Сквозь лёд

К счастью для Фрэнка и, пожалуй, для остальных, лёд был пустой. Это было понятно, ведь многие всё ещё были в отпуске и разгружались после минувшего сезона, а те, что уже вернулись к тренировочному режиму, всё ещё были на занятиях по общефизической подготовке либо занимались в группе с хореографами, так что... Да, Фрэнку и остальным повезло не пересечься на льду после той глупой, эмоциональной и совершенно бесполезной ссоры с Дэйвом. Фрэнк всегда очень остро реагировал примерно на всё, и остыть ему помогали музыка, лёд и пребывание в одиночестве. Прямо сейчас в наушниках как раз играло то, что больше всего подходило под его состояние. На первый взгляд, песня была спокойная и умеренная, но ритм был непостоянный и хаотично менялся, как и эмоции Фрэнка в течение последних дней. Пока звучало интро, Фрэнк лишь привыкал ко льду и набирал скорость, широкими движениями рассекая лёд и огибая каток снова и снова. Иногда он позволял себе просто скользить, прикрыв глаза. Потоки воздуха обдавали лицо и развевали волосы, отчего казалось, что он посреди замёрзшего озера где-нибудь в далёком пригороде, где нет никого и ничего, кроме единения и покоя. Когда скорость стала достаточной для прыжка, он развернулся и недолго проехал спиной вперёд, прежде чем вновь развернуться, оттолкнуться правой ногой и... Yeah, it’s just a phase It will be over soon …полёт, свобода. Будто с сердца спадают тяжёлые оковы и дышать становится легче. Может, в этом успокоении и правда была своя магия, а может, всему виной был просто выброс накопившейся энергии в физическую активность. Понемногу Фрэнку, правда, становилось легче. Двойной аксель и почти чистый выезд, после которого - небольшая дорожка шагов и прыжок в либелу. Наверное, с его стороны было опрометчиво отдавать большую часть сил на то, что он мог бы сделать и после основных тренировок. Фрэнк всё это прекрасно понимал и осознавал, что просто-напросто издевается над своим телом, но ничего не мог с собой поделать. Сегодня ему предстояло занятие с Уэем, на котором он хотел бы быть сосредоточен на обучении, а не на эгоцентричных идиотах вроде Дэйва. И вот он снова огибает весь периметр катка, раздумывая над следующим элементом, но совершенно неожиданно для себя видит тёмную вытянутую фигуру за ограждением. Фрэнк резко тормозит, тяжело дыша, вынимает из ушей наушники и выключает музыку. Джерард Уэй стоит там, скрестив руки на груди, и, кажется, довольно улыбается, осматривая оценивающим взглядом тяжело дышащего после катания Фрэнка. - Сюда бы отлично подошел кантилевер, - говорит он, попутно снимая с коньков чехлы и выходя на лёд. - У меня он не очень хорошо получается, - признался Фрэнк. - Я не очень гибкий. Его дыхание всё ещё было учащённым, но уже не настолько шумным и тяжёлым. Со стороны эта импровизация не выглядела как та, во время выполнения которой можно было бы настолько запыхаться, да и судя по документам Фрэнка явно нельзя было назвать человеком со слабо развитой дыхательной системой. Джерард был уверен, что такая одышка (и грустное выражение лица вдобавок) отчасти была связана какими-то внутренними переживаниями подопечного, но спрашивать ничего не стал. Джерард Уэй придерживался мнения о том, что между тренером и учеником должна сохраняться какая-никакая дистанция, что нужно соблюдать субординацию. Он никогда не позволял себе лезть в личные дела подопечных и пересекать эту грань, когда наставник становится другом и с моральной стороны уже как-то и не очень может тренировать, ругать, когда нужно, и критиковать. Это воспринимается совершенно иначе, не как когда между вами есть дистанция и вы оба трезво смотрите на ситуацию. Есть, конечно, исключения вроде личной обиды или отсутствия взаимопонимания или принципиально разных взглядов на ситуацию, но в общем и целом эта стратегия работала с ним, когда он сам был спортсменом, и до сих пор действовала с его подопечными. У такого подхода был ещё один очень весомый для мужчины плюс - невозможность слишком уж сильно привязаться к фигуристам, пока они у тебя. Как следствие - более лёгкое прощание в тех случаях, когда этого требует ситуация. Например, когда контракт Лили истёк, а продлевать его она не захотела, Джерард чувствовал себя менее подавленно, чем мог бы, если бы они стали друзьями. Хотя расставаться с тем, с кем бок о бок проработал больше шести лет, всё равно тяжело. Благодаря тому, что Уэй чётко следовал плану, он не воспринимал уход фигуристки как личную претензию. Ему было обидно, что теперь его состав был не такой сильный, как мог бы быть, но это было что-то профессиональное. К тому же, то, как проявлял себя один из немногих новых подопечных - Фрэнк, конечно, - было выше любых ожиданий. Это была самая настоящая тёмная лошадка. Где-то внутри Уэй возлагал на Айеро большие надежды как тренер, но не собирался идти наперекор своим принципам, как человек. - Ничего, и над этим можно поработать, - сказал Джерард. - У меня для тебя хорошие новости! Начинает вырисовываться твоя короткая программа, - Джерард в очередной раз просиял, и Фрэнк мысленно отметил, что у тренера, в отличие от него, сегодня крайне хорошее настроение. - Серьёзно? Я даже не ожидал, что всё будет так быстро, - не сговариваясь, они заскользили по льду в одном направлении. Новость для Фрэнка, и правда, была отличная, но был ещё один вопрос, который волновал его с первого дня знакомства. - Какую вы выбрали песню? - Мои фигуристы выбирают песни сами, - усмехнулся Джерард, убирая с глаз упавшую тёмную прядь. - Конечно, я или Александр можем что-то порекомендовать или выбрать, если уж идей совсем никаких нет, но в основном всё на вас. Фигурное катание - это то же творчество, и оно должно идти от сердца с максимальной отдачей и искренностью, а не из-под палки. - Фрэнк ничего не ответил, но мысленно выразил уважение позиции тренера. - Я уже знаю, какие элементы точно в ней будут присутствовать, - продолжил Уэй, - так что осталось скомпоновать это в единое целое, связать хореографией - и можно будет отрабатывать! Если тебе нужен какой-то ориентир по настроению и темпу, то это должно быть что-то энергичное. Я хочу максимально раскрыть твои способности в разных по настроению программах. Для короткой программы всегда есть требования к её содержанию. В частности, она должна включать три прыжковых элемента - три разновидности, среди которых: каскад из двух прыжков, сольный прыжок не ниже тройного и умение прыгать двойной или тройной аксель. Кроме прыжков обязательно выполнить три вращения и дорожку шагов. В программе у Фрэнка был заявлен тройной сальхов в каскаде с тройным тулупом, четверной флип и аксель на три с половиной оборота. И хотя многое из этого, за исключением злополучного акселя, он уже мог выполнять почти на каждой тренировке, на соревнованиях все могло измениться в худшую сторону из-за скованных мышц, сбитого дыхания и других «прелестей» волнения. Так что план работы, наконец, был ясен как никогда. - Три с половиной, - растерянно пробормотал Фрэнк, врезаясь в бортик. Джерард последовал за ним и достал из-за бортика удочку. - Надеюсь, ты хорошо разогрелся, - он надел на Фрэнка ремни, отрегулировав их по фигуре и надёжно зафиксировав. От ощутимого рывка Фрэнк на секунду дёрнулся и коротко вздохнул. Он неожиданно для себя смутился такого близкого контакта, потому что прежде их максимумом во взаимодействии было рукопожатие. Так что да… взаимодействовать с ним в таком ключе было очень непривычно. Фрэнк тут же объяснил это себе тем, что жесты Джерарда сильно отличались от жестов мисс Рози, и он был привлекательным мужчиной, что увеличивало градус неловкости. - Не слишком туго? - спросил Джерард. Фрэнк мотнул головой и усмехнулся: - Я не боюсь падать. Не понимаю, для чего вообще это всё нужно. - О, да, - рассмеялся Джерард, - я бы даже сказал, что иногда это выглядит так, будто ты отчаянно желаешь упасть. Но это для того, чтобы я мог отслеживать твою технику, так что всё в порядке. Поехали.

***

Окей, может, Фрэнку не стоило вести себя так эмоционально во время тренировки и кричать на весь коридор в трубку. Фигуристы, которые ещё могли думать о чем-то кроме предстоящих соревнований, странно косились на него и перешёптывались, скорее всего, уже имея в кармане парочку версий произошедшего. Как будто он снова где-то в средней школе, куда ребята приходят только чтобы обсудить чужую жизнь и распустить побольше сплетней. Фрэнк любил внимание, но далеко не такое. Да и кому вообще нравится быть предметом всеобщего о(б)суждения? Какие-то перешёптывания, по всей видимости, дошли и до тренера по хореографии. Других объяснений, почему вдруг Александр решил спросить, всё ли у Фрэнка в порядке, не нашлось. - Конечно, - ответил Фрэнк, - а почему должно быть не в порядке? Они были в классе вдвоём, потому что это было время индивидуальных занятий. Немногие школы и немногие фигуристы могли себе это позволить, но, как известно, школа Уэя отличается от многих других в Америке. По крайней мере Фрэнк мог не переживать о том, что этот странный и максимально неловкий разговор снова станет предметом обсуждения. - Всё-таки в твоей жизни произошли значительные изменения. Переезд, смена тренера... - Александр прервался на середине фразы: Фрэнк смотрел на него взглядом «да ладно, я же знаю, что не в этом дело». - Остальные ребята беспокоятся о тебе, - признался он. - Говорят, что ты выбежал в коридор посреди прошлого - или позапрошлого, я не особо понял - занятия и с кем-то ругался по телефону. - Фрэнк тяжело вздохнул, но хореограф решил не акцентировать на этом внимание. - Так... всё в порядке? - подросток встал спиной к тренеру, всё равно встречая его пытливый взгляд в зеркале. Тогда он опустил голову, вперившись взглядом в паркет и размышляя. - Да, наверное, - ответил он минуту спустя. - Просто мой переезд внёс тонну недопонимания между мной и… даже не знаю, как назвать, - Фрэнк снова замолчал, подбирая слова. - В общем, всё сложно, и, наверное, мы даже не друзья больше? - он вновь повернулся лицом к Александру и сел на пол, прислонившись спиной к стене. Александр поджал губы и подошёл к Фрэнку. - Фрэнк, - он положил руку ему на плечо, слегка сжимая, - если у тебя есть какие-то переживания или тебе нужна помощь, то ты всегда можешь подойти ко мне или к Джерарду или к любому другому работнику штаба или фигуристу. Хотя, конечно, за спортсменов не отвечаю, но всё же, - он усмехнулся. - Мы все здесь одна большая семья, хоть Джи и делает вид, что держит дистанцию со всеми студентами. В общем, ты можешь доверять нам. Фрэнк слегка улыбнулся и попросил перейти уже к занятию, чтобы больше не терять время на болтовню. Но даже когда они обсуждали возможные песни, когда Фрэнк вслушивался в то, что предлагал Александр, мысли его были заняты другим. «Джи делает вид, что держит дистанцию... Джи». Это сокращение имени до трёх букв почему-то застряло у Фрэнка в голове и всё никак не отпускало. Ему казалось, что Джерард Уэй и Джи - это два кардинально разных человека. И, ожидаемо, Фрэнку захотелось узнать, какой его тренер за стенами катка. Даже не так. Какой он, когда не играет роль тренера по фигурному катанию? Может, так Фрэнку было бы легче заниматься у него? Найти общий язык и убрать эту непонятную дымку напряжённости и недосказанности? - А знаете что, - Фрэнк прервал хореографа посреди фразы, которую он так и не осмыслил до конца. – Я подумал, что, наверное, всецело доверюсь в выборе композиции Джерарду. У меня пока нет никаких вариантов, а программу ставить надо уже в ближайшее время. Скоро первые старты. Позднее вечером за ужином Александр рассказал Джерарду о пожелании Фрэнка, чем сильно его удивил. Джерард не был против самостоятельного выбора музыки, в конце концов, это была его работа, но сам факт того, что Фрэнк изъявил такое желание... Это шло вразрез с тем, каким его видел сам Джерард: он думал, что Фрэнк до последнего будет отстаивать свою самостоятельность и право принимать решения без чьего-либо одобрения, особенно беря во внимание обстоятельства его перехода и опыт работы с Андре Рози. Но нет, снова смог удивить. И пока Джерард пытался сделать вид, будто эта задача не вызвала в нём больше волнения, чем должна была, Александр ухмылялся, пряча ухмылку за едой.