зараза мелкая, даже не думай влезать куда-то, понял? Удумал! Нет! Ты у нас замечательный пай-мальчик! Такой же замечательный, как и я!       — Если песком в глаза, то будет больно. Выиграем время для маневра.       Дазай улыбнулся.       — У меня галька в кармане. Ею лучше.