О важности породы

В юго-западной части Мондштадта расположилось родовое поместье Рагнвиндров, известное среди мондштадтцев как винокурня «Рассвет». На данный момент оно принадлежит единственному представителю клана — Дилюку Рагнвиндру. Дилюк успешно продолжил дело отца, расширяя свою деятельность не только в Монде, но и по всему континенту. Одуванчиковое вино из Мондштадта было известно во всем Тейвате, а мимо самого Дилюка не проходила ни одна поставка алкоголя из других регионов. Дилюка за глаза называли «королем без короны» и самым завидным женихом Мондштадта. Еще бы это было не так — дворянский титул, обширный бизнес, приносящий небывалый доход, и аристократическая внешность делали Дилюка лучшей партией для выгодного брака. Вдобавок ко всему, сын покойного мастера Крепуса был омегой, что только усиливало желание обладать такой драгоценностью. Самого Дилюка брак не интересовал. Многие партнеры не раз пытались предложить ему кандидатуру «достойного супруга» — самих себя или своих детей и прочих родственников, но Дилюк вежливо, насколько это было возможно, отказывался от таких предложений, ясно давая понять, что собирается поддерживать со своими партнерами только деловые отношения. Особо назойливым Дилюк завышал цену на вино или ставил невыгодные условия поставок, от которых, впрочем, они все равно не могли отказаться. Кэйа давно не посещал поместье. Последний раз он был здесь несколько месяцев назад, когда работники винокурни начали жаловаться рыцарям на разбушевавшихся хиличурлов, которые подобрались слишком близко к урожаю винограда. Капитан рыцарей лично занялся этим делом, надеясь поддразнить сводного брата за такую невнимательность к собственному вину. Но хозяин винокурни был в отъезде, поэтому Таннер и обратился к Ордо Фавониус, что никогда бы не потребовалось, «будь мастер Дилюк дома». Кэйа перешагнул порог поместья, и ему навстречу сразу вышла Аделинда, встречая неожиданного гостя. — Господин Кэйа. — девушка улыбнулась при виде Кэйи, слегка наклоняя голову. — Рада видеть вас в добром здравии. Аделинда являлась горничной этого поместья еще с тех пор, как Кэйа впервые попал сюда. Точнее, в то время она была еще юной девочкой, но уже училась всем премудростям хорошей служанки и была для непоседливых Дилюка и Кэйи как заботливая старшая сестра. Сколько раз она прикрывала этих шаловливых детей от гнева гувернанток — не сосчитать. За что Кэйа до сих пор был ей очень благодарен. — Добрый вечер. — Кэйа обворожительно улыбнулся горничной, невольно обводя взглядом ни капли не изменившийся интерьер поместья. — Дилюк у себя? — Мастер Дилюк в своей спальне. — И, конечно же, велел никого не впускать? — тихо усмехнулся капитан рыцарей и зацепился глазом за стоящую почти у самого входа расписную вазу. Вот оно как. — Мы совсем не ждали гостей сегодня. Поэтому никаких распоряжений не было. Кэйа обогнул Аделинду и направился к лестнице, ведущей к гостевым комнатам и хозяйской спальне. Уже на втором этаже до чувствительного собачьего нюха донесся знакомый аромат спелых яблок и винограда. Вот же черт, подумалось Кэйе в ту секунду, когда он толкнул дверь и вошел в комнату брата. Спальня была пропитана запахом течной омеги. Дразнящий аромат витал в воздухе, бил по мозгам, заставляя альфу выделять собственные феромоны. Кэйа мысленно поблагодарил Лизу за ее работающие как надо зелья, которые позволяли держать в узде животную сущность. Но на пару секунд альфа все-таки растерялся, даже забыв, зачем вообще пришел. Пока не увидел лежащее на кровати тело. Дилюк лежал на постели прекрасным изваянием, но выглядел неважно. На лице ярко пунцовел лихорадочный румянец, веки с дрожащими длинными ресницами были плотно сомкнуты. Тонкие губы сжались в бледную полоску, горящие закатным огнем волосы разметались по подушкам. Пушистые уши прижались к голове, а кончик алого хвоста нервно подрагивал. Кэйа неторопливо подошел к кровати Дилюка, вглядываясь в красивое, но искаженное болью лицо. Дилюк, услышав или даже почувствовав постороннего, навострил кошачьи уши и открыл глаза. Кэйа остановился, поймав на себе недовольный взгляд. — Неважно выглядишь, братец, — констатировал факт Кэйа, глядя на Дилюка и стараясь дышать через раз. Дурманящий голову запах оседал на неприкрытой тканью одежды коже. Казалось, Кэйя мог даже почувствовать его на языке. — Что… ты здесь делаешь? Кэйа заметил, что эти несколько слов дались Дилюку с большим трудом. Он даже не огрызнулся на ненавистное «братец» из уст Кэйи, что наталкивало на мысль о его плохом самочувствии даже сильнее, чем измученный вид. Кэйа, борясь с собой всего секунду (и проиграв эту битву), присел на край кровати, замечая, как недобро сузились зрачки Дилюка. — Пришел тебя проведать. И, видимо, не зря, — Кэйа внимательно смотрел на брата. Спутанные волосы упали на лицо Дилюка, но Кэйа не решился протянуть руку и убрать их. Дилюк и пальцы мог ему откусить, с него станется. — Лиза… — тихо прошептал Дилюк, фыркнув. Кэйа даже не удивился тому, что Дилюк понял все мгновенно. Его сводный брат был чрезвычайно рассудителен и умен, даже с затуманенным течкой разумом. — И давно ты так? — поинтересовался Кэйа, все-таки протянув руку к волосам Дилюка. Убирая с лица прядь, альфа невольно коснулся разгоряченной кожи и тихо выдохнул. У Дилюка был жар, гораздо более сильный, чем во время обычной лихорадки или течки. Кэйа понадеялся, что это все из-за его Глаза Бога. Дилюк дернул головой, уходя от прикосновения. От Кэйи исходил приятный холод, к его руке хотелось прильнуть, чтоб облегчить жар. Но вместе с тем от капитана Ордо Фавониус остро пахло альфой. И этот запах только усугублял незавидное положение Дилюка. — Второй год… — голос Дилюка звучал тихо. Ему приходилось прилагать усилия, чтобы не сорваться на постыдные стоны. — Обычные з-зелья нн… н-не помогают. Пришлось п-просить у Лизы… тра..ах!.. транквилизаторы… Омега сцепил зубы, зажмурившись и уткнувшись затылком в подушку. Его тело будто объяло огнем, разум уплывал все дальше на волнах горячего желания. Еще и придурок Кэйа объявился непонятно зачем, дразня своими феромонами. Все это было выше его сил. Кэйа старался смотреть на брата как можно менее сочувственно, зная, что Дилюк терпеть этого не может. Существовало много вещей, которые ненавидел молодой Рагнвиндр, и жалость была одной из первых в этом списке. — А с альфой провести течку не пробовал? — спросил Кэйа и тут же прикусил себе язык, оказавшись под свирепым взглядом омеги. Глаза Дилюка полыхали пламенем, того и гляди сам вспыхнет как спичка и сожжет языкастого альфу в праведном огне. — Засунь с-себе свои советы… — зашипел Дилюк, яростно размахивая распушившимся хвостом. Единственное, что он мог делать под воздействием убийственных зелий Лизы. Сил не было даже поднять руку и спихнуть наглого пса с кровати, поэтому оставалось лишь шипеть и бросать на Кэйю испепеляющие взгляды. Альфа невольно засмотрелся на злое лицо Дилюка, совсем не пугаясь гнева брата. Любуясь им. Верхняя губа дрожала, открывая вид на маленькие кошачьи клычки. Уши прижались к голове, теряясь в растрепанной шевелюре омеги. Заметны были только светлые кисточки и торчащий белый пушок. — Тебе станет легче, если ты закрепишь с кем-нибудь связь. — Да что т-ты об этом знаешь?.. — зло бросил Дилюк, не сводя рубиновых глаз с альфы. — Ты всего лишь дворовая псина. Кэйа совершенно точно не собирался реагировать на такое простенькое оскорбление со стороны Дилюка. Его называли словами и похуже, но отчего-то в груди разлилась обжигающе-холодная ярость. Мужчина резко подался вперед, с глухим рыком упираясь руками в постель и склоняясь над шеей омеги. Ему вспомнилась первая течка Дилюка. Они были еще мальчишками, но Кэйа четко запомнил этот образ — испуганный своей природой Дилюк, изнывающий и не понимающий, что с ним происходит. Кэйа стоял под его дверью в оцепенении, слушая, как омега зовет его. Его, единственного на все поместье альфу. Он мог взять свое еще тогда. Ворваться в комнату Дилюка, вонзить острые клыки в загривок. Пометить, повязать течную омегу и не отпускать уже никогда. Но Дилюк был его братом. Дилюку было плохо, он выл и метался по комнате, не осознавая, что он творит с неискушенным разумом юного альфы, стоящего за его дверью. Кэйа смог удержаться тогда. На негнущихся ногах он вернулся в свою комнату и заперся на все замки, зарылся с головой в одеяло, пытаясь спрятаться от запаха и стонов Дилюка. Мысли спутались в тугой ком, заполошно бьющееся сердце стучалось о ребра, а в ушах шумела кровь, хоть как-то перекрывая посторонние звуки. Тогда, в такие далекие сейчас годы, Кэйа совершенно не понимал себя и своих чувств. Сейчас он предельно ясно осознавал, чего хочет — сжать зубы на шее текущего, сладко пахнущего омеги. И плевать на последствия. — Кэйа! — Дилюк под ним дернулся и усилием воли заставил себя поднять слабую руку, упираясь ладонью в плечо альфы. От Кэйи исходил холод, но его кожа была едва ли не горячее бутона пылающего цветка, что чувствовалось даже под тканью рубашки. На мгновение Рагнвиндра обуял страх. Если Кэйа того захочет, он сможет сделать с омегой что угодно. У Дилюка не было сил ни оттолкнуть альфу, ни даже закричать, чего ему никогда бы не позволила сделать гордость. Дилюк чувствовал дыхание мужчины на своей шее и уже ощущал фантомные клыки пса, впивающиеся в нежную кожу. На секунду, всего на одну маленькую секунду, показавшуюся омеге вечностью, Дилюк был готов смириться со своим поражением. Но боли укуса не последовало. Кэйа отстранился, выпрямляясь и убирая руки. Дилюк вскинул голову, глядя на сводного брата и только сейчас понимая, какой крупной дрожью било его тело. Действие зелья потихоньку ослабевало, но Дилюк все равно не смог бы даже подняться с постели. Он во все глаза смотрел на Кэйю, готовый защищаться от посягнувшего на его достоинство альфы, но тот не делал ничего. Не шевелился, не смотрел на Дилюка, даже, кажется, не дышал. Кэйа замер ледяным истуканом, опустив взгляд на лежащие на коленях руки. В комнате повисла звенящая тишина. — Господин Кэйа? Кэйа не сдвинулся с места. Только ухо настороженно дернулось в сторону источника звука. — Господин Кэйа, у поместья вас ждет какой-то человек. — Аделинда стояла за дверью хозяйской спальни, не решаясь войти. Секундой назад она слышала шум, доносящийся из комнаты, а сейчас чувствовала только резкий запах альфы, смешавшийся с ароматом мастера Дилюка. — Он представился Дайнслейфом. Сказал, что у него к вам важное дело. Дилюк переводил встревоженный взгляд с Кэйи на дверь и обратно. Он мог прямо сейчас позвать горничную и приказать выпроводить альфу вон, но горло будто сжала невидимая рука. Они оба молчали, и Дилюк чувствовал, что не был способен разрушить это молчание. Внезапно Кэйа встал с постели, заставив Дилюка снова вздрогнуть от резкого движения. Рагнвиндр неотрывно наблюдал за тем, как Кэйа направляется к двери. Хотелось бросить что-нибудь колкое ему в спину, назвать последней мразью, запретить появляться на глазах, но Дилюк по-прежнему не мог произнести ни слова. Кэйа на секунду замер у двери, и Дилюку показалось, что он сейчас скажет что-нибудь. Обернется, посмотрит на омегу с привычной ухмылкой, какой позавидует любой лис из Снежной. Посмеется над Дилюком, скажет, что это была неудачная шутка. Или попросит прощения за свою несдержанность. Дилюк даже был готов простить. Вот так просто взять и забыть все, что только что произошло между ними в этой комнате. Но Кэйа не обернулся. Не сказал ни слова. Кэйа молча повернул ручку, испугав этим стоящую в коридоре Аделинду, и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Уже на улице Кэйа позволил себе зарычать. От злости на себя, от бессилия, от собственной глупости. Он же рыцарь, вести себя так просто непозволительно. Кэйа запрокинул голову, глядя на полную луну, освещающую всю винокурню. Её холодный свет отразился в голубом глазу, не скрытом повязкой и волосами. Кэйе впервые в жизни захотелось завыть во все горло и сбежать в лес как дикому зверю. — Сэр Кэйа. Альфа вскинулся, настороженно поворачивая голову к стоящему совсем рядом человеку. И как он сразу его не заметил? Высокий светловолосый мужчина выглядел очень экзотично. Темный костюм, похожий на ночное небо, закрывал все его тело. Половина лица была скрыта за маской. Впрочем, совсем не необычный наряд привлек внимание Кэйи. Уши и хвост незнакомца были в точности такими же, как и у самого Кэйи. За исключением светлого окраса шерсти. И пах этот странный человек не как коты Мондштадта, фатуйские лисы или даже величественные рептилии из Ли Юэ. Он пах собакой. — Меня зовут Дайнслейф, сэр Кэйа. Кажется, нам с вами есть что обсудить.