Источник милосердия

У них было совсем немного времени. Серебристый байк опять летел по пустынной ночной трассе, почти неслышно, в самый тёмный предутренний час. Только теперь в его лунном свечении мелькал отблеском призрачно кровавый шлейф. И впереди на дороге снова возник непроглядной тенью строгий силуэт. Первым безрассудным движением гонщика было выхватить неизменную косу смерти, смести что бы там ни стояло. — Притормози. Стоп! — Грелль вцепился ему в плечи. — Это за мной… Он легко соскользнул с замершего мотоцикла, через секунду встав у безмолвной тени, лишь оглянулся на прощанье. Подхвативший его Наблюдатель растаял вместе с ним в ночной мгле. Плотный туман рассеялся, наползало совсем другое марево обычной предрассветной сырости. Мрачные жнецы топтались у обочины, мучительно осознавая, что все находились в нескольких шагах друг от друга. Заметив бредущего во мгле Гробовщика, притихли. Он чем-то помахивал в руке и двинулся прямо к эксперту. — Не подходи ко мне! — неожиданно вскинулся Отелло, попятившись. — Почему? — Гробовщик в недоумении остановился. Распущенные волосы у него свободно текли по плечам, в них застрял цветок мака. — Ты был один? — потребовал Отелло, подозрительно вглядываясь в его совершенно расфокусированные затуманенные глаза. Невнятно хихикнув, Гробовщик кинул ему серую, чуть ободранную сбоку, перчатку. — Держи. Разбирайся, эксперт. Отелло торопливо подхватил перчатку Лунного гонщика. — Ты успел сорвать с него! Но когда, как?.. Туман был напитан возбуждающими веществами… — он осёкся, потому что поблизости выразительно кашлянул Алан. Эксперт растерянно оглянулся на Хамфриза. Намёк, что Лис не был привередлив, пользуясь случаем, и не всё ли равно, как получен предмет? Кажется, подумал не то, или, может… И Отелло перевёл тот же смятенный взгляд на Лиса. Эрик Слингби хмыкнул, опасливо покосившись по сторонам. — Этот Ловец снов, он что, озабоченный?.. Эксперт мотнул головой. — Просто в таком состоянии личность покажет все свои грани, в полной красе, даже то, о чём сам в себе не подозреваешь. Вас поймали на ваших влажных снах, тайных желаниях. В порыве возмущения, дабы высказать всё, что думал по этому поводу, Эрик шагнул вперёд и открыл за собой ещё двух товарищей по несчастью. — Дайте штаны надеть! — взвыл Рональд Нокс, суетливо натягивая брюки и путаясь в них. Рядом с ним начальник Уильям Т.Спирс заправлял уже застегнутую рубашку. Гробовщик всхлипнул, уткнувшись в собственный рукав и, не выдержав, залился неистовым хохотом. И вдруг оборвал его так же внезапно, как начал. Под тарахтение, которому жнецы сначала не придавали значение, на дороге показался старенький потёртый автомобиль. Удивительно, как вообще могла ехать такая колымага. Именно та машина, что пометил Отелло на ночной стоянке байкеров. И человек был тот самый, к которому присматривался Алан. Невысокий, средних лет, мужчина, вышедший из авто, заполошно огляделся. — Слава богу, выехал из этого тумана! Три часа, представляете, три часа по прямой в сплошном мареве… невероятно! — возбуждённо начал рассказывать он, приближаясь к группе безмолвных «людей в чёрном». — Но я видел его, Лунного гонщика! Так близко и отчётливо, вы не поверите. Он был не один, он увёз свою Красную леди… Я знал, знал, он искал Её! И нашёл… Отелло первым прервал его сумбурный рассказ. — Вы близко видели Лунного гонщика? — Да, вот как вас. Я даже сделал несколько снимков! Только на старый плёночный фотоаппарат. Вся моя аппаратура внезапно слетела. Раньше она не давала сбоев… Боюсь, и плёнка засвечена… — Дайте-ка посмотреть. Не сводя взгляда с неподвижной улыбки Отелло, мужчина, точно сомнамбула, подал ему фотоаппарат. Эксперт невозмутимо вынул плёнку, будто она уже была проявлена и обработана, — человек не успел возразить, — и быстро просмотрел чёрно-серые контуры негативов. — Замечательные снимки. Отличный ракурс, — оценил эксперт, снова смотав в рулончик, он спрятал фотоплёнку в кассету. — Оставлю у себя. Вам она вряд ли понадобится в дальнейшем, — с прежней неживой улыбкой, блеснув зеленоватым мерцанием глаз, Отелло чуть оглянулся на коллег. — Вы поможете мне выбраться отсюда? Мужчина пробегал беспокойным взглядом по застывшим фигурам, что стояли рядом теней. Похоже, начал о чём-то догадываться. — Проводите его, — бесстрастный голос с той стороны упал в темноту. Тени шевельнулись, от них беззвучно отделились двое навстречу смертному. — Куда?.. — он встрепенулся было, невольно отступив. Однако его мёртвой хваткой сзади удержали чужие руки, чей холод пронизал через одежду. — Туда, где нет ни тревог, ни страхов, где всё станет ясно и просто… — вкрадчиво ответил замогильный полушёпот, вязкий и низкий, коснулся слуха, будто впитавшись сквозь кожу. Краем глаза человек заметил за спиной лунную пыль, распавшуюся туманными лентами при тусклом блике пригашенных фар. Запоздало с ужасом понимал, его окружали мертвецы. Безжизненные лица и призрачный отблеск странных желто-зелёных глаз, отражающих лишь немую пустоту. Цепенея, он попробовал оглянуться. На его плечах лежали костяные пальцы скелета. … Резкий зуммер смартфона за стеной выдернул из мутного сна. В соседний номер заселились беспокойные постояльцы, и возвратившийся к рассвету Гробовщик заснул под ритмичные скрипы и стук их расшатанной кровати. Не вставая, спросонья неверной рукой он нашёл на тумбочке свои часы. По стене бежали солнечные зайчики, и он ещё успеет на полуденный экспресс. Чуть погодя спустившись в бар, Гробовщик занял излюбленное место в конце барной стойки. Посетителей мало в такой час, потому не пришлось ждать внимания бармена. — Как обычно, сэр?.. Сегодня ореховый. Неспешно смакуя сладкий ореховый пудинг с чашкой хорошего чая, вскользь зацепил слухом одну из новостей, доносившихся с экрана телевизора: бесследно исчез некий доктор-исследователь паранормальных явлений, машину обнаружили на трассе ночные байкеры, вся дорогая аппаратура в сохранности и никаких чужих отпечатков… Вездесущие журналисты успевают всюду. Как беспечны люди в своём любопытстве, — давно подтверждённая мысль всплыла в оживающем разуме, пока поддевал вилкой очередной кусочек десерта. И тот «охотник за привидениями» доигрался с потусторонним. Он не выехал из тумана, как ему показалось, а пересёк порог своего уровня бытия в сумеречный слой, не самое лучшее место для живых. Оттого явственно воспринял незримых мрачных жнецов, не сознавая, что сам уже мёртв, задохнувшись в ядовитой ловушке. Его нельзя было вернуть. Но Ловец снов не мог в своей петле прозевать смертного. Значит, не собирался его отпускать. Что ж, на каждого незадачливого охотника рано или поздно находится свой ловец… Тему сего происшествия, очевидно, повторённую в новостной ленте не раз, увлечённо обсуждала пара, тоже расположившаяся у стойки. — Скажите, здесь часто пропадают люди? — пристали к бармену. — Не наслышан об этом. Наши гости ищут здесь покой и уединённость, — сдержанный и невозмутимый бармен между делом придвинул комплимент для седого жнеца — вазочка с полюбившимися конфетами, мельком обменялись еле приметными улыбками в уголках губ. — А вы как думаете, его могли забрать призраки? — вопрос был обращён уже к Гробовщику. Отмолчаться не выйдет. Дама скептически оглядывала его. Этот вызывающий пирсинг в ушах, грубый шрам через мертвенно бледное лицо, и пыльная серость длиннющих волос, неприлично распущенных… Весь облик какой-то не вполне реальный, будто он лишь наполовину принадлежал живому миру, похожий на кладбищенскую тень. Кем он мог быть? Только могильщиком, разумеется. И он уж наверное знает про призраков. Гробовщик давно привык, что приличные люди часто его сторонились, как заведомого проходимца, женщины испуганно отводили подальше детей… Впрочем, не волновало, что о нём думают смертные, столь же давно. — Возможно, он просто попал в какой-то провал и не смог выбраться, — лениво мурлыкнул в ответ. Дамочка встрепенулась, тягуче бархатный баритон с перекатами завораживал. Зато Гробовщика активно поддержал её спутник. — Реально, я слышал о подобных случаях. В почве отчего-то возникают глубокие пустоты, будто колодцы. Неудачник провалился в такую яму, его накрыло дёрном, как на болоте, и всё. Может, потом, через несколько лет, найдут останки. Никакой мистики! — У кого-то не получается выкарабкаться даже из пустой вырытой могилы. Бывает и такое, — добавил масла в огонь Гробовщик. Дама попыталась возразить, пара заспорила. — Говорят, за ними является Мрачный жнец… — Старая сказка! Скелет в капюшоне и с косой не напугает даже ребёнка. Если бы где-нибудь бродил этот мифический тип, то им сразу занялась бы полиция. О да, конечно, полиция… Похоже, пора покинуть тёплую компанию, пока не заданы вопросы о мрачных жнецах. Исчезнуть у них на глазах, что ли, и с косой в руке? — задорно мелькнула шалая идея. Гробовщик уже представил их отпавшие челюсти и невменяемые лица при этом зрелище. А ещё веселее, чтобы возник сейчас Грелль, ворвался бы шумным ветром из ниоткуда и завис сверху, взвив пламенем волос, со своей акульей улыбкой и бензопилой, как он любит. И во всеоружии растворились бы в воздухе оба… Такие шутки лучше исполнять вместе с ним. Тогда уж для смертных, в точности по их поговорке, жизнь не будет прежней, как минимум, обморок был бы обеспечен. А им на двоих потом смех до коликов, до судорожных спазмов в животе, невидимо взмыв на ближайшую крышу. Да… Так и не смог принять ни сердцем, ни рассудком, что Грелля не станет в мире, наполненном его вскриками, вздохами, шальным перестуком сердца и шелковистым багряным маревом его волос. Чем был бы без него? Сумеречная тень одиночества, носимая ветрами, как пожухлый лист, без цели и без смысла. Но всё это лишь пустые страхи в затянувшемся навязчивом сне. Минувшей ночью под яркой луной, на поле в кровавых пятнах алых маков, целовал его нервные пальцы, пропахшие прохладным, травянисто-горьковатым запахом. Затянулась без следа рана на ладони, что покоилась в его руке. — У меня никак не получается найти ответ на один вопрос, — говорил Грелль. — Утверждают, что в паре один — любит, другой — позволяет себя любить. А у нас?.. — А у нас… всё не как у людей, — ответил, не сдержав смешок. Обвивал его объятиями, и пульсировала на виске тёплая жилка, пушистые пряди щекотно касались губ и щеки. Они никогда не рассуждали о любви. Слишком долго они шли друг к другу, искали. Трудно было вдруг признаться в чувстве, давно выпестованном, выстраданном, затаившемся в ожидании где-то за мороком подсознания, которое внезапно выхлестнуло ярким сполохом. И оба понимали, оно одно настоящее, и последнее, на что расщедрилась скупая дура-судьба. — Мне так и не удалось объясниться за целый век… или больше? — протянул ласковым урчанием с шутливой укоризной самому себе. — Нет, лучше молчи! Признание после стольких лет — последнее, как приговор. — У нас оно первое. Быть может, без него мы что-то пропускаем… Ты не хочешь услышать? — Болтливые мужчины напрягают леди, за своей болтовнёй они всегда хотят что-то скрыть, — Грелль оглянулся с кокетливо лукавой улыбкой. Закинув руку назад, он перебирал любимые серебристые пряди, делил их на нити, мягко накручивая себе на пальцы. — А ты решил свою задачу? — спросил Грелль, опять зацелованный, согретый сладкой негой. Гробовщик отрицательно мотнул головой. — Осталось четыре дня, — вздохнул, беспечно не желая возвращаться к тягостным заботам. — Мне тоже, — проронил Грелль совсем безмятежно. — Значит, мы уйдём вместе с твоей девчонкой. Наверное, так предопределено… Что?!. Прозрение пробило молнией, мгновенно и беспощадно. И откуда нашлись силы не дёрнуться, не сорваться. Одно только сердце вдруг замерло, пропустило удар, второй. — Не беспокойся, мы пойдём с нею за руку, я провожу её, чтобы ей не было страшно. Наблюдатель сказал, это будет моим самым прекрасным сном, он сделает мне такой подарок, — продолжал Грелль, как ни в чём не бывало. — Ты проведёшь со мной эти дни? — опять оглянулся на Гробовщика, завозился, устраиваясь уютнее в его руках. Серебристые ресницы медленно опустились, как в согласном ответе, и разомкнулись вновь. Никогда и никому Гробовщик не открывал свою душу, что бы ни происходило. Грелль стал единственной его слабостью, этого не утаить. Страсть сжигала рассудок и сердце, и уже без защиты билась та искра, что называют душой. Но, чёрт побери, невозможно вечно быть сильным и мудрым. Только бы не упасть, безвольно уронив руки, как сломанные крылья. Всё заново перебирая в мыслях, теперь в одиночестве он перескакивал по крышам, пролетал над человеческим мельтешением внизу. Мог спрыгнуть с моста прямо на несущийся поезд, однако, обогнал его напрямую, как ветер, пока состав шёл в объезд зданий, и уже на станции просочился в вагон, смешавшись с людьми. Осталось пройти в конец электрички, где не мешает локомотив. И при технической остановке в несколько секунд на возвышенности шагнуть прямо в стелющуюся пустоту. Живые обычно не видят этот переход по ту сторону, за горизонт. Хотя он заметен, обрамлённый облаками или в протянутом солнечном луче. Отвлёкся на назойливую трель смартфона. Как всегда, Отелло долго пытался дозвониться. Не сейчас. Гробовщик с шалой улыбкой отключился, не отвечая, и убрал гаджет в самый дальний карман, в тамбуре пропадая из видимости. В последнем вагоне всего несколько человек, для него они были как за стеклом, почти все… Пожилая женщина поднялась и медленно проскользила вслед за ним, цепляясь за поручни, ещё привыкала обходиться лишь призрачным эфирным телом. Кажется, сегодня он пойдёт не один. — Да, да, я уже бывала здесь, — ответила она на его взгляд. — Мне подсказали, возможно добраться и так. Я не заблужусь? Придётся проводить даму. Её не напугала возникшая у него грозная коса. С удовольствием опершись на предложенную руку, дама поведала о себе: — Я давно хотела уйти, но мне не давали, опять возвращали. Считайте, что я сбежала, — глянула на жнеца почти озорно. — Они почти год держали меня в коме. Мои провожатые не могли столько ждать… Людей стало слишком много, а жнецов по-прежнему мало. Потому жнецы чаще заняты особыми случаями как внезапные смерти, случайные или криминальные, иногда при тяжёлых болезнях, когда душа долго не может расстаться с телом. Остальных обычно встречают родные и близкие, ушедшие прежде, но не всегда им удаётся проникнуть в мир смертных и ненадолго. Вместе соскочили с подножки, женщина только охнула, за спиной захлопнулась вагонная дверь. Пролетели через мглистую дымку, он не отпускал свою спутницу, по пути незаметно смахнув косой какую-то мелкую тёмную сущность вроде крысы, вынес к пересечению дорог на распутье. Там, справа, в сиянии света поджидал её супруг. — Благодарю вас, жнец, — дама вежливо попрощалась, он чуть поклонился в ответ. Видел, как расправилось, посветлело её лицо, сразу молодея в лучезарных отблесках. Ослепительный свет, ярче солнечной вспышки, больно резал глаза, словно стеклянное крошево попало под веки. Значит, ему не туда. Жнец свернул на еле приметную тропку левее, где слепящий свет постепенно смягчился, рассеянный туманом. Проповедь окончена. Все разошлись, зал опустел, более ничто не нарушало покой под куполом извечной капеллы, лишь дрожали разноцветные блики от витражей на полированном дереве скамеек, на резной стенке конфессионала. Сознание чисто, свободно и ясно, точно перед вдохновенной битвой. — Всё взаимосвязано, вы правы. Выбор пал на этих детей не случайно, — вдвоём с исповедником Лис неспешно брёл мимо колонн, рядов скамеек, слушая его. — Вы верите, что у каждого жнеца есть двойник среди смертных? Своего рода дублёр личности, внутреннего «я», зеркальное отражение, — капеллан остановился, перевёл приопущенный взгляд с собеседника на некую завитушку в резьбе деревянной колонны, тёмной от времени. — Не всегда это ещё дети. Их ищут и контролируют. — Зачем это нужно? — Именно для таких случаев, как ваш, вернее, вашего собрата, столь близкого вам, — капеллан снова двинулся вперёд. — Вам повезло. У детей огромный запас жизненных сил, с лихвой. Душа может уйти, а неистраченная энергия жизни остаётся. Только ею восстанавливается и поддерживается существование жнеца. А вы думали, на чём создаётся ваше бессмертие? — Выходит, жизнь красного жнеца сейчас зависит от жизни ребёнка? — Верно. И чем скорее вы найдёте решение, тем больше у него шансов остаться. Значит, такова цена их бессмертия, существования в целом — остатки чьих-то не прожитых жизней. А Гробовщик держал в своих руках нить жизни Грелля и не знал, что с нею делать. Грелль просил не отпускать… И всё же что-то было не так, при всей правильности и стройности объяснения. Или подсказки? Зеркальное отражение… Но отражения не станет, когда уйдёт тот, чьим оно было.