Чужой выбор

Теперь он бы не вспомнил, кто начал разговор, когда они впервые столкнулись со Стервятником в коридоре. Может, вежливый Стервятник, которому новичок предложил свою зажигалку, заметив, как тот безрезультатно пытался высечь искры из своей, а может, новоиспечённый Фазанчик сам завёл беседу, потому что Птичий вожак, прикурив, не двинулся дальше, а остался стоять рядом, и теперь уж больно тяжело было отвести от него взгляд. Фазанов тут недолюбливали, это новичок понял быстро: они здесь были своего рода изгоями, но священный ужас при виде Большой Птицы к нему не пришёл, как это обычно случалось с его состайниками. Это, конечно, был не первый раз, когда он видел Стервятника — успел рассмотреть в столовой все краски местного бомонда, пересекался в коридорах и разок в Могильнике. И байки про него он слышал: что спит в гробу, что кости у них там в цветочных горшках и более реалистичные — что Стервятник алкоголик и наркоман. Братья Поросята не стеснялись выкладывать не только все законы и обычаи, заведённые в Доме, но и все горячие сплетни, глупые сказки и досужие домыслы. Похоже, новичок им нравился, а может, эти вечно смущённо улыбающиеся ребята со всеми были такими дружелюбными. Проведя здесь совсем немного времени, он не мог сказать наверняка, но тем определённо нравилось, как новичок выводил из себя Джина, зачастую даже не намеренно. Вот и сейчас он занимался тем же самым: курил прямо под дверями классной комнаты Фазанов, аккуратно стряхивая пепел в банку, которую Джин каждый день выбрасывал, а он каждый день находил новую. Стервятник всего минуту с любопытством рассматривал свежий организм, поселившийся в стенах Дома, а потом уставился куда-то сквозь него. Парень предложил Стервятнику свою зажигалку, и теперь, наверное, уйти просто так было уже невежливо, и Стервятник курил, оперевшись на трость неподалёку: недостаточно близко, чтобы коснуться своей тенью чужой, но чтобы можно было дотянуться до банки-пепельницы. — Ты… У тебя уже есть кличка? — поинтересовался он. — Иногда мне кажется, что моя кличка — козёл, или ублюдок, — ответил тот, приподнимая уголок губ в ехидном намёке на улыбку. Его глаза, однако, были совсем не такими весёлыми, как тому хотелось бы. Стервятник посмотрел на него как будто с интересом. — Мор, — произнёс парень, заправляя за ухо прядь длинных волос неприглядного, какого-то мышинного цвета. — Меня нарекли Мор. Стервятник даже хмыкнул. — Не многим лучше, чем ублюдок, — отметил он. — Тебе удалось натворить что-то столь ужасное? Так быстро? — Я просто бешу Джина, — усмехнулся Мор. — Он вопил, что я всадник апокалипсиса, а у меня ведь даже коня нет. Стервятник бросил короткий взгляд на его ноги и тут же отвернулся, но Мор его сразу понял. В первой почти все были на колясках, иногда казалось даже, что они культ из этого устроили, а тут он, мало, что ходит, так ещё курит, огрызается, патлы отрастил и оценки его лучше, чем даже у Профессора. А когда Джин серьгу его в пупке увидел, Мор думал — тот лопнет от ужаса, так сильно покраснел, но ничего всё же не сказал. — Что ж, ты куришь прямо у дверей комнаты, где это не принято. Стоит ли удивляться? — Я бы не стал так делать, ходил бы курить на Перекрёсток или на улицу даже, но Джин ведёт себя, как придурок. — И ты делаешь это ему назло. — Ну да, — Мор пожал плечами, давя окурок на дне банки. — Наверное, я и правда козёл. Стервятник ничего на это не ответил. Трудно было понять, осуждает он такое поведение или оно для него в порядке вещей. Он просто смотрел в стену где-то за спиной собеседника, иногда переводил взгляд на банку в его руках, чтобы не промазать, сбрасывая пепел, и глаза его казались утомлёнными, будто векам тяжело от всей этой чёрной краски и они вот-вот закроются. А Стервятник так и пойдёт дальше по своим делам с закрытыми глазами, будто неумелая пародия на графа Дракулу. Мор смотрел на эти глаза и смотрел, не мог отвести взгляд. Он не любил смотреть людям в лицо, часто избегал зрительного контакта, из-за чего лица их запоминал плохо, даже порой волновался, когда нужно было смотреть на кого-то. Для него взгляды что-то значили. И этот тоже что-то значил, только он не мог ещё понять что. — А сам ты? Почему Стервятник? Стервятник мазнул по его лицу взглядом, встречаясь глазами лишь мельком, и завис где-то на губах или подбородке. Может, тоже не любил смотреть прямо, а может, ему было неуютно, оттого что внимание Мора к нему так навязчиво прилипло. — Жрёшь падаль? — не унимался Мор. — Может быть, — уклончиво ответил Стервятник. Мор прикусил губу, слова будто сами рвались наружу, словно он боялся, что если не поддерживать разговор, Стервятник просто докурит и уйдёт. Сердце странно стучало — ещё немного и придётся присесть у стены, чтобы не свалиться от нахлынувшего ниоткуда волнения. — А это откуда? — спросил Мор, разглядывая шрам в уголке губ Стервятника, и поднял руку, будто собирался его коснуться. В глазах Стервятника мелькнул ужас, и он отшатнулся назад от этого движения, роняя пепел себе под ноги. Мор торопливо отдернул руку и как-то странно улыбнулся. — Тебе идёт, — выдохнул он.