***
— Мне очень понравилось, — сказал Чимин, вспоминая полет на параплане. Они вдвоем с Чонгуком сидели на террасе с живописным видом на море, расположившись в плетеных креслах с мягкими подушками, после легкого и вкусного ужина от шефа, специально приглашенного Чонгуком из Сеула для сегодняшнего вечера. Уютное пространство вокруг них украшали деревянные вазоны с дивными цветами; от закатного, но все еще палящего солнца скрывал широкий тент кремового цвета, а рядом стоял небольшой столик с фруктами и бутылкой красного вина, разлитого по бокалам. Чимин расплылся в удобном кресле и, положив ноги на пуфик перед собой, любовался прибрежным пейзажем. Дом находился на пригорке, вблизи скалистого уступа, закрытого по бокам от других таких же домов кустистыми деревьями и соснами, которые вереницей уходили вдоль побережья с частными виллами. После приземления Чимин с Чонгуком переоделись в купальные костюмы и отправились искупаться в море, после чего прогулялись по побережью. А вечером, приведя себя в порядок, спустились на террасу к ужину, где пили вино и вели неторопливую беседу. — Когда вы только успели все это провернуть: подготовка, выбор места? — Чимин повернул голову в сторону Чонгука, а тот лукаво улыбнулся. — Я планировал устроить сюрприз в Сеуле, но раз ты собирался уехать в Пусан, быстренько перенес все сюда, — он добавил в бокал Чимина вино и подал ему. — Как я уже говорил, это не сложно, когда ты президент компании. — Ну да, — согласился Пак, делая глоток. — Значит, и выяснить, где живут мои родители, не составило труда, — Чонгук ничего не ответил, лишь кивнул. — Мне казалось, вы не любили летать? — На самолетах, это правда. Но еще в школе я стал практиковать полеты на параплане, чтобы побороть этот страх. Моя жизнь не позволяла мне подобных капризов как боязнь высоты. К тому же в детстве я жил и учился в Америке, поэтому не летать было невозможно. Ну а ты расскажешь мне, почему уехал из Пусана? — Чонгук поставил бокал на стол и развернулся к Чимину, оперевшись правой стороной тела на подлокотник кресла. — Как будто вы сами не знаете, — с иронией заметил Чимин и усмехнулся, посмотрев в ответ. — Каюсь, — не отрицая, он поднял руки вверх, — но твои друзья не хотели ничего плохого, просто я вызываю у людей доверие, невозможно устоять, — и захлопал ресницами, кокетливо улыбаясь. — Кстати, Чимин, вчера, помнится, мы перешли на «ты». Снова выкаешь, мы ведь не на работе? — Вчера… это другое, но раз уж мы… — Целовались? — закончил фразу Чонгук и потянулся к его лицу, чтобы напомнить, как это было. Но в тот момент его помощник показался на террасе и, попросив прощения, подошел ближе, поэтому он оставил свой маленький каприз на потом. Через минуту, передав Чонгуку сообщение, помощник поклонился, прощаясь, и скрылся из виду. Сегодня их больше никто не побеспокоит, уверил Чонгук. — Ты познакомился с моей семьей, друзьями, а я о тебе совсем ничего не знаю, — все же Чимин расслабился и, опустив формальности, они перешли на «ты», продолжая непринужденный диалог. — Что тут сказать: друзей у меня немного, буквально один и живет он в США. Все остальные хорошие приятели. — Как мы? — Чимин улыбнулся уголком губ и отправил в рот кусочек манго. — Мы с тобой — это другое, — сразу же поправил его Чонгук и, подмигнув, ухмыльнулся, видя, как Чимин, довольный, опустил глаза, молча продолжая жевать. — Мои родители погибли, когда я был ребенком, — Чимин, взглянув на него растерянно, застыл, к такому ответу он не был готов. Совсем недавно он знакомил его со своими родными и удивлялся почему его так восхищало совершенно обычное семейство. Он не ожидал подобного откровения и только сейчас начал понимать, что восхищал его, возможно, сам факт наличия живых родителей. Чимину стало неловко, он с сожалением посмотрел на Чонгука, желая как-то выразить сочувствие, но тот поспешил его успокоить: — Это было давно, так что все нормально, — он мягко улыбнулся, протянул руку, взяв в нее чиминову ладонь, и, слегка сжав ее, отпустил, продолжая рассказывать: — Я рос под присмотром дедушки и дяди, кстати, с последним ты знаком, может помнишь? Конечно Чимин помнил, такой позор легко не забывается. Он неловко улыбнулся и кивнул, отводя стыдливый взгляд. — Дедушка умер несколько лет назад, так что из семьи остались только дядя и брат, — Чимин удивленно поднял брови, услышав, что у Чонгука есть брат. — Не думал, что у тебя кто-то есть, — ранее Чимину казалось, что часто эгоистичное поведение Чонгука объяснялось отсутствием в его семье других детей. Чонгук ему виделся в детстве маленьким разбалованным чеболем, единственным и драгоценным ребенком семьи Чон. А на деле у него был брат, о котором, впрочем, Чон рассказывать не спешил, добавив короткое: «Как-нибудь представлю вас друг другу». Чимин не настаивал, всему свое время, подумал он и задумался о том, что совсем ничего не знал о Чонгуке. Совершенно другой казалась ему жизнь такого человека, как президент Чон. Он полагал, что его окружало множество друзей и огромное семейство. А на деле: маленький круг общения и, как он сказал, хорошие приятели. По его словам — это «правильные» люди, с кем ты ведешь дела, кто может оказать тебе услугу, быть полезным, но для кого и ты в первую очередь являешься «правильным» и услугами платишь взамен. Это все показалось Чимину очень грустным, он и не подозревал, что за чонгуковым амплуа обаятельного весельчака скрывалось в сущности одиночество. То ли повлияла приятная атмосфера волшебного вечера с невероятно красивым золотисто-оранжевым закатом, окрасившим теплыми оттенками морской горизонт, то ли вкусное вино, ненавязчиво опьяняющее, но Чимину захотелось обнять Чонгука. Он не стал долго раздумывать и поднялся с места, встречая его удивленный взгляд. Уже в следующее мгновение Чимин перекинул ногу через его бедра и сел к нему лицом, придвигаясь ближе. Тело Чонгука было горячим, а взгляд моментально приобрел нежное и в то же время хищное выражение, он встретил Чимина объятиями, плотно обвивая руками его талию. — Надеюсь, это не из-за жалости? — ухмыльнулся Чонгук, приближаясь к его лицу. — Потому что я совсем не тот, кого следовало бы жалеть, — он мазнул по пухлым губам своими, чуть сильнее сжав руки за спиной Чимина, почти впечатывая его в себя. Чимин заерзал, будто между ними еще было расстояние, и приоткрыл губы навстречу Чонгуку, позволяя его языку водить по ним. Плотнее прижимаясь, Чимин чувствовал ягодицами чужое возбуждение, и собственное поднималось из глубин тела, разносясь по коже мелкой дрожью сексуального желания. — Я хочу тебя, — оттягивая время, то ли себя дразня сильнее, то ли Чимина, Чонгук прошептал ему на ухо, прикусывая мочку, при этом мучительно плавно подавался бедрами вверх, слыша на это томное придыхание. Чимин и сам хотел не меньше, непроизвольно двигаясь ему навстречу. Ткань джинсов уже ощутимо давила в паху от возбуждения. Ножки кресла скользили по выложенной плитке на полу от страстных переплетений тел, томящихся в исступлении. — Я отнесу тебя в спальню? — снова прошептал Чонгук, на этот раз получив одобрение кивком головы. Чимин зарылся ему в шею и обхватил руками его голову, между пальцами пропуская пряди черных волос. Чонгук поднялся, придерживая его под ягодицами, и слегка подкинул разок, игриво глядя в заволоченные вожделением глаза. Они поцеловались, а потом снова и снова, скрываясь за белыми французскими дверями, ведущими прямо в спальню.***
Чимин открыл глаза. На улице светило солнце, а на часах было около десяти утра. Он лежал боком на огромной кровати, вытянув перед собой руки. Еще одна подушка была пустой, простынь, немного скомканная, за ненадобностью валялась рядом, Чонгука не видно. Внезапная пугающая мысль была мгновенно рассеяна тяжестью ноги на его бедре и только сейчас ставшей ощутимой руки, что обхватывала его живот. А еще Чимин почувствовал жар чонгукова тела, которым тот плотно прижимался к его спине и, судя по всему, не отлипал всю ночь, потому что сейчас Чимин стал ощущать, как затекли конечности. Он осторожно вылез из-под Чонгука, который все еще крепко спал, но от чиминовых движений развернулся и лег на спину, раскидывая руки в стороны. Чимин, отодвинувшись, только теперь осознал, что они спали абсолютно голыми. Он сгреб простынь и аккуратно прикрыл чужое достоинство, стараясь не разбудить его обладателя, а заодно и свое накрыл, ложась набок лицом к Чонгуку, и начал разглядывать его спящего, вспоминая прошедшую ночь. Ему давно не было так хорошо. Чонгук был восхитительно нежен, так бережно обращался с ним, что Чимин в какой-то момент думал, что сорвется и просто накинется на него сам. Чон умел устраивать пытку ласками, и Чимин это явственно ощутил. Они долгое время просто лежали, изучая друг друга, словно это была их первая ночь. Чимин готов поспорить: несмотря на безумное желание, Чонгук сдерживался. Он медлил и, кажется, сам себя изводил, искусной прелюдией мучая Чимина, который кончил еще до проникновения, просто от того, как Чонгук прикасался к нему, как дразнил своим языком его и так изнывающее от сладкой истомы тело. Чонгуку доставляло удовольствие выводить его на новые грани наслаждения. Чимин вспыхнул, вспоминая, что тот делал с ним в ванной. Римминг от Чонгука вообще можно считать законным? Если нет, Чимин готов стать преступником, лишь бы вновь ощутить это низменное, но такое необыкновенное удовольствие. Думая об этом и лежа рядом с Чонгуком, Чимин возбуждался, чувствуя, как член твердеет от одного взгляда на его чуть приоткрытые губы и бугорок под невесомой простыней. Он протянул к все еще дремлющему Чону пальцы и, не прикасаясь к нему, провел по воздуху, ощущая тепло, исходящее от его кожи. Он скользнул ими вдоль линии ребер, талии, спустился к приоткрытому бедру, застыл, борясь с желанием нырнуть рукой под простыню. Немного погодя, так же невесомо провел подушечками пальцев вдоль аккуратной дорожки черных волосков, тянущихся от скрытого тканью паха и почти пропадавших к пупку; покружив над ним, поднялся выше, приближаясь к вздымающейся груди. Он так увлекся своим безобидным занятием, что и не заметил, как Чонгук проснулся и уже какое-то время наблюдал за ним, по-доброму улыбаясь его невинному поведению. — Давно проснулся? — наконец-то и он себя раскрыл, а Чимин, испугавшись от неожиданности, дернул рукой в попытке убрать ее, но не успел. Чонгук схватил за запястье и поднес его ладонь к своим губам, целуя. — Доброе утро, мой мальчик, — любовно произнес он с такой нежностью, что Чимин снова вспыхнул, понимая, что у него встал от этого глубокого и в то же время сладкого голоса. — Доброе утро, — сказал он застенчиво и попытался освободить руку, чтобы прикрыть своего «мальчика», тоже, к слову, проснувшегося. Вот только Чонгук, заметив это, дернул его на себя, вынуждая забраться сверху. — Пак Чимин, — он резко обратился к нему, хотя в голосе звучала тягучая нега, потянул на себя и, словно мурлыкая, прошептал на ухо: — Чем это ты занимался, пока я спал, что твой дружок в полной боевой? — Я ничего не делал, — пойманный в ловушку крепких рук, прижимавших к себе, Чимин попытался приподнять хотя бы заднюю часть своего тела, не сдавая себя с потрохами. — Делал, не отрицай, — Чонгук лыбился, видя, как розовели миленькие ушки, за которые он обожал дразнить Чимина. Он медленно выцеловывал порозовевший краешек, языком задевая внутреннюю сторону уха, и сантиметр за сантиметром приближался к мочке, слегка прикусывая нежную кожу. — Я это хорошо чувствую, а ты? — он перенес руки на ягодицы Чимина и с силой вжал его в себя. Чимин ощущал, как Чонгук возбужден. Уже не борясь с очевидным желанием, он расслабился, ложась всем телом на него, и поцеловал. Чонгук мял его ягодицы, приподнимая бедра навстречу, а он тихонько стонал от сладостного томления. — Привстань, — сказал ему в губы Чон, и он поднялся на коленях, видя, как в ту же секунду тот обхватил их члены ладонью и, прижав друг к другу головки, растер естественную смазку, сделав пару движений вдоль стволов. Чимин простонал, чувствуя приятное касание, и положил рядом свою ладонь, помогая полностью обхватить их возбуждение, отчего в ответ простонал и Чонгук. Не отрывая друг от друга взглядов, они дрочили сомкнутые вместе члены, увеличивая темп рук. А когда белёсые струйки выплеснулись на живот Чонгука, Чимин упал на него сверху, тяжело дыша. Чонгук, удовлетворенно вздыхая, обнял его спину и поцеловал в висок, откидывая голову на подушку. Чувствуя запах своей спермы, слыша биение сердец, они лежали какое-то время неподвижно, лишь изредка чуть сильнее прижимаясь друг к другу, становясь одним целым в это мгновение. — Я люблю тебя, — Чонгук прервал безмятежную тишину, глядя в потолок и нежно гладя спину Чимина. Тот застыл на миг, чуть подбираясь всем телом. Вместо радости он ощутил горечь. Этот момент однажды должен был настать, он всегда знал, но желал избегать его до последнего. Сердце просило об искренности, душа желала единения, а разум кричал о благоразумии. Прежде чем ответить тем же, Чимин должен покончить и на этот раз совершенно точно покончить с другими отношениями. Теперь сомнений не было. Возможно, еще тревожило нежелание причинять боль, но намного хуже, скрывая истинные чувства, давать ложные надежды, подпитывая пустотой чужие искренние ожидания. Только эта мысль больше его не страшила, он наконец освободится от душевного груза и сможет раскрыть свое сердце по-настоящему. Молчать дальше — непозволительная слабость или, как минимум, изощренная жестокость. Чимин приподнялся на локтях и взглянул Чонгуку в глаза, полные теплоты. Тот молча смотрел в ответ и лишь улыбался уголками губ. Чимин облизнул свои, готовясь что-то сказать, и скользнул глазами по красивому лицу. Лицо Чонгука было смуглым и чистым, лишь маленький шрам на щеке свидетельствовал о какой-то старой травме. Его черные широкие брови сейчас были расслаблены и немного подняты вверх у центра, делая лицо мягким и одухотворенным. Чувственные губы его были слегка приоткрыты, и Чимин, засмотревшись на них, снова облизнул свои, чуть наклоняясь, словно магнитом притягиваемый к ним. — Я… — неуверенно начал он, но не успел закончить, как Чонгук перевернул его на спину и, оказавшись сверху, навис над ним. Он сгреб его под себя и негромко произнес: — Все в порядке, не торопись отвечать. Я помучил тебя и упустил много времени, но позволь мне показать, что я серьезен. «Все не так…», — безмолвно ответил Чимин, так и не решившись на признание. Разум взял вверх и позволил ему лишь молча поддаваться сладостным заверениям, душой все еще утопая в неясности, но спасаясь надеждой. Ведь он тоже все это время, не смотря на злость и обиду, хранил ту короткую встречу на Чеджу в сердце. Долгожданное прикосновение чонгуковых губ лишило его мысли осязаемости, и Чимин вновь растворился от наслаждения в головокружительном поцелуе.***
— Сегодня я должен вернуться в Сеул, хотя предпочел бы остаться с тобой до конца твоего отпуска, — сказал Чонгук, глядя на часы, обрамлявшие его запястье. И это была абсолютная правда. Он с удовольствием бы наведался вновь в ресторан его родителей, поболтал бы за выпивкой с его друзьями. Они вели себя просто и душевно, оставляя впечатление действительно хороших людей. А тот факт, что никто не знал, кем на самом деле являлся коллега Чимина, делал их общение непринужденным и помогал по-настоящему расслабиться Чонгуку, отвлекаясь от всех забот, что доставляло ему истинное удовольствие. Он был счастлив и благодарен за это Чимину. — Я пробуду здесь еще пару дней и уже в субботу в шесть вечера прилечу в Сеул, — Чимин зачем-то уточнил время своего прибытия, будто намекая на их скорую встречу. Поняв это, он потупил взгляд, ругая себя за чрезмерность. Они с Чонгуком сидели на террасе, беседуя за поздним завтраком. Через пару часов Чон улетал в Сеул, а Чимин должен был вернуться в дом родителей и провести остаток дня в компании младших братьев, пообещав им поход в кино на какой-то новый боевик и прогулку по развлекательным местам Пусана. — Меня не будет в это время в Сеуле, я пришлю за тобой водителя, — Чонгук воспринял слова Чимина как само собой разумеющееся и хотел отправить за ним своего человека. — Вот как, — с сожалением ответил Пак, отводя разочарованный взгляд, тут же понимая, что снова сглупил. — Нет, я это сказал просто так, — начал он отнекиваться. С одной стороны, ему было до чертиков приятно, что Чонгук проявил заботу, а с другой — он расстроился, что не так скоро увидится с ним вновь. — Я тоже буду скучать по тебе, — будто прочитав его мысли, произнес Чонгук и пристально посмотрел на него, довольный, что угадал, отчего Пак в растерянности еще больше смутился. Ну правда, сколько им еще нужно вместе провести ночей, чтобы этот прелестный парень прекратил краснеть от подобных слов, ухмыляясь, думал Чонгук, любовно глядя на Чимина, который резко увлекся едой, лишь бы не чувствовать неловкость.***
— Так, вроде все, — сказала Сара, почесав затылок, и еще раз окинула взглядом вещи возле машины, — можно ехать! — она посмотрела на Чимина, снова уплывшего по волнам воспоминаний о минувшем отпуске: — Мин, прием! — Сара защелкала пальцами возле его лица. — Да, да, да, погнали, — он играючи подхватил первую попавшуюся коробку с земли и погрузил в багажник. — Эй, влюбленный принц, — рассмеялась девушка, доставая ее обратно, — это мусор, — она взяла коробку и захватила с земли еще пару пакетов. — Вот эти грузи, — головой махнула в сторону сумок и пошла к мусорному баку. Чимин вернулся в субботу вечером, а уже в воскресенье утром, узнав, что Сара наконец переезжает в новую студию, предложил помочь с перевозкой вещей. Ребята решили вместе обустроить новое помещение к открытию, а после наконец-то поболтать. Вернее, Сара с Вонхо испищались узнать подробности пусанских каникул. Пока они с Сарой забирали из старой студии вещи, Вонхо в новой собирал мебель. — Невероятно! — ошеломленно произнесла Сара, выпучив глаза и прикрыв рот ладонью: так она реагировала на рассказ о полете на параплане. — Я бы со страху померла, — уверяла девушка, мотая головой. Они закончили подготовку к открытию студии около часа назад и, устроившись на полу с пивом, соджу и острой курочкой из ближайшей доставки, болтали о последних событиях. — Не думал, что ты боишься высоты, — удивился Вонхо, а Чимин все еще выпадал из разговора, вспоминая последний разговор с Чонгуком. Как и обещал, Чон отправил в аэропорт своего человека, встретившего Чимина и передавшего ему приглашение. Пусан. Несколько дней назад Терраса белого дома с голубой крышей — Еще кое-что, — после недолгой паузы на кофе сказал Чонгук и посмотрел на Чимина. — Теперь я знаком с твоей семьей и рад этому. Правда, твои родители замечательные люди. — Спасибо, — Пак одарил его теплой улыбкой в ответ. — Я, в свою очередь, хочу познакомить тебя с моей семьей, а точнее с дядей и его невестой, — немного погодя сказал Чонгук, а Чимина атаковали вьетнамские флешбэки. Но, собравшись, он, ничего не говоря на это, продолжил с интересом слушать. — Мой дядя владеет ночными клубами в Сеуле и собирается открыть новый. Это, кстати, будет подарком к помолвке. Он хочет сделать официальное предложение госпоже Чо в этот вечер, а я хочу отправиться туда с тобой, — Чонгук выдержал паузу, а Чимин поднял на него вопросительный взгляд. Его это больше шокировало, чем обрадовало. Одно дело проводить время наедине с Чоном, но совсем другое — участвовать с ним в сугубо семейных торжествах, таких как помолвка дяди. Чимину стало не по себе, поскольку он еще не успел разобраться в отношениях с Намджуном и даже не ответил на признание Чона. — Но, Чонгук, это же семейное событие, то есть для близкого круга… — Чимин пытался подобрать правильные слова, но из-за нахлынувших переживаний получалось не очень. — Я хочу сказать, что не совсем уверен, ведь я… — он все еще пытался выразить свою мысль, а Чон, видя сомнения на его лице, поднялся с места и подошел к нему. Он протянул ему ладонь и, как только Чимин встал из-за стола, потянул его на себя, заключая в кольцо рук. — Кто же может быть ближе к тебе, чем я? — сам того не зная, Чонгук добивал своими словами, заставляя сердце Чимина биться чаще. — Точно так же, как и у меня нет никого ближе тебя, Чимин, — его голос звучал серьезно, а зрачки из-за солнца будто светились изнутри, завораживая темно-медовым блеском. Чонгук пригнулся, заглядывая в глаза Чимина, пытаясь угадать, что сейчас творилось в его голове, а у того сейчас шла борьба разума с чувствами. — Чонгук, я хочу сказать тебе кое-что, — судя по всему, чувства в этой борьбе брали верх и Чимин отважился признаться, что еще кое-кому формально был близок, однако… — Скажи мне это после того, как получишь приглашение, — Чонгук остановил его и кивнул помощнику, который за спиной Чимина беззвучно предупредил босса о скором отъезде. — Чтобы ты не чувствовал себя неловко, я представлю тебя как друга с работы, — на этой фразе Чонгук озорно улыбнулся, вспоминая вечер у родителей Чимина, — или коллегу, если хочешь, хотя я предпочел бы сказать как есть, — он вновь не сдержал улыбку, когда увидел напуганный взгляд Чимина. — В любом случае, в клубе будут приглашенные люди из круга дяди, это в основном представители бомонда, шоу-бизнеса, кое-кто из политиков и прочих влиятельных людей. В этот вечер вход будет только по приглашениям, поэтому тебе не стоит волноваться, что ты можешь столкнуться там с кем-то из компании, — Чонгук вопросительно поднял брови, убеждаясь, что Чимин понял его. — Да, хорошо, — тот кивнул в ответ и на прощание был поцелован Чонгуком особенно жадно и пылко, так, словно целовались они в последний раз. Настоящее время Сеул. Новая студия Сары Чимин непроизвольно прикоснулся к губам, вспоминая этот поцелуй, и вновь вернулся к беседе. — Я серьезно! — не унималась Сара. — Мой предел — это потолок клуба, куда я могу забраться на пилоне, но не выше, даже не просите! — грозно потребовала она и потянулась к бутылке с пивом. На этом моменте Чимин заерзал и полез в сумку. — Кстати, насчет клуба… — робко начал он, доставая глянцевую коробочку черного цвета, а ребята с любопытством посмотрели на содержимое его рук. В коробочке лежала золотая фишка с черной выпуклой цифрой девять по середине. — Что это? — удивленно спросили ребята. — Приглашение, — он нажал на циферку, и в тот же миг из ребра фишки выехал золотой кружок, на котором черной гравировкой была нанесена надпись даты и адреса клуба, а снизу название: «Баккара». — Обалдеть, какая тонкая работа, — ребята кинулись разглядывать диковинную вещицу, а Чимин внимательно следил за реакцией Сары, когда она, что-то заметив, задумалась, а после выдала: — Минуточку, но это же тот самый клуб, в котором мы выступаем в эту ночь! — она кончиком ногтя ткнула на указанную в фишке дату и непонимающе вытаращилась на Чимина, а тот с виноватым видом кивнул. — Сара, это приглашение на открытие клуба в качестве гостя… гостя владельца клуба… — начал объяснять Чимин. — Поэтому я хотел поговорить с тобой насчет моего участия в номере, — чем только сильнее вызвал недовольство у девушки. — В смысле? — она медленно переваривала информацию. — То есть хочешь сказать, что ты знаком с владельцем? Но как? А выступление? Ты пойдешь туда как гость? А как же танец? — она все еще не совсем понимала, что происходит, в растерянности глядя то на Вонхо, то на Чимина. — Позволь ему объяснить, — дружелюбно предложил Вонхо и успокаивающе похлопал девушку по руке. — Да, Мин, прошу, объясни, — язвительно передразнивая Вонхо, она сверкнула убийственным взглядом сначала на него, потом на Чимина. Оба парня понимали, почему она так взбудоражена, ведь номер, который они засняли на видео и отправили менеджеру клуба, уже утвержден, а деньги, полученные как аванс, полностью потрачены на новую студию. Если что-то пойдет не так, она может потерять и репутацию, и свою школу. — Дело в том, что владелец клуба — дядя господина Печеньки, и он хочет познакомить нас, понимаешь? Я не могу заявиться туда в откровенном наряде и в макияже, мы уже ранее встречались и, честно говоря, я тогда не лучшим образом зарекомендовал себя… — карты стали потихоньку вскрываться. — Обалдеть, прям знакомство с родителями какое-то, — не удержалась от колкого комментария Сара. — Я, конечно, подозревала, что тот парень с горшком не так прост, но чтобы настолько, и что значит «хочет познакомить»? — подозрительно спросила девушка и взяла в рот кусочек курицы, чтобы хоть чем-то его занять и не перебивать больше Чимина. — Как вы знаете, Печенька приезжал ко мне в Пусан, и я, — Чимин поджал губы, многозначительно посмотрев на Сару, — последовал твоему совету и попробовал. Сара моментально изменилась в лице, все-таки она была чертовски романтичной натурой, и рассказы о лямурных делах Чимина очень увлекали ее. Однако удивление эта новость вызвала только у нее, поэтому она с подозрением взглянула на Вонхо и, тряся перед его носом куриной ножкой, недоверчиво спросила: — Ты знал, верно? — с прищуром посмотрела ему в глаза, а он как всегда обворожительно улыбнулся и пожал плечами. — Я рассказал ему вчера, попросив выступить вместо меня, — Чимин поспешил все объяснить, а Сара оценивающе посмотрела на Вонхо, прикидывая, что этот вариант совсем не плох, а напротив, даже очень хорош. — И что он ответил? — она, игнорируя присутствие Вонхо, снова обратилась к Чимину, как к зачинщику этой авантюры. — Я согласился, — вмешался Вонхо, снова возвращая к себе ее внимание. — К тому же, я танцую в одном из клубов того же владельца, поэтому проблем с заменой не возникнет. — Да, но костюмы? Мы ведь шили все на Чимина, а ты же ходячая груда мышц… — сетовала девушка, показывая руками фигуры парней, чем вызвала недовольную усмешку у Пака, который по ее меркам равнялся одному пальцу — мизинцу. — На этот счет не волнуйся, — успокоил ее Вонхо. — Я ведь говорил, что сам создаю свои костюмы, так что придумаем что-нибудь, в конце концов время же еще есть, а танец я видел, так что выучу его за пару репетиций. — Да? Что ж, хорошо, — все еще сердито, но уже спокойнее сказала Сара. — Если ты будешь участвовать, то можем усложнить номер, добавить в него какие-нибудь фишки, так-так, — она уже стала фантазировать на тему выступления, понимая, что ее желание поработать вместе с Вонхо на одной сцене вот так внезапно стало реальностью. — Так, погоди, а что же Медведь? — безмятежную беседу после улаживания вопроса про клуб на этот раз нарушила Сара. — С ним ты покончил? — Он еще не вернулся, поэтому поговорю с ним позже… — ответил Чимин и резко сменил тему, что совершенно гармонично поддержали друзья. Никто не хотел перемалывать стекло в такой приятный во всех отношениях вечер. Чимин же надеялся, что предстоящий разговор пройдет без лишней драмы, и Ким, как взрослый и опытный мужчина, поймет его и воспримет все спокойно. Он прекрасно помнил его слова о нежелании кому-либо уступать, но на этот раз Чимин сам так решил и морально готовился к непростому для себя диалогу. Он был рад, что Намджун еще далеко, ведь когда этот человек находился рядом, в нем всегда возникали сомнения. Но это было раньше, когда Чонгук казался далеким и забытым, а теперь все изменилось, и уже эта мысль заставляла Чимина глуповато улыбаться и скучать по нему, вспоминая их близость.***
Окончание отпуска не означало прекращение сюрпризов. В первый же рабочий день Чимин заметил странные изменения в настроении отдела. Все сидели особенно тихо, как только светловолосый заместитель переступил порог офиса. Даже начальник Со отказал себе в любимой привычке отвесить молодому заму парочку не очень-то остроумных шуточек. По возвращении из отпуска Чимина ждали новости. Как оказалось, Ли Миён, секретаря президента Чона, вскоре после его недавнего возвращения в Сеул уволили по его же личному приказу. Точных причин никто не знал, но сразу после столь неожиданного увольнения по компании разлетелись слухи, что всему виной стала ее некомпетентность и нарушение корпоративной этики. Иными словами: ее уволили за неумение держать язык за зубами. Чимина эта новость шокировала. Он знал, что Ли сплетница и сборщица всех слухов компании, но чтобы уволить за это, ему бы в голову такое не пришло. Да и в любой компании кулуарные обсуждения — привычное дело. Что же произошло сейчас? — Простите, заместитель Пак, — одна из стажерок несмело обратилась к нему, а другие девушки застыли в ожидании, сидя на своих местах и наблюдая за коллегой. — С возвращением из отпуска. Это вам, — она поклонилась и поставила ему на стол любимый кофе, с которым он частенько появлялся с утра в офисе, а также ароматный круассан с белым ванильным кремом из фирменной кондитерской недалеко отсюда. Он изумленно взглянул на девушку, которая была заметно смущена и мялась в ожидании его реакции. — Благодарю, — Чимин присмотрелся к маленькой табличке с именем на ее блузке и с улыбкой добавил: — Сонён, — девушка мгновенно расплылась в ответной улыбке и, очевидно, была польщена, что заместитель помнил ее имя. Она снова замялась, будто бы раздумывала говорить еще что-то или нет. Он сжалился над молоденькой стажеркой и спросил сам: — Вы что-то хотите сказать? Она будто только этого и ждала, сразу чуть ближе склонившись и шепотом говоря: — Насчет слухов, заместитель Пак, мы никогда не верили секретарю Ли. По правде говоря, ее наглость не знала границ, так бессовестно клеветать на вас… «Любопытно» — Ли клеветала на него? Чимин задумался. Неужели именно это имел в виду Чонгук, когда говорил о серьезности своих намерений: увольнение любого, кто заденет заместителя Пака? Чимин помотал головой, уверенный, что это совпадение, и поманил пальцем стажерку к себе. Она наклонилась ближе, а он негромко произнес ей на ухо так, чтобы никто кроме нее не слышал: — А подробнее? — девушка встрепенулась, чувствуя свою полезность в глазах заместителя, и сразу же ответила. — Она часто заглядывала к нам в отдел и интересовалась вами. Мол, с кем вы разговариваете, чем интересуетесь. А как-то раз вообще заявила, что у вас роман с президентом компании и вы гей, — быстро все выложив Паку, она от последней фразы, сказанной больше от необдуманности, нежели необходимости, прикрыла рот и отпрянула, выпучив ошеломленные глаза на Пака. — Ой. Чимин, конечно, был еще больше шокирован. Он подозревал, что подобное могло случиться, но чтобы прямо у него под носом, в его отделе ходили такие слухи, немыслимо. Теперь ему многое стало ясно, особенно то, что касалось беспардонного поведения начальника Со, к слову, так и сидевшему ниже травы тише воды в своем закутке. Ведь он частенько водился с секретарем Ли. Пак неоднократно становился свидетелем их совместных кофе-брейков. Однажды Чимин признался Чону, что боялся сплетен в компании, что из них двоих пострадал бы именно он. Сомнений не было: Чонгук это сделал ради него. От этой мысли сердце Чимина наполнилось необычайным чувством безопасности. Конечно он понимал, что все еще мог заблуждаться, но мысль об обратном согревала ему душу. Он впервые в жизни почувствовал себя не одиноким отщепенцем в коллективе, вынужденным скрываться, а человеком с правом на личную жизнь и тайну этой личной жизни, по крайней мере проявление по отношению к себе тактичности и уважения. Эта мысль вселила в него уверенность, и если бы раньше он предпочел отшутиться или свести на нет неудобный разговор, то теперь намерен был поставить на место попытку зарождения новых сплетен, даже если для этого он немного воспользуется ситуацией и влиянием президента компании. — А если и так? — негромко, но твердо спросил он у девушки, с непониманием глядевшей на него. — Что? — она вновь склонилась, чтобы лучше расслышать. — А если роман, то разве это должно вас волновать больше, чем ваша работа в этой компании? — холодным тоном он отчеканил каждое слово, пронзительно глядя в глаза шокированной стажерке. — А? — все еще не осознавая ситуации, ее лицо приобрело глуповатое выражение. — Ага, — сурово. — Простите меня, заместитель Пак, я не должна была… — девушка торопливо начала оправдываться, сто раз пожалев о своей болтливости. Чимин вновь поманил ее пальцем. — Вы далеко пойдете, Сонён, если научитесь на чужом примере держать язык за зубами, иначе повторите судьбу секретаря Ли. А если так случится, в вашем резюме появятся очень неблагозвучные рекомендации. Наконец в ее глазах проблеснуло понимание услышанных слов. Она выпрямилась, серьезно взглянув на Пака, поклонилась, и сказала лишь: — Благодарю. Я вернусь к работе, с вашего позволения. «Давно пора было показать кто тут папочка» — задиристо отметил про себя Пак и оценивающе оглянул офис. Даже те, кто в эту минуту наблюдал за ним, в мгновение ока уставились в компьютеры и приступили к работе, в том числе начальник Со. «Вот же, перетирали мне кости все это время, а теперь даже дышать ровно боятся». Чимин на волне этой забавной оды послушанию и покорности решил добить весь отдел вместе с Кёнвоном до конца и предложил: — Кстати, начальник Со, как насчет после работы собраться всем вместе и посидеть где-нибудь. Говорят, тут недалеко отличный караоке-бар, — а добить тем, что слухи о том караоке баре ходили пикантные и славился он владельцем-геем. Все изумленно подняли головы, а начальник Со, подбирая слова, таращился на него какое-то время. Все же Кёнвон чувствовал давление, однако ему ничего не оставалось, как поддержать молодого заместителя, придерживая свои стариковские подколы при себе. Он был завсегдатаем у секретаря Ли и, поддавшись ее рассказам, пренебрежительно все это время относился к Чимину, но теперь понял, что не только на словах, но и на деле связываться с ним не стоило. Поэтому, сменив страх на радость, он тот час согласился на предложение Пака: — Конечно! Народ, сегодня после работы идем в бар, отметим возвращение из отпуска нашего уважаемого заместителя Пака. — Да! — несмотря на понедельник, все конечно же с энтузиазмом поддержали перспективу корпоративной пьянки. «Так-то лучше», — и точка.***
«Не нужно было ради меня заходить так далеко…» — на самом деле Чимину было жаль секретаря Ли, несмотря на утреннее представление в отделе, его совсем не радовало, что человек лишился работы. Тем более теперь, когда Чонгук сам подтвердил догадки Пака. Они уже около часа переписывались по телефону. Однажды Чонгук лично стал свидетелем трепа секретаря Ли, но оставил этот случай без внимания. А когда понял, что для Чимина это может стать проблемой, он приказал своему помощнику приглядывать за Миён. Ли, неоднократно становившаяся свидетелем двусмысленных сцен с участием Пака и президента, действительно зашла слишком далеко. Когда Чонгуку стало известно о прошлом Пака, связанном со слухами и травлей, он не пожелал терпеть подобное поведение своего секретаря. Поэтому, вернувшись из Пусана, первым делом приказал ее уволить. Хотя обошелся с ней довольно гуманно, разрешив уйти по собственному желанию. Чимина этот факт обрадовал, все же у его Печеньки было доброе сердце. «А может я просто хотел произвести на тебя хорошее впечатление?» — ответил на это Чон, выставляя заигрывающие смайлики в конце предложения. Он находился в деловой поездке и сетовал на то, как ему не хватало сладких пухлых губ, а Чимин, волнительно облизывая те самые сладкие пухлые губы, отправлял на это смущенные смайлики. Милота да и только, переглядываясь, отмечали Вонхо и Сара, в очередной раз прогоняя хореографию для Баккары. Чимин тем временем сидел у зеркала и отвечал за видеосъемку этого процесса. Вернее, отвечал он Чонгуку, не в силах оторваться от переписки. «Я же говорил, что со мной тебе нечего бояться» — Чонгук поставил три колобка в черных очках, тем самым пытаясь показать крутость своего заявления. «А еще ты говорил, что я и сам прекрасно справляюсь со всеми трудностями…» — парировал Пак, ставя задумчивые смайлы. «Пак Чимин» — одной строчкой. «Что?» — с удивленным смайлом. «А я не справляюсь…» — без смайла. «С чем?» — три колобка с вопросом. «Без тебя» — без смайла. Чимин ненадолго завис, растерянно таращась в экран. Пока он думал, что ответить на это, от Чонгука пришло новое сообщение с плачущим смайликом, рыдающим, а в конце смайликом, окруженным морем из слез. Чимин прыснул в кулак и, падая на пол, расплылся в блаженной ухмылочке, поднимая телефон над собой, теперь уже явно забив на видеосъемку. Он и не заметил, как Сара с Вонхо вышли из студии, чтобы купить в ближайшем магазине какой-нибудь перекус. Милая переписка с Чонгуком продолжалась еще какое-то время, партия Вонхо благополучно была разучена, а обновлённые костюмы для номера окончательно готовы. Жизнь, кажется, становилась безупречной. Ситуация с Ли утихла. Работа в отделе Пака перешла в обычный режим, за исключением некоторых деталей. Начальник Со стал более учтив со своим замом и начал казаться вполне сносным стариком, а у сотрудников напрочь пропало желание обсуждать не касающиеся работы дела, по крайней мере, в офисе. В любом случае, атмосфера с уходом Ли намного улучшилась не только в отделе Пака, но и в компании в целом. Вот правильно говорят: «одна паршивая овца…». Нового секретаря у президента еще не появилось, и он, шутя, а может и всерьез, предлагал Чимину занять эту должность, воображая, как секретарь Пак лично приносил бы ему кофе. На это он по-доброму, но все же был послан тем самым воображаемым секретарём. Близились выходные и открытие клуба, а Чимин все это время находился в состоянии приятного трепета. Удручало лишь одно: неизбежный разговор с Намджуном, который уже скоро должен был вернуться из США. К слову, о последнем. Он внезапно перестал писать, что, в общем-то, для Чимина оказалось облегчением. Он и сам не мог понять, как так быстро отдалился от Намджуна, отвык от него, словно посторонними они были. Но даже так ему сейчас было бы непросто подобрать слова и объясниться с ним. Все же Джун не был таковым и не заслуживал плохого к себе отношения. Чимин впервые задумался кем же был для него Ким. Любовник или близкий друг? Кем бы он ни был, Чимин чувствовал, что предал его. От этой мысли ломало, становилось некомфортно, точно не он, а его намеревались отвергнуть. Если бы можно было оставить все как есть и просто исчезнуть из его жизни, Чимину было бы легче и лучше, как бы цинично это не звучало. Сейчас он меньше всего хотел бы с ним разговаривать по душам, зная к чему их диалог в итоге приведет. И отвечать непринужденными фразами человеку, с которым предстояло порвать было бы тягостно, а притворяться больше не было сил.***
— Точно хорошо? — Сара крутилась перед зеркалом в руках с телефоном, по видеозвонку показывая Чимину свой наряд. Вонхо внес новые детали в костюмы, и это было превосходно с ее слов, но волнение все равно брало верх. Поэтому перед приходом остальных ребят и отъездом в клуб она хотела в последний раз узнать мнение Чимина. — Ты выглядишь великолепно. Костюмы потрясающие, даже не сомневаюсь, что ваш номер сразит всю публику наповал! — с полной уверенностью заявил Пак, глядя на переживавшую подругу в экране смартфона. — Ху-ху-ху, — собравшись в кучу, Сара несколько раз выдохнула и, неестественно широко улыбнувшись Чимину, поблагодарила его за поддержку и пожелала удачи с господином Печенькой. Она действительно выглядела потрясающе: с макияжем «смоки айс» ее глаза необычно зелено-медового цвета завораживали необыкновенной красотой; строгий костюм еще сильнее подчеркивал женственность девушки, а корсет под ним, после проработки Вонхо, придавал сногсшибательную сексуальность. Как бы Чимину самому не хотелось примерить все это, он не мог себе больше позволить шокировать дядю Чонгука. Поэтому оставил образы друзьям, а для знакомства с «родителями» подготовил классический наряд, подходящий для подобных мероприятий. Это был элегантный костюм-двойка глубокого черного цвета с приталенным пиджаком с заостренными шелковыми лацканами и прямыми брюками. Под пиджак Чимин надел классическую шелковую сорочку белого цвета, черный галстук, а на видневшиеся из-под рукавов манжеты — лаконичные золотые запонки. Из обуви он предпочел классические лакированные туфли на шнурках. Свои белокурые волосы он зачесал назад, слегка зафиксировав стайлингом. Оглядев себя еще раз в зеркале, он положил в карманы брюк телефон, фишку-приглашение и вышел из дома. Внизу его ожидало такси.***
Чонгук намеренно в разговорах с Паком не возвращался к теме клуба. Он не хотел давить или вынуждать его, прекрасно понимая, что этот шаг для Чимина будет таким же важным, как и для него самого. Однако в глубине души его охватывала тревога: а что, если он не придет; что, если найдет очередную отговорку? Он чувствовал себя словно жених перед свадьбой. Наверняка именно так себя и чувствовали женихи, уверен был он. Чонгук уже приехал в «Баккару» и поднялся в особую зону на третьем этаже под названием «Стеклянная комната». Это балкон в виде парящего островка, огороженного двойным затемнённым стеклом. Отсюда открывался вид на весь клуб, в то же время сюда вел отдельный вход и лифт. Внизу, где разворачивалось основное действо и бесконечным фонтаном лилось шампанское, уже собирались гости. Клуб внутри представлял собой огромное круглое помещение в виде гигантской рулетки. По бокам, прилегая к стенам, спиралью поднимались лестницы, оборудованные безопасным ограждением, на каждой из которых было пространство для желающих наблюдать за происходящим на сцене с высоты. На каждом уровне — всего их было три — находились выходы в обособленные зоны: для желающих уединиться в отдельных лаундж-комнатах, как правило такие были рассчитаны для деловых и увеселительных встреч, частенько проходивших за стенами клубов; а также для проведения частных вечеринок. Следующий уровень был для вип-клиентов. И наконец последний являлся тем самым стеклянным островом, в котором находился Чонгук. Это место предназначалось для личных целей хозяев клуба и как президентские номера в отелях: для особых гостей и случаев. В центре на первом этаже была оборудована круглая подвижная сцена с подъёмными пилонами, уходящими в потолок. На середине сцены возвышался позолоченный фонтан в виде турели, как на игровом столе-рулетке. Особенностью сцены была утопающая конструкция фонтана, установленная с целью освобождения пространства для развлекательной программы. Частенько в клубах Чхве выступали звезды джаза, знаменитые танцовщики, популярные зарубежные артисты бывали его почетными гостями, поэтому просторная сцена являлась неотъемлемой частью клуба. Полы, стены и интерьер были выполнены преимущественно в бордовых, золотых, зеленых и черных тонах. Такие цвета обычно использовались для сукна игрового стола и барабана рулетки. На первом этаже по залу были разбросаны игорные столы, за которыми гостям предлагалось сыграть в рулетку и попытать свою удачу. Но из-за ряда ограничений на азартные игры в Южной Корее эти рулетки не являлись полноценными игорными единицами, а служили лишь атрибутами для поддержания атмосферы клуба в стиле казино. Однако оборот азартных игр в нем строго был запрещен, а ставки гости могли сделать лишь на выпивку, которую, впрочем, сполна покрывало их нахождение в клубе. Снаружи «Баккара» выглядел лаконично, как и другие клубы Чхве. Полукруглое внутри, внешне здание, переливающееся умеренным мерцанием, являло собой огромный черный квадрат по типу игральной кости, стоящей на одном из своих углов, где кружки, означающие цифры, блестели белыми огнями. На фасаде здания висела огромная сверкающая вывеска красного цвета с названием клуба. Госпожа Чо, невеста Чхве, проработала крупье более двадцати лет, начав свою карьеру в казино на побегушках еще в юном возрасте. Чхве наотрез отказал ей в возможности вернуться за игорный стол, умоляя оставить это занятие, где толпы мужчин крутились бы вокруг его сокровища, к тому же он мечтал завести детей с будущей супругой, поэтому стремился обеспечить для этого все условия. Но и запереть любимую женщину дома не желал, поэтому намеревался предложить нечто большее, а именно: свое дело, и подготовил для Аран клуб по мотивам казино. Название клуба тоже было выбрано не случайно. «Баккара» — это карточная игра, цель в которой — набрать комбинацию карт с общим числом очков, равным девяти или наиболее близким к этой цифре. Именно за игрой в баккару когда-то впервые обратил внимание на Аран Минсик и уже больше ни о ком не мог думать. Все эти детали стали ключевыми при выборе темы казино как концепции клуба, а название стало маленькой интимной деталью, известной только им двоим. В этом был весь Минсик — умение совмещать полезное с приятным, или как обрести семью и расширить бизнес: пособие для чайников.***
Подъехав к «Баккаре», Чимин был поражен не меньше того, когда впервые увидел «Дионис». Чем-то оба клуба были схожи. Оно и понятно, отметил Пак, выходя из такси, ведь владелец, как уже стало известно, один. Чимин выглядел как звезда на красной ковровой дорожке, буквально выложенной ко входу клуба для встречи гостей. Чего он точно не ожидал, так это присутствия репортеров, то и дело ослеплявших вспышками. — Молодой человек! — кто-то прокричал ему вслед, пока он пытался незамеченным пройти ко входу, прячась за позирующих актрис и актеров, которых, кстати говоря, он видел в кино и сериалах. Публика поистине была невероятной, столько знаменитостей в одном месте Чимин еще никогда не видел. Хотя он в принципе вблизи ни одной знаменитости никогда не видел. Проплывая, как ручей, между гостями, он то и дело прикрывался ими. Но будучи одетым не хуже тех самых звезд и обладая яркой внешностью, он, конечно же, заинтересовал фотографов. — Сюда! Молодой человек! Как ваше имя? — снова крикнули ему вслед, а он, закрывая лицо рукавом, спешно покидал красную дорожку. — Господин Пак, — послышался знакомый голос, — позвольте я вас провожу внутрь, — это был уже известный ему помощник Чонгука, которого Чимин встречал на вилле в Пусане. Он облегченно выдохнул и, закрытый широкоплечим парнем от назойливой прессы, скрылся в клубе. Внутри приятным звучанием играл джаз-хаус, который на островке диджейского пространства в виде подброшенных игральных костей, мастерски сводил красивый парень, одетый в элегантный костюм с бабочкой. Приглушенный тёплый свет в помещении оттенялся яркими направленными лучами над игорными столами, вокруг которых ради веселья уже собрались небольшие компании. В самом центре огромного зала сиял золотой фонтан, сверкавший, словно кристаллами, каплями воды в подсветке сцены. Вокруг сновали красивые нарядные гости, мужчины сплошь в смокингах, женщины в вечерних платьях. По всему залу на столах возвышались пирамиды из бокалов, наполненных дорогим шампанским. Официанты с подносами незаметной тенью следовали между гостями, ненавязчиво предлагая закуски и виртуозно меняя в их руках пустые бокалы. Здесь веяло размахом и роскошью, словно в сцене из старого кино, где антураж и публика создавали правильную атмосферу, а вскоре должны были появиться главные герои. А ещё Чимину пришла забавная мысль, что все это было похоже на гангстерскую вечеринку, хотя знал бы он о прошлом господина Чхве, мысль эта ему уже не казалась бы такой забавной. Он не спеша прошелся по залу, желая осмотреться. В самом же деле он просто нервничал. Так странно: он пришел, он здесь, а смелости об этом сказать Чонгуку еще не набрался. Вскоре симпатичный молодой человек привлек к себе внимание. К нему подплыл экстравагантный мужчина в причудливых салатовых очках круглой формы и цвета фуксии классическом костюме, пожалуй, он единственный во всем зале, кто так сильно выделялся на фоне строгих смокингов. Чимин от неожиданности чуть не отпрянул от яркого мужчины, но тот приветливо протянул ему руку и сразу завел непринужденную беседу. Он оказался директором одного из музыкальных агентств, все хвастался новым женским проектом, занимавшим лидирующую позицию в чартах уже не первую неделю. Между делом поинтересовался не являлся ли Чимин моделью или, может, состоял в актерском агентстве. Немного погодя к ним подошла компания из двух актеров и прославившегося совсем недавно своей полнометражной работой режиссера в сопровождении молодой актрисы. Новый знакомый Чимина представил его как своего приятеля, и они неторопливо продолжили вместе беседу. Пак удивлялся, как на подобных мероприятиях стирались границы между людьми, и те, кто казались недосягаемыми, находились всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Так он думал, мысленно пуская слюни на любимого актера, стоявшего буквально через одного человека от него. Влюбленный фанат внутри него требовал как минимум фоточки на память, но тем и отличался нынешний вечер, что здесь это было неуместно. Сегодня все эти знаменитые люди могли расслабиться и отвлечься от работы, побыв простыми гостями, и не волноваться, что из-за угла на них выпрыгнет несдержанный фанат. Однако высокий мужчина заметил неприкрытый восторг молодого человека и, улыбнувшись, отвел его в сторону. Гон Ю был невероятно красивым мужчиной и потрясающим актером, а еще оказался намного выше, чем казалось Чимину по его фильмам, кажется, даже выше Чонгука. Хотя разве это сейчас имело значение? Чимин ненадолго позволил себе забыть истинную причину своего здесь нахождения и побеседовать с любимой звездой. Ю оказался прост в общении и очаровывал своей фирменной улыбкой. Чимин даже признался, что является его фанатом уже много лет, на что ему в итоге предложили сделать селфи. После недолгой, но запоминающейся, наверно, на всю жизнь, беседы с господином Гоном, Чимин отошел в сторонку и, не веря своему фанатскому счастью, разглядывал ценное фото в телефоне, придурковато-счастливо улыбаясь. — Чимин, — послышался очень знакомый голос, и он поднял голову, увидев перед собой ту самую причину своего здесь нахождения. «А, ой…» — опомнился он и улыбнулся Чонгуку.***
— А вот и мой дорогой племянник! — раздался счастливым баритоном голос Минсика, он появился в стеклянной комнате с госпожой Чо и сиял от радости. Аран выглядела великолепно, ее кожа словно светилась изнутри. Натуральный макияж с элегантными стрелками подчеркивал безупречное лицо красивой женщины, а высокий стройный стан изящно украшало серебристое платье в пол на тонких лямках. Минсик, кажется, сбросивший вес и подкачавшийся, выглядел превосходно для своих пятидесяти с хвостиком. На нем был черный костюм тройка в вертикальную винную полоску, а в нагрудном кармане бордовый цветок. Они с Аран напоминали те самые пары из старых фильмов про мафию. Сам Чонгук предпочел черный классический смокинг с черной рубашкой и галстуком, а волосы его были поделены на две неравные половины и уложены назад. — Дядя, госпожа Чо, — Чонгук поприветствовал их нежными объятиями. — Чонгук, вы можете звать меня Аран, — предложила женщина, одарив его обаятельной улыбкой. — Конечно, скоро моя дорогая Аран станет моей женой и твоей тетей, милый мой мальчик, — довольный Минсик, приобняв Чонгука, энергично затряс его, прижимая за плечи. — Ну, как тебе клуб? — нетерпеливо спросил он. — Потрясающе, дядя, — без сомнений ответил Чонгук, действительно впечатленный его размахом. — Для моей львицы самое лучшее, — с гордостью подметил Минсик, называя ее так из-за знака зодиака госпожи Чо. — Скоро эта невероятная женщина станет моей! — он продолжал ликовать, а Аран, немного смущаясь, но уже привыкнув к подобному поведению своего жениха, только мило улыбалась, на что Чонгук искренне любовался такой непохожей, но влюбленной парой. — Сегодня я объявлю об этом официально! — Минсик взял бокалы с шампанским с подноса подошедшего официанта для племянника, невесты и себя и предложил выпить за это счастливое событие. Позже они поговорили о делах, Минсик между делом посетовал, что не все, кого он желал увидеть сегодня, смогли явиться, намекая на присланные роскошные букеты цветов, заполнявшие комнату. — А кстати, где же тот парень? — спросил Минсик о Чимине, и они с Аран вопросительно взглянули на Чонгука, которому в этот момент что-то говорил помощник. Лицо Чонгука моментально украсила удовлетворенная улыбка, и его близкие сразу все поняли. — Кажется, скоро узнаем, — загадочно сказала Аран и приобняла Минсика, на что тот заговорщически ей улыбнулся. — Кажется так, — засиял Чонгук и добавил перед уходом: — Только прошу, дядя, не смущай его, договорились? — Минсик ничего не ответил, но все понял и лишь подмигнул племяннику, вновь утопая в глазах любимой. Они вдвоем с Аран остались наверху, а Чонгук поспешил вниз, где по словам помощника уже находился Чимин. Пак выглядел шикарно, первое, о чем подумал Чонгук, увидев его рядом с разодетым в розовое мужчиной. Чимин приветливо, но сдержанно улыбался незнакомцу, о чем-то беседуя с ним, а Чонгук любовался им издалека, окидывая восхищенным взглядом его стройный силуэт с ног до головы. Идеально подобранный костюм на идеальном теле. Чонгук прикусил губу. Кажется, у него появился фетиш на такого Чимина. Его уложенные назад волосы вообще запрещенный прием: открытый высокий лоб, аккуратные, словно кукольные, брови и глаза необычной продолговатой формы, при улыбке которые лучились неподдельной радостью, завораживая Чонгука. Он был слишком привлекателен, настолько, что уже стоял с каким-то высоким типом и обольстительно ему улыбался, светясь от счастья. «Какого дьявола ты вытворяешь?» — вспыхнул от ревности Чонгук. — «Мне бы так радовался…» — недовольно пыхтел он про себя, натянуто улыбаясь мимо проходящим гостям, приветствовавшим его. Наконец мужчина повернулся к нему лицом, и он узнал в нем знаменитого актера. Тот прошел мимо, добродушно кивнув головой, а Чонгук лишь оскалился в подобии улыбки и фыркнул, направляясь к Чимину, стоявшему и чему-то с глупейшим видом улыбавшемуся в телефоне. — Чимин, — нетерпеливо произнес он, замечая на экране селфи с актером. Пак поднял голову и, увидев, Чонгука улыбнулся ему. — Привет, — он сразу же убрал телефон в карман и окинул взглядом Чона, который, кстати, тоже стал его фетишем в этом элегантном образе. — Выглядишь превосходно, — Чонгук не скрывал своего восхищения. — И ты потрясающе выглядишь, — они как зачарованные стояли друг напротив друга, пока Чонгук не опомнился. Он жестом пригласил Чимина пройти за ним и повел к лифту. Оставшись наедине за закрытыми дверями, он навис над Паком, сокращая между ними расстояние до минимума. — Не успел появиться здесь, как нашел какого-то левого парня? — шутливым, но покровительственным тоном сказал Чонгук, глядя в его глаза, которые моментально засияли, а с губ слетел смешок. — Это же Гон Ю! Гон Ю, понимаешь? Он ведь тоже из Пусана, — удивленно поправил его Чимин. — Я был его фанатом еще в школе. — Тебе лучше остановиться, — обнимая за талию и с силой притягивая к себе, сказал Чон, а Чимин от неожиданности охнул, упираясь руками в его грудь. В этот момент лифт пиликнул и двери раскрылись, а двое красивых мужчин направились к стеклянной комнате. — Дядя, Аран, наконец могу представить вам Пак Чимина, — он хотел добавить «моего спутника», но, чтобы не смущать Чимина, решил повременить с этим, ведь он не предупреждал его, что дядя с госпожой Чо уже в курсе их отношений. По крайней мере отношения Чонгука к Чимину точно. — Моего коллегу и друга. — А-а-а, — улыбнулся Минсик, — я очень рад снова с вами встретиться, господин Пак, ведь мы уже виделись ранее, — он не упустил момента немного смутить миловидного паренька, сейчас думая, что точно видел его намного раньше того инцидента. Аран следом протянула руку и поприветствовала Чимина. — Чонгук много хорошего рассказывал о вас, — мягко сказала она и жестом попросила официанта принести шампанское. Тот в ту же минуту оказался рядом с ними, и уже все четверо выпили за знакомство. Минсик поинтересовался, что думает Пак о клубе. Хотя и так было очевидно, что не только Чимин, но и все гости были впечатлены. Они быстро нашли общий язык, господин Чхве, не смотря на статус и возраст, был открытым и веселым человеком и довольно прост в общении. Пак, невзирая на прошлый постыдный опыт, ощущал себя в компании этих людей комфортно, хотя и скрывал некоторое волнение. А еще он улавливал общие черты характера между дядей и Чонгуком, начиная понимать, в кого Чон такой пошел. — Госпожа Чо, господин Чхве, — вспомнив о своем подарке для виновников торжества, Чимин обратился к ним, скромно доставая из внутреннего кармана пиджака конверт, чем поначалу вызвал недоумение на их лицах, даже Чонгук непонимающе посмотрел на него. — Что это, молодой человек? — внезапно отеческим тоном спросил Минсик, плохо скрывая свое любопытство с примесью изумления. — Это… — Чимин подбирал слова, очевидно волнуясь. Эта ситуация до чертиков смущала. Хотя он репетировал свою речь дома перед зеркалом, все равно нервничал. Сложно подобрать подарок людям, которые дарят и которым дарят клубы, но прийти с пустыми руками тоже не мог. В корейском обществе в подобных случаях считалось хорошим тоном преподносить подарки и проигнорировать добрую традицию Чимин не мог, не взирая на то, что боялся показаться смешным и нелепым. Тем более ему самому хотелось выразить уважение близким Чонгука, поэтому он собрался с духом и продолжил. — Сегодня ваша помолвка, мне об этом стало известно от Чонгука. Позвольте поздравить вас с этим счастливым событием, и примите это в качестве подарка, — он протянул конверт. — О! — непонятно то ли от удивления, то ли от восторга произнес Минсик, оглядываясь на пораженную Аран. Она сама была из простой семьи и могла понять, что сейчас испытывал Пак. Однако ее душа была спокойна, ведь она прекрасно знала своего жениха, который, имея деньги и статус, не страдал высокомерием. Он с благодарностью принял подарок и с нетерпением открыл его, доставая два билета. — Тур для влюбленных, — прочитал он вслух. — Тур для влюбленных? — переспросил Чонгук, по-доброму усмехнувшись, глядя на Чимина. — Да! — утвердительно кивнул Чхве и начал читать с обратной стороны маршрут этого тура. — Дорогая, ты только глянь, здесь собраны все места для парочек в Сеуле. Всегда хотел повесить замочек, Аран, любимая, мы же оставим на горе Намсан замочек нашей любви? — Конечно, дорогой, это так романтично, — согласилась она, улыбнувшись Чимину, мягко произнеся ему: — Спасибо. — А еще я всегда хотел попробовать парную одежду, смотри сюда входит посещение парных магазинов. Я и не знал, что в Сеуле есть тоннель влюбленных, — Минсик еще какое-то время с довольным видом читал длинный список тура, а Чимин мысленно благодарил Сару, которая после их долгих ломаний головы вспомнила о подобной услуге. Оказалось, этот тур являлся популярным и обязательным ритуалом среди корейских пар, тем более собиравшихся связать себя узами брака. — Благодарю, Чимини, — внезапно ласково обратился к нему Минсик и обнял его. — Благодаря тебе я воплощу свою юношескую мечту, — он оглянулся к Аран и, взяв ее за руку, добавил: — Всегда хотел провернуть подобное со своей девушкой. На этой душевной ноте все четверо подняли бокалы. Вечер был в самом разгаре. Минсик и Аран принимали поздравления после недавнего объявления о помолвке. Сцену подготавливали к выступлению приглашенных артистов, среди которых была Сара с ребятами. Чимин с бокалом шампанского в руке стоял у стеклянной стены, задумчиво наблюдая за гостями внизу, а Чонгук, не отрывая от него влюбленного взгляда, окончив очередной разговор, наконец подошел к нему. Он обнял его со спины, обхватывая руками на поясе, и прошептал на ухо: — Я тоже хочу отправиться с тобой в тур для влюбленных, — он незаметно для всех мазнул губами по его мочке, довольно ухмыляясь тому, как Пак прижался головой к плечу, чтобы закрыть свое чувствительное место. Хотя Чимин все еще ощущал нешуточное давление в новой для себя обстановке среди всех этих селебрити и статусных людей, выпитое шампанское действовало успокаивающе. — Могу устроить тебе частный тур, — отклонив голову назад, ответил он и также незаметно для присутствующих невесомо прикоснулся к щеке Чонгука губами, оставляя еле заметный влажный след. Чон на это сильнее сжал руки на его животе, но сразу же ослабил хватку, услышав приближающиеся к ним голоса дяди и гостей. Все подошли, чтобы посмотреть выступление, для которого будто с неба на сцену опускались сверкающие в свете прожекторов пилоны с танцорами, словно неживыми, застывшими в эффектных позах. Это были друзья Чимина. Все присутствующие в зале и в парящей комнате увлеченно следили за плавными, завораживающими движениями выступающих, с придыханием ахая, когда они синхронно срывались с пилонов, скользя по ним с бешеной скоростью вниз и тормозя, казалось, в миллиметре от пола. Но нескрываемый и даже жадный восторг у зрителей вызвало появление Вонхо, которого даже Чонгук узнал. Чимин, как и остальные, был зачарован, а Чон закатил глаза, понимая, что он один не велся на этого смазливого качка. Он воспользовался моментом, когда везде, кроме сцены, погас свет, и утащил Чимина в темноту. — Что ты делаешь? — Чимин, следуя за ним, держась за руки, оказался в коридоре. Чонгук отрывисто и хищно посмотрел на него и сразу же повел дальше, останавливаясь у двери, ведущей в небольшой кабинет. Он набрал код и завел туда Чимина. В кабинете горел слабый свет и никого не было. Не дожидаясь пока дверь закроется, Чонгук прижал его к стене и неистово со страстью поцеловал. Чимин испустил глухой стон, когда его губы попали в плен, а горячий язык Чонгука, с напором проникавший внутрь, заскользил по небу, зубам, встречаясь с его языком, сладостно лаская. Тем временем руки Чонгука скользнули под пиджак, провели по тонкой ткани сорочки, сжали область лопаток и надавили на позвоночник, вынуждая Чимина выгнуться навстречу, ещё плотнее прижимаясь к его телу. Это был поцелуй долгожданной встречи, Чонгук мечтал об этом с момента, как увидел Чимина в Баккаре. Он держал себя в руках, уговаривая получить все после окончания вечера, но не сдержался. Чимин был слишком притягателен, а когда его увлеченный взор устремился на другого, в Чонгуке проснулся собственник. Он в ту же секунду прямо там, при всех хотел проделать то же самое, но, понимая, что Чимин такого порыва не оценил бы, решил украсть его. — Ах, постой, — Чимин, обалдевший от происходящего, только сильнее пришел в смятение, когда из его шлевок выпорхнул ремень, а молния издала свистящий звук. Ладонь Чонгука скользнула под сорочку и огладила упругий живот Чимина, в то время как вторая, проникая под резинку его белья, сжимала округлые ягодицы. Чимин потерял связь с реальностью от столь стремительных событий. Он и не понял, как оказался тут, распятый у стены под ласковым натиском. Чонгук не позволял ему думать, заставляя лишь чувствовать на себе его руки и губы: нежные, грубые, требовательные и бескомпромиссные. Чимин от них потерял голову, чувствуя, как тело сдается, а внутри приятной волной расходится возбуждение. Он потянулся под пиджак Чонгука жаждущими прикосновений руками, но тот, моментально схватив, возвел их над его головой, снова целуя. На этот раз неторопливо, властно, отрываясь на мгновение и вновь нежно прикасаясь, слегка покусывая мягкие губы, чтобы окрасить их следами своих поцелуев, точно оставляя метки, как знак для тех, кто решит позариться на «его». Чимин был обездвижен и зажат между стеной и Чонгуком, лишь исступленно мыча в дразнящем поцелуе от своего положения, когда чужое бедро давило на его возбужденный член, что так болезненно сковывало белье. Чонгук, ослабив хватку, медленно спустился ладонями к его поясу, а в следующую секунду его руки нырнули под тонкую белую ткань и огладили чувствительные и уже твердые соски. Чимин покорно свесил свои руки, продолжая отдаваться коварному замыслу Чонгука, а когда тот опустился перед ним на колени, недоуменно взглянул на него. Уже в следующую секунду Чонгук припал горячим ртом к бугорку на черном белье, а Чимин от неожиданности простонал и запрокинул голову назад, стукаясь об стену затылком, его руки машинально легли на чужую голову, а ноги задрожали. — Чонгук-а-а, — застонал он вновь, блаженно прикрывая глаза, когда тот высвободил из белья и засосал сочащуюся соками головку, после погружая отвердевший член в рот полностью. Его минет это гибель, гибель самообладания Чимина, он даже не мог воспротивиться. Слишком хорошо и горячо ему было внизу. Чонгук отсасывал медленно, тягуче и дьявольски ухмылялся, зная, что Чимин сейчас в его власти, теперь он точно не думал ни о ком, кроме него. Способ нечестный, но действенный, и за него ему не стыдно. Совсем скоро в своих штанах Чонгуку стало тесно. Видя, что Чимин на грани, он поднялся на ноги и, вытащив свой член, опустил на него его ладонь: — Дрочи, — хрипло не сказал, а будто рыча приказал он, упираясь одной рукой о стену, а другой сжав член Чимина у основания. Тот разочарованно заскулил, но послушно обхватил его ствол дрожащими от возбуждения пальцами и сделал пару движений по всей длине. Чонгук удовлетворенно выдохнул, опуская голову на его плечо и чуть сильнее сжал руку внизу, давая понять, чтобы он не медлил. Хотя Чимин сам еле держался на ногах, желая получить разрядку, он надавил на головку и, растерев смазку, стал ритмично двигать рукой. В какой-то момент ладонь Чонгука ослабла и задвигалась в такт чиминовой. В полумраке кабинета были слышны лишь сбивчивое дыхание и хлюпающие звуки, исходившие от двух темных фигур у стены. Время будто застыло на мгновение, когда Чимин свободной рукой схватился за плечо Чонгука, сдавливая его со всей силы. Он чувствовал подступающий оргазм и, слыша над ухом рык наслаждения, кончил вместе с Чоном, спуская в его кулак, в своем ощущая густую теплую влагу. Закончив, они так и стояли неподвижно у стены. Чимин — в шоке, Чонгук — не насытившись. Он отпрянул первым и, достав платок из кармана, обтер свою, а заодно и руку Чимина, так и стоявшего безмолвно. Включив яркий свет и порыскав в ящиках, Чонгук нашел влажные салфетки и протянул ему, с игривой ухмылочкой указывая на его брюки. — Уму непостижимо, — недовольно произнес Пак, видя последствия бесцеремонных ласк. Он подошел к широкому зеркалу в глубине кабинета и, бурча что-то под нос, стал оттирать пятно. — Вот серьезно, как можно было так… а если бы нас обнаружили, — причитал он. Чонгук беззаботно вздохнул и потянулся, а после упал на кожаный диван, раскинув руки на спинке и скрестив ноги, любуясь своим парнем. Чимин снял пиджак, оставаясь в тончайшей белой сорочке, через которую хорошо улавливались изгибы тренированных мышц, сокращавшихся от яростных движений рук в попытке привести свой наряд в порядок. — Иди ко мне, — попросил Чонгук, хлопая по бедру. — Что? Нет! — глядя на него через отражение в зеркале, категоричным отказом ответил Пак. — Разве тебе не понравилось? — так же глядя на него в зеркало, с самодовольной улыбкой спросил Чонгук, вновь скользя по привлекательной фигуре взглядом. — Дело не в этом, — закончив, Чимин повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. — Это было обалденно, мне понравилось, но в таком месте… а если бы кто-то из охраны зашел? Или твой дядя? — Я бы не остановился даже если бы сюда нагрянула вся охрана клуба или все гости, так ты сводишь меня с ума, — полагая, что делает комплимент, Чонгук удивился, что Пак был все еще напряжен. Лицо Чимина в этот момент исказила гримаса сожаления. — Пойми, я ведь никто среди этих людей, только представь, как бы я себя чувствовал застукай нас кто-то, — отведя взгляд, расстроенным тоном сказал он. — В смысле никто? Ты мой парень, — без сомнений ответил Чон, чуть сдвинув брови к переносице, слышать подобное было странно и неприятно. Чимин лишь обиженно посмотрел на него и подошел к столу, выкидывая грязную салфетку. Немного постояв молча, он добавил: — Парень? Но здесь, среди такой публики я выгляжу скорее как мальчик-эскортник… — то ли вкусное и очень опьяняющее шампанское, то ли внезапно испортившееся настроение заставляло Чимина выдавать эти обидные для себя слова, только вопрос, кого они сильнее ранили: его ли? — Что? — выплеснул слова Чонгук с ироничной усмешкой. — Ты, конечно, хорош, но на мальчика-эскортника не тянешь, — он поднялся и подошел к Чимину, привлекая его за руку к себе. — Откуда только подобные мысли в твоей светлой голове? Я обидел тебя своим поступком? — Просто не делай так больше в таких местах, мы ведь мужчины, и нас могут не понять… в конце концов тебя могут не понять, ты же президент компании… — Ха-ха, вот это номер, — взяв пальцами Чимина за подбородок, он поднял его голову вверх, вынуждая посмотреть на себя. — Ты наверно не знал, что эскортникам обычно не отсасывают член на коленях. Ты стесняешься наших отношений? Даже тогда, когда я ими дорожу и не скрываю? Чимин не знал, что ответить, как донести простую мысль, что ему банально стыдно. Он ведь всего лишь простой парень, приглянувшийся президенту огромной корпорации. Однако он именно что парень. Не девушка, о помолвке с которой можно заявить во всеуслышание, не тот, кого открыто можно представлять, не используя слова: друг, коллега, приятель. Хотя больше всего напрашивалось слово любовник. Окунувшись в мир семьи Чонгука, увидев всех этих недосягаемых людей, богатых, знаменитых, влиятельных, он вдруг ощутил себя столь незначительным, что исчезни он вдруг — не заметят. Неужели на двадцать пятом году жизни в нем взыграл комплекс неполноценности или, может, ему стало страшно потерять Чонгука? А еще ему написал Намджун, впервые после дня рождения. «Привет, хорошо проводишь время?..» — первой строчкой высветилось уведомление. Там в зале Чимин размышлял об их с Чонгуком отношениях, наблюдая, как он, нескончаемо общаясь с гостями, держался спокойно и непринужденно, как был окружен красивыми женщинами, которые так гармонично смотрелись рядом с ним. А что Чимин? Он понятия не имел, какая жизнь у господина президента вне их маленького мирка. В какой-то момент он стал понимать, почему Намджун никогда не брал его на подобные мероприятия, не знакомил со своим окружением. Наверняка его жизнь вне компании была примерно такой же. Чимин бы сбежал, Ким был умён, а еще оказался прав, что Чонгук являлся причиной его сомнений. Только Чон даже не догадывался, что и с ним он до сих пор не до конца был честен. Поэтому Пак боялся, что его тайна вскроется и все полетит к чертям, в первую очередь его собственное сердце. — Малыш, — мягко произнес Чон и провел пальцем по его щеке, — что на тебя нашло? Мне казалось мы во всем разобрались. Не любишь спонтанный секс в общественных местах, ну ладно, тогда позже обговорим «зеленые зоны», м? Чимин непроизвольно улыбнулся. И как только Чонгуку удавалось быть таким чутким, он понятия не имел, но, кажется, начал стыдиться, что поднял весь этот шум. Он действительно мог довериться этому человеку. — Какой еще малыш… — буркнул он, чувствуя, что сейчас с ним сюсюкались как с ребенком. — Мне двадцать пять, я взрослый мужик… — кажется, слова, вылетавшие из его уст, сами с трудом верили в это. — Ты прав, мой брутальный малыш с сочными мужскими булками, ммм… отшлепать бы щас их, — Чонгук продолжал подтрунивать над ним, направляясь к выходу. А Чимин пихал его в бок, сожалея о своих последних словах.***
— Негодник! — оторопело сказал Минсик, распахивая руки. — Неужели ты все же изволил явиться! — он обнял высокого мужчину и в крепких объятиях похлопал его по спине. — Хён, как я мог пропустить столь важное событие. Здравствуйте, я счастлив наконец познакомиться с вами лично, — мужчина протянул руку Аран. — Меня зовут Ким Намджун, для вас просто Намджун. — О, я много слышала о вас хорошего, Намджун. Мой дорогой Минсик очень ценит вас, и я тоже очень рада с вами познакомиться, — очарованная его обаянием, Аран любезно ответила и улыбнулась ему, мягко пожимая руку. — А кто твоя прелестная спутница? — Минсик повернулся к красивой молодой особе в сопровождении Намджуна. — Ах да, — он бережно взял ее под руку и подвел ближе к Минсику, — познакомьтесь: Лю Луань, единственная дочь господина Лю Шэнли, наследница корпорации Шай и невеста Чонгука. — Что? — этот вопрос прозвучал как минимум у трех присутствующих: Минсика, Аран и Чимина, который вместе с Чонгуком подошел несколько мгновений назад и услышал последнюю фразу Намджуна.***
«Привет, хорошо проводишь время? Не терпится с тобой увидеться, милый. У меня для тебя сюрприз».