Лучше, чем мы

      При виде приближающейся Киры у меня свело внутренности — это именно то, чего я в одинаковой степени ждала и чего хотела бы избежать.        — А, черт, — рядом тихо выругался Андрей.       Разумеется, пытаться сделать вид, что мы их не заметили — глупо. Из открывшегося лифта высыпала новая порция людей, и нам троим пришлось отойти в сторонку. Туда, где вместе с подошедшими Воропаевыми мы остановились почти одновременно. Стрижка Кристины топорщилась в разные стороны, из-за чего та напоминала довольно изысканный ежик. Волосы Киры — мягкие и гладкие — напротив, были собраны в стильную косу.       — Я где-то читала, — сразу втянула всех в разговор Кристина, — что беременным полезно ходить. Через два дня я уезжаю к моему доброму другу в Тибет, поэтому я должна быть уверена, что Кирочка будет следить за своим здоровьем. — Кристина повернулась к сестре. — Ты обещаешь мне, что каждые два часа будешь разминать ноги? Это очень важно.       Все это время Кира будто сканировала меня, разглядывая под увеличительным стеклом мои мотивы. Остро захотелось посмотреться в зеркало — может, ощущения верны, и вместо меня рядом с Андреем стоит прежняя Катя. Может, это все было сном, включая тот разговор в каморке, и сейчас Кира пригласит ее к Георгию, чтобы предложить шпионить за начальником или еще лучше — уволить без лишнего шума.       Наконец оторвавшись от моего лица, Кира смогла ответить сестре.       — Я обещаю. — Потом она указала на нас. — Дорогая, поздоровайся.       — Ой, прошу прощения, — рассмеялась старшая Воропаева. — Здравствуйте!       Глаза-сканеры вновь вернулись ко мне:       — Доброе утро, Катя. Какими судьбами?       Возможно, Кира просто хотела знать, потому ли я здесь, что прислушалась к ее словам и решила дать прошлому шанс. Я вспомнила ее слова: «Это можно называть как угодно, но он всегда будет близким мне человеком».       Достаточно ли будет общего ответа, или она намерена узнать подробности? Как многим они делятся с Андреем? На какой-то миг я представила, что Кира потребует от Андрея объяснений как раньше. Он вспылит на ровном месте. А я буду неудобным свидетелем, которого предпочтительнее не замечать. Но нет. Все не так.       Андрей прокашлялся, и я увидела спрятанную в кулак ухмылку.       — Давайте-ка я вас кое с кем познакомлю. — Он заглянул за мою спину, мягко сжал плечо Миши и подвел его ближе. — Миша — мой сын. И ты, Миш, познакомься…       Я знала, эту новость Кире слышать будет нелегко. Да, все далеко в прошлом, но невозможно по щелчку перестать чувствовать. Что-то наверняка должно было уцелеть. Глаза-сканеры расширились от удивления. Черты лица на мгновение застыли, чтобы потом укрыться за вежливой улыбкой. Захлопавшая в ладоши Кристина выглядела на ее фоне бестактно радостной — я сомневалась, что она успела подумать о возрасте Миши и о том, что примерно в это же время у Киры и Андрея еще была назначена свадьба. Возможно, я слишком драматизирую, но мне хотелось и Андрея попросить не радоваться так явно.       — Андрюшенька! — Кристина подошла ближе. Ее идеальная кожа нисколько не изменилась за прошедшие годы. Как будто Кристина действительно прибегала к магии или своим обрядам, о которых без умолку твердила. Я также заметила, что от нахлынувших эмоций она перестала меня замечать. — А чего же ты молчал? Это такая радостная новость! Я просто не могу поверить, что ты не рассказал нам. Надо обязательно позвонить Сашеньке! Он за тебя порадуется!       — Нет, — Андрей уже едва сдерживал смех, — вот Сашеньке пока говорить не будем. Не хочу вгонять его в депрессию.       Кристина хотела сказать что-то еще, но Кира прочистила горло, и все — я особенно — подождали, что она скажет.       — Я рада за вас.       Я была ей благодарна. Пусть даже она была не до конца честна.       — А что же мы стоим?! — воскликнула Кристина. — Это же отличный повод выпить чудесного высокогорного чая. Я привезла его из моего последнего, — тут она резко вздернула палец, — ой, крайнего путешествия. Но он по-тря-са-ю-щий!       Мы с Андреем переглянулись.       — Кристин, — вступила Кира, — дорогая, Андрей сейчас занят. Давай попьем твой чай вдвоем. Если у них с Катей появится время, то они найдут нас позже.       К Кире вернулась ее невесомая, едва различимая улыбка — она снова стала женщиной, решившей прийти в каморку и поговорить об Андрее. Хотя я не была уверена, что ей захочется выносить меня дольше положенного.       — Да? — Кристина обвела Андрея, Мишу и меня взглядом. Миша от скуки готов был лезть на стену, но ему приходилось стоять около нас. Андрей до сих пор держал ладонь на его плече. — Тогда я пойду и прямо сейчас заварю его. Это тот чай, который раскрывает свой вкус лишь спустя время.       — Я присоединюсь к тебе. — Когда Кристина удалилась, Кира проводила ее окрыленную фигуру взглядом и посмотрела на Андрея. — Прости за это. Иногда я устаю от нее, но это же Кристина.       Кира переступила с ноги на ногу и потерла поясницу.       — У тебя все в порядке? — спросил Андрей.       — У меня все хорошо. Хотела задать тот же вопрос. — Кира быстро взглянула на Мишу, который отвлекся на громкие голоса, а затем снова задержалась на мне.       — Лучше, — ответил ей Андрей, не обратив внимания на наш молчаливый диалог, — намного лучше. — Он смотрел сверху вниз на козырек Мишиной кепки. Уголки губ Киры, заметившей это, дернулись.       После этого она с нами попрощалась — я удостоилась вежливого кивка, — и направилась в сторону своего кабинета.       — Думаю, нас больше никто не побеспокоит, — Андрей вздохнул и вопросительно указал в разные направления. Одно вело к приемной президента, другое — к мастерской, подиуму и кабинетам руководителей отделов. — Я думал начать с кабинета, но, может, будет интереснее сначала пройтись?       Стоило ему это сказать, как вдалеке заиграла ритмичная мелодия. Андрей улыбнулся и, поймав руку Миши, повел нас на звук. Мы оказались в холле, где, по всей видимости, проходила репетиция будущего показа. Вереница прекрасных девушек в одежде от «Зималетто», стуча каблуками, уверенно двигалась по перестроенному подиуму. Рядом за их действиями наблюдали несколько человек, один из них — мужчина, громко хлопал в такт музыке и что-то выкрикивал. Удивительно, как за таким шумом его могли слышать.       Спустя еще несколько мгновений наблюдавшие за моделями люди заметили нас — точнее, они увидели, что на репетиции присутствует президент, и подошли к нам. Андрей поспешил объяснить, что всего лишь хочет показать «Зималетто». Руку Миши он все еще не отпускал, и по лицам людей стало ясно, что им не терпится это обсудить. Женщина, стоявшая рядом с первым мужчиной, предложила Мише пройтись по подиуму — обстановка среди моделей так же больше не располагала к серьезной работе. Миша несмело согласился.       Мне было интересно, комфортно ли Андрею делиться с подчиненными настолько личной информацией. Но, кажется, он стойко выносил повышенное внимание к себе и переживал разве что из-за Миши, которого хорошо приняли модели и с удовольствием прошлись с ним несколько раз от сцены.       — Ну все, слезай, — Андрей выглядел довольным, когда спускал Мишу со слишком высокого для него подиума.       Не успели мы поблагодарить их за потраченное время, как третий мужчина, до этого предпочитающий хранить молчание, предложил показать Мише мастерские и повел всех в сторону стеклянных дверей. Да, теперь в «Зималетто» была не одна мастерская. Меня поразил размах, с каким были обустроены рабочие места сразу для нескольких дизайнеров. Стены из прозрачного стекла, заменившие тяжелые портьеры, давали помещениям воздух. При желании каждому дизайнеру можно было отгородиться от посторонних взглядов при помощи темно-синих рулонных штор, проходящих по всем стенам; внутри также были ширмы, чтобы модели могли спокойно переодеваться. И, конечно же, везде присутствовали эскизы женской одежды — на столах, магнитных досках и даже на прозрачных стенах. В одной мастерской неудачные варианты копились комками вокруг переполненной мусорной корзины, стоявшей в углу. Кончики ушей дизайнера, который здесь хозяйничал, на мгновение вспыхнули, он наскоро запихал бумагу в мусорку и затолкал все это под вешалку. Похоже, Андрей кое-чему научился у Милко и в настоящее время старался не вмешиваться в творческий процесс, чем дизайнеры успешно пользовались.       Эскизы больше другого обратили на себя внимание Миши. После нескольких десятков просмотренных страниц Миша простодушно спросил мужчину, демонстрирующего свою работу, зачем тот рисует столько женщин. Вытянувшееся лицо дизайнера на секунду заставило меня представить, как на это отреагировал бы его известный коллега, но тот лишь расхохотался.       — Это не просто женщины, друг мой, — сказал он, подводя Мишу к ряду вешалок. — С помощью этих рисунков, как ты изволил выразиться, появляется все это.       И «всего этого» там было много. Я снова вспомнила Милко и то, как он ужасно страдал, что для его «отработанных» моделей не находилось достойного места в «Зималетто». Теперь одно из небольших стеклянных помещений отвели под выставку, где, кроме рядов вешалок, по центру были расположены такие же прозрачные, под стать мастерским, манекены. Предыдущими коллекциями можно было любоваться прямо из коридора, не вторгаясь в рабоче-творческую атмосферу.       — Пришлось все здесь перестроить, чтобы избавиться от мстительного духа Милко, — беззлобно пошутил Андрей, когда, со всеми попрощавшись, мы направились дальше. — Серьезно, модели толстели, булавки терялись, подиум скрипел. Бытует мнение, что он проклял нас, когда уходил.       Мы дружно посмеялись.       — Три дизайнера? — поинтересовалась я.       — Попробуй заменить Милко, — закатил глаза Андрей. — Зато эти люди умеют работать в команде и не устраивают истерик. Расходы на успокоительное снизились.       Своим глазам было сложно верить, но, кажется, мало-помалу возвращался тот Андрей, которого я и не надеялась снова увидеть. В своей стихии он представлял собой сердце, благодаря которому работает это место. Глаза за очками блестели. Он уверенно привлекал внимание Миши, вел его куда-то, чтобы показать что-нибудь интересное. Миша забыл, что еще утром хотел остаться дома.       Во время экскурсии я увидела больше изменений, чем могла представить. Один раз, когда мы проходили по коридору, мне показалось, что от нас быстро удалялась спина Малиновского…       Только через пару часов мы оказались около кабинета президента. В приемной Миша познакомился со Светой. Старое рабочее место Клочковой заиграло новыми красками, на месте журналов у Светы находилась документация, так что, уверена, с личным помощником Андрей не прогадал. Я постаралась больше не стесняться собственной тени, заразившись бесстрашием Андрея, и улыбнулась возникшему в ее глазах вопросу. Все равно почти весь женсовет уже в курсе.       — Может, закажем обед прямо сюда? — спросил Андрей. — А после можем спуститься на производство. — Он поискал глазами Мишу, но тот уже открыл дверь в кабинет и заглянул внутрь. Андрею пришлось говорить громче, чтобы привлечь его внимание. — Я обещаю, что самое интересное только впереди. — Потом он обернулся к Свете, все еще с любопытством разглядывающей нас троих. — Света, закажите, пожалуйста, обед на троих. А потом можете тоже отдохнуть.       — Хорошо, Андрей Палыч, — отозвалась Света.       Уходя вслед за Андреем и Мишей в кабинет, я пообещала ей все рассказать, всем им, как следует, только чуточку позже.       В кабинете Андрею пришлось продемонстрировать Мише умение подписывать бумаги. Перед тем как уйти, Света объявила, что обед она заказала, а стопка документов на столе дожидалась Андрея с самого утра.       Андрей торопился, подписывая их, и тем не менее быстро пробегался по их содержанию, после чего в очередной раз проверял, чем занят Миша. Тот успел обследовать каждый угол кабинета, рассмотреть несколько рамок с фотографиями на столе — Андрей и я переглянулись, когда Миша молча разглядывал ту, с которой улыбались Павел и Маргарита, но пока за этим ничего не последовало. Потом Миша прочитал содержимое сертификатов, занимавших стену слева от входа, заглянул в конференц-зал и посидел в каждом кресле, чтобы, наверное, понять, откуда лучше всего видно кабинет, где мы остались с Андреем вдвоем.       — Прости, я не подумал, насколько неловко это будет для тебя, — тихо сказал Андрей, убедившись, что Миша в дальнем углу конференц-зала нас не слышит. — Я и забыл, что у нас тут все всем интересно. Давно не чувствовал себя обязанным объясняться перед кем-то. И кстати, не обижайся на Киру. Она решила, что должна продолжать заботиться обо мне, как о безобидном родственнике. Наверное, стоило ее предупредить.       — Я ее понимаю. — Я решала, стоит ли упомянуть одолженную Машей кепку, пока у нас есть время откровенно поговорить. — Ты был прав, Миша много узнал о тебе. Ему здесь нравится. — Уголки его глаз дернулись, губы приоткрылись, чтобы что-то сказать.       В дверь постучали.       — Обед, — предположил Андрей. Он все еще улыбался, когда шел к двери, чтобы встретить курьера.       Миша тут же оказался в кабинете и, пока Андрей расплачивался, успел найти еще одну интересную дверь.       — А тут что? — спросил он из глубины темной каморки.       Я поспешила за ним, нащупала выключатель. Свет тускло зажегся. Миша стоял около стола с компьютером и смотрел на мои бывшие рабочие квадратные метры. На столе и полках лежала нетронутой пыль, валялись скрепки. Но в углу толпились новые стеллажи с папками. Картина, подаренная женсоветом и Федей, стояла повернутой к полупустому шкафу.       — Вот вы где, — за спиной раздались сначала шаги, а затем и голос Андрея.       — Для чего это? — снова спросил Миша, показывая на пыльный монитор.       Андрей кашлянул, проходя внутрь.       — Здесь работала твоя мама.       — Здесь? — Миша как будто не поверил ему и взглянул на меня.       Конечно, после всего, что он сегодня видел, моя каморка казалась ему самым непривлекательным местом. Усиленно соображая, я попыталась объяснить, чем так ценно было для меня маленькое пространство в самом начале. Да и потом.       — Мои друзья подарили мне картину, — сказала я, указывая на большую раму. — Она висела на этой стене. В шутку они выбрали такую, которая выглядела как раскрытое окно. А вот здесь было много моих вещей. — Наконец я взглянула на Андрея, который, очевидно, тоже понял, что зря не соврал. — Мы с твоим папой работали все время вместе. Вот, стоило открыть дверь, и он рядом.       Миша промолчал.       Когда мы вернулись в кабинет, там вкусно пахло едой. От яркого дневного света, бившего из высоких окон во всю стену, сильно хотелось сощуриться — еще одно очко не в пользу каморки. Мы занялись обедом. Андрей больше не улыбался и рассеянно наблюдал за Мишей, медленно клевавшим содержимое своей тарелки.       После того, как все наелись, Андрей поспешил продолжить экскурсию, и мы втроем спустились на производство. Казалось, масштаб того, что мы видели, должен был снова поглотить Мишу и вернуть ему интерес к происходящему, но былого азарта в его глазах уже не было. Он топтался где-то позади и нехотя смотрел на то, что показывал Андрей.       — Думаю, на сегодня можно закончить. — Было жаль расстраивать Андрея, но смысла силком тащить Мишу дальше я не видела.       — Да, ты права, — признал Андрей. — Зря я там… В общем, он прав. Твой кабинет — просто кошмар какой-то. Клетка два на два.       Миша успел отойти на приличное расстояние и был уже около лифтов. Я придвинулась ближе и коснулась пальцев Андрея. Моя каморка — мой выбор. Уж он-то должен понимать. Андрей предлагал мне просторный кабинет, но я сама предпочла остаться с ним. С учетом всего, что произошло, я не жалела об этом.       В гулком шуме Андрей на секунду прикрыл глаза, продолжая идти, и кивнул, поняв меня правильно.       — Я отвезу вас, — сказал он и тоже сжал мои пальцы.       На этот раз я села на переднее сидение — Миша, как только мы вышли из «Зималетто», поспешил достать из рюкзака маленький плеер с наушниками. Его подарила я вместе с Зорькиным на прошлый день рождения, чтобы он мог слушать аудиокниги на русском языке, когда захочет. Кепку Миша так и не снял, сильнее надвинув ее на глаза.       — Я все объясню ему, — пообещала я Андрею, когда он свернул к дому родителей. Мальчишеский огонь в глазах успел потухнуть, — теперь я сомневалась, что правда видела его там несколько часов назад. На место вернулась тоска и страх, что все вот-вот рухнет.       Дома нас первым делом ждали расспросы. Папа целиком и полностью поддержал идею Андрея провести день с Мишей в «Зималетто», поэтому он не меньше моего был расстроен, что Мише там не понравилось.       В комнате я попробовала объяснить Мише, почему не возражала против работы в тесной каморке, не имеющей банального окна. Я сказала ему, что так бывает — самые важные и дорогие вещи часто выглядят плохо для других людей, не понимающих их ценность. Самое интересное, что у меня выискался подходящий жизненный пример, непосредственно относящийся к Мише. Его любимая футболка с Железным человеком, которую они с Зорькиным умудрились тайком провезти в Москву. Только благодаря ей я и запомнила, что это любимый супергерой Миши. Будь моя воля, она давно была бы уже на помойке, но Миша ее любил.       — Теперь представь, что твою футболку у тебя забирают, — говорила ему я. Мы с Мишей лежали вдвоем на диване: он на животе, а я рисовала картины гипотетического будущего, о котором говорила, глазами на потолке. — И дают тебе новенькую футболку без твоего супергероя. Она удобная, нужного размера. У многих есть такая, но она обычная. В ней нет того, что ты так любил в той, старой. Теперь понял?       Миша, внимательно выслушав, придвинулся ближе и положил острый подбородок на мое плечо.       — Миш, давай завтра позвоним и скажем, что с удовольствием приедем туда еще?       — Давай, — промурлыкал он и улыбнулся. Результат был закреплен отменной щекоткой.       На улице стемнело. В дверь постучали, но мы не сразу откликнулись — мама спросила, все ли в порядке и хотим ли мы уже ужинать. В доме стало гораздо веселее, особенно после того, как папа отчитал по телефону Зорькина — тот нашел причину не приходить вечером.       — Дела у него, понимаешь, — объявил папа, ухмыляясь. — Я эти дела теперь буду на особом контроле держать, пусть только попробует опять себя запустить. Эх, женился бы уже, а то черт-те что и с боку бантик.       — Женится и тебя не спросит. — Мама поставила перед папой тарелку. — Давайте спокойной поужинаем.       После ужина Миша сам решил рассказать родителям о «Зималетто». Жаль, что Андрей ничего из этого не услышал. Я старалась как можно внимательнее слушать и запоминать, чтобы потом быть точной в пересказе.       Перед тем как разойтись по спальням, я обнаружила на телефоне сообщение от Андрея.       «Не спите?» — было написано двадцать минут назад.       Вместо ответного сообщения я перезвонила.       — Только собираемся, — сказала в трубку и зашла в комнату, где еще вовсю бодрствовал Миша. Он складывал подушки в неустойчивую башню.       — Кать, у меня есть просьба.       Андрей просил съездить втроем в одно место прямо сейчас. Сказал, это важно сделать вечером. Наручные часы показали без четверти десять.       — Один час, — говорил он, — и я привезу вас с Мишей домой.       Миша, когда я включила громкую связь и попросила Андрея озвучить свое предложение, против не был. На его щеках откуда ни возьмись появился робкий румянец.       — Собирайтесь. — Голос Андрея из трубки повеселел. — Скоро буду.