В пустоши дует ветер

      От Годжо Мегуми вышел в приподнятом настроении. Небо было яркое, голубое с пышными клочками облаков, а значит, и вечер будет ясным, а закат ослепительно красивым. Возможно, выходя с вечеринки, они даже увидят звезды, которые иногда, но все же проклевываются сквозь городской смог, как через завесу.       На дорожке к дому хрустели под ногами сухие листья. Их корпус первочков проглядывался сквозь пеструю осеннюю листву, как затерянный в лесу домик ёкая, и Мегуми вбежал в дом в таком вдохновении, что захотелось налить себе кофе, взять плед, и сесть на веранде.       Дома было тихо, и Мегуми осторожно прикрыл дверь, удивляясь: Нобара и Юджи должны были уже прийти. Кугисаки хотела заранее подготовиться к вечеринке и наверняка ждала тушь.       На цыпочках Мегуми прошел по коридору, впитывая тишину старого деревянного дома, когда все-таки из комнаты донесся приглушенный смех и шепотки. Он замер на полушаге, застыл в дверях не смея нарушить то невесомое и зыбкое, что складывалось между этими двумя в комнате.       Итадори раскинулся на кровати в одних только домашних штанах и не шевелился. Его живот подрагивал, от прохладного касания кисти, которой Нобара, склонившись над ним, сосредоточенно вела по коже.       Она макала кисть в темнеющую на донышке банки тушь и снова проводила по коже, повторяя росчерки чужих темных меток по памяти с необыкновенной точностью. Это была очень изощренная шутка, в духе Нобары — нарядить Юджи на вечеринку-маскарад, посвящённый мифологии и легендам — Сукуной.       Это было бы даже забавно, если бы то, что она вот так помнила метки Сукуны, не горячило кровь сильнее, чем откровенные ласки. Мегуми никогда бы не признался вслух, но ему казалось, что он и сам с закрытыми глазами безошибочно повторит их путь, проводя пальцами по тугим мышцам.       Они не просто вляпались. Мегуми мог отрицать сколько угодно — в этом ему не было равных — в отрицании, но хотелось ему или нет, Сукуна, как дикий сорняк, все равно давно пустил в них корни. В той или иной степени, но пустил. И отрывать его придется потом, выдирая все это из себя и прижигая раны.       Под ногой Мегуми скрипнула доска, Нобара быстро повернула голову, замирая над Юджи в полу движении. — Я принес еще тушь, — усмехнулся он, — Ему еще спину нужно промазать и лицо. И можно идти пугать шаманов.       В черных штанах и с голым торсом Юджи был очень похож. Его выдавали только выражение лица, не убираемая с губ светлая улыбка и глаза. Ну и походка. Сукуна двигался всегда плавнее, гибче, и навивал на мысли о воде, переливаемой из сосуда в сосуд.       Нобара даже не поленилась и прорисовала ему вторую пару глаз. И, положив руку на сердце, Мегуми, если бы увидел такого разукрашенного Юджи издалека, натравил бы на него гончую, не спрашивая. И он надеялся, что учителя не станут сразу бить их техниками, когда увидят. Для этого Мегуми предложил накинуть на плечи Итадори покрывала, иначе их зашибут еще на подходе.       Поэтому к главному корпусу, где был актовый зал, они шли такими довольными, что казалось, у них треснут лица.       На вечеринку пригласили еще и киотскую школу, поэтому зал все-таки более менее был полон. Свет еще не выключили, ждали официальную часть и выступление директоров, а пока общались между собой. Мегуми спихнул на затылок маску лисы, и прикусил губу, когда они вошли. Нобара скалилась не скрываясь. Ее маска демона болталась на шее, и оскал на маске сильно уступал ее предвкушающей ухмылке. Итадори в покрывале был завернут как гусеница и осторожно семенил ногами, чтобы ничего не спало. — Ой, а что у вас за костюмы? — сразу подтянулась к ним кучка из второкурсников и пары студентов из Киото, а Мегуми уже заранее зажал ладонью губы, отходя чуть подальше. Сейчас они покажут, что у них за костюмы. Мегуми успел услышать Нобарено «вы только не пугайтесь», и покрывало сдернули на пол. Хорошо, что Юджи хватило ума не зарычать, иначе его бы убили на месте.       А так, кто-то завизжал, послышался звук выпавшего из рук стакана, чьи-то искренние матюки. Итадори чисто на автомате увернулся от рефлекторно запущенного в него бокала с трубочкой. — Это я! Я! Мы просто пошу-ахах-хах… да не кидайте в меня больше ничего! Мы, ахах, пошутили!        Нобара обхохатывалась, едва не падая на пол, и Юджи пришлось ее чуть придержать. А Мегуми все еще зажимал рот, сотрясаясь возле столиков с закусками. Тут же подлетел Годжо, поржал, ногтем поковырял полосы из туши, и отвесил Юджи подзатыльник. Директоров и часть сенсеев отпаивали явно чем-то крепким. — Ты должен мне коктейль, — возмутилась Маи в яркой красно-оранжевой юкате и с маской дракона, и Юджи, улыбаясь поднял руки. К Мегуми неслышно подошел Камо. — И чья была идея? — сдержанно спросил он. Его неожиданное, не свойственное ему, веселье выдавали только чуть дрожащие уголки губ. — Коллективное творчество, — отозвался Мегуми, все еще смотря, как все робко и боязливо, но подходят потрогать метки Итадори-Сукуны. Тут же всплыл в памяти недавний разговор про пользу, и Мегуми подумал, что они бы больше заработали, если бы ходили с Сукуной по фестивалям и показывали его, как обезьянку. — И не страшно? — серьезно спросил Камо, и Мегуми прислушался к себе, обдумывая ответ. — Не страшно. Когда смеешься и шутишь с такими вещами, точно не страшно, — слукавил он, прекрасно зная, что внутри Итадори Сукуна тоже беззастенчиво над ними всеми ржет. И когда он вылезет, они посмеются над этим вместе.       Когда все успокоились, директора выступили с краткой и поучительной речью, но на середине кто-то таинственным образом выключил свет и врубил музыку. Все восторженно завизжали и задрыгались в такт, и вся официальность разрушилась в один момент.       Минут через десять не очень любящий танцевать Мегуми выдохся и сбежал к столикам с напитками, сразу подхватывая бокал и выпивая половину. Горло обожгло, и горячей волной продрало пищевод и желудок, и Мегуми с подозрением покосился на бокал. Кто-то пронес на тусовку алкоголь. Прямо под носом у учителей. Мегуми бегло оглядел зал, пытаясь понять, кто именно. Точно не его идиоты, они бы ему все уши прожужжали. Кто? Панда? Или из Киото кто-то? Хотя запросто мог и Годжо.       Мегуми покачал головой и с чистой совестью, что алкоголь пронес не он, допил что бы то ни было в бокале. Минут через тридцать стало жарковато, и ушли директора и часть учителей. Годжо скакал вокруг такой же не танцующей Сёко, и уломал ее потанцевать только через сорок минут дискотеки и двух бокалов. Рядом с ними топталась на месте Утахиме, и, перекрикивая музыку, подкалывала Годжо. Мегуми автоматически заметил, что Мэй-Мэй на вечеринку не пришла, но вся проблемная мишура сразу стала не важной, когда плывущий по залу взгляд выцепил его танцующих любовников.       В переливающимся свете Нобара соблазнительно двигала бедрами, выписывая аппетитные восьмерки, а сзади Юджи прижимался к ней и двигался в такт, едва касаясь ладонями ее талии. Ее комбинезон обтягивал как вторая кожа, больше обнажал, чем скрывал мягкие изгибы, и Мегуми почувствовал, как плывет голова. И это она-то говорила, что не умеет танцевать? Столкнувшись с ее взглядом, он шагнул на танцпол, но так и остановился в стороне, наблюдая, как Юджи ведет ладонями по ее талии, и Нобара выгибается, заглядывая ему в глаза.       Итадори как-то жесче опустил руки на ее бедра, контролируя ее движения, склонился к ее уху, что-то говоря, и Нобара прикусила губу, не переставая танцевать. И Мегуми вдруг осознал, что это уже не Юджи — Сукуна.       Страх, что их застукают, иррационально был сильнее просто страха, что Сукуна вылез. Это скорее пробежалось электрическим зарядом по загривку и позвоночнику, подняло дыбом волосы и оставило покалывающее ноющее возбуждение. Сукуна столкнулся с ним глазами, и Мегуми чаще задышал.       Крутанув Нобару, Сукуна развернул ее лицом к себе, довольно скалясь, и враз поменялся обратно с Юджи. Кугисаки закинула ему на шею руки, и Итадори подхватил движение ее бедер и они сделали все синхронно, а потом снова появился Сукуна, хватая Нобару за талию сильно, властно, ведя ее танце. Они с Юджи так и менялись, и в такой практически темноте, да еще с точно нарисованными метками, поверх которых проступали настоящие, эти тайные замены не были заметны вообще. От понимания, что вообще происходят эти замены по жилам растекалось тягучее пикантное удовлетворение общим, только их секретом.       Только Мегуми это видел, потому что знал, куда смотреть. Как Сукуна жестче тянет уголок губ, сжимает Нобару так, что она гнется как молодая ива. А Юджи старательно прикусывает губу, робко ведет Нобару, явно краснеет, когда она соблазняет его и трется об него бедрами.       Мегуми провел языком по нижней губе, чувствуя, что у него встает. В какой-то момент Сукуна, сверкнув глазами, протянул руку и хватил его за оби, затягивая между собой и Нобарой, и танец начался по новой, уже на троих.       На быстром моменте они скачут, и орут слова знакомой песни на три голоса, а в какой-то момент Мегуми чувствует, как крепкие бедра прижимаются к заднице, и единственное, что хочется, это выгнуться и запрокинуть голову (Сукуне? Юджи?) на плечо. Они сбежали раньше, чем устроили бы всем остальным студентам эротическое шоу.

***

      Ночь, как-то не по осеннему душная, и ясная скопилась за окном. Из приоткрытой форточки ветерок тронул занавеску. Дальний фонарь добивал пятном света до окна и немного освещал кровать.       Сукуна открыл глаза и осторожно поднялся, чтобы никого не разбудить, и выбрался из постели, быстро, но бесшумно одеваясь.       Разморенные, уставшие Мегуми и Нобара спали, прижавшись друг к другу, одеяло сползло, запуталось в ногах, и белизной выделялось в темноте. Они спокойно дышали, и в полной тишине звук их легкого чистого дыхания оказался единственным звуком.       Мегуми на спине, волосы на подушке черным шелком, тени соблазнительно вырисовывали контуры жилистой груди и ребер. Отлежав ему плечо, спала Нобара, закинув на него ногу, прижавшись грудью к боку. Тени скрадывали плавный и нежный изгиб талии и бедра, делали их еще мягче и круглее.       Молочно-белые оба, как сахар, с россыпью красных следов на шее и груди, оставленных Сукуной или друг другом, расслабленные и спокойные настолько, что хотелось накрыть их собой, поглотить, сделать что-то страшное. Сукуна оглянулся на них, замирая перед дверью. И беззвучно вышел в густую ночь. *       Ветер обдал лицо, встрепал волосы, когда Сукуна прыгнул ввысь, отталкиваясь от воздуха, как от ступеней. Он перемахнул ворота техникума и вышел за барьер. Ночной город сонно перемигивался огнями под ногами. Сукуна пошел вперед, уходя достаточно далеко от магов, чтобы не привлекать внимания, и замер. Впереди, маленькие на отдаленности, вылезали из чрева города стеклянные современные высотки. Они вспарывали облака и блестели. Сукуна смотрел на них, как могло бы смотреть существо разом перескочившее несколько веков в будущее — с легкой ностальгией. Но в общих чертах ему было все равно.       Сзади послышался шорох одежд, а недвижимый воздух всколыхнуло чье-то присутствие. Сукуна дернул уголком рта, зная, кого увидит, когда обернется. — Ураюме, — тихо произнес он, смотря на нее.       Она сидела в сейдза, расправив складки кимоно, как если бы только-только отодвинула седзи и спросила разрешение войти в комнату. Как будто не было этой тысячи лет, что они не виделись. Сукуна сделал к ней несколько шагов, и она задрала голову. Легкая улыбка скользнула по обычно сдержанному безэмоциональному лицу и затронула глаза. — Мой друг, — мягко пророкотал Сукуна, — мой старый, добрый друг. Я рад, что ты меня нашла. — Как могло быть иначе, господин, — поклонилась она, опуская ладони на воздух, будто на пол, и, сев ровно, с маленькой улыбкой добавила, — Я не с пустыми руками. Сукуна засмеялся, запрокинув голову. — Как могло быть иначе? Как всегда, опережая вопрос, Ураюме. Некоторые вещи никогда не меняются. Она опустила ресницы, довольная похвалой. — Что бы первым вы хотели бы узнать? — По порядку, на твое усмотрение. Пора уже вклиниваться в чужие планы, — с удовольствием потянулся Сукуна, весело скалясь, рассматривая мир под ногами. Мир спал, и не подозревал, что сейчас решается судьба всех планов, которые строили относительно магов и проклятий. Сукуна повел головой: — Хорошо вернуться. Бездействие расхолаживает. — Отдыхом тоже нельзя пренебрегать, господин, — отозвалась Ураюме с едва уловимым укором в голосе. — Наотдыхался. Что там у тебя? — Программа защиты проклятий, — быстро произнесла она, — Больше корпорация, целая сеть. В ее главе стоит маг, но никто не знает, как он выглядит. Только самые приближенные знают. — А имя у этого человека есть?       Сукуна прошелся взад и вперед, но потом сел напротив Ураюме, уперев локоть на колено, и остро пожалел, что не захватил с собой трубку. Хотелось закурить, как всегда, когда Ураюме являлась к нему с докладом. — Его называют председатель или босс. Больше ничего не известно. Хотя, судя по тому, что в лицо его знают не многие, явно молод, скорее всего беглый маг, известно, что японец, но сама Программа базируется не в Японии. — Дай угадаю, — осклабился Сукуна, — В Америке. — Вы поражаете своей проницательностью, господин, — выразительно опустила ресницы Ураюме, едва заметно приподнимая уголки губ в подобии улыбки, — У них резиденция на калифорнийском берегу. Под завесой. — Дай угадать еще раз, — усмехнулся Сукуна, — В этой Программе замешан Сатору Годжо? — Господин, это совершеннейшая правда! Как вам это удается! — сверкнула она глазами, и Сукуна весело оскалился, подхватывая ее взгляд, — Насколько мне удалось узнать, Сатору Годжо — спонсор. Она выдержала паузу и продолжила: — И все, что построено на калифорницском берегу, построено на его деньги. А там, насколько могу судить, целый город. Сукуна мысленно присвистнул. — Прохвост, — не то с удивлением, не то с уважением протянул Сукуна, и жестко сощурился, обдумывая ее слова, — Мотив? Ураюме взглянула спокойно, но на секунду в темных зрачках сверкнул азарт. — Я полагаю, личный, — чопорно отозвалась она, приподнимая уголки губ, выговаривая слова с таким удовольствием, что захотелось облизнуться. — Личный, — усмехаясь, повторил Сукуна, похлопывая себя по колену, — Все интереснее и интереснее. Но председатель не он… Сукуна поднялся одним слитным движением, и прошелся туда-обратно, сосредоточенно думая. Ураюме следила за ним из-под ресниц в полном молчании. — И беглый маг, который спасает проклятия, — проговаривал он себе под нос, — Очень интересно… Ураюме. Она подняла голову, готовая выслушать новый приказ, но Сукуна молчал и смотрел на город впереди. — А время идет, да, мой друг? Только цели остаются неизменны. Еще не достигнутые цели, — произнес он со странной усмешкой и резко повернулся к ней, уже с видом существа готового наконец-то действовать, после долгого затишья, — Узнай, про Программу все. Мне нужна точная гарантия, что она настоящая. Что это не ловушка магов, не слух, а действительно… ты поняла. Делай, что сочтешь нужным. — Поняла, господин, — склонила голову Ураюме, — Есть еще кое-что, господин. Один человек собрал вокруг себя несколько проклятий, и говорит, что сможет вас воскресить. После общения с ним, могу сказать, что у него есть оставшиеся пальцы. И более того, он ведет себя так, будто ваше воскрешение — дело уже решенное. Боюсь, что еще немного и он запишет вас в свои компаньоны. Он слишком самоуверен. — Все интересней и интересней, — усмехнулся Сукуна, — Стоит побыть в тени, как вылезают самоуверенные сопляки. Мотив? — Преследует свои цели, — незамедлительно отозвалась Ураюме, и дернула уголками губ, — И очень много врет. И пускает слухи. — Его под контроль, — после коротких раздумий, заключил Сукуна, — Любезничай с ним, соглашайся, но на рожон не лезь. И первостепенно, что я сказал — Программа. Ураюме мягко кивнула. — А вы, господин? Ваш сосуд еще сопротивляется. — Я останусь пока здесь. Ураюме плавно повела бровью, позволяя окинуть Сукуну внимательным взглядом. — На вас сделки, — заметила она, — Мне разобраться с юными магами? — Нет, — резко оборвал ее Сукуна, отворачиваясь, но тут же снова перехватывая ее глаза, — Щенков не трогай, сам с ними разберусь.       Ураюме склонила голову к плечу, смотря спокойным понимающим взглядом, и Сукуна дернул верхней губой, обнажая зубы, и отрезая все оставшиеся вопросы. — Как скажете, господин. Я прослежу, чтобы они оказались в порядке, — слишком понятливо согласилась его умница-Ураюме, и Сукуна медленно раздраженно выдохнул через нос, всем своим видом показывая, где он видел ее понятливость.       Ураюме это только развеселило, в спокойных глазах заигрались лукавые смешинки, хотя беспокойство промелькнуло тоже. И Сукуна позволил ей эту дерзость. — Я буду держать вас в курсе новостей, господин. — До встречи.       И Ураюме упорхнула, как белесый мотылек, и растворилась в ночи. Сукуна провел ладонью по волосам, подставляя лицо прохладному ветру, и собрался. Надо было возвращаться назад.