И это у меня проблемы?

Гермиона живёт в библиотеке, погребённая под грудой затхлых и невероятно ветхих книг, словно хороня себя в истёртых буквах, измазанных чернилами страницах, жутких старых картинках, которые сопровождают наиболее древние фолианты. Неприятные изображения совсем не вызывают отвращения, учитывая, что голова забита совсем другим и толком вникнуть в мерзкие карикатуры даже и не выходит. Они не разговаривают нормально уже два с половиной месяца. Несмотря на все её бесплодные попытки поговорить с Гарри, тот только качал головой при виде её, как бы говоря, что она зря старается. Как ни странно — оскорблённым он при этом не выглядел, и иногда даже вполне себе отвечал, хотя крайне неохотно да и только по необходимости. Но от отсутствия былой теплоты между ними у неё совершенно пропадает аппетит, а по ночам вместо здорового сна в голову лезет гора тоскливых мыслей, что лишь усугубляют и без того уже сильно заметные тёмные круги под глазами. Самое нелепое, что Гермиона понимала (или думала, что понимала), чего Гарри добивается — чтобы та разочаровалась в нём, перестала за него трястись, пусть даже и происходящем были замешаны его уязвленные чувства. Ей хотелось от души взгреть упрямца пачкой Ступефаев, и как следует окунуть в озеро, чтобы в его неуёмной голове прояснилось и он прекратил изображать Рона. Она слишком хорошо знала Гарри, чтобы думать, что тот до сих пор по-настоящему обижен за её ложь, что на самом деле он не считает, что неважен для неё. Он ведь знает, правда?.. По крайней мере, она надеялась на это в глубине души, с паникой думая, что в этот раз могла и ошибиться, и что она действительно по-настоящему обманула его доверие. Первое время она отчаянно писала ему письма и передавала через домовиков или подсовывала в учебники, но Гарри никак на это не реагировал. Может, слова были не те? Что она там писала? «Мне жаль, что я не сказала тебе правду. Я не хотела тебя обидеть, Гарри, никогда не хотела». «Может, не будем ссориться? Не хочу, чтобы у нас всё также получилось как с Роном. Конечно, мы не пара, но всё же». «Гарри, знаешь, я тоже зла на то, что ты так и не сказал, где пропадал. Но вот я тебя не бросала!» «Не будь же таким придурком!» Гермиона видела, что как только Гарри от неё отстранился, так на горизонте замаячила Джинни, которая усиленно пыталась привлечь его внимание и ей становилось тошно на душе хотя бы от того, что он с ней хотя бы общался. Правда, она не знала о чём, лишь однажды случайно стала невольной свидетельницей крайне личного разговора, от которого при одном лишь воспоминании вздрагивала. — … и снова говорим об этом, — донёсся до неё мрачный голос Гарри, который в этот момент говорил с Джинни в гостиной их факультета. Остальные уже давно разошлись по спальням, лишь Гермионе не спалось, и она решила спуститься вниз и заняться невероятно огромным заданием по трансфигурации, которое взвалила на них профессор Макгонагалл. Застыв в тени прохода в гостиную, Гермиона неловко застыла, не желая нарушать уединение двоих. — Потому что не разобрались, — раздался обиженный голос Джинни, которая, скрестив руки на груди, сердито взирала на него. Гарри стоял, прислонившись к камину и задумчиво разглядывал собеседницу. — Я уже извинилась за то, что сказала тогда. И мне очень жаль, что не приехала к тебе. — Да всё в порядке, я понимаю… ты должна была быть с семьёй. — Понимаешь? Тогда почему мы всё ещё не вместе? Когда наступило тягостное молчание, Гермиона сцепила пальцы рук, чувствуя себя не в своей тарелке и желая провалиться сквозь землю. Она думала войти, забрать свои учебники, и вернуться в спальню, но ноги приросли к полу, а сама она, закрыв глаза просто слушала голос Гарри, который не слышала уже так давно, понимая, что чертовски по нему скучает. — Это мы тоже обсуждали, — вздохнул Гарри, запуская ладонь в волосы. — И всё закончилось скандалом. Может, не будем поднимать снова эту тему? — Но я хочу об этом поговорить! — запальчиво начала Джинни, начиная сердиться. Ох уж эти вспыльчивые Уизли! — Ладно, — раздражённо начал Гарри, — Но я ведь уже говорил, что хотел побыть в одиночестве тогда, верно? Хотя был бы чертовски рад твоему присутствию, тем не менее. Нет, тут не осуждаю — в вашей семье произошло ужасное событие, да… мне очень жаль, правда. Наверное, даже не представляешь насколько, — его голос стал тише, но он снова собрался. — Я понял твоё решение в итоге. Никаких вопросов. Но потом ты… так и не приехала, — с горечью продолжил он, отводя взгляд. — И писала гневные ответы на мои письма. Признаться, это сильно задело. Не хотел я видеться с твоей семьей… по крайней мере, не тогда. Но вот тебя очень хотел увидеть. — Ты же понимаешь, что для меня важна семья, — вспылила она и он кивнул. — Они нуждались в поддержке! — Ладно, да, ты права, — тихо согласился Гарри в ответ. — Наверное, я просто эгоист. «Семья для неё важна, но не он» — фраза осталась невысказанной и повисла в воздухе тяжёлой тучей. Казалось, даже Джинни осознала, что именно в итоге выпалила в порыве чувств и теперь не знала, как вернуть слова обратно. «И разве сам Гарри не нуждался в поддержке и любви?» — яростно думала Гермиона, испытывая ослепляющий гнев и с трудом сдерживаясь, чтобы тут же не швырнуть в Джинни крепким Экспелиармусом. Не её дело. Не её! «И Гарри — эгоист, ха! О таком даже думать смешно. Это же нормальное желание хотеть быть с человеком, который… ему дорог». — Я уже говорила, что с тобой невероятно сложно? — ледяным тоном отреагировала Джинни, отстраняясь. — Я пытаюсь с тобой помириться, если ты не заметил. — Видимо, не заметил. Или же мне просто этого уже не хочется, — не менее прохладным тоном отреагировал он, скрестив руки. — Надеюсь, на этом мы закончили? — Ну и катись к дементору, — Джинни гневно взмахнула рукой в сторону двери. — Тебе же так нравится быть одному, не так ли? Гарри ответил лишь язвительной улыбкой и, хлопнув дверью, вышел из гостиной. Гермиона выдохнула, чувствуя, как потрескивают искры на кончиках пальцев, чего с ней давно не случалось (вероятно, разве что в детстве) и вышла из тени. Джинни, уставившись в одну точку, не шевелилась. — Зачем ты с ним так? — негромко поинтересовалась она, сжимая пальцы в кулак, чтобы случайно не поджечь гостиную в порыве ярости. Она даже не подозревала, что чужая ссора может так глубоко её задеть. — Подслушиваешь? — повернулась к ней Джинни, прищурившись. — Ай-яй, Гермиона, как некрасиво, а ещё староста. — Случайно вас застала, — бросила она и без того ощущая, что влезает не в своё дело, но гнев её слишком душил изнутри, чтобы чувствовать за собой вину. — Зачем пытаешься вернуть, если он тебе не нужен? — Тебе-то что? Изначально против Джинни Гермиона ничего не имела. Она ей даже нравилась и Гермиона радовалась за друга, надеясь, что тот будет, наконец, счастлив. И хотя ей и казалось, что Джинни с Гарри в первую очередь из-за его славы, но если сам он был всем доволен, то какие вообще вопросы? Но теперь… Нет, чёрт побери, таки против неё она имеет и немало. Гарри достоин того, чтобы видели в нём живого человека, а не вылепленного идола магического мира, чтобы его любили так, что жить без него не могли, чтобы разделяли его ношу и любую боль, которую он испытал, чтобы были рядом, когда это нужно… И она знала, что тот в долгу бы никогда не остался. — Он тебе как трофей нужен? Знаменитый Гарри Поттер — спаситель волшебного мира в кармане у Джинни Уизли? — процедила она, практически ощущая, как гнев застилает ей глаза и она себя уже не может сдержать. Она усиленно пыталась призвать свои мысли к тому, что её это не касается, что они разберутся сами, что она лишняя в этом споре, что сейчас может сделать только хуже для всех. — А тебе? — интересуется Джинни, картинно прикладывая ладонь к щеке и насмешливо взирая. — У вас там что за проблемы такие, что не общаетесь даже? Может, в своём болоте фонарников поищешь, мисс Идеал? Её словно ударили под дых. Гнев спадал, заменяя собой тягостную вину, которую она и без того ощущала каждый день с момента ссоры с Гарри. И действительно, чем она лучше? В порыве огородить лишь оскорбила, из-за чего такая крепкая дружба и пошатнулась, да и только по её вине. Гермиона всё ещё не теряла надежды помириться с ним, доказать, что больше такой ошибки не совершит, что он невероятно сильно дорог ей. Больше всего на свете. — А знаешь, к тебе у меня тоже разговор есть, — неожиданно произнесла Джинни, опираясь о спинку дивана и пристально разглядывая собеседницу. — Если снова начнёшь кидаться обвинениями, то скажу — палочка у меня в руке, — недружелюбно отозвалась Гермиона, привычно сжимая палочку в кармане и чуть отстраняясь, дабы случайно рука не дёрнулась. — Не расстаёшься с ней даже во сне? — Хочешь поговорить об этом? — холодным тоном отозвалась она, и рыжая собеседница слегка занервничала, но виду не подала, лишь сцепила пальцы рук на коленях, и всё-таки решилась спросить: — Я знаю, что вы с Гарри близки, да, лучшие друзья, не разлей вода, бла-бла. Пусть даже и в ссоре сейчас. Но… есть ли хотя бы минимальный, ну даже малюсенький такой, шанс, что ты захочешь его заполучить? Ну просто умираю, как хочу знать правду. — Тебя касается? Вы, судя по всему, уже не вместе, — с усилием отозвалась Гермиона, а пальцы же непроизвольно крепко сжали палочку в кармане, из-за чего с неё едва не посыпались искры. Она заставила их себя разжать — всё-таки не хотелось бы по-идиотски подпалить пижаму. Джинни устремила свой дерзкий взгляд, склонила голову набок и ненавязчиво отозвалась: — Может я не потеряла надежды, — усмехнулась она, отпуская прядь и пристально разглядывая Гермиону. — Но с твоим наличием шансы уменьшаются. Особенно если ты не против сама-то… — Что ты от меня-то хочешь? — очнулась она, уже осмысленным взором окидывая Джинни, которая принялась наматывать прядь рыжих волос на палец. — Чтобы я за тебя отношения наладила? Извинения принесла? — Просто ответь на мой вопрос. И, хотя Джинни рассеянно болтала ногой и накручивала прядь волос на палец, а Гермиона устало и лениво поглядывала на неё как на неразумное дитя — обе ощущали повисшее напряжение в воздухе, в котором едва не проскакивали искры. Возможно, если бы кто-то дал волю своим чувствам, то так и случилось бы — Гермиона уже и без того ощущала предательское жжение в районе колена от волшебной палочки, Джинни всё сильнее щурила глаза и от этого те становились всё темнее, словно их заволокло дымкой. — Хватит, — не выдерживает Гермиона, с трудом сдерживая трусливый порыв сбежать. — Я вообще не обязана отвечать на такие вопросы, каким ответ бы ни был. — Вот как, — Джинни это явно не понравилось, и она медленно встала. — Значит, не имею права знать с кем мой… парень проводил целый год в уединённых местах? И ты отвечать на мой вопрос не собираешься? А это о многом говорит! Гермиона вскочила, направив на неё палочку. Ей не нравился тёмный взгляд Джинни, который теперь почернел совсем и уже через несколько мгновений в неё буквально из воздуха кинулась стая летучих мышей. Их глаза горели красным, рты с острыми зубами раскрыты… Гермиона использовала практически все известные заклинания, но ничего не помогало. Закрыв голову руками, она бегом устремилась из гостиной, чувствуя, как мыши путаются в её волосах и больно дёргают, пытаясь выбраться. Громкий писк дюжины летучих тварей не давал сосредоточиться, а болезненные укусы за руки и лицо сильно мешали применить хоть какое-нибудь заклинание...