И это у меня проблемы?

В один из вечеров Гермиона с большим усилием штурмует библиотеку и едва замечает, как наступает время ужина. Резко вскочив с любимого кресла и захватив с собой очередную стопку жизненно важных книг, она под неодобрительный взгляд мадам Пинс стремительно покидает помещение, едва не роняя невероятно громоздкую ношу, но, благо опыт имеется большой, и она-таки успешно добирается до гостиной Гриффиндора. Сбросив стопку в комнате, и оставив одну книгу подмышкой, тут же бросается на уже подходящий к концу ужин. Гермиона бежит в сторону Большого зала, когда дверях неосторожно врезается в Рона, который умудряется всё-таки её подхватить вместе с книгой у самого пола, отчего та охает, чувствуя, как край тома болезненно успел впиться в бок при падении. — К Гарри торопишься? — фыркает он тут же, поднимая её и протягивая книгу, параллельно скептически оглядывая замыленный видок девушки и красные щёки. — Он всё равно на ужине так и не появился, можешь не спешить. Гермиона вспыхивает от такого откровенного выпада, резко вырывает из его рук свою книгу и тут же отстраняется. Рон поджимает губы и суёт руки в карманы, изображая равнодушие. Конечно, ведь она с Гарри весь месяц учёбы вместе проводит, вот тот и злится. Что снова выбрала не его. — Рон… — Что Рон? — тут же отзывается он, задумчиво выставляя вперёд губу, и поднимая с интересом брови. — Есть что сказать, наконец? Могла бы уж хоть что-то придумать за это время. Гермиона опускает голову, и чувствует, как холодеют руки. Он прав, в конце концов, любой заслуживает нормальных объяснений, и Рон имеет полное право язвить и даже презирать её. На что она надеялась, поступая так опрометчиво и необоснованно, когда отдалилась от него без каких-либо внятных причин? Что он сам всё поймёт? Она не знала, и воистину, это было довольно некрасиво с её стороны. Наверное, в глубине души, Гермиона понимала, что тот не примет её метаний, не выслушает до конца, поэтому нужные слова так и не шли, но это не повод так с ним поступать, верно? Но ещё, возможно, также понимала, что после её объяснений дружить они уже вряд ли когда-либо смогут, вот и приходилось неустойчиво балансировать на краю пропасти, дабы совсем не потерять всё, что имеется, пусть и такое шаткое, как сейчас. — Я… просто… я… — Неужели нет идей? — усмехнулся он, провожая взглядом парочку мимо проходящих пуффендуйцев и снова обратя взор к ней. — А тебе подсказать может, стоит, раз не можешь сама? Намекну даже — дело в Гарри, да? Гермиона растерянно на него смотрит и озадаченно моргает. Несмотря на его саркастичные провокации ей показалось, что тот уже не злится и вроде даже готов выслушать. Кажется? Надолго ли? Всё равно оставалась другая проблема — что именно ему сказать и как сообщить так, чтобы совсем всё не испортить сейчас? — Ты же тоже его ждал, я знаю, — неожиданно выпаливает она, заправив свои взъерошенные от бега волосы за уши, и пристально глядя в голубые глаза Рона, которые тут же гневно вспыхивают от её слов, но она не даёт ему ответить. — Давай, просто признай, будь честен! Рон рассерженно хмурится, но молчит, явно подавленный её словами. У Гермионы чуть отлегло от сердца — может, ещё не всё потеряно и они смогут быть все вместе как раньше? Но упрямый голосок в голове шептал, что из-за её решений в прошлом этому не бывать, что перешагнув черту она не сможет уже вернуть всё назад, как бы ей не хотелось. Она лишь жалеет, что Маховики Времени остались лежать разбитыми осколками в Министерстве, что они также всё равно не могли бы вернуть её на год-два назад, чтобы можно было исправить как можно больше неверных решений, принятых в сердцах, под гнётом собственных чувств, под нестабильными сиюминутными эмоциями… — Может, уже хватит на него злиться, Рон? — произносит она устало, опуская руку с тяжёлой книгой. — Ты же понимаешь, что Гарри хотел побыть один, да и ему и так непросто было все эти годы, зачем ты так всё усложняешь? Знаешь же, как он тобой дорожит. Просто помирись с ним и мы с тобой спокойно поговорим обо всём. — Вот значит как, — прохладно отреагировал он, прищурившись и криво улыбаясь. — Только ему всегда непросто, верно? И да, возможно, ты не заметила, но война коснулась и моей семьи! Но ты как всегда на его стороне, сама не замечаешь? И хочешь сказать, что твоё бегство никак с ним не связано, а? Гарри то, Гарри сё! — Скажем так — после твоего ухода доверие к тебе и без того сильно пошатнулось, — парировала она, медленно осознавая, что не будет никакого примирения, не будет никакого «как раньше». И что самое ужасное — она этого не допустит. — Гарри тебе ту выходку сразу же простил как обычно, хотя не уверена, что стоило. Как и я. А теперь ты снова наступаешь на те же грабли. И, знаешь… это о многом говорит, по крайней мере для меня. Гарри же всегда принимал тебя после любого идиотского поступка, а ты даже не хочешь сделать шаг навстречу. «И ещё это делает больно Гарри, значит делает больно и мне». Это даже почему-то казалось намного важнее, чем выяснение их отношений. И в итоге всё же сказала, что думала. После столь долгого молчания, слабых попыток примириться и простить по-настоящему Рона, Гермиона, наконец, признала, что её гложет. На удивление, слова нашлись сами, ранее она даже не осознавала, что именно было не так с ними обоими, что снедало её изнутри и, в конце концов, завершилось практически бегством из едва начавшихся отношений с ним. Но, по крайней мере, она в итоге надеялась всё-таки разобраться во всём вместе, а не просто слушать бесконечные обвинения. — Я глупо надеялась, что ты одумаешься в конце концов, поймёшь, что и кого теряешь, лелея собственные обиды и уязвлённую гордость, но, похоже, тебе не слишком требуется наше присутствие. Пыталась весь месяц подступиться к тебе хоть как-то, понять, что же не так, помирить вас обоих. Думала поговорить с тобой о… нас начистоту, может, даже во всём разобраться, но теперь даже видеть тебя не хочу, если честно. Желательно вообще никогда. Не могу нормально разговаривать с человеком, который думает лишь о себе и плевать хотел на своих друзей и их проблемы. Поэтому, извини, — тут она опустила глаза и попыталась протиснуться мимо него в Большой зал, — я чертовски голодна.

***

Гермиона медленно брела в сторону озера, так и не дождавшись Гарри на ужине. Уже начинало темнеть, но сейчас такая мелочь мало волновала её сердце, пока то было забито тоскливыми мыслями о Роне. Прохладный осенний ветер освежал, что пришлось как нельзя кстати — ей казалось, что голова буквально трещит от пережитых эмоций и мыслей, которые не давали покоя. Гермиона не могла поверить в произошедшее — неужели она действительно сказала Рону, что больше никогда не хочет его видеть? Может, Гарри и готов его простить, но у неё же в душе поднималась буря, едва она вспоминала, как категорично Рон отверг её предложение примирения с Гарри, снова говоря лишь о себе. Безусловно, она переживала и за Рона, который потерял брата, поддерживала его в своё время, но у него всё же всегда была за спиной большая любящая семья, он никогда не оставался один и, будем честны, не испытал и доли участи, которая выпала на Гарри. И к чести самого Гарри, она никогда не слышала от него ни единой жалобы, что всегда восхищало Гермиону, которая ещё с первого курса хотела этим походить на него, и иметь такую же силу духа. — Ты чего тут мёрзнешь? — раздался такой знакомый голос за спиной, и она едва не подпрыгнула от неожиданности. Обернувшись заметила объекта своих мыслей, недоуменно приподнявшего бровь и вопросительно глядящего на неё. Он был довольно тепло одет, всё-таки ветер с каждым днём становился всё суровее и явно прогуливался вдоль берега, пока не наткнулся на подругу, которая, тупо уставившись в тёмную гладь озера, сидела на трансфигурованном из мантии пледе, и яростно сжимала книгу, отчего та периодически возмущённо шипела. — Я… тут… я… да на мне согревающие чары, — наконец нашлась она, бездумно изучая обложку книги. — Захотелось прогуляться. Гарри осторожно присел на край пледа и покосился на неё — та казалась невероятно сильно подавлена чем-то, но говорить об этом явно не спешила. Что же там случилось? Ладно, пока не будет давить, глядишь и сама расскажет. — А я тут немного увлёкся домашним заданием по Защите и совершенно по-идиотски забыл про ужин, — хмыкнул он, украдкой изучая её поникший профиль и с трудом удерживаясь от вопросов. — Новый профессор из Аврората оказался вполне ничего! Гермиона, не поднимая глаз, пошарила за спиной и протянула свёрток, по-прежнему не глядя на него и невидяще уставившись на книгу. Гарри аккуратно забрал свёрток, развернул, неожиданно нахмурился, после чего медленно поднял глаза. На языке вертелось множество вопросов, но он прикусил язык и достал из свёрнутых салфеток приличный кусок пирога с патокой, который так любил. Она захватила его с собой специально для него? Покрутив в руках сладость, Гарри положил его обратно и уставился на подругу. В груди что-то заклокотало и это было совсем непохоже на голод. Так, всё, хватит этого гнетущего молчания. Терпения у него всегда было немного, и в этот раз он себе не изменит. — Рассказывай, Герм. Она вздрогнула от его резкого тона, словно вспомнив, что всё-таки сидит не одна и подавленно уставилась на Гарри. Тот был почему-то сердит, и сверлил её фирменным снейповским взглядом, хотя она не понимала причин. Неужели заметил её состояние? — И что ты хочешь узнать? — слабо улыбнулась она, отложив книгу и сцепив пальцы на скрещенных коленях. — Я не настолько хороша в Защите, как ты, так что не думаю, что могу чем-то помочь… — Прекрати, — поморщился он, поворачиваясь всем корпусом к ней и раздражённо барабаня пальцами по колену. — Ты знаешь о чём я. До него доносится лишь тяжёлый вздох, но Гарри продолжает смотреть на неё своими пронзительными ярко-зелёными глазами и она в итоге мямлит: — Просто очередная ссора с Роном, тебе не о чем волноваться. — Судя по тебе — как раз есть о чём, — ни на секунду не поверил ей Гарри, скривившись. — Вы же постоянно ругаетесь, я думал это норма уже, но вот в таком состоянии впервые тебя вижу. Расскажи мне, что он снова сделал или, если хочешь, я ему просто ноги оторву. Гермиона только насмешливо улыбается — Гарри и не подозревает в каком кошмарном состоянии порой та пребывала все эти годы. Ни к чему ему знать обо всём, пусть со своими проблемами разбирается, её не так уж и важны на самом деле. Она справится. Как и он всегда со своими справлялся. А вот его забота накрывает душу восхитительно мягким пуховым одеялом, отчего сердце почему-то несётся галопом куда-то в темнеющее небо, на котором уже начали появляться первые звёзды. — Забудь, Гарри, — улыбается она, с теплотой глядя на него, благодарная за участие. — Это наши вечные неразрешимые проблемы. Просто не смогла его простить в очередной раз, а он и не старался прийти к согласию. — Я думал… думал, вы уже смогли достичь взаимопонимания, — бормочет он, неловко приглаживая волосы. Конечно, он первый начал интересоваться, но то, что придётся обсуждать чувства как-то не подумал, и тут же ощутил себя не в своей тарелке. Сам он такие темы старался обходить стороной, будучи не слишком откровенен для подобных тем и теперь явственно ощущал неловкость. Гермиона понимающе улыбнулась, верно поняв его замешательство. — Это неважно. Больше меня с ним ничего не связывает, — слова слетели легко и она даже удивлённо пожала плечами. — Только если вы не помиритесь, — медленно добавила она, пристально глядя на Гарри, который озадаченно взирал на неё, пытаясь осознать что может означать «ничего не связывает». Гермиона же думала о том, что даже в случае примирения Гарри и Рона, она в любом случае будет рядом, несмотря ни на что. Но явственно осознавала, что больше этого не хочет — не хочет, чтобы Гарри снова бросали, не хочет, чтобы тот оставался один, не хочет, чтобы их уединение… прервали. Последняя мысль далась ей с трудом, вырвавшись непроизвольно откуда-то из недр сердца и она нахмурилась. — Вы что… вы… — растерянно бормотал Гарри, изумлённо глядя на неё, отчего ей внезапно стало неуютно. Не хотела она всё-таки говорить об этом с ним. Почему-то это тревожно отдавалось в груди, словно её окончательное расставание с Роном неслабо влияло на отношение Гарри к ней. Он же не станет её презирать, верно? — Да, — буркнула она, выдыхая и откидываясь назад на заведённые назад руки. — А теперь поговорим о чём-нибудь другом, будь добр, смени тему. Но оба лишь молча уставились на водную гладь, где периодически выпрыгивали игриво рыбки, мелькали хвосты обителей озера, а где-то в полнейшей тишине квакали лягушки, нарушая царящее безмолвие.