В пустоши дует ветер

Пригород был тих, как заброшенный отдельный мирок, в который если кто-то и заглядывает, то исключительно по делу. Случайных людей на отшибе города не бывает, под утро — уж тем более. Юджи с парой ссадин на щеке серьезно осмотрел пустеющий, оставленный на ремонт, цех завода, и устало плюхнулся на заляпанные высохшей краской доски, чувствуя, как расслабляются гудящие мышцы. За огромными, какими только могут быть окна в промышленном здании — светало. Широкая рама, разделявшая стекло на квадраты, пропускала сквозняк, и от этого чуть шуршал полиэтилен, висевший на многоярусных строительных лесах. К Юджи примостилась Нобара, задумчиво рассматривая порванные на коленке колготки — неудачно увернулась от техники и проскользила по полу. Они вообще легко отделались, всего парой царапин. Мегуми, взъерошенный и напряженный, до сих пор не отошедший от всего и дергающийся от каждого звука, встал напротив. Итадори попробовал подбадривающе улыбнуться, а потом потянул его за рукав к себе. — Сядь, передохни. — Нормально, — отмахнулся Мегуми, но тут за него взялась Нобара. — Сядь, кому сказали, — неотвратимо, как знамение, она с силой усадила его между собой и Юджи, а потом еще и за шею наклонила к своим коленям, заставляя лечь. Мегуми попробовал заупрямиться, и в дело включился Юджи, подталкивая его со своей стороны, и единственным выходом было сдаться. Он опустился головой на ее колени, чувствуя, как усталость сразу захлестнула все тело. Нобара сверху удовлетворенно дернула уголком рта, и потрепала по волосам, как щенка. Хороший мальчик. — Че делать будем дальше? — расслабленно спросил Юджи, болтая ногами. Они оба, и он, и Нобара, почему-то посмотрели на Мегуми, и тот, будто почувствовав, развернулся на спину, закидывая ноги Итадори на колени. — Без понятия, — честно отозвался Мегуми, хмурясь, — Бежать? — Можно ко мне в глушь, — предложила Нобара. — Там будут искать в первую очередь. Кугисаки поджала губы, и все задумались. Они были в бегах уже второй день. Токио ощутимо трясло от облав и бурлящей проклятой энергии. Кажется, на их поимку подключили все филиалы ассоциации магов Японии, и шаманы теперь рыскали по городу, как разъяренные ищейки, пытаясь засечь их проклятую силу. Еще была вероятность, что подключили полицию, и теперь их ищут еще и люди. Класс. После того, что они натворили во время казни, это было ожидаемо, но паники не было — осталось только холодное осознание, что самое сложное уже позади. Они вытащили Юджи, они справились — благодаря удачи ли, собственному мастерству, или тому, что в Юджи были все двадцать пальцев, и Сукуна едва не разрушил здание, где проводили казнь — все равно, они справились. — А ты что думаешь, Юджи? — Я, — почесал он затылок, — Я вспоминаю фильмы. Надо, это, на камеры не попадаться. Телефоны мы уже выкинули. Что еще? — Усы накладные и парик купить, — оскалилась Нобара. — И газету с дыркой, — поддержал ее Мегуми. — Не, газета — это у шпионов. Не подходит. Они глубокомысленно помолчали, не слишком расстроенные отсутствием газеты с дыркой. — Тачку, что ли угнать? — с надеждой протянул Юджи, болтая ногами. — Как будто ты водить умеешь, — фыркнул Мегуми и поерзал, устраиваясь удобнее, — Знаете, надо сначала посчитать, сколько у нас денег. Может, хватит на поезд. Потому что в Токио нам делать нечего. Следующие минут пятнадцать скрупулёзно осматривали карманы, выискивая что-нибудь полезное. Когда Нобара высыпала кучку фантиков, жвачку, заколку, скрепку, горстку позвякивающей мелочи, смятую до неприличия медицинскую маску, пару пуговиц, и, о боже, упакованную одинокую прокладку — у парней полезли глаза на лоб. Когда она принялась за другой карман, Мегуми посмотрел на нее со смесью шока и восхищения. — У тебя там склад, что ли? В другом кармане оказалась еще мелочь, две резинки для волос, при том, что волосы у нее короткие, маленький перочинный ножик, на который она невозмутимо отмахнулась «да, так, в тире выиграла», и венец всего была пачка презервативов. Вскрытая. — А ты, я смотрю, основательно готовишься к выходу из дома, — задумчиво хмыкнул Сукуна со щеки Итадори, тоже решивший посмотреть на этот спектакль. Нобара расцвела в шальной улыбке. Итадори заржал, скромно подкладывая свои фантики и пару монеток в общую кучу. Мегуми бездумно поковырял выпуклую этикетку на пачке презервативов, тяжело выдыхая через нос. Они могли бы и дальше соревноваться в содержимом карманов, но со стороны раздался звук. Снаружи. Все трое замерли, как гончие перед броском, напряженно вслушиваясь, и отчетливое шуршание подошвы ботинка по гравию раздалось как взрыв в застывшей тишине. Все подскочили. Итадори в один момент махнулся местами с Сукуной, Нобара уже дернулась за нагромождение досок, приготовив молоток. Под ногой Мегуми поползла тень. Когда в массивной двери со скрипом приоткрылась маленькая калитка, и внутрь скользнул темный силуэт, Нобара пустила в него гвоздь. Незнакомец взмахнул руками, хлестнула блестящая нить, разрубившая гвоздь пополам, а потом он вышагнул на свет, поднимая руки. — Чосо! — радостно воскликнул Юджи, меняясь с Сукуной обратно, и порывисто стиснул новоиспечённого брата в объятиях. Чосо озадаченно замер и погладил Итадори по спине, неловко, как будто не знал, куда пристроить руки. Нобара и Мегуми облегченно вышли из засады, и он со сдержанным почтением им кивнул. Чосо был бледен, отстраненно мрачен, его прерывистые полосы-метки на коже казались прорехами на маске его лица. Но Итадори обнимал его открыто и радостно, как будто и впрямь родственника, которого давно не видел. — Как ты нас нашел? — не в силах оторваться от него, спросил Юджи, и Чосо стоически терпел проявления его любви, позволяя себя тискать, но, в конце концов, мягко его отстранил. — Мне сообщил шестиглазый маг, — неожиданно ответил он, возводя глаза, вспоминая, — Сатору Годжо, если не ошибаюсь. — Вот это фокусы! — фыркнула Нобара и пихнула застывшего Мегуми в бок, — Вот кто-то ожидал этого? Я — точно нет! — И… — прокашлялся Мегуми, — Он еще что-то сказал? — Просил передать визитку. Он сказал, что этот человек вам поможет. Чосо протянул карточку, и Мегуми схватил ее вперед всех, с жадностью вчитываясь. — Невозможно… — пробормотал он, опуская руки с таким выражением, будто ему лгали всю жизнь и только сейчас сказали правду. Карточкой тут же завладела Нобара. — Председатель программы защиты проклятий, — внимательно прочитала она, держа визитку на высоте лица, чтобы и смотрящий через ее плечо Юджи, тоже смог прочитать, — Гето Сугуру. Что за тип? В первый раз слышу. Мегуми. Эй! Мегуми! Она щёлкнула перед его носом пальцами, привлекая внимание, и он недовольно моргнул и отобрал карточку обратно, вчитываясь снова, крутя ее и так и эдак, едва не пробуя жесткий картон на зуб. — Но это невозможно, — сказал он, наконец, — Гето Сугуру мертв! Уже четыре года мертв! * Четыре года назад. Пять тридцать утра на часах. Гето осторожно, чтобы никого не потревожить, крадучись юркнул в коридор, быстро осматриваясь в поисках своих вещей. Волосы лезли на лицо, и Гето закинул их назад — резинку бы — но резинка валялась где-то на полу возле разворошенной кровати, и, если бы Гето вернулся туда, то уже не смог бы уйти. Назад тянуло страшно, но от него зависело слишком многое, чтобы вот просто поддаться слабости. Он обулся на узком коврике, мазнув взглядом по другой обуви, выставленной вдоль стеночки — по маленьким классическим туфлям на каблучке, по огромным (не меньше его) кроссовкам. Гето свел к переносице брови, но потом повел головой и решительно взялся за ручку двери. …и сразу отпустил, обреченно прикрывая глаза, потому что сзади… — Я что-то не помню, чтобы ты заделался жаворонком, детка, — произнесли сзади тихим, но твердым голосом, который не давал возможности усомниться в том, что его не отпустят просто так. Пресловутое, стыдное «детка» отдалось где-то между ребрами легким зудом. Гето обернулся, рассматривая его черты, его встрепанные после сна волосы, еще чуть сонные глаза, в кои-то веки не скрытые очками. Все-таки разбудил. — Сатору, — произнес Гето с таким потерянным и застывшим видом, будто обронил слово, а теперь не знает, как его поднять, отряхнуть от земли и грязи и произнести снова, чтобы он понял. Годжо растянул уголок губ в жесткой усмешке. Он стоял, привалившись плечом к стене, заспанный, но собранный, уютный в застиранной и растянутой футболке. — Взял, чуть не свалил. Не попрощался, — отчеканил он с привычной лихостью и беззаботностью, и это так не вязалось с его острой усмешкой и серьезными глазами, что у Гето все медленно переворачивалось внутри, — Ты вообще серьезно? Ушел бы вот так? Гето молчал перед ним, как нашкодивший ребенок перед учителем. Годжо продолжал, скрещивая руки на груди. — Сёко расстроится. Будет беситься. Скурит всю пачку за час. — Сатору, — вновь обронил Гето, и получилось как-то устало. Только-только зашитый живот и сросшиеся ребра нещадно тянуло, ныла рана на плече. Хотелось почесать свежие швы. — Сатору, я все равно уйду. У меня появилась цель. — Да, знаю я, — поморщился Сатору и примостил свою костлявую задницу на низкую тумбочку. Сладко заразительно зевнул, почесав щеку, и взгляд Гето невольно скользнул по бледной коже над растянутым воротом, где алело яркое пятно от засоса. В голове проскочила жаркая мысль, кто его поставил, он сам или… — Цель у него, — фыркнул Годжо, — И что? Так и будешь устраивать набеги на техникум со своим цирком? — Это семья, — упрямо буркнул Гето. Ох, видели бы его сейчас девочки, Мигель и остальные… жалкое зрелище. — Семья, — с большим уважением повторил Сатору, но потом его лицо сделалось жестким и серьезным, — Но суть не меняется. Что дальше в твоей великой цели? Терроризм? Захват школ и детских садов? Пока Окоццу Юте или мне не дадут приказ уничтожить тебя — на этот раз насмерть?! — Значит, так тому и быть. От звука, который издал Годжо, Гето вздрогнул. — Так тому и быть?! — крикнул он и долбанул кулаком по тумбочке, но тут же осекся, посмотрел на другой конец коридора и тише, но не менее разъяренно зашипел, — Так тому и быть? Ты дурак? Ты…ты… Мне хочется взять тебя за патлы и долбануть об стену. Но стену жалко. И труды Сёко жалко. А потом выдрать тебя. Так чтобы орал от наслаждения, чтобы мозги на место встали. А потом запереть где-нибудь в подвале в моем поместье, и держать тебя там, пока не одумаешься, периодически потрахивая. Гето насухо сглотнул, чувствуя, как вязкий жар стягивается в животе. Он никогда не видел Годжо злым до такой степени, чтобы глаза его темнели от гнева, а на пальцах потрескивала проклятая энергия. Сатору, будто ощутив его настрой, сделал два быстрых шага и обхватил Гето за шею, чуть зарываясь в волосы на затылке, смотря в глаза. Притянуть к себе голову Гето оказалось не сложно — он даже не сопротивлялся, сам подставляя губы, а в следующую секунду они уже целовались в коридоре перед дверью, яростно, жарко, как будто от этого поцелуя зависели их жизни. Сатору отстранился, когда ощутил, что нечем дышать, но недалеко, тяжело дыша Гето в рот и всё касаясь его губ губами, стискивая в кулак длинные волосы на затылке. — Ты все еще хочешь уйти? — спросил Годжо, улавливая, как дыхание Гето растекается теплом на коже губ. Их повело так сильно, что невозможно было остановиться, что если они оторвутся друг от друга, случится что-то страшное. Но Гето с трудом вернул глазам вменяемое выражение. — Да. Мне… — дальше Годжо не слушал, получив неправильный ответ. Он снова въелся в его губы, проскальзывая языком в рот, обводя небо и зубы, чужой язык. Гето упустил момент, когда ощутил на животе еще две руки, маленькие, прохладные, они забрались под толстовку и коснулись кожи, посылая по всему телу стайку мурашек. Гето оторвался от Сатору и посмотрел на Сёко, сонную с гнездом волос после сна. Она, прикусив губу, прижималась к нему всем телом, и Гето обхватил ее за талию и наклонился к лицу, пробуя ее губы, целую почти целомудренно, нежно, пока она не дернула головой и жарче не углубила поцелуй. — Вот ведь вскочили, — произнесла она со вздохом, когда, Гето отстранился, — В кровать оба. Быстро. И Годжо, весело фыркнув, потащил всех в спальню. Через полтора часа, все также сидя на низенькой тумбочке и смотря, как на узком коврике возле двери мнется Гето, Сатору ощущал острый приступ дежавю. Сёко стояла рядом, привалившись плечом к стене, и, хмурясь, кусала слезшую сухую кожицу на нижней губе. Годжо смотрел на Гето, который вот-вот откроет дверь и, как он говорит, исчезнет из их жизни, ради какой-то там цели, которая никому не нужна. Годжо неспешно думал, его мысли перетекли к его «семье». Его монстро-семья. Проклятия и маги, которых Гето долго и кропотливо собирал по всей Японии. Наверное, что-то в этом во всем было, раз Гето так зажегся. Можно было бы собраться асем вместе на пикник, сыграть в бейсбол, разложить мангал для барбекю, поставить шезлонг для Сёко на солнышко, чтобы она грелась. В конце концов, выходы есть всегда, а у людей есть рот и слова, которыми можно все решить… — Сугуру, а Сугуру, — вдруг сказал Годжо с привычным лихим выражением, — А кто появился раньше, маг или проклятие? Гето неловко повернулся, задирая брови, но было видно, что не смотря на весь идиотизм вопроса, он задумался. — Это такой способ меня задержать? — вздернул он насмешливо бровь, — Завались загадками? — Нет, — весело отмахнулся Годжо, — Просто вопрос на засыпку. Если не знаешь, я могу ответить — люди. Люди появились первыми и все начали. Без людей не было бы ни проклятий, ни шаманов. Люди все начали. — А проклятия и маги закончат, — возразил Сугуру, — потому что выше людей. — Ты хочешь уничтожить прародителей, понимаешь? — все равно стоял на своем Годжо, опираясь на колени и складывая домиком пыльцы, — Без людей не будет проклятий. Как бы будете жить? Одной малюсенькой колонией. — Ты очень недооцениваешь количество разумных проклятых духов, — усмехнулся Гето и, заметил, как растерянно вытянулось у Сатору лицо. Годжо дернул ртом, понимая, что все аргументы закончились, а Гето сейчас уйдет. Уйдет к своей монстро-семье… Сатору вздрогнул, от внезапно забившейся в мозгу мысли. Его лицо просияло, и он окликнул Гето, когда он уже собирался открыть дверь. — Отель Трансильвания! — выкрикнул он, и Гето и Сёко недоуменно посмотрели на него. — Если это снова загадки…— начал было Сугуру, но Годжо его остановил. — Просто выслушай меня, ладно? Я все придумал! Отель Трансильвания! — И что это должно значить? Гето вздохнул, и повернулся к нему, подпирая спиной дверь, готовясь послушно слушать. Лицо у Годжо светилось так, как никогда во время его гениальных идей, и Гето понял, что его слова сейчас либо превзойдут все предыдущие авантюры, либо… — Ну, Отель Трансильвания! Мультик есть такой, глупый и американский. Про отель для монстров. Неужели не смотрел? Ай-я-яй. Сугуру-Сугуру. А у тебя еще две маленькие девчонки в семье, а мультиков ты не знаешь. — Ближе к делу, — поторопил Гето, поджимая губы. — Я тут подумал. Что если тебе не убивать всех людей, а вместо этого убрать от людей всех проклятий и магов. Подожди! Дослушай до конца! Что, если можно создать страну. Государство, где будут жить только проклятия и маги. Сатору удержал паузу, и кинул взгляд на Гето. Тот думал. — Продолжай. — Тебе нужно создать такое место, где они все смогут обрести счастье и покой и прочее, прочее. Но где-нибудь не в Японии. Япония слишком маленькая, и еще совет старейшин не примут колонию. Можно, допустим, в Америке. На побережье. И у тебя будет, не знаю, какая-нибудь организация по спасению разумных проклятий и шаманов от людей. Как тебе? Гето сложил на груди руки. — Хорошая попытка Сатору, но есть одно но! Где взять столько денег на постройку домов и всего прочего. Так что я пошел. Годжо думал не долго. — Стой! Стой. Хм, итак, Гето Сугуру, у меня, как у главы клана Годжо и обладателя довольно больших капиталов, есть к тебе деловое предложение! Короче. В тот день, Гето так и не ушел.