Чужой выбор

В Кофейнике всё было, как всегда: шумные Крысы, воющие Псы, пустое место рядом со Стервятником. Он пил свой кофе, рассматривая каёмку на чашке со сколотым ободком сквозь тёмные очки; вечер обещал быть не самым любопытным, но тут дверь скрипнула, и некоторые голоса даже притихли. Нечасто Фазаны показывали тут нос — первое торжественное посещение Курильщиком некоторые вспоминали до сих пор. Тут нужна была смелость. Или пофигизм. И Стервятник не был уверен, чего было больше в поведении Мора. Тот зашел тихо, ни на кого не глядя, лишь мельком посмотрел на Стервятника и кивнул. Подходить не стал, просто уселся за барную стойку и сложил на неё руки, молча ожидая, когда его заметят. Заметили его, конечно, сразу, но Кролик из вредности не подходил пару минут, даже не пытаясь сделать вид, что чем-то занят. — Чего тебе? — поинтересовался он наконец. — Мне бы стакан молока. — Ты что, пятилетка? — фыркнул Кролик. — Мы такое не подаём. — У тебя есть кофе с молоком, а значит нацедить мне стаканчик всё же есть откуда, — возразил Мор, поднимая взгляд. Кролик неприятно зыркнул и достал из-под стойки мятый тетрапак. За спинами раздались шепотки, и по полу заскрежетал ножками отодвигаемый стул. Представитель Крысиной делегации плюхнулся на место рядом с Мором, по-хозяйски облокачиваясь на стойку, и положил бритву прямо перед ним. — Ну что, Фазан, не страшно среди хищников? — спросил Дикобраз. — Это ты, что ль, хищник? — бесцветно ответил Мор, вертя в пальцах свой стакан. — Ты же Крыса. За спиной неодобрительно загудели. — Следи за базаром, можешь ведь пораниться. Не боишься? Стервятник скривился и поправил очки на переносице, ему неприятно было это слушать, но он молчал — вмешиваться в чужие дела было не в его правилах. — Не то чтобы очень, — пожал плечами Мор. Дикобраз схватил свою бритву и сжал так, что костяшки побелели, а Мор в ответ молча закатал рукав повыше и протянул ему руку. Стервятник заметил, что на ней виднелись едва заметные белёсые шрамы, полученные явно не от игр с кошкой. Дикобраз сверлил Фазана злым взглядом и решался какое-то время, и Стервятник знал, что он не отступится, ведь теперь нельзя упасть в грязь лицом перед своими, и поэтому Стервятник не сдержался. — Ну хватит, — произнёс он. — Ты бессмертный, что ли? — бросил он Мору. Тот пожал плечами и виновато улыбнулся, поднимая на него свои большие глаза. Прочитать в них хоть что-то было сложно, потому что было в них просто море всего: от усталости и равнодушия до злости и наглости, капли одиночества и лужи издевательской решимости. — Извини, — Мор убрал руку под стол, пальцы его немного подрагивали. — Дикобраз, в Кофейник можно всем, не находишь? — Не лез бы ты, Стервятник, — огрызнулся тот, но теперь он колебался. Уйти не мог и полезть к Фазану, которого защищал Стервятник, тоже. — Да оставь его, — окрикнул его кто-то. — Не видишь, пацан и так весь обоссался от страха. Дикобраз кивнул и неторопливо вернулся к своим. Всё-таки драки вот так в открытую, прямо в Кофейнике — слишком большая наглость. Для Крыс, конечно, весьма будничная, но Дикобразу и наезда этого было достаточно, чтобы свои теперь весь день считали его крутым, зачем лишний раз выступать. Мор уходить не торопился. Может, не хотел показаться слабым, сбегая после подобной сцены, а может, ему и правда это всё было безразлично. Странный Фазан. Стервятник вновь уткнулся в свою чашку, но теперь уже никак не мог расслабиться. И когда Мор вышел из Кофейника так же тихо, как появился, он последовал за ним. Тот отреагировал лишь мягкой улыбкой и притормозил, дожидаясь, словно они всё время были вдвоём — пришли вместе, сидели у стойки вместе и ушли так же. — У вас тут слишком любят Боуи, — вдруг произнес Мор, как будто продолжал разговор, прерванный секунду назад. Стервятник улыбнулся, соглашаясь. Пластинку, которую крутил Кролик в Кофейнике, наверное, все в Доме уже знали наизусть. — Не нравится Боуи? — Ну разве что в «Голоде». Мне немного другая музыка по душе. — Какая? — Хочешь послушать? — предложил Мор и даже на секунду остановился. Стервятник неуверенно кивнул. — У меня в комнате плеер, пойдём? — Фазаны никогда не зовут никого в свою спальню, — сказал Стервятник, следуя за ним. — Так ты ни разу не видел комнату первой? Серьёзно? Разве тогда это не должно быть самое любопытное место в Доме? Стервятник пожал плечами, ему действительно было малоинтересно Фазанье жилище. Наверняка, оно ничем не отличалось от чистых до ужаса палат Могильника. — Закрытые апартаменты первой — тайна, покрытая мраком, — театрально произнёс Мор и добавил: — Ну и ещё, может, спальня Чёрного Ральфа. — Я видел спальню Ральфа, — обронил Стервятник. — Правда? И как там? — Да как везде, — Стервятник вновь пожал плечами, — кровать, тумба. Покрывало, разве что, какое-то приличное, с узором. — Ни чета нашим войлочным тряпкам в клетку, — согласился Мор, — как в тюряге, ей богу. У тебя зелёное или малиновое? — Серое. — О, счастливчик! Стервятник был какой-то слишком задумчивый и неторопливый, как будто нерешительный, но шёл следом за Мором, не отставая. Когда они вошли в спальню первой, народ там просто разом обмер, и стало так тихо, что не хватало только стрекота одинокого сверчка под подоконником. Стервятник, бросив вежливое приветствие в никуда, ни к кому конкретно не обращаясь, прошёл за Мором между ровненько застеленных кроватей, осматриваясь. Хотя осматривать тут было особенно и нечего, разве что аккуратную таблицу на стене, в которой напротив имён каждого Фазана стояли цифры. Он обратил внимание, что напротив графы с именем Мора чаще всех светились красным единицы со знаком минус. Стервятник знал про систему баллов у Фазанов, но до конца не верил, что они действительно вели её всерьез, будто оценок за успеваемость им было мало. Стервятник присел на кровать, и Мор выдал ему плеер с наушниками, устраиваясь рядом, подпихнув под себя ногу. Он не обращал никакого внимания на пристальные взгляды, направленные в их сторону, и Стервятник поступил так же. Сначала он даже вздрогнул, когда музыка заорала в уши, а певец завыл так, будто его режут, убавил звук, но потом быстро привык и спустя время улёгся на кровать, опираясь на локоть. Послушал одну песню за другой, обводя когтем квадратики узора на колючем покрывале. — О чём он поёт? — спросил он на третьей, вытащив один наушник. Мор наклонился ближе, прислушиваясь к музыке, раздающейся из крошечного динамика, пытаясь распознать песню, и Стервятник вздрогнул, когда чужое дыхание коснулось уха. — О ночном шторме и тёмных духах, властвующих в горах. Что-то типа того. — Что ж, звучит как будто бы так, — согласно кивнул Стервятник и перевернулся на спину, устраиваясь поудобней, протянул наушник Мору. Тот воткнул его в ухо и прилёг рядом, чтобы можно было слушать вместе. Они лежали так некоторое время, почти соприкасаясь головами и глядя в потолок, в окружении опешивших от такого зрелища Фазанов и как будто бы совсем одни одновременно. И у каждого глаза горели, по-разному и почти незаметно, но жар этого взгляда каждый из них ощущал на себе. — Ты можешь выключить, если устал, — сказал Мор. — Нет, мне интересно.