***
Стоявший Сын тепло улыбнулся Луне. Его эмоции были искренними и яркими, как у младого жеребёнка рядом с матерью. Он развернулся и ловко схватил своими необыкновенными лапками шёлковые полотенца, а через пару секунд уже стоял готовый следовать за ней. Почему-то при виде Сына, такого непохожего на пони, Луне хотелось обнять его как родного. Раньше она никогда не мечтала стать матерью, да и возможности не было. Но теперь эти чувства вспыхнули в кобыле как жаркое пламя, согревая сердечко. Ведя его по длинному коридору, украшенному картинами с победами и празднованиями Эквестрии до тёмных времён. Даже не видя его лица, от усталого Сына шло восхищение и некоторое удивление при виде искусства кантерлотских художников. Свернув в один из закутков, они спустились в купальню, по размерам не уступавшей дворцовой. Дальше мраморные ступеньки уходили под тёплую воду. В середине, словно остров высился выступ, на котором дожидалась Селестия. Рядом с ней лежали всевозможные средства для мытья. От влажности её шёрстка стала мокрой и блестела в приглушённом свете магических светильников. Тяжёлая грива больше не развивалась на невидимом ветру и спутавшись, висела как попало, придавая ей вид обычной рабочей пони. Сейчас и Луна станет такой же. Позади остановился Сын, смущённо потирая шею. «Неужели его смутило столько воды?» — удивилась кобыла. Но немного постояв, он стал снимать с себя грязные одежды и аккуратно складывать на краю ступенек. Там же и остались полотенца. Теперь он выглядел ещё более уязвимым без множества тканей, прятавших его голое, почти, безволосое тело. Но кое-что Сын всё же оставил: набедренные короткие штанины из лёгкого хлопка покрывали его интимную зону. Жители Эквуса, даже не обладающие, в привычном понимании, магией, могли создавать простенькую иллюзию. От таких мыслей Луна покраснела и мысленно пожалела его, не обладавшего таким простым даром. Без единого всплеска он вошёл в тёплую воду по грудь и занырнул. Не зная о его умении плавать, пони не успели даже испугаться, как он уже был на поверхности. Шумно вдыхая воздух наполненный запахами ароматических свеч. Селестия передней ногой топнула, приглашая его залезть к ней. Подтянувшись на передних лапках, Сын уселся на край «островка». Кожа, ранее имевшая цвет слоновой кости, покраснела. Для бывшей принцессы это было в новинку, но взяв в себя в копыта, она прикоснулась к его спине мягкими подушечками, ощущая как под тонкой кожей натянуты струны мышц. Двуногое существо почему-то вздрогнуло и резко обернул голову на этот обычный, с виду пони, жест. Селестия опустила копыто, решив о неправильности своих действий в сторону Сына. Тот удивлённо моргнул и остановил её, положив свою пятипалую лапу поверх её копыта. Таким образом он извинялся за этот, по его мнению, проступок. Его манеры и поведение говорят о нём, как о джентельпони. Поначалу Тия видела в нём воинственного посланника небес. Его телосложение уже годилось для сражений, хоть и сечу ему было не пережить. Его ум не уступал зрелому жеребцу, а может и превосходил. Взяв в телекинез шампунь, кобыла нежно стала втирать густую жидкость в короткую гриву. Селестия и Луна не проронили ни единого слова при Сыне, общаясь с ним простыми жестами тела или с помощью визуальной магии. Любопытство у сестёр было на высоком уровне сравнимо с Твайлайт. Но в отличие от последней, лезть в его голову за тайными знаниями они даже не помышляли. Молодая принцесса могла не сдержаться и совершить выходящее за рамки приличия. «Зная нашу Твай, готова поспорить, что она могла уже встретиться с нашим Сыном и учудить прямо у него на глазах» — телепатически поделилась своими догадками Селестия с сестрой. «Мне почему-то тоже так кажется… Тия, можно тебя о кое-чём спросить?» — ничем не выдавая свою нервозность, Луна подплыла сбоку от их гостя и вопросительно взглянула на Селестию. «Конечно» — не отвлекаясь от своей работы копытами, ответила белая сестра. «Я, я хочу его усыновить! По-настоящему!» — выпалила кобыла. От удивления бывшая принцесса Эквестрии застыла в изумлении, но погодя снова взялась за своё поливая из кувшина кристально чистой водой мыльную голову. Немного подумав, тщательно осмысливая свой следующие слова, она дала ответ: «Луна, Лулу. Ты ведь понимаешь, что мы не можем ему заменить родителей? Мы не боги и даже не поднебесные существа, мы всего лишь чуть могущественные жители Эквуса». «Понимаю» — грустно опустила ушки младшая. «Он не пони, он совершенно другой. Что будет, если мы его оставим?» — задала свой резонный вопрос старшая начиная мять и растирать кожу сидящего перед ней Сына, щедро перед этим полив его жидким мылом. «Не знаю» — честно ответила Луна. «Я тоже не знаю, но явно ничего хорошего. Он слаб, у него здесь враги в виде Ордена Красного Дракона, пусть он их и простил за нападение, опасности могут подстерегать его повсюду. Я бы тоже хотела назвать его своим маленьким, ну или не совсем маленьким, жеребёнком.» — полуулыбка озарила мордочку Селестии с прилипшими прядями цветной гривы. Луна лишь разочарованно кивнула и улеглась на выступе. Она мысленно боролась с таким решением сестры, но её доводы были верны, и пока Луна не найдёт аргументы, Тия не отступит от своего.***
Под мягкими копытами и нежными движениями, Крамаренко впал в лёгкую дрёму. Усталость, напряжение и отсутствие нормального сна сказались на нём. Очнулся он только, когда белая пони тыкалась носиком, тихонько будя того уже лежачем положении. Приятный массаж от кобылы был прекрасен. Стыдно сознаться, но лётчик был бы не против повторить этот опыт. Пока лётчик вытирался, до него стало доходить, что помыли его, действительно, везде, пока он спал. «Стыдоба то какая. Да, и кобылы эти, видно, не из стыдливых, раз полезли ко мне в трусы». Лёгкие шёлковые полотенца отлично впитывают влагу, так что закончил пилот быстро. А вот кобылам было не так легко с их то шёрсткой. Как бы они не вытирались, чуть-чуть, но влажными всё равно остались. Проводив Крамаренко в покои, кобылы ушли по своим делам, дав наконец отдых. Оставшись один, тот снял с себя полотенца, да зарылся в мягкую перину. «Первый раз — случайность, второй — совпадение, ну а третье закономерность» — усмехнулся лётчик, спрятав пистолет под подушку. С этим миром что-то не в порядке, — всё мешают, да хотят убить человека, будто он главное зло на этой земле. Сон быстро нашёл его. И снился дом родной, да мать с отцом под липою старой.