Дракон Севера

Мелисандра смотрела в огонь. Мягкое, чуть подрагивающее пламя одинокой свечи освещало ее правильное лицо, заставляя тени причудливо танцевать на светлой коже. Огонь... верный друг и могучий защитник: обжигающий щит, оберегающий людей от жестоких порождений тьмы и безжалостный клинок, уничтожающий ложные веры и их приспешников. Еще будучи юной послушницей, женщина привыкла поверять его языкам свои тайны и мечты, словно близкому другу - задолго до того, как научилась управлять им. И жаркое пламя - детище ее могучего бога - еще ни разу не подводило ее. Но в последнее время огонь вел себя... странно. Нет, он продолжал охранять ее и приоткрывать мерцающую завесу будущего и событий, скрадываемых расстоянием - всего несколько минут назад Мелисандра различила в его танце отсветы пылающих кораблей Станниса, отражающихся в водах Черноводной - но пламя стало беспокойным, волнующимся: словно рядом появился кто-то или что-то, взбудоражившее его. И это "что-то" явно отодвинуло жрицу на второй план. Сперва женщина думала, что подобное поведение ее извечного союзника объясняется ее слабостью после двойного ритуала Рождения Кровавой Тени - платы, которая была отдана за смерти Ренли Баратеона и Кортни Пенроза. Но дни шли, ее колдовская сила капля за каплей снова наполняла душу, а огонь становился все более отрешенным от жрицы. Женщина глубоко вдохнула, на несколько секунд задержав дыхание - чтобы немного успокоиться. Что ж... сегодня она наконец-то достаточно восстановила свои силы, чтобы попробовать заглянуть за матовое стекло этой апатии и узнать ее причину. Вдруг пламя отдалилось из-за нее, потому что почувствовало в Станнисе Баратеоне пробуждающегося Азор Ахая? Или в Вестерос прибыл более могущественный жрец Рглора?.. На этот раз огонь поддавался медленно; не сопротивляясь, но настолько неохотно, что Мелисандре порой казалось, что ее дух не несется сквозь обжигающие потоки, а пробивается сквозь некую плотную субстанцию, нехотя расступающуюся перед напором ее воли. Странно... подобного она не ощущала даже во время своих первых учебных опытов. Какая-то часть женщины шептала, что лучше не перечить желанию могучей стихии и отступиться, но упрямство, гордость и желание знать заставляло жрицу упорно пробиваться дальше, к пламенеющей вдалеке тайне. И краешек рдеющей завесы все-таки перегнулся, уступая напору Мелисандры; огненные стены расступились, открывая немногое: фигуру. Темноволосого парня - северянина в богатой южной одежде, с двуручным валирийским клинком за плечами, обсуждающего что-то с крепким рыжеволосым мужчиной. Женщина успела удивиться: неужели этот, с виду ничем не примечательный юноша - и есть тот, из-за кого пламя забыло обо всем? Жрица еще тянулась вперед, к видению, когда коридор пламени, несший ее дух, всколыхнулся, тревожно замерцал... вырвавшийся из ниоткуда ворох искр закрыл незнакомца от взора соратницы Станниса - а спустя мгновение Мелисандра осознала, что снова стоит в своем шатре. Точнее, изо всех сил вжимается в его трепещущую стенку, силясь отползти от представшей перед ней огненной фигуры. Робкое пламя свечи неистово плясало под потолком ее обиталища, разливаясь иссушающим жаром; зыбкие контуры могучего силуэта не могли скрыть мощи чужого духа, временно ворвавшегося в столь нестабильную оболочку. Огонь не мог передать даже общие черты - человека или зверя; просто огненный столб с белоснежными, полными обжигающего гнева глазами. Сама смерть - жгучая, безжалостная - развернула свои пылающие крылья, грозя жестокой смертью осмелившейся вторгнуться... куда? Контуры огненной фигуры дрогнули, будто та передернула плечами - и отодвинулась от дрожащей женщины. Словно побрезговав. "Не тяни свое пламя, куда не следует, жрица", - свист и рев огня плохо собирался в слова, но Мелисандра все же понимала их. - "Это видение не для твоих глаз. У меня нет никакого желания лишать тебя жизни - но если ты еще раз попадешься мне на огненных путях - пощады не будет..." ...миг - и шатер снова затапливает полумрак, словно и не было никакого гостя из пылающих глубин. Лишь ужас, поселившийся в трепещущем сердце да потрескавшиеся от жара губы молчаливо подтверждали, что явление опасного пламенного гостя не было всего лишь игрой видений в глубинах огня. - Что-то не так, Тирзис? - Нет, все в порядке, - дракониха смаргивает, гоня прочь из разума вздрагивающие стены шатра и испуганную жрицу. Потом спокойно переводит взгляд на стоящих рядом Джона и Гериона, пристально наблюдающих за ней. - Просто припугнула одного ушлого заклинателя огня, пытавшегося проследить тебя сквозь «Взгляд Свечи», ничего особенного. Вы уверены, сир Герион, что хотите продолжать свой путь от Сигарда самостоятельно? Ривверан выступает на стороне Севера, так что вам придется ехать кружным путем, через Золотую Дорогу… А мы с Джоном могли бы донести вас хоть до самого Ланниспорта – для моих крыльев подобное расстояние не проблема. - Спасибо, леди Тирзис, - рыжий мужчина польщенно кланяется драконихе. - Но поверьте, будет лучше, если я проделаю этот путь самостоятельно. Вспомню вкус холодных ветров Вестероса и пива в здешних трактирах… а заодно и навещу своих вассалов. Мой брат затеял игру, которая погубит наш род и запятнает честь дома – так что мне не стоит сразу обнаруживать свое благополучное возвращение из проклятого пекла Дымного Моря: тогда у меня будет время сколотить коалицию против Тайвина… - А вы уверены, что вам это удастся? - немного неуверенно интересуется у своего нового знакомого Сноу. Смеющийся Лев хмыкает: - Далеко не всем лордам Западных Земель нравится железный контроль, юноша. Многие с удовольствием освободились бы от чрезмерной опеки моего братца, но каждый помнит песню «Дожди в Кастамере». Ну а мое возвращение – да еще и с фамильным клинком, который считался безвозвратно утерянным – покачнет его незыблемый трон. - Ну что ж… раз уж вы все решили, то мы желаем удачи в вашем предприятии, сир, - бастард вежливо склоняет темноволосую голову; потом протягивает руку, и они с Ланнистером обмениваются крепким рукопожатием. - И когда будете рассказывать своим вассалам о ваших приключениях в Эсоссе – не забудьте упомянуть, что знакомы с валирийским лордом и огромным драконом, которые готовы в случае необходимости поддержать вас словом и делом. Так что если вам потребуется помощь – все равно какая – дайте нам знать. - Буду слать воронов вашему брату… - ухмыляется Герион. - Спасибо, Джон. А вы помните, что среди Ланнистеров есть лев, всегда готовый сражаться на вашей стороне. Дочь Черной Луны негромко фыркает: - Кстати: как вы собираетесь добираться до Ланниспорта? Огненноволосый мужчина озадаченно чешет в затылке. - Ну, я подумывал купить лошадь – десяток драконов в кошельке еще осталось… но, боюсь, в этой деревеньке не так уж легко разжиться хоть какой-то клячей. - Издержки войны, - Тирзис с клыкастой улыбкой качает встрепанной головой и, потрепав по крутой шее своего вороного жеребца, протягивает Ланнистеру его поводья. - Этого красавца зовут Уголек; я на нем полконтинента измерила… Возьмите его: в седельных сумках деньги и припасов дней на пять. - А как же вы, леди дракон? -У меня все еще есть крылья. К тому же я не собираюсь долго оставаться пешей… берите, сир Герион, он вам нужнее. - Ну спасибо, раз уж так. Легкой дороги вам, друзья, - Смеющийся Лев ловко вскакивает в седло и, последний раз махнув на прощанье широкой рукой, подстегивает нетерпеливо перебирающего ногами коня, пуская его вскачь. Когда гулкий конский топот, поднявшийся над полузаросшим трактом, стихает в клубах мягкой пыли, Джон немного скептично смотрит на свою огнедышащую подругу: - На крыльях, значит? Тогда отдала бы ему и второго коня сразу – на смену… - Тогда тебе будет не на чем добираться до твоего брата, - весело хмыкает девушка, щурясь на ярко-рыжее закатное солнце. - Стой, но ты же сказала… - Мне все равно нужно заглянуть в одно презабавнейшее местечко, чтобы узнать последние новости – за неделю чаша весов в этой игре престолов могла покачнуться самым невероятным образом, а я не обладаю тонким нюхом сфинкса на будущее. Сведенья во время войны стоят дороже золота и человеческих жизней, - дочь Черной Луны пожимает плечами, за которыми уже распахнулся золотистый плащ кожистых крыльев. - Так что часть пути тебе придется проделать одному… - увидав огорошенное этим известием лицо Джона, Тирзис невольно рассмеялась и ободряюще хлопнула своего растерянного лорда по плечу. - Не волнуйся, на следующий день я снова присоединюсь к тебе… - А ты меня найти-то сможешь? - Будь уверен в моих силах. Парень прикусывает губу, все еще сомневаясь – и Тирзис, не удержавшись, ласково взъерошивает валирийскому лорду его темные волосы. - Снежок, я никуда не денусь; я не мираж призрак-травы и не дорнийская фата-моргана, чтобы исчезнуть с рассветными лучами. Ночь и часть дня – не такой уж и долгий срок; ты даже отдохнуть от меня не успеешь… - Очень на это надеюсь. - Когда я нагоню тебя у Ярмарочного Поля, ты еще успеешь взвыть. Дракониха – уже принявшая облик огромного клыкастого ящера – гулко фыркнула, обдав своего лорда горячим пряным дыханием. Потом наклонила голову так, чтобы ее огромные золотистые глаза оказались на одном уровне с лицом Сноу. - Вальхарис нирийе, Джон. Пусть звездноокий владыка Балерион сплетет твои тропы… и можешь погладить меня на удачу. Не бойся, не укушу. Теплая чешуя приято согревает пальцы; дочь Черной Луны утробно урчит, довольно сощуриваясь – а потом мягко выпрямляется и расправляет гулко хлопнувшие крылья. Из-за клубов пыли, поднявшейся от этого могучего взмаха, бастарду невольно пришлось заслонить локтем глаза – но даже так он успел невольно восхититься силой и грацией, с которой дракониха золотистой стрелой взмывала в небеса. Кажется, это был первый раз, когда он смотрел на полет дочери Черной Луны, не принимая участия в скольжении по небесной лазури… Но вот небесная охотница набирает высоту и, заложив крутую петлю на прощание, скрывается за белоснежной шапкой облака. «А если это последний раз, когда я вижу ее?!» - мерзко прошептала какая-то не верящая ни во что светлое часть внутри парня. - «Что если она просто избавилась от надоедливого человека, по прихоти судьбы записавшегося в ее лорды?..» Но Сноу с презрением выкинул эти мысли из головы. - Что ж, Призрак… - пробормотал парень, почесывая за белоснежным ухом сидящего рядом лютоволка. - До Ярмарочного Поля доберемся одни. Что, соскучился по бегу? – а то мы все на крыльях и на крыльях… Судя по всему, лесной хищник и вправду обрадовался привычному способу передвижения: султан его белоснежного хвоста задорно мелькал по обе стороны тракта, то пропадая где-то впереди, то выныривая из зарослей на обочине. Призрак с удовольствием разминал лапы. Серый конь, отдохнувший на деревенском постое, неутомимо рысил по каменистой дороге, выстукивая мерную дробь поступью копыт. Тракт пустовал – за полтора часа езды Джон встретил всего лишь двух усталых путников да разбитую телегу с колченогой клячей, чей хозяин с отрешенным лицом вез в неизвестность свой нехитрый скарб. Война раскинула свои несущие ужас тенета и здесь… Единственный вооруженный отряд (если этих троих пеших оборванцев в ржавых кольчугах можно было назвать отрядом) не решился даже заговорить с ним. Мужчины буквально пожирали взглядами его коня и позвякивающий мешочек на поясе, но скалящийся Призрак, Длинный Коготь за спиной и хмурый взгляд парня мгновенно отбили у мародеров охоту «изымать имущество на нужды армии». И все же Сноу чего-то не хватало в этом спокойном одиночестве… Тирзис. Ее огненной копны волос, беззаботно потряхивающиеся в такт конской рыси; ее беззлобного зубоскальства, ее веселых историй и шуток, порой вгоняющих в густую краску; ее недовольного: «Ну как можно быть таким молчаливым, Снежок…» Даже отсутствие ее аромата – запахов наполненной солнцем пустыни, свежего ветра и едва уловимой нотки дыма – неприятно волновало. А ведь если подумать, то сколько они знакомы? Неделю? Две? Такой недолгий срок – а эта бесшабашная дракониха уже влетела, ворвалась в его жизнь, в одночасье перетряхнув ее с ног на голову, обвилась теплой лентой вокруг сердца – не выдрать, не выкинуть. Да и как выкинуть ту, кто по беспечному мановению шестипалой руки оборачивает скучную изнанку серой реальности иной, скрытой от непосвященных стороной, украшенной ослепительной вышивкой чудес? Чувства, которые бастард испытывал по отношению к дочери Черной Луны, было сложно назвать однозначными. Это, без сомнения, была дружба – крепкая, чуть удивленная своим появлением, но от этого не менее горячая; но оттенки эмоций, порой проскальзывающие в ней, заставляли Джона одергивать себя: успокойся! Это не обычная человеческая девушка, а дракон, по собственной прихоти принявший это обличье! Потом следовали многоречивые мысленные излияния по поводу ее возраста, его клятвы Дозорного… Это помогало, заставляя невесть откуда взявшуюся симпатию отступить. Но в последнее время этот нехитрый ритуал самоубеждения приходилось повторять все чаще и чаще. Запах тысячелетней пыли и тайн, гулкий отзвук шагов, эхо которых прыгучим зверьком отражается от стен, смешиваясь с едва различимым шепотом бестелесных призраков прошлого, хранящего в своих тусклых голосах осколки былых событий; тусклый свет факелов, в панике мечущийся по холодной серой кладке… Дарри. Ничем не примечательный с виду замок обычного рода речных лордов, гордо и независимо стоящий на Королевском Тракте. Тирзис помнила, что стены крепости еще не были укутанными в изумрудный плащ мха, когда ее конь впервые внес ее за здешние окованные темным железом ворота. Тогда девушка еще не старалась избегать городов, вытряхивая из себя скопившуюся за полвека тоску по погибшей родине… боги, сколько ж воды утекло с тех пор. Впрочем, даже когда осторожность научила дракониху сторониться крупных людских поселений, Дарри она продолжала посещать с завидной регулярностью. Ее привлекали не древность укреплений и не живописный вид на бегущую меж холмов главную дорогу королевств, а обитатели древней крепости: но не те, что нежились в господских покоях, а хозяева уже почти полузабытых катакомб, признающих лишь одно богатство – тайны. Они звали себя Семурвы. Дочь Черной Луны смутно помнила, что это мифические – по-настоящему несуществующие, в отличии от всяких там мантикор и единорогов – животные, что-то вроде крылатых псов. Этакие антагонисты сфинксов… По поверьям они переносили вести и секреты мироздания между богами. Земные Семурвы занимались примерно тем же, только вот информацию они не переносили, а бережно собирали в своем «гнезде». Эх, если бы королевский мастер над шептунами Варис прознал про эту древнюю сеть, пронизывающую весь континент, то наверняка распустил бы своих «маленьких пташек» и поступил в нее «птенцом» – так эти ребята звали свой молодняк… а то и попытался бы наладить канал связи через своих шептунов. Впрочем, тут бы его ждала неудача: ласковые ветра приносили «гонцам богов» все птичьи трели, предназначенные для ушей хитроумного евнуха. Собранные секреты и новости Семурвы оберегали ревностнее жизни и расставались с ним крайне неохотно. Богатство не слишком прельщало их, так что за бренное золото можно было выкупить лишь малую, преснейшую толику их россыпи знаний. Основной валютой были тайны – свои и чужие. Информация за информацию. Чем больше ты мог рассказать – тем больше тебе рассказывали взамен. Тирзис невольно хмыкнула, вспоминая, как скептично выслушав от фигуры в заплатанном балахоне вкрадчиво-печальные слова: «боюсь, леди, вам не хватит средств даже на каплю из нашей кладези знаний» она ляпнула что-то вроде: «сейчас вы убедитесь, что у меня неограниченный кредит» и выдохнула пламя. Да, характер тогда у нее был куда более взрывным… После этого инцидента с ней общались только предводители Семурвов – их кегнуры. Впрочем, слова девушки оказались пророческими: за знание о том, что по Вестеросу частенько гуляет разумный дракон в человеческом обличье, хранителям чужих секретов пришлось рассказать много интересного. А ведь это была лишь одна из историй, что дочь Черной Луны поведала в тот раз… Кстати сказать, ее существование до недавнего времени было самым дорогим самоцветом в сокровищнице «гонцов богов»; из нынешнего поколения любителей вкусных тайн лишь у одного хватило предпочитаемой Семурвами «валюты», чтобы ему пространно намекнули на некую древнюю могучую сущность, частенько наведывающуюся в Семь Королевств. Наверное, после ее с Джоном дебюта у Окскросса этот прощелыга с ног сбился, ища средства на дополнительную информацию… - Похоже, дороги вновь свились в кольцо и принесли тебя на порог нашего подземного гнезда, Странница. - На этот раз не дороги – крылья, - как ни в чем не бывало отзывается девушка, оборачиваясь в сторону едва слышного шепота и спокойно кивает рослой фигуре в темном, сбегающим мягким потоком до пола замшевом плаще. - Впрочем, вы уже знаете, что я покинула тень, в которой скрывалась столько веков – подобные новости разносятся быстро… здравствуй, кегнур Сетер. За свою долгую жизнь дракониха была знакома с шестью предводителями Семурвов. Этот был седьмым – и самым молодым на ее памяти: всего тридцать семь лет от роду. Обычно кегнурами становились мужчины не младше пятидесяти… Впрочем, все меняется – и "гонцы богов" прекрасно знали этот закон. - И тебе здравствуй, Тирзис. Да, слухи о твоем появлении перед армией Короля Севера немало позабавили всех нас… Кстати, кого же ты подобрала себе в наездники? Или это была лишь сотворенная тобой иллюзия? - Тайны за тайны, - ухмыльнувшись, дочь Черной Луны чуть небрежно облокачивается на холодное плечо стены, довольно щуря золотистые глаза. - Ты задал вопрос, Сетер – я жду плату за ответ на него. - За три сотни лет ты хорошо запомнила наши правила, - кегнур качает головой. - Ладно, я согласен на это. Какую цену мне отдать за это знание, крылатая охотница? - Расскажи о тех слухах, что ходят про мое появление – а я расскажу тебе правду… Спустя несколько часов, когда предводитель Семурвов скрылся в лабиринтах своей подземной обители, Тирзис выбралась под открытое небо и, устало покачав встрепанной головой, отрешенно взглянула на светлую полоску рассветного зарева. Балерион снова одевал на плечи свой украшенный алмазами звезд плащ, в который каждый вечер укутывал уставший за день мир… Итак, пока они с Джоном помогали Дейенерис в Кварте и распутывали тайны в Валирии, Станнис Баратеон взял Штормовой Предел, убил своего брата Ренли, но несколько дней назад получил по зубам под Королевской Гаванью – и правильно: незачем путаться с жрицей этого огненного бога, которая еще и наплодила Кровавых Теней; теперь ищи-излавливай эту нечисть… нашлась заклинательница. Тьфу. Робб Старк разорял Западные Земли в надежде на схватку с Тайвином, но тот, прознав о союзе с Тиреллами, ушел на юг. Вдобавок из его лагеря сбежал Джейме Ланнистер, что добавило сумбура в жизнь Короля Севера, свалившись поверх вестей о взятии Винтерфелла Теоном Грейджоем. Одно хорошо – женился на довольно симпатичной девушке, дочке Гавена Вестерлинга вместо того, чтобы связывать себя с этим загнившим родом Фреев. Старый сморчок лорд Переправы тут же разорвал с ним союз, но это дело поправимое… А вот их со Снежком пламенное появление во время битвы при Окскроссе буквально прогремело на все королевства. Версий, откуда в Вестеросе взялся дракон такого огромного размера, было не много - людской фантазии явно не хватало буйства, чтобы хоть как-то объяснить ее появление - зато на всаднике молва отыгралась сполна. Кого только не сажали на ее спину: от бастардов-Таргариенов, невесть каким чудом выживших в бойне старой войны до призрака Эддарда Старка, которому Старые Боги дали возможность помогать своему сыну. Забавно... правда о ее наезднике оказывалась на кончиках этих двух крайностей людской выдумки. Наверное, это боги в очередной раз смеются над игрой, затеянной их смертными детьми. Сетер сообщил, что младшие братья Джона были убиты захватчиками с Железных Островов, но сейчас, слушая шепот лесов, дракониха различала в их многоголосье чуть удивленные голоса двух лютоволков: Лето и Лохматого Песика, впервые в своей тревожной жизни откликнувшихся на далекий зов столь странного для них существа. Хищники рассказывали, что их молодые хозяева живы и сейчас идут на Север… что ж, еще одна хорошая новость. Были и другие вести – из Королевской Гавани, Дорна; но их следовало обмозговать потом, на досуге. Картина происходящего медленно, но верно складывалась в голове драконихи воедино. Получающийся рисунок выглядел тревожно, но его пока еще не до конца перечеркнутые линии еще можно было перерисовать так, как было нужно ей – и Джону. Ох, ну и ввязалась она в авантюру… Выдохнув лишние мысли из головы тонкой струйкой пламени, дочь Черной Луны довольно потягивается и, с легким прищуром поглядев на занимающийся рассвет, прикрывает золотистые глаза. Помнится, она обещала научить своего лорда древохождению… что ж, сейчас самое время для первого урока. Джон был готов поклясться, что комната постоялого двора в Ярмарочном Поле, в которой усталый парень уснул, едва упав на слегка сыроватую кровать, была пуста – если не считать его и устроившегося на полу Призрака. Дверь он на всякий случай запер изнутри на щеколду; мало ли… Но тем не менее задорный женский голос продрался сквозь мягкую пелену его снов, буквально выдергивая Сноу из их объятий. - Джон, подъем! Хотя… можешь не сразу просыпаться. Так даже лучше. Но вот на свою комнату посмотреть будь добр – хоть чьими-то глазами. Не просыпаться и при этом «смотреть на комнату» оказалось не так уж тяжело: только вот изображение оказалось каким-то разбитым, словно парень попытался смотреть одновременно с разных ракурсов. Бастард немного нервно сглотнул – и понял, что один из фокусов внимания помотал головой. - Определись уже, чье зрение будешь использовать: свое или лютоволка, сонный варг, - дракониха явно хихикнула: похоже, растерянность молодого валирийского лорда ее позабавила. - А то картинка будет разбитой, ничего не увидишь толком… а, ладно, ты сейчас с этой задачей не справишься. Так, сейчас немного тряханет, потерпи… Мир действительно содрогнулся, собираясь из двух изображений в одно – его собственное. Комната перестала плыть и прикидываться многоугольником, а на подоконнике обнаружилась сама хозяйка звонкого голоса: беспечно закинув ногу на ногу, дочь Черной Луны со скучающим видом дожидалась, пока ее наездник начнет соображать. Почувствовав на себе его удивленный взгляд, девушка улыбается и приветливо поднимает шестипалую руку: - С добрым утром, Снежок. Я же говорила, что ты не успеешь отдохнуть от моего присутствия… - Здравствуй, - странное дело, но тело продолжало лежать тяжелым грузом, не слушаясь команд разума. Но парень все равно испытал искреннее облегчение, услышав свою крылатую подругу: страх того, что дочь Черной Луны так и не объявится, медленно но верно таял в его душе. - Рад, что ты уже вернулась. Дракониха неопределенно пожимает плечами. - Ну, это не совсем так. - Не понимаю. - Ты спишь и видишь меня во сне, - хихикает девушка, а потом, подумав, добавляет. - А я ползу вверх по стене… На самом деле я сейчас тоже сплю на зеленом холме рядом с замком Дарри, и мне снишься ты. Такая вот рекурсия… - Чего-чего? - Забудь, - отмахивается огненноволосая. - В общем, сейчас я в другом месте. Если хочешь сегодня со мной увидеться, то разлепляй глаза и поднимайся на ноги: у тебя будет насыщенный день. Джон снова пытается двинуться, и на этот раз у него выходит перетащить руку по теплой ткани одеяла. Но от этого нехитрого движения мир раскалывается на части, опадая звенящими осколками… …и парень проснулся. Деревянный потемневший потолок, стены, развалившийся на полу Призрак, настороженно поднявший широкие уши. Стоп, а где же Тирзис?! Неужели разговор с ней ему попросту приснился? «Тут я, тут; посмотри на подоконник – и поймешь…» Теперь голос драконихи звучал иначе, словно не долетая до ушей, а сразу звенящими трелями разливаясь внутри головы. А на открытом окне, беспечно чистя перышки, сидел зяблик – спокойный, ничуть не боящийся присутствия человека и лютоволка. Когда парень сосредотачивает на этом незваном госте свое внимание, птица поднимает голову и отвечает ему вполне осмысленным взглядом. У Джона невольно перехватывает дыхание. - Ты… «У меня нет личного лютоволка, а воронов я не слишком люблю. Как ни странно, небольшие певчие птицы выдерживают мой огненный дух лучше всего», - зяблик несколько раз подпрыгивает, взъерошивает оперение и, вспорхнув, нахально перелетает на руку Сноу. - «Проснулся? Вставай, тебе нужно промчать за несколько часов около трехсот миль…» - Сколько?! - «Двести восемьдесят девять, если тебе нужна точность. И если ты не окажешься в Дарри вечером, я тебя покусаю!» - Ты ведь понимаешь, что это попросту невозможно, - проворчал бастард, принимая более-менее вертикальное положение и красноречиво косясь на птицу. Та в свою очередь наклоняет маленькую головку вбок, смеривая парня лукавым взглядом, но потом послушно перелетает на голову Призрака и, повернувшись к Джону пестрой спинкой, начинает звонко свиристеть и пощелкивать, смешно раздувая оранжевое горлышко. «Нашел чего стесняться». - Ты дракон, тебе не понять, - пробормотал Сноу, нашаривая одежду. «Согласна». Оказалось, что преодолеть такое огромное расстояние можно за несколько часов – если, конечно, у тебя есть опыт в «древохождении». Тирзис упомянула об этом вскользь во время его скорого завтрака, одновременно с рассказом о тропах Детей Леса и легендах о варгах; потом резко оборвала историю о ее вселении в сумеречного кота во время ее странствиях за Стеной и резко посерьезневшим «голосом» заявила: «А теперь слушай внимательно, Снежок. Опыт вселения в лютоволка у тебя есть, да и волчьи сны ты тоже видишь; Призрак и я подхватим тебя, если с тобой что-нибудь случится… но будь очень и очень осторожен: твой разум соприкоснется с тысячами, миллионами разумов животных и растений. Позволишь их потокам увлечь себя – и растворишься в них без остатка. Это тебе понятно?» - Да. «Отлично. Если ты доел, то собирайся, седлай своего скакуна и скачи во весь опор прочь от Ярмарочного Поля. На скорости это делать проще…» Ровный, текучий звук обычно весело скачущего голоса драконихи успокаивал, помогая сосредоточиться, отгонял кольями слов огрызающуюся тревогу. Зяблик устроился на его плече и довольно нахохлился; его часто бьющееся сердечко и тепло маленького тельца отвлекало, но не слишком. «Птицу я отпущу, как только ты начнешь свое путешествие; не хочу уводить ее далеко от дома и гнезда… Слушай мой голос, вспоминай то состояние транса, когда ты ушами и глазами лютоволка вслушивался в ночь – ты должен утонуть в грезах наяву. С тобой по тропе Лесов должен пройти конь: лошади довольно спокойно относятся к древохождению, но первое время он будет волноваться, учти это». - А как же Призрак? «Ну, во-первых, этот сын Старых Богов и сам неплохо ориентируется в подобной стихии. А во-вторых… кто сказал, что варг может контролировать только одно животное?» - Ну и новости, - ворчит бастард, вскакивая в седло и осторожно толкая жеребца пятками, заставляя сорваться в пока что легкий аллюр. - Ладно, что теперь? «Теперь спи. Тропы к тропам, сон во сне…» Было немного страшно, но парень все же послушно закрыл глаза, чувствуя легкий утренний туман на коже, танец конских мышц... и ветер ударяет в лицо свежестью невиданной лесной свежестью прохлады, щемящей горечью хвои; серая вата неба рвется в клочья, превращаясь в купол невиданной синевы, земля под копытами - в безумную круговерть, пульсирующим золотом буйства жизни, вздыбленной его бегом. …Изменился звук. Он то возникал, словно колокольный звон, гигантской приливной волной врываясь в уши, накрывая с головой, топя в капели – то отбегал прочь, пугая своим отсутствием. Куда-то пропало время; Джон не мог сказать, сколько он уже мчится сквозь мир этим странным способом: века или всего лишь несколько секунд. Расстояние тоже исчезло, став бессмысленным набором звуков. Право и лево мешались между собой; порой к их чехарде присоединялись верх и низ… «Все в порядке. Ты ворвался в сплетение – теперь не давай ему выкинуть тебя, пока вокруг не загорятся чужие разумы. Они похожи на огромных морских светляков, играющих в волнах во время морского прилива…» …Неясные пятна света. Множество мелких-мелких всполохов под ногами, над головой, по сторонам; несколько более крупных сияний, два ярких силуэта – лошади и Призрака – и сверкающая, словно солнце, дракониха, чей разум летящим огнем несся по сети темных ветвей деревьев. Слепящий, согревающий, переливающийся теплыми цветами… «Ты выглядишь точно так же. Ну, почти: в тебе есть льдистая изморозь Севера – но моя кровь добавляет багрянца огня... а теперь приготовься, сейчас с тобой заговорит сам Лес…» …Жемчужный туман, из которого великаны-деревья протягивают к проносящемуся мимо Джону корявые пальцы-сучья; мягкие поцелуи мха, обхватывающие жадными губами карие копыта коня; пронзительные крики воронов над головой, на лету до земли, до его ушей оборачивающиеся словами, которые Джон мог бы понять, если бы увлекся, вслушался… но бдительная Тирзис каждый раз выдергивала своего лорда из трясины чужих разумов, помогая скользить дальше… «Теперь сюда, на лиловый шар солнца… почему-то растения видят его именно так, не знаю, почему. В следующий раз я научу тебя их слушать, обещаю – но не сейчас, хорошо? Снежок? Снежо-ок!..» …Лес был сетью. Подрагивающей, пульсирующей сетью корней, ветвей и грибниц, в ласковых ячеях которых плясали разумы гадов, птиц животных... …Лес был единым организмом из мириадов существ, неизменный в своем постоянстве… …Лес был… …И в лесу были люди. Люди? «Ты это чувствуешь?» - губы не извлекали голоса, но мысль Джона беспрепятственно обретает плоть звуков в этом странном ажурном мире. «Да. Несколько путников, ничего особенно: ты уже неподалеку от Харровея…» «Им нужна помощь!» У людей было настроение, а у настроений есть цвет: грязно-бордовый отсвет злобы, зеленый страх, холодная, как ключевая вода, сосредоточенность перед боем… Двое против десятка? Двое против двух десятков? «Эй, эй, Снежок, ты куда?!» - разум дочери Черной Луны вспыхивает переливами ядовито-желтой тревоги. - «Один против семнадцати?» «Трое против пятнадцати!» «У одного из этой троицы связаны руки. И кстати он… о, Балерион вэйнахайре! Да что ж нам так везет на этот дом?!» Спустя мгновение рассеивается даже ощущение ее присутствия: Джон только покачал головой: вот это скорость! Интересно, а он так научится? Ладно, дракониха сказала, чтобы он «просыпался в мир». Наверное, стоит начинать этот процесс – а то тех двоих уже окончательно зажали полные алого сока злобного торжества противники… Ткань реальности натянулась, нехотя выпуская его на пересеченную рекой открытую местность: будто Сноу просачивался сквозь невидимую мембрану, отделяющую его от многоголосых шепотов Леса. Призрак шел рядом, так же преображаясь, облекая сияние своего духа в искрящийся мех плоти… Краем глаза парень отмечает, что солнце, едва поднявшееся над горизонтом в начале его пути, стояло в своем зените; значит, путешествие тропами Детей Леса продолжалось не один час. Люди у берега тоже изменились, обретая привычный облик. Один из них оборачивается на глухой стук копыт, оставляющих глубокие отпечатки в изумрудной лесной траве… и, потеряв равновесие, с полным животного ужаса криком падает на землю: - Демон! Лесной демон!!! Удивление скользнуло мимо разума, лишь слегка задев его своим щекочущим крылом. Его крылатая подруга предупреждала его, что все будет именно так… Обернувшиеся на крик остальные члены разбойного отряда (назвать иначе этих вооруженных мужчин у бастарда просто язык не поворачивался) и их пленники застывают на месте, впившись распахнутыми от страха глазами в него и неторопливо шагающего рядом лютоволка. Будто к ним и вправду двигалась ожившая легенда, существо из древних сказок… Впрочем, так и есть. Он действительно был ожившей легендой – варг и валирийский драконий лорд… Полтора десятка вооруженных до зубов головорезов, судорожно хватающиеся за свое оружие. Северян среди них было не так уж много: встречались и бронзовые лица южан, которых Сноу успел навидаться в Кварте. Странная одежда; у некоторых колокольчики в волосах, у некоторых плащи из перьев; выкрашенные в серебро и пурпур бороды, заляпанные грязью… что за нелепое шутовство? О, да тут и шут есть… да, этот зеленый колпак ни с чем не спутаешь. А вот те двое путников, которых эта банда взяла в кольцо, смотрят на него с гремучей смесью надежды и неверия. Бородатый мужчина в грязной одежде и юноша (или женщина? Непонятно…) с соломенными волосами и в доспехах. Помнится, Тирзис что-то сказала про их везение на какой-то дом; что она имела в виду? Они наткнулись на еще одного Ланнистера?.. Ладно, об этом потом. - Я хочу, чтобы вы отпустили этих людей, - негромко требует Джон, едва заметным движением заставляя своего жеребца остановиться. Два дня на наковальне интриг южных вельмож научили его сохранять ледяное спокойствие в куда более нервирующих ситуациях. Над отрядом повисает негромкий ропот, который обрывает высокий, тощий, как палка, человек с вытянутым изможденным лицом, которое казалось еще длиннее из за жидкой черной бороды, опускавшейся до самого пояса. Темный шлем из козлиной головы и странного вида ожерелье из монет дополняли сумбурную картину его внешности… наверное, предводитель этой пестрой братии. - А тебе-то что, северный дух? Иди, возвращайся к себе в чащобу подобру-поздорову… Призрак беззвучно оскаливает белоснежные клыки, заставляя ближайших к нему людей шарахнуться назад. - Я сказал, чтобы вы отпустили этих людей, - в голосе Джона появляются лязгающие жесткие нотки; незнакомец бледнеет, но сводит свои темные брови вместе: - И что ты нам сделаешь, а? Ты один – а нас пятнадцать… «Кто сказал тебе, что он один?» Знакомый звонкий женский голос громом разражается над речным берегом, и из леса буквально вырывается всадница, вплетенная в кокон из корней, ветвей и листьев, в безумном прыжке вырывающаяся из этих цепких объятий леса. Растения медленно отступают («значит, я выглядел так же!» - с удивлением понимает Джон), выпуская наездницу; та заставляет свою огненно-рыжую, под цвет встрепанных волос, кобылу заложить безумный вираж, и останавливается позади оторопевших и сбивающихся в кучу людей… на водной глади реки. - Ну что, Кровавые Скоморохи? - в свою очередь оскаливается дракониха, кладя руку на рукоять одного из своих тальваров. - Отдадите нам свою добычу – или нарисовать вам под подбородками ухмылки от уха до уха?.. Наемники, которых дочь Черной Луны потом презрительно обозвала «Бравыми Ребятами», все же приняли бой: видимо, решили, что численное преимущество поможет им одолеть двух путников троп Детей Леса… Девушке даже не пришлось перетекать в драконий облик; правда, от плевка огнем в одного безносого громилу она все же не удержалась. Морща нос от запаха горелой плоти, Джон переступает через тела, направляясь к задумчиво слизывающей кровь со своих дорнийских мечей драконихе. Плечо неприятно саднило; туда угодил кистень шута в зеленом колпаке… - Что-то ты разошлась. - Ненавижу подоноков и садистов, - сплюнув кровавую слюну, Тирзис презрительно пинает труп предводителя в располовиненном рогатом шлеме: валирийская сталь расколола железо, словно скорлупу ореха. - Этот козел, Варго Хоут… он заправлял самой настоящей бандой, да еще и с безумно дурным вкусом. Мы оказали здешним землям неоценимую услугу… и вам, господа, тоже, - обернувшись к спасенным людям, дракониха немного мрачно усмехается. - Особенно тебе, зеленоглазый. Поверь, этот квохорец отрезал бы тебе ухо или палец, чтобы отослать твоему отцу, который по слухам опорожняется золотом. А то и кисть руки – правой: чтобы превратить знаменитого фехтовальщика в беспомощного калеку… А вас, Тартская дева, они бы просто прирезали или затравили зверьем, предварительно как следует измучив. Оба незнакомца заметно напрягаются, услышав эти слова; женщина даже хватается за подобранный меч: - Откуда ты знаешь о нас, лесной дух? - Я многое знаю, леди Бриенна, - на этот раз голос дочери Черной Луны звучит ласково, словно песня морских волн. - Например я видела, как сир Гудвин обучал вас владению булавой на тренировочном плацу замка вашего отца, Селвина Тарта… - Может, перестанешь пугать ни в чем не повинных людей и представишь их мне? - немного устало предлагает бастард, подходя ближе. Дракониха оборачивается на его голос, весело прищурившись – но просьбу исполняет: - Что ж, думаю, я могу представить всех нас. Это леди Бриенна Тарт, дочь Селвина Тарта по прозвищу Вечерняя Звезда; дева-рыцарь, сломавшая своему последнему жениху ключицу и два ребра – и Джейме Ланнистер, он же Лев Ланнистеров и Цареубийца, немного обросший в плену у Короля Севера. Это, - уже обращаясь к спасенным, как ни в чем не бывало продолжает огненноволосая девушка. - Джон Сноу, сын Рейегара Таргариена и Лианны Старк, последний валирийский лорд. А я, - тут она невинно улыбается, свивая петлю из соткавшегося за ее спиной гибкого кнута хвоста. - Его дракон. «Надо отучить Тирзис представлять нас подобным образом», - немного мрачно думает парень, глядя на ошарашенные лица новых знакомых. - «А то надоело ждать, пока люди отойдут от такой информации…»