"Какая бы великолепная заря
ни освещала вашу жизнь,
всё же в конце концов вас
заколотят в гроб и бросят в могилу"
***
Придя домой, я первым делом откинулась спиной на входную дверь. Меня всё также не оставлял вопрос этой боли и, самое главное, голоса. Может, я схожу с ума? Скинув туфли я прошла в зал, где застала божество за книгой "Граф Монте-Кристо". Удивлённо хмыкнув, я направилась к нему. — Как тебе книга? — безучастно спросила я. — Довольно сносно, как для смертных, — отрешённо проговорил Локи. — Тогда какие же книги по твоему хороши? — попутно снимая пиджак и оставаясь в одной блузке, я сажусь на диван недалеко от Бога обмана. — Книги Асгарда, — видно, эта тема ему неприятна, судя по холодности голоса и поэтому я решила оставить расспросы до лучших времён. Если такие вообще будут. По его виду было понятно, что он сейчас в каком-то трансе и в своих воспоминаниях. Не буду ему мешать, лучше пойду что-нибудь поем. Сидя на кухне и поедая лазанью, я смотрела как на Лондон опускается ночь, оставшиеся лучи заходящего солнца играли на моих чёрных волосах и неприятно жгли глаза, из-за чего я периодически хмурилась, но не могла оторваться от этого зрелища, эта картина завораживала. Я просидела на этом месте до тех пор, пока солнце не скрылось за горизонтом и не отдала ночи свои законные права. Сидя вот так и смотря на закат, ты ощущаешь жизнь и время, что она быстротечна и коротка, а люди думают, что нужно успеть как можно больше. Но для чего? Для славы? Ради любви народа? Скорее, чтобы потешить своё самолюбие. Кого будет волновать на одре смерти то, сколько ты заработал или завоевал? В этот период мы все едины, и бедные и богатые. Мы не знаем, что ждёт нас на той стороне. Ад и рай? Чистилище? Или просто пустота и тьма? Может мы проживаем новые жизни? Кто знает? Хотя если вот так сидеть и об этом рассуждать, то мой час настанет раньше. Такие мысли навевают ещё большую апатию. Достаю сигарету и закуриваю. Я настолько выпала из реальности, что не заметила, как на меня смотрит божество. Да так пристально, что стало немного не по себе, но виду я не подала. — Что? — бесстрастно спрашиваю я, развернувшись к нему лицом. Он стоит, опершись плечом об косяк. — Всегда хотел узнать причину, почему смертные курят. Вам и так дан недолгий срок, — недовольно говорит он. Видно, он реально озадачен, поэтому я отвечаю на его вопрос, практически не задумываясь. — Может, ради этого мы и курим, — и сделала очередную затяжку. Он на это ничего не ответил. Мы провели в такой тишине ещё пять минут и, выкинув окурок, я направилась в зал, где выбрала книгу русского писателя, коих у меня их было не так уж много, Чехова "Палата №6". В связи с последними событиями, весьма актуально. Но только у меня нет оригинального мышления, как у Громого, нет, возможно, меня ждёт больница, желательно психиатрическая, хотя, как я могу знать? Возможно, голоса продолжаться, а может это единичный случай. Я сижу за этой книгой уже около четырёх часов, погруженная в этот мир, я не сразу замечаю время, сколько я уже тут сижу. На часах уже около двух ночи, а я ни сном ни духом. Хочется что-то сделать. И я знаю что. Я начала писать эту картину ещё в двадцать шесть, когда моё психическое состояние было как нельзя лучше, если можно было назвать временное улучшение. На ней изображен курящий мужчина. Возможно, вы скажете, в ней нет ничего особенного, но для меня она означает свободу, безмятежность, спокойствие. Когда я смотрю на неё, я будто внутренне успокаиваюсь и расслабляюсь. Такая обычная картина может творить чудеса с человеком. Немыслимо, но возможно. Я не замечаю ни времени, ни усталости, ни дрожащих от напряжения рук, я полностью сосредоточена на процессе, что не замечаю, как солнце уже поднимается из-за горизонта и вытесняет ночь, встречая новый день. Поспать я уже не смогу, также, как и пойти на работу. Я устала. Не только физически, но и морально. Стоит позвонить начальству, сымитировать болезнь и можно получить больничный, что вполне не плохо. Последний штрих и готово. Несколько баночек краски, грязные кисти и руки, и шедевр, можно так сказать, — готов. Уже полседьмого, а значит можно звонить. Спустя десять минут, я их всё-таки уговорила, что-что, а врать я умела всегда, чем иногда и пользовалась, как в этом случае. Получив "больничный" и закончив картину, я в хорошем расположении духа вышла из комнаты, вышла не как обычно — при полном параде, а в простых домашних серых штанах и зелёной футболке. В планах на данный момент было выпить кофе и отдыхать, и ещё, — разобраться в себе, что я и планировала, когда получу отпуск. Выпив эспрессо я хотела пойти и посмотреть телевизор. Впервые за три года. В комнате я божества не обнаружила, также, как и во всей квартире, что несказанно радует. "Неужели ушёл? Слава Богу…" Теперь эта фраза будет иметь немного другой смысл. Теперь квартира снова полностью в моём распоряжении, как и раньше. Листая каналы, я остановилась на экранизации романа Оскара Уайльда "Портрет Дориана Грея". Будет интересно посмотреть, как перенесли эти события современники в кино. Если честно, фильм неплохой, но книга всегда будет лучше, как бы хорош не был фильм. Закончив просмотр, решила приготовить пасту "Карбонара". Видно, с уходом трикстера моё настроение значительно улучшилось. Ну и хорошо, вновь заживу по-старому. Спустя два часа паста приготовлена. Я уселась на диван с книгой в руках и периодически ужинала. Уже близился закат. Лучи заходящего солнца отражаются на окнах многочисленных домов. На улицах люди спешат домой, после долгого, изнурительного рабочего дня. Вечно недовольные и жалующиеся на свою ужасную жизнь. Всё считают, что их проблемы — самые серьёзные и что хуже быть не может. Человеческий эгоизм… Все люди эгоистичны, даже те, которые говорят обратное. Всё заботятся только о своих шкурах и мало кто будет помогать нуждающимся. Иногда даже самые хорошие поступки, делаются из-за плохих побуждений, чтобы в глазах других выглядеть героем. Мы все устроены по одному принципу. У нас одно мышление, как бы это плохо не звучало. Будите ли вы помогать себе или своему знакомому? Возможно, самые жертвенные из вас скажут, — что конечно знакомому. И даже сейчас вы соврали, чтобы не выглядеть в чужих глазах трусом или эгоистом. Хотя, может и есть праведные люди, готовые на всё, ради спасения гражданских, но таких уже почти нет. Мы живём в эгоистичное и алчное время, и нам остаётся только поддаться этим правилам, чтобы не быть растоптанным обществом. Отличающихся людей не любят. Их давят, чтобы сделать из них серую массу бесчувственных роботов. Бунтарей не любят… Я уже готова была идти спать, как за дверью послышался звук, будто что-то или кто-то упал. В последний раз, когда я так открыла дверь — я обзавелась в квартире домашним божеством. Любопытство пересилило чувство предосторожности, которое уже трубило на всю о моей не очень разумной затее. Но я всё-таки решила открыть дверь и увидела перед собой… Божество, а точнее не перед собой, а на полу, видно, в обморочном состоянии. "Умер что-ли?" Если это так, то я смогу его разобрать на органы и сравнить различие божественного организма от людского. Но, к сожалению, оно дышит, через раз, но дышит. "Может, так и оставить? Может сам умрёт?" Но мой внутренний альтруист, если таковой ещё оставался, решил помочь нуждающемуся. Когда я пытала перетащить эту двухсоткилограммовую тушу в квартиру, я думала о том, что если после моей кончины мне это не запишут как плюс, я просто разочаруюсь в жизни, как бы аморально это не звучало. Перевернув его на спину, первым делом я заметила кровоточащую рану на груди. Посмотрев поближе, я увидела небольшой осколок, видимо, от кинжала. Выглядел он бледнее обычного, и если я сейчас ничего не сделаю, то у меня в квартире будет труп Бога. Не очень такая перспектива, я бы предпочла отдельно органы, но это потом. Принеся аптечку, бинт и нитки с иголкой я начала его спасать, сделав заметку на потом, если он проснется и выживет вообще, чтобы он рассказал о том, кто он вообще такой и почему сидит у меня, а не в своём Асгарде. Рана обработана антисептиком, осколок вынут и выкинут от греха подальше, рана на груди заштопана вполне ровно и перевязана плотно бинтом, ссадины и раны на лице и рёбрах обработаны и зашиты тоже, а я усталая уселась в кресло, не намереваясь вообще вставать. Ну не привыкла я лечить — скорее наоборот. Надеюсь, я всё сделала правильно, а то будет обидно. Столько работы, а эта скотина умрёт. Теперь нужно подождать, пока оно очнётся. На диван я его решила не перекладывать, во-первых — обойдется, а во-вторых — я его просто не подниму. Я ему жизнь, в каком-то смысле спасла, ему хватит. Прошло полчаса, как Локи стало хуже, он был в бреду, что-то бессвязно бормотал, периодически выгибался спиной. Я старалась его как-то удержать, что было весьма проблематично. Обычная девушка и тяжеленный мужчина. В итоге он успокоился и вроде уже даже спал, а я просто развалилась полу недалеко от него и раздумывала, о том, зачем я ему вообще помогаю... Может, это организм решил перестать быть бессердечным существом и кому-нибудь помочь? Хотя, вряд-ли, возможно, мне просто скучно и я хочу экстрима. Зачем уже размышлять, когда я уже ему помогла? Проснется — расспрошу у него про это всё, а потом пусть катится на все четыре стороны. Мне проблемы не нужны. Мне становится хуже. Головная боль и еле подрагивающие руки. Может это стресс?… Нужно успокоиться… Спустя три часа и большая часть первого том "Дон Кихота", Локи зашевелился, я же осталась наблюдать со стороны и ждать реакции. Ещё спустя пару кряхтений и покашливаний, он открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Выглядел он вполне спокойно, будто только что он не валялся с дырой в груди. Стало понятно, что начать разговор он не собирается, поэтому я взяла инициативу в свои руки: — И как это понимать? Ты вваливаешься на моё лестничное крыло с дырой в груди и плюс в полуживом состоянии. И теперь главное, — я говорила спокойно и уверенно, во-первых, что не было заметно моего состояния, а во-вторых, чтоб он понял меня, так как возможно он после обморочного состояния с трудом меня понимает, я продолжила в угрожающей манере, — какого чёрта это было? Он смотрел на меня пару секунд и после того, как видно, по моему взгляду понял мои истинные намерения, он сказал всего-лишь три слова: — На меня напали, — и спокойно обратно улёгся. Мне этот ответ не понравился: — И это всё? И долго на тебя будут так нападать, и сколько ты будешь так ещё вваливаться в моё жильё без приглашения? — холодно посмотрев на него, я начала ждать, а он будто и не замечал моего взгляда на себе. Или делал вид, что не замечает. Понимая, что от него я ничего не добьюсь, я спокойно переступила через него, не замечая яростного взгляда и направилась на кухню снять стресс. Но думаю сейчас мне не до сигарет. Врач сказал, если состояние ухудшится, то мне нужно будет выпивать особенные таблетки. Меня трясет, кружится голова, чувствую, как на лбу выступила испарина и в глазах будто туманная пелена. Достав эти злосчастные таблетки и запив их водой, я опустилась на пол, ожидая результата… Прошло уже около пятнадцати минут, а состояние не сильно улучшилось. Нужно добраться до гостиной. С трудом перебирая ногами и цепляясь за стены я прошла в гостиную. Трикстер уже лежал на диване и смотрел в потолок. Пришлось идти в сторону кресла. На последнем шаге ноги подкосились и я упала на колени, стараясь держаться, чтоб не распластаться на полу. Подняв голову я увидела озадаченный взгляд божества, который наблюдал за мной. — Тебе плохо? — спросил он. — Нет...всё нормально, — я старалась говорить уверенно, но голос всё равно дрожал и отдавал хрипотцой. Я всё-таки села на кресло. Запрокинув голову назад я думала о своём самочувствии. С чем это может быть связано? Скорее всего, не из-за стресса. Тогда даже предположений нет. К доктору я всё таки схожу. Я сидела ещё пять минут, но боль всё усиливалась. До такой степени, что пришлось сжать зубы так, что аж вены на шее запульсировали. Голова раскалывалась настолько, будто мозг режут раскалённым ножом. Адская боль. Она стала настолько нестерпима, что я закричала, хрипло, пугающе, будто крик из преисподни. А в голове звучала набатом только одна фраза: — "Время идёт" Я ощущала мягкость дивана. Видимо Локи. Какая забота. Меня бросало то в жар, то в холод. Я брыкалась, но меня старались удерживать. Мой организм настолько истощен, что в итоге отключился, и я провалилась в желанную темноту.***
Будь моя воля, то я бы осталась в этой темноте навечно, лишь бы не ощущать больше этой боли. Очнулась я ближе к утру. Организм, видимо, восстановился и теперь я могу проанализировать эту ситуацию. Ни с того, ни с сего начинает болеть голова и чужой голос в голове плюс ещё и болевой обморок. Прекрасно, я схожу с ума, что может быть лучше? Нужно для начала подняться и после позвонить одному человеку, а точнее врачу. Он мне помогал при малейших проблемах со психикой и не только. Он хороший специалист, и я ему доверяю своё здоровье. С трудом дойдя до телефона, который я оставила в своей комнате. Я набрала номер доктора, который записан у меня в телефонной книжке как "Рагин", так как однажды я сказала ему, если он будет ещё больше общаться с душевнобольными, то сам закончит как он. — Здравствуйте…. После вежливых приветствий, я описала примерную проблему и он записал меня к себе на приём, так как знает, что я не буду ни у кого, кроме него. Забавно, сама врач, — а врачей не любит. Теперь нужно ждать четверга и тогда, возможно, вся эта ситуация прояснится. Надеюсь ничего серьёзного, как-то не хочется провести остаток жизни в больнице или на таблетках. Локи был на кухне, и как бы странно не звучало, спокойно пил кофе. Меня он мало интересовал и поэтому села на стул возле окна, взяла излюбленную зажигалку и сигареты "Marlboro" и закурила. Едкий дым приятно обволакивает горло и расслаблял связки от напряжения. Я бы так и сидела, но собеседник иного мнения: — Ты скажешь, что это было? — спросил Локи. — Ты точно хочешь знать? — охрипшим голосом спросила я его, смотря прямо в его глаза. Там было любопытство и решительность. — Да, — ответил он, не прерывая зрительного контакта. — Точно сказать не могу, но, возможно, это эффект от долгого перерыва от препаратов, которые раньше поддерживали моё состояние... стабильным, — произнесла я, взвешивая свои слова. Мы так и не прерывали контакта, выглядит так, будто мы играем в какую-то игру. — А теперь ты мне расскажи, что это вчера было? — вспомнила я о том, что хотела спросить ещё вчера, но обстоятельства решили иначе. Он пока молчит, видимо думает, рассказывать или нет. Пока в его мозгу происходит сложное решение, я достала два бокала и бутылку вина "Baglio di Pianetto", так как рассказ должен быть поистине длинным. — Что ты именно хочешь узнать? — недовольно спросил он меня, всё-таки не хочет, чтобы я знала, но я не отступлю так просто. Не в моём стиле. — Всё. Родился — женился — умер. Начинай, — и пригубила вино. Локи, поняв, что я так просто не отступлю, вздохнул, откинув красные пряди на спину и начал свой рассказ. Он рассказал всё, о своей семье, о том, что он не родной сын, а йотун, о сорванной коронации брата — Тора, о том, как он чувствовал себя брошенным и ненужным, что в конечном итоге привело к жестокости, как желание разрушить Йотунхейм, а после завоевать Землю, про то, как в Асгарде сражались с тёмными эльфами, про свою инсценированную смерть, а также про мать, которую он любил куда больше, чем остальных в его рассказе. Если честно, история необычная, возможно, в какой-то момент мне стало его жалко, но такие люди, а точнее Боги, как он, не любят, когда их жалеют, это по их мнению признак слабости, поэтому я просто дала ему возможность высказаться, иногда это нужно. Я ничего не отвечала, пустые слова излишни. И закончилось это всё тем, что он сейчас скрывается, причину которой не назвал мне. Мне это и не надо, я и так достаточно узнала, даже больше, чем нужно. Закончив увлекательный рассказ своей жизни, он выжидающе смотрел на меня, а в его взгляде будто читалось: "Ну что, довольна?". Да, я довольна. — Необычно, не ожидала такого занимательного рассказа, — прокомментировала я и отпила ещё вина. — Может, теперь ты расскажешь свою историю? — безучастно спросил он. — По твоему тону тебе это не интересно, — улыбнулась я кривоватой ухмылкой. — Почему же, — сказал Локи, наигранно удивившись, — мне очень интересно узнать твою историю, тем более я же свою рассказал. Око за око, — продолжил он, подмигнувши мне и отпил из бокала. — Справедливо, — согласилась я. И оперевшись на спинку стула я начала: — Тогда слушай: Я родилась в обычной семье. Мы были в достатке, у меня было всё, что можно только пожелать, но это продлилось не долго, розовые очки спали и меня окунули в жизнь. В четырнадцать лет мои родители погибли в автокатастрофе, — сказала я, грустно усмехнувшись. Я поднесла бокал к губам и выпила всё содержимое за раз. — У детей, у которых не родственников, отправляют в приют. Это были ужасные четыре года в жизни. Я и так не очень была общительной. Вечно скрытная и молчаливая я только при родителях могла позволить себе быть собой, а с их уходом я стала каменной статуей, никогда не плакала, когда обижали. Только один раз я плакала, когда объявили об их смерти. Со мной не хотели дружить, я и сама не очень-то и рвалась, — усмехнулась я и переведя дыхание, продолжила. — Обычно дети в таких местах объединяются в группы и насмехаются над другими детьми, которые не такие, как все. Разные шутки, издёвки и иногда и рукоприкладство им кажется забавным. Дети жестоки. Я не могла сразу дать им отпор, как пятнадцатилетняя девочка-книжный червь может себя защитить? Меня пару раз старались удочерить, но это не заканчивалось успехом, я ни с кем не разговаривала, у меня был принцип, что родителей заменить нельзя. И могут быть только одни. Это происходило дважды, и я возвращалась в приют. Но в какой-то момент мне надоело быть слабой, я начала обучаться рукопашной борьбе, дракой на ножах, и когда задира приюта вновь начал меня унижать — я всё-таки дала отпор. Я слишком увлеклась, как не заметила его уже лежащим подо мной и с окровавленным лицом. Другие успели сообщить об этом и его увезли. Он выжил, к сожалению, а меня отправили к психологу, где прописали успокоительное и лечение от внезапной агрессии. Меня начали бояться, это было... приятно, не знаю почему, но приятно. И я периодически пила эти таблетки, но вскоре курс лечения был закончен и вновь всё встало нормально. В восемнадцать лет я съехала из приюта, где после начала подрабатывать и накопила на учебу в медицинском. Я хотела быть патологоанатом, это врачи, которые работают с мертвыми людьми и, скажем так, изучают их. Но вскоре случай с избиением повторился. Я избила пьяного мужчину, у которого были не самые честные намерения. Суда, слава Богу, не было. Потом истерика, со всем прилежащим, то есть выгорание, суицидальные мысли и алкоголь. Не помню как, но желание жить пересилило и меня отправили к врачу, который меня периодически спасает от подобных случаев. У лекарств есть побочные эффекты, как ты уже успел увидеть, не самое приятное ощущение, но хотя бы я контролирую себя. И поэтому я живу в затворничестве, — и отсалютовав ему бокалом, выпила и после недолгой паузы продолжила: — Такова история Эльзы Крайтон, — и замолчала. Я рассказала ему не всю историю, упуская слишком личные моменты. Думаю, это ему ни к чему. Локи выглядел спокойным, только нахмуренные брови выражали его смятение, а я всё также смотрела пустым взглядом перед собой. Я ещё ни перед кем не открывалась и не рассказывала свою судьбу. Хотя, кому бы я рассказала? Сейчас будто легче стало. — Впечатлило? Надеюсь, теперь мы квиты, — спросила я, улыбнувшись. — Вполне, — и снова замолчал. Это была не приятная тишина, которая была раньше, а неловкая, поэтому я решила её заполнить, чтоб развеять неловкость: — Предлагаю тост, — налила вина в бокал себе и ему, и продолжила. — За одиночество, — и подмигнула в его манере. Он также выпил. После всего, что мы друг другу сказали, разговоры были не нужны. Мы просто сидели и наслаждались тишиной. Удивительно, но мне стало как-то легче. Может, на меня влияет его божественная сущность, но я ощущаю себя обновлённой. И это прекрасно..."Не стоит мешать людям
сходить с ума"
А.П.Чехов "Палата №6"