И это у меня проблемы?

Подавив смущение и неожиданно задрожавшие пальцы, Гермиона застегивает на нём последнюю пуговицу, поднимает взгляд на его лицо. — Не говори глупостей, Гарри, — сурово отрезает она тоном профессора Макгонагалл, но её карие глаза говорят лишь о беспокойстве, а фраза оказывается брошенной скорее на автомате, едва ли она осознаёт сказанное. Её мягкий и встревоженный взгляд напротив его лица согревает Гарри мощнее огневиски Хагрида, врываясь в самую глубину сердца раскалённой стрелой. Он чувствует, что в горле пересыхает и судорожно тянется за кувшином воды, стоящем на столе, чтобы хоть немного остудить разбушевавшиеся мысли. Это всё хагридово пойло виновато! Сделав несколько мощных и освежающих глотков прямо из кувшина размером с ведро, Гарри чувствует почти ясность в голове и переводит взгляд на подругу. Та смотрит на него со слегка розовыми щеками, которые та оправдывает безобразной духотой в хижине. Потом ворчит, что находясь здесь, сама уже чувствует опьянение, и что Хагриду за всё это неслабо от неё влетит, и… Гарри часто моргает, и перестает успевать обрабатывать информацию, только пытается снова настойчиво встать, цепляясь рукой за стол. Гермиона тут же подскакивает к нему, и Гарри, совершенно даже неожиданно для себя, чувствует раздражение и отшатывается. — Я не инвалид, — огрызается он, другой рукой хватаясь за спинку стула и вполне успешно вставая на ноги. Его слегка качает, но взгляд становится чуть более осмысленным и он нетвёрдо делает шаг вперёд. Гермиона только приподнимает брови в ответ и отстраняется. Он следует за ней словно на негнущихся ногах, придерживаясь за стены хижины. Едва не споткнувшись о котёл на полу, Гарри добирается до выхода из дома и мучительно оглядывает ступеньки. Мутный взгляд фокусируется с трудом и в без того полнейшей темноте улицы, и он с усилием ступает на первую ступеньку. Гермиона стоит внизу и красноречиво взирает на него, скрестив руки на груди, но Гарри упрямо поджимает губы, принимая вызов, делает шаг… …И приходит в себя уже где-то внизу. К несчастью, прямо на Гермионе, которая активно пытается его с себя спихнуть, но тот оказывается слишком тяжёлым для такого манёвра. Гарри же болезненно стонет, потирая бок и вытаскивая волосы подруги изо рта. Полёт отличный, не хватало разве что метлы! — Гарри, — бухтит она под ним сдавленно. — Ну ты иногда такой придурок, ей богу! — Ммм… — Слезть с меня немедленно, я по уши уже в луже! Гарри откатывается на бок, с хлюпаньем приземляясь в соседнюю гору грязи и утыкается взглядом в уже давно потемневшее небо с редкими звёздами. Лёгкая белая дымка после дождя умиротворённо плывёт перед его мутным взором, пока Гермиона по соседству выбирается из лужи, ругаясь под нос. Та достаёт палочку и смотрит рассерженно на друга, который в ус не дует, валясь словно на пляже. Он слышит, как она очищает себя заклинаниями, после чего нависает над ним, и загораживает разглядываемый им представший обзор. Лицо её всё ещё в грязи в некоторых местах, волосы стоят дыбом, а глаза метают молнии, но Гарри отчего-то становится неудержимо весело и смех сдавливает рёбра, рвясь наружу. — Выглядишь… потрясающе… — бормочет он, сквозь прорвавшийся хохот и видит её гневный прищур в темноте. Та упирает руку в бок, готовая уже насылать непростительные на виновника ситуации. А Хагрид-то где-то благоразумно запропастился, стараясь не попадаться разозленной Гермионе на глаза. Сразу видно человека с опытом! — Тебя тут оставить лежать? — с угрозой интересуется она, продолжая сверлить парня взглядом, который у неё появлялся, когда Гарри и Рон просили у неё списать домашнее задание по зельеварению, перед этим весь вечер играя в шахматы или гоняя на мётлах. Гарри лишь беззаботно зевает в ответ, ничуть не страшась, и с хитрой улыбкой отвечает: — Что ж, если совесть Гермионы Грейнджер даст бесславно погибнуть своему другу от пневмонии в грязной луже… Видимо, так будет суждено закончить свой путь знаменитому Гарри Поттеру! — Гарри продолжает смеяться, представив некролог в «Пророке» с заметкой о его кончине. Вот в Министерстве повеселятся! — Ты… грязный… очень грязный манипулятор, — бормочет она, хватая Гарри за локоть и помогает тому подняться, отчего тот лишь начинает смеяться от её ругательств ещё сильнее. Встав, Гарри чувствует, что неслабо отбил себе все чувствительные места, пока летел со ступенек и с ужасом думает о лестницах в замке. Судя по лицу Гермионы та думает о том же, и посылает Гарри страдальческий взгляд, который так напомнил ему Добби… С трудом поставив Гарри на ноги, она чистит его одежду, руки и лицо, после чего обречённо закидывает его руку себе на плечо и они начинают неспешное шествие в сторону замка. Нетрезвый Гарри, на удивление, в словах не путался, чушь не нёс, скабрёзных шуточек не позволял, да и в целом вёл себя довольно тихо и прилично, хотя Гермионе казалось, что тот принял едва ли не ведро самолично сваренного Хагридом огневиски — тащило всё-таки от него знатно. Ну разве что шагать тот достойно не мог, но и перечисленное уже было немалым достижением. А что до его приличного поведения — так он всегда таким был, и даже в таком состоянии себе не изменял. Вероятно, прошло не менее получаса, когда они, наконец, добрались до замка (по пути упав всего лишь в пару-тройку луж). Гермиона молилась, чтобы они никого не встретили по дороге, уповая на то, что все давно уже в своих кроватях после плотного ужина. Многочисленные лестницы, до которых они, наконец, добираются, заставляют задуматься что важнее — её спина или дружба с Гарри Поттером. — Чёрт, да кто это придумал вообще… — шипит Гарри, когда очередная лестница начинает двигаться прямо под ними, вызывая тошноту. Он цепляется за ступеньки, Гермиону, свою голову и закрывает глаза, в попытке унять карусель. Её же неожиданно разбирает смех от происходящего и от вида кислого лица Гарри. — Я рад, что тебе весело, — стонет Гарри, кладя голову на перила, когда лестница завершает свое движение. — Мне… нужна… секунда… или час… Она продолжает негромко смеяться, сдерживая рвущийся хохот и уже выступившие на глазах слёзы, дабы не перебудить весь замок, и прикрывает рот ладонью. Гарри лениво разлепляет глаз и оглядывает её — такая же грязная, как и он (после очередного падения на улице Гермиона бросила затею с попыткой очистить их заклинанием. Ну зато его рубашка застёгнута!), измученная, но улыбающаяся. Волосы, слипшиеся от грязи, стояли застывшими колтунами, мантия вся в грязи, лицо чумазое. Гарри не сдерживает улыбки в ответ, когда ловит её блестящий от сдерживаемого хохота взгляд. — Ты чертовски милая, — бормочет Гарри, и застывает. Твою налево… — Я имею в виду, я очень-очень ценю, что ты есть… что… то есть… я никогда этого не говорил, кажется… Гермиона лишь ласково треплет по его плечу, давая понять, что поняла его не до конца произнесенную мысль и внезапно чувствует, словно наелась до отвала летящих шипучек, когда подхватывает Гарри и бодро движется вперёд. Они продолжают неспешное шествие, словно парочка старичков на прогулке, к счастью, так никого не встретив по пути. Встав перед портретом Полной Дамы Гермиона резко вспоминает, что должна была отвести первокурсников в башню и холодеет. Она лишь надеется, что никто не заметил её исчезновения и Рон справился с этой задачей сам. Не то, чтобы это было невероятно сложно, но пренебрегать обязанностями старосты Гермиона, само собой, не любила, да и не хотелось оставаться в долгу у Рона. И кто знает, что он там себе снова надумает… Тихо назвав пароль портрету, ошарашенному представшим перед ней видом, они вползают в гостиную, где Гермиона тут же вталкивает Гарри в уборную, захлопнув за ним дверь, надеясь, что тот дальше справится уже сам. Гермиона же, переведя дух, и ощущая сведённое плечо, направляется в ванную девочек, где долго смывает с себя грязь и много думает. Даже больше, чем обычно. Вот снова. Снова она забывает о своих обязанностях, примерном поведении и жизненных установках, едва Гарри вляпывается в очередную историю. Это уже стало для неё сомнительной традицией! Конечно, происходящее в прошлом году было важнее чего-либо (даже учёбы, да), но сейчас-то! Нужно будет вправить Гарри мозги, это её долг как друга, так и старосты — они всё-таки должны уже закончить Хогвартс без постоянных неприятностей, как все нормальные волшебники. Подумать только — не успел тот вернуться в Хогвартс, как сразу же принялся нарушать все правила. Засыпая и потирая ноющую поясницу, Гермиона также посчитала, что Гарри в ее голове слишком много и пора это крайне неблагоразумное дело прекращать.