Призрак

      Эррор с вялым интересом рассматривал зал: тот был обычным и, чёрт возьми, всё таким же уютным, составленным в приятных тонах… так же как и кухня. Нет, стиль, несомненно, отличался, но всё же имелось нечто общее.       Светло-бежевого, можно даже сказать, кремового цвета диван и коричневое, словно тёмный шоколад, кресло, а также чёрный, бархатистый ковёр на полу. Стены тоже не были особо ярко обклеены. Их цвет… нет, он не мог определить какой это за цвет. Тот варьировал от тёмного ночного неба, до едва заметных, более светлых, словно предрассветных тонов. И каким-то странным образом это сочеталось с остальной мебелью в помещении. Освещение же давал искусственный камин, вмонтированный перед диваном. Тот даже издавал тихие звуки потрескивания.       Всё это впечатляло, но после ванной, в которой было целое джакузи-бассейн и широкая душевая кабина, а всё это убранство было разукрашено под морское дно, он уже никакому дизайну не удивлялся. И Глюк был уверен, что тот менял интерьер всего дома множество раз. Тем более на это намекала не до конца разрисованная гостевая комната. Та находилась на втором этаже, рядом с комнатой бездушного творца.       Тот, кстати, уже как несколько минут сидел в своём уголке на верху и делал записи о прошедшем дне. Когда Разрушитель подглядел, чем тот занимается, только хмыкнул, отворачиваясь и решая начать осмотр комнат дома. Он был не удивлён чужим заметкам. В конце концов, это разумно так поступать — записывать свою жизнь, если в любой момент можешь забыть кусок той. Конечно, таких больших провалов у Хранителя было не особо много, тот в основном терял память о нескольких минутах, изредка — часах.       Но пора вернуться к сути, он же просто решил начать обследование. Однако ему повезло, что Хранитель сидит на одном месте, а то не хотелось, чтобы тот неожиданно встал и куда-то пошёл, а его резко утянуло следом. И… ему было противно от этой привязки: он чувствовал себя в такие моменты словно пёсик на привязи.       От одной лишь только ассоциации, Глюк презрительно и раздражённо скривил рот. Слишком противно было от этой мысли, так что он постарался тут же выкинуть ту вон, отвлекаясь на другое.       В самом начале он начал со второго этажа. Комнату Радужного он осматривал долго. Та была по своему примечательна. Каждая стена была своего цвета: правая, там где дверь, голубой, словно дневное небо в ясную погоду. Левая была такой же, как и обои в зале, а на двух других был нарисован прекрасный закат и восход светила. Потолок также не обделил вниманием его хозяин, на том было изображено огромное множество звёзд и созвездий люминесцентными красками, что светились в темноте.       И вот это вот действительно заворожило Глюка с первой же секунды, как он это увидел. Он конкретно залип на этот потолок, и залипал бы дальше, но бездушный, что включил светильник, который стоял на тумбе возле кровати, смог немного развеять это наваждение и вернуть Разрушителя в жестокую реальность.       Тогда он сразу же скрылся, опасаясь вновь залипнуть на чужом творении. Эррор не хотел признавать, гнал эти мысли, но всё же прекрасно осознавал, что этот вид затронул его душу, зацепил за живое… И почему такое прекрасное должно было быть создано именно руками бездушного ублюдка?! Ведь это творение не уступало даже небу в Outertale, а та вселенная, между прочим, славится как раз своими звёздными видами.       И именно по этой причине он детально не осмотрел чужую обитель, но это ещё успеется. Однако его не оставляли мысли не только о комнате Хранителя. Нет, все комнаты в данном доме были по-своему оригинально необычны и красочны, каждая со своим уютом. Да та же гостевая комната, хоть и кажущаяся простой на вид, но чего только стоят те же обои, если внимательно приглядеться! Но потом его привлекла неприметная дверь, которая находилась в тёмном конце коридора, на втором этаже.       Он дверь ту даже не сразу заметил, ведь освещение в том месте было скудное, поэтому казалось, что там лишь стена. Да и сама дверь по цвету ничем не отличалась от серовато-жёлтых стен. И Глюк подозревал, что вся эта незаметность была сделана специально. Тогда он прошёл сквозь дверь и оказался в мастерской художника. В прямом смысле этого слова, на каждом шагу стояли завешанные лёгкой, но не прозрачной тюлью холсты.       Все стены были разноцветными, точнее, будто заляпанными в гигантских каплях краски, из тех даже как-то умудрялся составляться странноватый рисунок. Но большую часть стен занимали картины: на одних были изображены пейзажи, на других вся команда Звёздных. Много кто, даже вся шайка Найтмера была и… так же был он. Как Разрушитель заметил, его портретов было особо много. Видимо Клякса нашла его образ необычным. Оно и понятно, он единственный чернокостный скелет во всей мультивселенной.       И хоть такое внимание раздувало его эго, особенно тот факт, что он был крайне хорош на этих картинах, но также это вызывало некое раздражение. Уж слишком детально и продуманно выглядели чужие работы, чернильный полудурок однозначно скрупулёзно, механически выводил всё это, не вкладывая ни грамма настоящих эмоций.       «Хех, настоящих эмоций… как будто эта тварь на них хоть когда-либо была способна. Этот подонок просто развлекается таким вот способом.» — да, именно после таких отрезвляющих мыслей всё, хоть какое-то восхищение чужим талантом схлынуло. Осталось лишь презрение и ненависть. Ведь действительно, всё это фальшь. Как бы красиво работы Хранителя не выглядели со стороны, те были пусты, никчёмны сами по себе, как и их создатель.       Верно, Инк сам кажется на первый взгляд хорошим героем, борющемся на благо всех. Но это лишь обёртка, фасад, за которым скрывается… а что скрывается? Н.И.Ч.Е.Г.О… Да, ничего не скрывается, чисто пустота, что не несёт в себе никаких эмоций, никаких сомнений. Кукла, идеальная кукла, которая, чтобы войти в доверие и не выглядеть фальшиво, пьёт краски вместо эмоций, вместо настоящей души. А на самом деле тот как раз-таки и является фальшивкой и самой большой ошибкой мультивселенной. Да, самой большой и главной, абсолютно никчёмной.       И тот не раз доказывал это, доказывал свою фальшивость на деле уже много раз. Этот горе Хранитель может запудрить мозги кому угодно, но не ему. Он видит правду кристально чётко. Что ж, однажды он окончательно разрушит это притворство, перед самым концом.       Мысли Разрушителя прервала громко заигравшая музыка. Это даже заставило его вздрогнуть, но прежде чем он успел хоть что-то сообразить, та стихла. Точнее, она была слышна, но слабо, да и то только, если напрячь слух.       Эррор поднялся вверх, пройдя сквозь потолок. Дом был не очень большим, однако при привязке с расстоянием всего семь метров он кое-как мог рассмотреть почти все комнаты того. Сейчас только до кухни дотянуться не выходило, но оно ему и не надо, ту он уже видел. Сейчас же он вновь оказался в комнате Художника: тот как раз ещё регулировал громкость на небольшой колонке.       Глюк был знаком с этим прибором, видел мельком в нескольких вселенных. Однако зачем сейчас Кляксе этот прибор? Потанцевать решил?       Между тем Инк наконец отрегулировал громкость и, поставив проигрывание нежных, мягких мелодий на повтор. Положил прибор на деревянную тумбу возле его широкой, двуспальной кровати. А затем встал и, мыча себе под «нос», напевая что-то таким образом, принялся раздеваться.       Разрушитель отвернулся, испытывая некую неловкость. Хотя чего ему смущаться? Назвать Хранителя личностью и полноценно живым у него язык не поворачивался. Но всё же… тело то у этой «вещи» скелета! И это всё же напрягало. Конечно, он множество раз убивал чернильного, а одежда того часто была разорвана в клочья, но тот обычно в таком состоянии уже весь был залит своей чернильной кровью, да и он сам особо никогда не приглядывался к чужому телу. Да и вообще, чего он об этом думает?!       Между тем Художник снял только шарф с курткой и свой органайзер, складывая всё это на оставшееся свободное место на тумбе. Скинув обувь, он залез под сиреневое одеяло и выключил светильник. Он почти никогда полностью не раздевался, ведь в любой момент Эррор может начать разрушать вселенные, или тот же Кошмар начать чудить, так что ему всегда нужно быть готовым к бою. Даже кисть была облокочена на стену, возле кровати.       Глюк, когда выключился свет, посмотрел обратно на чернильного. Тот, оказывается, по сути ничего и не снял — как был капустой, так ей и остался. Но, несмотря на выключенный свет, в комнате всё равно не было темно. Созвездия, галактики хоть и с трудом, но разгоняли тьму. Удивительно было, что в спальне не было другого источника света, кроме как потолка и светильника, даже окно бездушный не нарисовал. Или этому была причина?       Не став на этом зацикливаться, Разрушитель перевёл взгляд на темную глыбу в углу комнаты, неподалёку от двери — это был резной шкаф из тёмной древесины. Одна дверца была приоткрыта и, подлетев поближе, Эррор смог разглядеть различные вещи. Некоторые были особо странными на вид, а лежали все они крайне не аккуратно — кучей.       Вообще-то, как Глюк сумел заметить, во всём доме царил лёгкий творческий беспорядок. Полотенца в ванной комнате валялись скомкано на стиральной машине. Кстати, для чего та бездушному, Разрушитель не понимал, ведь тот с лёгкостью может создать одежду, а не стирать грязную. И кроме тех, там также лежало несколько испачканных в краске комплектов одежды из привычного наряда его врага.       В мастерской царил ещё тот бедлам с кистями, блокнотами и портретами, некоторые даже стопкой покоились по углам комнаты, на столько тех было много. В зале, на краю дивана, лежал скомканный плед, а на кресле были еле видны следы капель засохшей краски. Кухня была чище, но крошки на столе и море глупых смайликов-магнитов на холодильнике показывали всю небрежность хозяина дома.       Но всё же… это всё оставалось беспорядком, не переходя в конкретный бардак. Однако больше было похоже, будто чернильный старался хоть как-то заполнить пространство, ведь все комнаты были заставлены, по мнению Разрушителя, слишком плотно. Хотя… он мог и ошибаться, ведь сам любил открытые пространства, а вот замкнутость и заполненность, словно в забитой клетке, он как раз-таки не переносил.       «Да и вряд ли у Радужного была именно цель заполнить пространство, чтобы избавиться от давящего одиночества. Тому же точно всё равно, просто шило в одном месте успокоить не может, вот и творит такую фигню.» — решил Эррор, находя свои мысли идеальным отображением действительности. Ведь правда, не стоит ставить бездушного наравне с обычным мыслящим существом, а то так можно обмануться и поверить в фальшь.       Чернокостный перевёл взгляд на Хранителя: тот уже спал. Художник не двигался, его потухшие глазницы смотрели в никуда и ничто не выдавало в том живого монстра. «Да, вот он настоящий, живой мертвец. Как этот лицемер вообще может жить без души, что заставляет кучку костей скрепляться вместе магией? Что является центром магии в его теле, раз нет души?» — задавался этими вопросами Эррор не раз. Те и правда его интересовали, ведь ответы на эти загадки помогут ему победить. Да и не только в победе дело, ему и правда было интересно. Он хотел понять, как чужой организм вообще работает без души.       Обычно именно душа питает тело монстра магией, она обволакивает и проходит через каждую косточку в теле. И это касается не только скелетов, всех монстров. Однако случай со скелетами наиболее интересен. Ведь в отличие от монстров и людей, что имеют и телесную оболочку из различных тканей, у скелетов всё завязано исключительно на душе и магии. И даже ту многие учёные не до конца изучили, но знали точно одно: источник магии монстров и людей — их душа.       Соответственно, монстр, а тем более скелет, не может жить без души. Но вот, в нескольких метрах от него, спит опровержение этого правила. Но Инка уж точно нельзя назвать полноценно живым, так он считал. Однако дело сейчас не в этом. Откуда же тот черпает свои силы? Или здесь тоже как-то замешаны вселенные? Глюк задавался этими вопросами далеко не раз, строил множество теорий, но в итоге возникало лишь больше вопросов. И в конечном счёте он полностью на это забил… практически. Некий интерес и въедливое любопытство всё так же в нём оставались.       Но помимо чужого функционирования, сейчас Разрушитель думал и о другом. Обследуя весь дом, он практически не натыкался на белый цвет в интерьере и вещах. Тот, конечно, был, но крайне редко попадался в поле зрения. Даже созвездия на потолке комнаты отдавали не идеально чисто-белым цветом. Тот словно перетекал в другие цвета, мелькая почти всем набором цветовой палитры радуги. Он это подметил, когда уходил из комнаты перед началом осмотра.       И это наблюдение подталкивало его к старой теме своего размышления о том, что Художник старается избегать конкретно белого цвета. И этому даже было некое объяснение. Инк в самом начале их противостояния говорил, что так же, как и Эррор, появился в антипустоте. А это значит, что у того могли остаться не самые приятные воспоминания об этом месте и цвете, характеризующем то. И сам Глюк прекрасно это понимал, но не верил в такую фобию врага, ведь… Ну, это было слишком… эмоционально, слишком для бездушного существа иметь потаённые страхи. Он не мог совместить понятия этого и знания о бездушной твари, которой являлся Хранитель на самом деле.       Однако все эти мелочи всё же подталкивали к такому выводу, к данной слабости чернильного. И что ж, хоть он и не мог до конца поверить в такую фобию у врага, но… раз так, то по возможности он в будущем постарается проверить свою теорию в действии, и он знал как. Он просто вместо убийства оставит Радужного мудака в антипустоте, отобрав кисть, и будет тайно наблюдать за реакцией того. Тогда он сможет уже либо окончательно убедиться в своих догадках, либо опровергнуть их…

***

      В чёрных провалах глазниц зажглись белые огни. Бездушный сел в кровати, уставившись в никуда, а затем, будто что-то вспомнив, потянулся к лампе и включил свет. Сразу же после этого потянувшись за органайзером и взяв тот, достал первую краску…       Эррор же в это время был на первом этаже в зале. Он изнывал от скуки, так как заняться было нечем. Он даже использовать свои нити и связать из тех что-то не мог! Да ещё и обнаружил, что в состоянии призрака совсем не нуждается во сне: его энергия попросту не тратилась. Это также приводило к выводу, что и еда для подпитки магии ему также не нужна. Хотя в таких местах, как антипустота и, скорей всего, Область Набросков с Дудл Сферой, время по-своему останавливается, так же как и некоторые процессы в организме. Он поддерживался такой теории, ведь иначе в прошлом в антипустоте сдох бы от нехватки магии.       Его неожиданно слегка дёрнуло в бок. «Наконец безмозглый проснулся.» — проворчал Глюк, а затем уже сам поднялся в верх, в чужую комнату. Он лишь увидел, как чернильный надевает куртку, а затем шарф. Зрачки того менялись, как обычно. «Значит уже налакался своих красок.» — подметил Разрушитель. Он множество раз видел Радужного мудака без воздействия красок и, признаться, долгое время такой вид того вызывал в нём дрожь страха.       Но он позволил себе слабину только в самом начале, показав свой страх, когда не смог захватить чужую душу, и понял, что той просто нет. Тогда бездушный, смотря на него холодным взглядом, продолжал атаковать, и он был в растерянности, так что ему пришлось отступить в тот раз. Да, отступить, а не сбежать как трус, поджав хвост.       Эррор с раздражением и некой уязвлённостью отогнал эти воспоминания прочь, концентрируясь на настоящем. Вот уже его враг собрался и, выключив колонку, а затем свет, подхватил свою кисть и, насвистывая что-то под «нос», вышел из комнаты.       Разрушитель не стал ждать, пока его потянет за тем, и сам полетел вслед за Хранителем — тот направлялся на кухню. Там уже, всё ещё продолжая насвистывать, чернильный поставил чайник греться и, взяв чашку, засыпал в ту какао прямо с банки.       Эррор с пренебрежением посмотрел на это, а затем отвернулся. Ему было уже не так тошно находиться в обществе этого придурка. С трудом, но он смирился с этой ситуацией, продолжая успокаивать себя тем, что позже отыграется за всё. Да и тем более… Клякса не видел его и не лез к нему, а это был ещё тот плюс. Однако это не мешало ему изнывать от скуки. Так что просто ради того, чтобы хоть чем-то себя занять, он вновь продолжил наблюдать за врагом.       Инк же как обычно потянулся и достал с верхней полки навесного шкафчика пачку зефира. Обычно всю еду в доме он сам рисовал своим Бруми, ведь мог создать всё, кроме души, но эта пачка была особенной. Это напоминал наклейка-стикер улыбающейся рожицы на той. Этот зефир дал ему ещё в позапрошлую встречу Блу. Тот явно хотел этим его порадовать, так как знал, что он ярый любитель зефира. И у того действительно получилось!       Инк был рад такому угощению. Он тогда поблагодарил Голубику, а дома положил зефир в шкаф, но в итоге забыл про него. И только сегодня, наткнувшись случайно на мелкую запись на кончике шарфа, вспомнил, что так и не съел своё угощение.       Сейчас же он это упущение спешил исправить. Пачка с громким звуком была разорвана с одного конца и аккуратно положена на стол. Следом вскоре закипел чайник, и чернильный принялся заваривать какао, как обычно в конце добавляя зефирок из вазы. «Зефира много не бывает!» — всегда говорил он на замечание друзей, что он слишком много ест этой сладости.       Наконец он с удовольствием принялся за свой своеобразный завтрак. Начало дня ему уже нравилось. Он оптимистично подумал, благодаря действию жёлтой краски, что и весь день теперь просто обязан пройти хорошо.       Глюк сглотнул. Он прекрасно чуял эти запахи, и хоть зефир он и не очень любил, но вот от горячего какао не отказался бы. Всё же раз он не нуждается в еде, это не значит, что у него нет самого желания вкусить вкуснятину. Но, увы, сейчас он мог только наблюдать, как жрёт чернильный свой зефир и запивает какао. И это понимание вызвало очередное раздражение, которое казалось и не утихало рядом с бездушным вовсе.       Между тем довольный Инк доел последнюю зефирку, запивая ту остатками какао. Он ел не торопясь. Конечно, работы у него как всегда много, но он старался не торопиться, особенно в завтраке. Правда… не всегда уж получалось. И дело даже не в его неуёмном шиле в одном месте, а просто в том, что он часто забывал про еду, да и работы бывало наваливалось столько, что ему приходилось около суток беспрерывно заниматься ей.       В основном всю такую работу прибавлял ему один чернокостный скелет, который, часто не до конца разрушив вселенную, уходил, проиграв. А ему же оставалось лишь потратить несколько часов на восстановление мира. Иногда даже и больше, смотря какими были повреждения и как отзывались на помощь сами жители мира, и их Создатель.       Разрушитель наблюдал, как чернильный встал и начал мыть за собой чашку. Уже пустая пачка была сиротливо забыта на столе. Задумавшийся о чём-то, Инк быстро домыл и поставил на сушку чашку, подхватил Бруми и вышел в коридор. Эррор последовал за тем, следом покидая дом вместе с бездушным. Тот даже никак за собой не закрыл дверь. Хотя оно и понятно, кто вообще может проникнуть в это место? Естественно, никто, так что и смысла запираться не было. А даже если бы кто и смог появиться в доме, то из него самого выйти не позволит защита барьера. Всё же умно, ничего не скажешь.       Хранитель, как и в прошлый раз, немного разбежался и, подпрыгнув, завис в пространстве и тут же направился просматривать проплывающие мимо него зарисовки будущих вселенных.       Глюк скучающе отправился следом. Он знал, что дальше будет, и это как раз-таки и нагоняло на него скуку. Он не до конца понимал, для чего именно бездушный проводит такой патруль. Или тот так обычно вычисляет, на какую именно вселенную напал он, Разрушитель? Нет, это был чистый бред, ведь тот осматривает зарисовки, в которые он проникнуть никак не может, пока те не станут полноценными вселенными и не займут своё место в Дудл Сфере. А значит, это патрулирование нужно для другого.       В Эрроре зажёгся огонёк любопытства. Интересно, что именно пытался выискать так Хранитель… Этот светлокостный скелет с самого начала вызывал в нём некий интерес. Да, в самом начале, да и сейчас тоже, интерес был перекрыт презрением и злобой к тому. Однако данное чувство всё равно присутствовало. Ведь ну у кого же может не вызывать любопытство и некий интерес существо, которое каждый раз мешает твоей цели. И, кроме того, является куклой без души, но при этом наполненной столькими загадками и секретами?       А позже интерес лишь возрос. Это было нормальным и вполне логичным явлением, как думал Эррор. Ведь чем больше он узнает о враге, тем легче будет выявить его слабости, а затем, воспользовавшись теми, сломить свою жертву.       Разрушитель целиком погрузился в свои размышления. Это было лучше, чем просто бездумно скучать и вздыхать от нечего делать. Инк словно и не чувствовал скуки и усталости, а всё так же с улыбкой продолжая осматривать зарисовки. Конечно… это было не совсем так, отчасти. Просто он специально выпил больше радости, чем обычно, поэтому продолжал находиться в чересчур приподнятом расположении духа.       Однако, несмотря на это, он размышлял о жизни и о своём враге, которого таковым толком и не считал. Да, Эррор уничтожал труды Создателей, да, тот убивал. И, Создатель, тот и его убивал с особым наслаждением уже бесчисленное количество раз! Но… у них обоих схожее прошлое, тот тоже был один долгое время. В итоге что-то подтолкнуло чернокостного собрата по несчастью стать именно тем, кем тот стал.       Возможно, дело было и в душе? Именно из-за этого тот поддался отчаянию и боли, а он… А он нет, потому что у него нет своей души, своих эмоций…       Через жёлтую краску пробился отголосок грусти и слабой горечи. Всё же хоть он и выпил больше жёлтой краски, но при таких думах, даже через такое количество, пробиваются более «настоящие» эмоции.       Художник хмыкнул, но его голос подал этот звук больше как смешок. От собственных размышлений ему вдруг сделалось весьма забавно, но и тошно из-за наличия и напирания других красок под гнётом прошлого.       От погружения в себя его спасла мелькнувшая впереди, слегка побледневшая зарисовка. Чернильный встрепенулся и с энтузиазмом быстро направился к той.       Разрушителя, погрязшего в своих мыслях, неожиданно весьма резко потянуло за Радужным придурком. Эррор заматерился, выплёскивая всё своё негодование, однако в пустую, ведь Инк не слышал его, так что все потуги оскорбить того были обречены на провал.       Между тем Хранитель наконец остановился перед нужной ему зарисовкой и немедля протянул руку и коснулся той. В ту же секунду чернильного, а следом и его попутчика, переместило в незаконченный мир.

*

      «Вот же… Я обязательно четвертую этого смертника, когда вновь стану осязаем!» — прошипел про себя Глюк, приходя в себя. Он зажёг зрачки в глазницах, сразу же начиная оглядываться и стараясь понять, где он оказался, и одновременно пытаясь найти взглядом одну крайне надоедливую заразу. Инк нашёлся сразу же — тот был всего лишь в трёх метрах впереди него.       Чернокостный теперь уже сосредоточил всё внимание на окружении. Они находились в недоделанной вселенной, что он понял сразу же. А помогло это понять множество непрорисованных и не до конца раскрашенных мест на эскизе, который, судя по всему, изображал поляну возле окраины леса.       Глюк перевёл взгляд обратно на Хранителя — тот с интересом рассматривал округу, но взгляд того ни на чём надолго не задерживался. Это указывало либо на растерянность того, либо чернильный искал что-то определённое. Видимо, всё же второй вариант, так как не найдя своей неизвестной для него цели, Художник направился в глубь леса, где виднелось намного больше непрорисованных частей данной локации.       Разрушитель недовольно полетел следом, осматриваясь по сторонам. Вскоре они вышли к водопаду: вода в том не двигалась, словно застыла. И тут в этом месте вся округа была сплошь белой, нераскрашенной, на берегу же виднелась блекло-серая тень. В той с трудом можно было угадать слабые очертания человека. И эта тень что-то говорила…       Хранитель тут же ускорил шаг, направляясь именно к этой тени. Эррор же сомневался, что разумно со стороны того подходить к этому… нечту. Он даже не знал, что это такое. Множество догадок мелькали у него в сознании, но ни одна не находила достоверного подтверждения. Что ж, ему оставалось только наблюдать.       Между тем Инк остановился напротив фигуры всего лишь на расстоянии метра. Разрушитель тоже медленно подлетел следом. Ну не навредит же эта тень призраку, так ведь? Теперь были слышны слова, произносимые этим существом. — Я… я ни на что не гожусь… у меня не получится… я… я неудачник… — тихо шептала тень, с каждым словом становясь еле заметно темнее. — Не правда! Твоя работа прекрасна, ты уже сделал самое сложное, осталось только кое-что подрисовать и до конца наполнить её цветом! — громко, с позитивом и уверенностью в своих словах воскликнул чернильный. Глюк даже вздрогнул от неожиданности, настолько громок был голос того.       Тень замолчала, и Эррор уже подумал, что этот Радужный идиот сейчас получит, как та вновь продолжила: — Моя работа никогда не будет такой же прекрасной как у других. Она посредственна, скучна и… никому не нужна… — Нет! Твоя работа прекрасна! Ведь ты вложил себя в неё, в своих персонажей. Так поверь в них, поверь в себя, дай шанс доказать, что это всё, — Инк развёл руки в стороны, словно стараясь захватить всю округу в свои объятия, — не просто посредственная работа, а индивидуальная задумка… со своим необычным сюжетом.       Разрушитель опешил. До него начало доходить, что примерно здесь происходит. Он перевёл взгляд на тень, нет, это не тень, это Создатель этой вселенной. Точнее… сгусток мыслей и переживаний того, на сколько он мог судить. И Инк, он… вдохновляет того? Зачем? Постойте, чтобы эта жалкая вселенная заняла место в Дудл Сфере?!       Глюк недобро сверкнул зрачками. Ему не нравилось, к чему всё это шло, но повлиять ни на что он не мог. Он попытался успокоиться: частично даже получилось. Теперь он знает, что без Радужного мудака многие миры бы и не были реализованы. А значит, нужно будет в будущем как можно дольше держать того в плену, тогда новых миров становиться будет меньше. И это ускорит выполнение его цели.       Создатель повернулся, неуверенно осматривая округу, однако сам он стал на несколько тонов светлее. — Но… я не знаю, какие именно цвета тут подобрать. — тихо прошелестел голос того. — Тогда я помогу тебе. — улыбнувшись всё ещё радостно, произнёс Художник и, сняв кисть со спины, окинул округу долгим взглядом, пока тот не остановился на водопаде.       В глазницах мгновенно зажёгся жёлтый восклицательный знак и оранжевый треугольник. Он подошёл к бездвижной водной глади и опустил в ту кисть. Тут же вода будто ожила, забурлила и с тихим журчанием текла. Так же от кисти Хранителя разошлась краска, в мгновение даря цвет реке — нежно голубой цвет с переливами в темновато-синий.       Неожиданно Создатель встрепенулся, посветлев. Он перевёл взгляд на реку, затем окинул округу быстрым взглядом и поражённо, явно вдохновлёно, произнёс: — Этот мир… я знаю, знаю, что нужно сюда добавить, какие цвета! Сначала нужны нежные оттенки зелёного, а потом…       Мир начал постепенно обретать очертания, на глазах дорисовываясь и напитываясь различными красками, а затем и самой жизнью. Инк довольно огляделся, но прежде, чем он успел ещё что-либо сделать, его выкинуло из зарисовки обратно в Область Набросков и, соответственно, Эррора тоже. Но в этот раз перемещение не было для него столь резким, и он быстро пришёл в себя. — АгрХ… — придерживая череп, проскрежетал Разрушитель. Он огляделся, ища зарисовку, в которой они были, но той не было на прежнем месте. И Глюк с досадой понял, что та, скорей всего, теперь находится в Дудл Сфере, с другими законченными вселенными. Внезапно на месте зарисовки возник жёлтый шар жидкости. Это… была краска?       Инк среагировал молниеносно: быстро создав Бруми пустой пузырёк с колпачком, он слегка воткнул горлышко того в краску. Жидкость повела себя странным образом, она послушно начала проникать в пузырёк, пока полностью не заполнила тот собой. Хранитель закрыл пузырёк, убирая затем тот в глубокий карман своей куртки, висящей на бёдрах. — Э-э-х! — с громким вздохом потянулся чернильный, привлекая этим внимание чернокостного. — Ну что ж, продолжим. — улыбнувшись своим мыслям, проговорил Художник, вновь летя по прямой мимо зарисовок.       Разрушитель опешил. Только через несколько мгновений до него дошло, что он видел именно то, о чём подумал. «Так вот откуда он берёт свою краску.» — проскользнула мысль у чернокостного. Теперь понятно, зачем именно тот помогает: ему просто нужны краски, чтобы изображать героя.       Эти мысли и размышления по поводу чужой фальшивости и способов манипулирования Создателями над бездушным надолго захватили Эррора. Но тут вспомнив про кое-что, он открыл строку своего кода, сразу же переводя взгляд на количество процентов в загрузке. Пять… пять грёбаных процентов примерно за сутки, а это значит, что ему придётся провести рядом с бездушной куклой около двадцати дней. Чёрт!       Разрушитель резко закрыл строку, с ненавистью посмотрев на чернильного, словно это тот во всём виноват. «Конечно, виновата именно эта главная ошибка всей мультивселенной! Кто же ещё?! Если бы этот дегенерат не утащил бы меня с собой, то ничего этого не было.» — думал Глюк, всё ещё пиля Хранителя взглядом.       Прошло много времени, прежде чем Эррор окончательно успокоился. За это время они успели посетить десяток потемневших зарисовок, и во всех Радужный мудак подбадривал жалких Создателей. С одними тот справлялся быстро, но попадалось и несколько тех, что были совершенно подавлены, и уж тут придурок под номером один чуть ли не с бубном танцевал, чтобы вдохнуть в этих слизняков веру в себя.       Это помогло, но ненамного — те трое посветлели на несколько тонов, но заканчивать мир не особо спешили, и чернильного в итоге просто вновь вытолкнуло в Область Набросков. Зарисовки так же посветлели, но остались висеть на месте, что обрадовало Разрушителя. Тот с особым удовольствием наблюдал вот за такими провалами Хранителя.       Так прошло несколько часов — сколько именно, никто из двух скелетов сказать не мог, ведь в этом месте понятия времени нет. Но если переводить по времени, которое идёт сейчас в оригинале, то прошло около трёх часов.       Подуставший Художник наконец отправился домой. Эффект жёлтой краски уже заметно подвыветрился, и теперь скелет был задумчив, а не весело-позитивен. И такое положение вещей даже устраивало чернокостного: ему было куда комфортнее, когда тот не тянул лыбу до несуществующих ушей, чтобы вдохновить кого-то и дать своеобразный толчок к действию.       Чернильный вошёл в дом, сразу же направляясь в свою комнату. Разрушитель от нечего делать полетел следом — в основном он находился в своих мыслях и преследовал бездушного чисто на автомате.       В комнате, подойдя к тумбочке, Инк выдвинул верхний ящик и, достав оттуда свой альбом с разрисованной обложкой, задвинул тот обратно. Затем выдвинул самый нижний и положил в тот новые пузырьки с краской. Новых было семь — это очень удачно, получить столько краски всего за один патруль. После, задвинув ящик, он тут же открыл портал в нужную ему вселенную.       Когда Художник покинул комнату, Эррора уже привычно утянуло следом. Глюк тут же выплыл из своих мыслей и огляделся, сразу узнавая вселенную, в которой оказался. Это была Outertale — одна из его любимых вселенных, хоть он и не признавал этого. Но… что забыла здесь эта Клякса?       Хранитель подошёл к краю висящего в пространстве островка и уселся, свесив ноги в черноту бездны. Подняв взгляд вверх, к звёздам, он не глядя открыл альбом на чистой странице. Всё же отведя взгляд и положив альбом на колени, чернильный плавным движением создал Бруми набор из пяти кистей и гуашь для рисования.       «Он что, собрался рисовать?» — недоумённо подумал Разрушитель, следя за чужими действиями. Нет, понять, чем будет заниматься этот мудак было легко, но… зачем? Этот вопрос сразу же всплыл в его сознании. Зачем бездушному притворяться живым сейчас, когда никого нет рядом? Зачем продолжать отыгрывать роль живого существа, ведь сейчас нет необходимости ни перед кем притворяться, кого-то подбадривать? Неужели тот это делает, потому что… Нет-нет-нет, эта бездушная кукла не может чего-то хотеть, иметь собственных желаний, чувств. Как ему вообще могло такое прийти на ум?!       Глюк потряс черепом и отвернулся, отлетая в сторону от чернильного. Отдалившись на пять метров, он завис над краем пропасти. Прогнав все мысли, он выдохнул, надел очки, что прежде лежали во внутреннем кармане куртки, и направил свой взор на звёзды, растворяясь в их холодном и успокаивающем свете. На несколько часов только тихий вой ветра и стрекот редких сверчков прерывал тишину, повисшую в этом месте. И та не напрягала ни одного из двух скелетов, скорее умиротворяла, приносила покой.       Из-под руки Хранителя медленно и кропотливо появился рисунок, точнее портрет его врага. На нём Разрушитель сидел на том же месте, что и он сам, и спокойно смотрел на звёзды. На том так же красовались круглые очки в красной оправе, а весь вид давнего врага был столь умиротворённым, расслабленным. Именно таким чернильный видел того всего несколько раз, когда случайно заставал чернокостного скелета в этой вселенной. И этот образ спокойствия прочно укоренился в его памяти. Именно после этих случаев эта вселенная стала одной из его любимых, ведь здесь он также ощутил тепло спокойствия, как и его давний враг.       Прошло ещё несколько минут, и Хранитель ощутил, как эмоции постепенно покидают его. Он тут же отложил альбом и потянулся к краске.       Послышался слабый звонкий звук, который отвлёк Эррора от созерцания. Он повернулся на тот, как раз заставая момент, когда чернильный отпивал немного жёлтой краски. Поняв, что происходит, он внимательно стал следить за Хранителем, запоминая, сколько тот пьёт определённой краски. Это знание непременно пригодится ему в будущем, так же как и последовательность цветов. Вот бы ещё узнать, какая краска за что отвечает. Пока он знает только про три: жёлтую, красную и розовую. Хотя про последнюю он бы предпочёл не знать.       Разрушитель вздрогнул, вспоминая, как чернильный придурок по ошибке выпил розовую краску и потом целый час, словно бешеный, гонялся за ним. И блять, сука, уворачивался же как-то при всём при этом от всех его атак! Мда… слава Создателю, что краска выветрилась раньше, чем тот его догнал.       Между тем бездушный выпил уже оранжевую и красную краску. Дальше шла голубая, синяя и зелёная, затем фиолетовая. И… последняя, самая ненавистная для Глюка краска. Если честно, он даже не думал, что тот её хоть сколько-то принимает. Но вот же… Инк слегка капает себе на язык две капли розовой краски. Те на нём смешиваются с другими цветами, и язык приобретает полосато-радужные очертания, привычные для одного Радужного засранца.       Инк выдыхает, ненадолго туша быстро меняющиеся зрачки, а потом вновь зажигает, и те принимают привычную форму голубого круга и жёлтой звезды.       Эррор на автомате отодвигается. Уж слишком странно и ошеломляюще было видеть, как тот подпитывает себя эмоциями. Также он подметил, что розовой краски тот выпил меньше всех остальных. Да и сама дозировка каждой краски была разная. Это же должно что-то значить, так ведь? Хм, ну, по крайней мере, теперь он знает ещё больше о бездушном. Однако в этот раз он не чувствует ликования, скорее… больше интерес и некую растерянность. Было любопытно, какие ещё тайны о себе тот скрывает?       Хранитель встал, подхватил альбом и, взглянув на прощание на звёзды, кистью стёр художественные принадлежности и открыл портал. Пора домой…

***

      Прошло четыре дня с того момента, как Эррор стал призраком. За эти дни он даже привык к графику Инка. Тот каждый день вставал и практически сразу же отправлялся в своё патрулирование. Но в отличие от первого дня, то бывало затягивалось и на часов восемь. Ведь, оказывается, многим Создателям был необходим вдохновитель, тот, кто даст некий толчок к действию и незримо поддержит.       Зато благодаря этому у чернильного краски было вдоволь. Когда та заканчивалась во флаконах, Радужный засранец переливал краску из пузырьков в те, и лишь только флаконы с белой и чёрной краской были всегда заполнены. Разрушитель примерно знал, для чего нужна белая краска, но вот чёрная… Нет, у него была пара догадок, но он не был в них до конца уверен.       Но вот свободное время Художник проводил по-разному. Тот, как заметил Глюк, мало проводил времени в своём доме. В основном чернильный посещал, скрываясь при этом, чужие вселенные и наблюдал за жизнью и поступками персонажей, иногда зарисовывая некоторые моменты.       И это занятие так же понравилось и ему. Это было похоже на то, как он сам следил за сюжетом вселенной Undernovela. И хоть многие миры были довольно однотипны, но… смотря с такой стороны и довольно долго наблюдая. Он нехотя, но признал, что всё же, казалось в однотипных на первый взгляд мирах, есть свои различия. И нет, даже не в самом сюжете было дело, а в основном в персонажах. Однако это всё ещё не значило, что из-за этого он не хочет больше очистить мультивселенную от мусора.       Между тем Глюк вместе с Художником всё же посетил Дудл Сферу, ведь чаще всего именно через ту Инк перемещался по вселенным: так было удобнее для того. Он тогда частично постарался изучить код, но тот всё так же был сложен, как и код его антипустоты. Но всё же он нашёл кое какую лазейку для себя, довольно полезную лазейку.       Процент же загрузки дошёл до двадцати. Это подтвердило его опасения на счёт того, что ему придётся торчать с Радужным мудаком двадцать дней. Ну, уже шестнадцать, напоминал он себе, чтобы успокоить раздражение. Однако то уже не так сильно выражалось, так как он уже частично привык к такому существованию, но, конечно же, не был им доволен.       Сейчас он вместе с Хранителем находился в доме того. Чернильный как раз на кухне, стоя на табурете, перерисовывал не нужную люстру на потолке, заменяя, как тому казалось, на более стильную и подходящую к его кухне. — Инк! Ты где?!       Неожиданно громко раздалось совсем рядом с проходом, и от неожиданности названный покачнулся на табурете и начал падать. Благо реакция, как и в боях, сработала молниеносно: он схватился руками за рядом стоящий стол, перенося весь свой вес на руки. Это остановило падение, но он всё же ощутимо ударился коленями об пол.       Зашипев, бездушный, с промелькнувшей злостью во взгляде, посмотрел в сторону прохода, в котором через секунду появился Дрим. Тот пришёл на звук падения. — Ой, прости, я тебя напугал? — виновато произнёс Хранитель позитива.       Эррор же открыто ржал с этой сцены. Да уж, застрять в положении призрака стоило того, чтобы увидеть, как вездесущий Хранитель альтернатив падает с табурета. Ой… это было просто прекрасно!       Не сказать, что таких моментов и раньше не было, просто те не были такими забавными и неловкими, как это. Особенно такая реакция чернильного, это разозлённое личико…       Между тем Инк уже встал, только хотел мягко возмутиться, как заметил состояние друга. Огрызаться или возмущаться резко перехотелось, в глазницах сменились зрачки на голубой восклицательный знак и оранжевый знак вопроса. Дрим выглядел помятым и явно уставшим. Одежда того была вся в складках, а на лице, несмотря на робкую улыбку, залегли тени, выдавая усталость скелета. — Ничего, ты лучше расскажи, что у тебя-то случилось. И будешь чай? — ногой убирая табурет в угол кухни и не обращая внимания на недорисованную люстру, спросил Художник. — Да всё нормально, просто брат в последнее время уж сильно разактивничался — начал многим жителям миров слать кошмары, а это требует большого количества магии. И мне просто приходится перебивать этот поток кошмаров своими снами. И да, от чая не откажусь, завари мне зелёный, пожалуйста. — попросил Мечта, более менее кратко излагая, как у него проходят дела, тут же садясь за стол, привычно складывая на том руки. — Понятно. Ну, он хоть не пытается пока захватывать вселенные, а это уже хорошо. — подходя к плите, беря чайник и заливая в тот воды из-под крана, произнёс бездушный. Так он пытался приободрить Мечтателя, ведь понимал, что в данной ситуации ничем другим помочь не сможет. — Хех, ну да. Наверное, это он из-за Кросса сейчас такой, ведь тот покинул его команду. — опуская взгляд в стол, пробормотал Позитив. Но затем продолжил, всё же вновь поднимая тот на чернильного: — И… может вам пора наконец поговорить и обсудить прошлое? Думаю, вы сможете… — Нет. — спокойно, но резко отрезал Хранитель, со стуком ставя полный чайник на плиту, а затем включая и зажигая газ. Но после он так и не повернулся к Дриму. Повисла напряжённая тишина.       Глюк переводил взгляд с одного на другого: он тоже почувствовал резко изменившуюся атмосферу. Из дружеского разговора та перетекла в напряжённую, и частично он понимал, в чём дело. Он помнил события прошлого, того, что сотворила эта… эта бездушная кукла. И видимо Кросс тоже продолжает всё прекрасно помнить, хотя он в этом и не сомневался. Однако тот всё же ушёл к Звёздным, точнее к конкретной Звёздной принцессе. И этот разговор…       «Хм, становится всё интересней и интересней.» — растягивая рот в широкой усмешке, подумал Разрушитель, складывая руки на груди и продолжая дальше наблюдать за двумя светлокостными скелетами. — Но… вы же раньше были друзьями, так.? — вновь заговорил Хранитель позитива, нарушая эту тишину. Он действительно хотел, чтобы его друзья смогли вновь ладить друг с другом, хоть и понимал, что добиться этого будет очень трудно. — Дрим, ты же знаешь, что было в прошлом, в его прошлом. Что Я сделал. — выделив букву «Я», с особым холодом произнёс бездушный, словно он и правда сейчас не под краской, вновь пустой. И этот голос заставил пробежать дрожь по чужим костям. — Такое не прощают, и я это прекрасно понимаю. Кросс не ты, да и я даже не Найтмер, так что простить не сможет. Да и я к этому не стремлюсь. — однако с некой грустью во взгляде, закончил Инк. И этот взгляд заметили оба скелета слушавших его.       Эррора этот взгляд заставил слегка подглючить, так как тот не вязался с секундно-безразличным видом чернильного. Этот взгляд был слишком, слишком для такой куклы. И такое происходило уже не впервые, когда Инк казался ему слишком живым. Но он старался этого не замечать, не думать об этом. Ведь бред… это бред, тот всего лишь кукла с искусственными эмоциями. Он не должен обманываться.       И эти мысли и оправдания помогали. Словно ледяная вода на разгорячённое тело, те приводили его в себя. Он сразу же вспоминал этот безразличный и холодный ко всему взгляд. Верно, тому наплевать на всех, на так называемых друзей, которых он с лёгкостью предаёт, лишь только пользуется ими, пока те ему нужны.       Разрушитель с прежней ненавистью посмотрел на всё ещё стоящего спиной к ним Хранителя. Да, его не обмануть этим фарсом, он уже давно понял, кем именно тот являлся. И вся эта мишура не обманет его.       Дрим же среагировал иначе: в нём зажглась искра надежды, что всё может получиться, ведь было видно, что его друг сожалеет о своих прошлых деяниях. Но только он хотел раскрыть рот, как Художник не глядя поднял руку, останавливая, и уже с устало-обречённой опустошённостью и смирением добавил: — Нет, хватит, я не хочу больше это обсуждать. Давай закроем тему, ведь этими речами ты ничего не добьёшься… Ни от меня, ни от него.       Позитив сжал руки, опуская взгляд на свои сплетённые пальцы. Ему и правда не стоило напирать, да и начинать этот разговор снова, но он не мог не попытаться вновь. Однако с Инком был тот же результат, что и с Кроссом. Тот тоже всячески уходил от разговора или сразу же тот обрывал, не желая даже ничего слышать о самом Хранителе альтернатив, а уж говорить с тем и подавно. Именно поэтому тот предпочёл подождать его в позитивной вселенной, чем идти сюда, на встречу со своим бывшим врагом.       Тот, если бы хотел, и сам мог прийти, ведь Инк в своё время давал тому код-ключ к телепортации к своему дому. Да, тот даже мог находиться на небольшом расстоянии от дома, но далеко отходить всё же не давала некая привязка к барьеру, что окружал весь дом. Но за всё время тот ни разу его не посетил… наверное, оно и к лучшему. — Я… я думал сегодня ещё зайти к Блу, узнать, как у того дела. — всё же перевёл тему Мечтатель, не видя смысла наседать на старом и дальше. — Тебе бы лучше отдохнуть, а не по гостям расхаживать. — тут же переменив настрой, пробурчал Хранитель. Чайник засвистел и, выключив газ, Инк достал две чашки. Атмосфера изменилась, вновь возвращаясь к прежней, спокойной, дружеской. И это принесло облегчение обоим светлокостным скелетам.       Зелёного чая у бездушного не было — только черный — но эта была не беда для него. Аккуратное движение Бруми, и вот уже рядом с его рукой находилась упаковка с нужным чаем. Всё же удобно, когда ты можешь создать любой нужный тебе предмет или еду. — Не говори как моя мамочка. — хмыкнув, пробурчал Позитив, следя за тем, как в чашки опускаются пакетики и заливаются водой. — Не волнуйся, на твою роль нашей с Блу мамочки я не претендую. — с усмешкой проговорил чернильный. Вот уже он довольно кладёт сахар в чашку. — Инк, ты опять? — притворно недовольно бурчит Мечта, ведь его друзья слишком часто называли его так. Это было крайне неловко, но по-своему забавно для него. — И мне четыре ложки. — Окей. — с улыбкой, специально не реагируя на первую фразу, произнёс Инк. Положив нужное количество ложек в чужой чай и размешав, он подхватил чашки и поставил те на стол, после садясь за тот, на против Мечтателя.       Эррор уже с некой скукой наблюдал за чужим разговором. Однако было по-своему интересно и необычно наблюдать за общением этих двоих. Но вот в банде Кошмара было определённо веселей. Те хоть и были еще теми идиотами, но зато с ними не заскучаешь. Хотя… с Радужным придурком было по-своему уютно.       Прежде чем Глюк обратил внимание на свои мысли, его отвлекло резкое движение объекта его мыслей. — Блин, я же забыл про печенье к чаю! — неожиданно подскочив, воскликнул чернильный. И не успел Дрим и слова произнести, как тот уже создал на столе пачки шоколадного и овсяного печенья. — Это было вовсе не обязательно. — вздохнув, произнёс Мечта, нисколько не удивляясь таким резким действиям того. Всё же он достаточно знал своего друга, чтобы не удивляться такому поведению. — Нет, всё же я хозяин в доме и должен проявлять гостеприимство, пусть и к нежданным гостям. — садясь обратно на своё место, произнёс Хранитель, принимаясь открывать пачки. После же он взял овсяное печенье, затем откусывая кусочек того. — Ну ладно. И прости, что появился так нежданно-негаданно. Просто от тебя уже как несколько дней не было известий. Да, и как прошла твоя очередная битва с Эррором? — отпивая чай и беря шоколадное печенье, спросил Позитив. — Какая битва? — замерев, переспросил Художник. Глюк лишь закатил на это зрачки, нисколько не удивляясь чужой забывчивости. Благо Хранителю позитива не пришлось напоминать, Инк сам тут же полез читать заметки на своём шарфе. Вскоре найдя нужную и прочтя ту, он вновь обратил своё внимание на Дрима, что спокойно ждал чужого ответа. — А, ты про ту. Ну, я тогда ненадолго отключился, а когда очнулся, вселенной уже не было. Видимо, он её всё-таки уничтожил… но почему-то Эррор не убил меня в тот раз. Возможно дело было в вспышке… — последнее предложение он тихо пробормотал себе под «нос». — Понятно. — спокойно произнёс Позитив, отхлёбывая ещё чаю. — Я рад, что ты остался цел. А ещё в некоторых мирах я видел…       Дальше разговор двух друзей шёл ни о чём, и Разрушитель, не видя для себя смысла и дальше это выслушивать, улетел в зал. Там он задумчиво уставился на искусственный огонь, слушая его потрескивание и размышляя.       Общение этих двоих всё никак не укладывалось у него в сознании. Он никак не мог понять, почему Хранитель позитива так приветлив и открыт с чернильным. Ведь тот, как никто, должен понимать всю фальшивость бездушного. Особенно после всего того, что Радужный придурок уже успел учудить. Но тот продолжал общаться с ним, как с нормальным и живым существом. И это раздражало и… вызывало недоумение.       Дрим не казался ему уж таким наивным и несмышлёным скелетом, хоть тот и выглядел именно таким… на первый взгляд. Но он всё же видел больше и точнее, чем тот же Кошмар. И братца того он однозначно не мог отнести к группе глупых и чересчур наивных.       Но тогда, если Мечтатель прекрасно понимает чужую очередную игру, то почему продолжает общаться, продолжает верить? Это путало мысли, вызывало резонанс, ведь он не видел в этом логики. Что ж, не зря говорят, что чужие мысли и чувства — потёмки. Правда… второго у кое-кого всё же нет. Значит ли это, что и искать логику и смысл во всём этом так же бесполезно? Ох, он запутался, что, чёрт возьми, с этими Звёздными не так?