Неоновая луна

Санс не уверен, почему спагетти «Лучших друзей» на вкус точно такие же, как и обычные спагетти Папируса. По-видимому, это другой рецепт, но он вызывает у него такую же легкую тошноту во всех отношениях. Тем не менее, он ест это, потому что не хочет причинить боль своему брату, даже если всего лишь горькая правда заденет его чувства. Это не мешает ему при каждой возможности украдкой поглядывать на Меттатона. Боже, только подумать до чего он докатился. Поведение Меттатона возвратилось к тому, какое было до небольшого инцидента, но Санс все еще не понимает, что все это значило. Он старается не зацикливаться, что не так уж сложно, поскольку тратит большую часть своих усилий, пытаясь выглядеть так, будто наслаждается обедом. На самом деле, Санс прекрасный актер. Правда не тогда, когда дело доходит до сокрытия его растущего влечения к одному конкретному роботу. — Папирус, дорогой, это просто божественно. Ты такой отличный повар! — Санс знает, что Меттатон может выключить чувство вкуса по своему желанию. Он абсолютно уверен, что у МТТ в данный момент отключена эта функция. Но слова заставляют Папируса надуться от гордости, и даже до того, как все началось, Санс не смог бы раскрыть правду. — Как мило с твоей стороны приготовить особенный обед в честь того, что мы с Сансом лучшие друзья. Санс замирает при этих словах, но не из-за того, что говорит Меттатон. А из-за того, что делает МТТ. Вдоль левой малоберцовой кости по бокам ощущалось легкое царапание, очевидно, от чего-то металлического. Скажем, очень стройной и привлекательной металлической ножки, которой так гордится Меттатон. Санс прямо смотрит на МТТ с недоверием, все слова ускользают от него. Если раньше его сбивали с толку действия робота, то теперь он испытал десятикратное недоумение. Нога Меттатона движется вверх, мимо коленной чашечки и на полпути вверх по бедренной кости, прежде чем исчезнуть. Все это время Меттатон радостно болтает с Папирусом, совсем не подавая никакого вида на то, что делает. Так легко сойти с ума, но Санс пытается отмахнуться от этого, думая, что, возможно, МТТ каким-то образом хотел сделать подобное с Папирусом. Но потом нога вернулась, на этот раз на большую берцовую кость, и Санс начал нервничать. Он резко встал, заставляя Папируса и Меттатона повернуться к нему с удивленными лицами. Санс считает, что Меттатон тоже великий актер. — Что случилось? — спрашивает Папирус так же громко и искренне, как и всегда. Папирус, его дорогой брат, не заслуживает того, что сейчас происходило. Санс не может даже начать радоваться вниманию Меттатона, ведь это означает, что Папирусу из-за него больно. И МТТ..! — Ты выглядишь больным, Санс. Может, еще одна порция спагетти поможет! — Я так не думаю, бро, — он обращает свое внимание на Меттатона, у которого хватает наглости выглядеть обеспокоенным. Если бы у Санса была кровь, он был уверен, что она бы кипела. Как робот посмел. Магия закружилась вокруг него, и Санс ненавидит то, что не может даже почувствовать никакого удовлетворения от беспокойства, которое искажает тщательно сконструированное лицо-маска Меттатона. — Знаешь, я думал, что ошибся насчет тебя. Намного. Но я вижу, что зря. Он не хочет говорить больше перед Папирусом. Даже если Меттатон неверный ублюдок, он не может заставить себя причинить больше вреда своему брату. Не так прямо. «Возможно, угроза хорошей взбучки заставит Меттатона уйти», — думает он. Может быть, если Меттатон уйдет, все просто вернется на круги своя. Может быть… — Санс, я знаю, что великий Папирус, не ошибается! Неужели тебе не понравилось то, что сделал Меттатон? Я был уверен, что тебе это понравится. Санс останавливается. Его магическая аура рассеивается в воздухе, и он даже не может сообразить в течение долгих мгновений. Папирус догадался…? Папирус знал…? Произошло ли то, о чем он думал, взаправду? — Милый, я думаю, нужно рассказать Сансу о нашем маленьком плане, — Меттатон смотрит на Санса, одаривая его улыбкой, в равной степени извиняющейся и тревожной. — Знаешь, до того, как он решит, что мне место в мусорном ведре. Нет, другого ответа и быть не может. — Да, я полагаю, наша проделка удалась! Мы должны раскрыть наш самый гениальный заговор, чтобы Санс перестал хандрить! …То есть, Папирус на самом деле разыгрывал его все это время?