***
— Да что ты! Это было грандиозно! — под одобрительные возгласы ребят Сара эмоционально жестикулировала, доказывая Вонхо, что «обычным делом» назвать его пируэты на пилоне нельзя. Они все вместе зашли в бар по пути и заказали выпивки с закусками. Уже изрядно напившись, шумная компания весело обсуждала прошедший вечер, клуб, именитых гостей, которых им удалось увидеть в зале. Чимин тихонько пил пиво, наплевав, что до этого налакался шампанского, и безучастно слушал радостные разговоры ребят, делившихся впечатлениями. Через какое-то время они остались втроем, и Сара наконец спросила Чимина прямо. — Мин, что произошло? — уже крайне набравшийся Чимин будто только этого вопроса и ждал. — У него невеста. — У кого?! — в унисон спросили ребята, стараясь сосредоточиться, что тоже получалось с трудом из-за выпитого. — У господина Чона, он помолвлен… — как будто удивляясь своим же словам, ответил Чимин и примкнул губами к бутылке с соджу, уже забив на смешение различных напитков в своем многострадальном желудке. — Как ты узнал? Он тебе сказал? — опешив, спросил Вонхо, пытаясь собраться. — Она была там, пришла в клуб вместе с Намджуном. Он вернулся раньше времени из Штатов и оказался на той же вечеринке. Полный провал… — Чимин с искаженной улыбкой упал лбом на стол, закрывая голову руками, а ребята обеспокоенно переглянулись, понимая, что он называл имена своих мужчин. Он забыл про прозвища, да и не имели они сейчас значения. Ребята прекрасно видели, что с их другом творилось, и не стали акцентировать на этой детали внимание. — Постой-ка, — до Сары начало доходить, она помотала головой будто бы сама себе не верила. — Хочешь сказать в клубе были оба твоих парня, еще и невеста одного из них заявилась? Какого черта там вообще творилось? — от осознания всей этой картины девушка пришла в полный ступор, только и хлопая ресницами, с ужасом представляя, как себя мог чувствовать Чимин в той ситуации. — Не знаю. Когда ее представили, я втопил так, будто бы умру, если останусь там еще на секунду, — не поднимая головы, проговорил Чимин. — А господин Ким, он видел тебя? — уточнил Вонхо, прикидывая по шкале катастрофичности шансы Чимина на разоблачение. — Не думаю. Они стояли спиной, я даже не видел лица девушки, только имя слышал. Необычное такое и красивое, а еще звучное, как же оно… Луань, Ли… Лю Луань, точно! — Ты сказал Лю Луань? — Сара задумалась, непроизвольно залезая в карман за телефоном. Она открыла соцсети и начала листать фотографии. А когда что-то нашла, посмотрела на Чимина, который в этот момент поднял голову и, глядя на нее, понял, что ему это не понравится. — Я же говорила, что видела где-то твоего Печеньку… — она протянула ему телефон. В одном из международных светских пабликов было фото Чонгука и Луань, они стояли рядом в вечерних нарядах: он — приобняв ее за талию, она — очаровательно улыбаясь. Подпись под фото гласила о самой молодой и красивой, в мире большого бизнеса, паре, объявившей о помолвке. — Несуразица какая-то, — произнес вслух свои мысли Вонхо, а Чимин листал паблик, глядя на другие фото. На его лице застыла загадочная улыбка, больше похожая на гримасу неверия. Новость о помолвке совсем свежая. — Зачем тогда нужно было приезжать к тебе в Пусан и вообще знакомить с дядей, — продолжил рассуждать Вонхо. Сара молчала, впервые не находя, что сказать. Чимин продолжал пить и пить, и пить. Он хотел, нет, ему было просто необходимо забыться, а лучше вовсе потерять сознание, но, как назло, голова никак не хотела отключаться. Он, промахиваясь мимо букв на экране, набирал в поисковике два запроса «свадьба» и «Чон», и вновь видел «самую прекрасную пару десятилетия» на первых строчках светских событий и новостей мира бизнеса. Отовсюду трубили о масштабном объединении двух крупнейших азиатских корпораций и ввиду брака наследницы Шай и президента ДжейДжейКей предвещали зарождение нового азиатского конгломерата. В какой-то момент Чимин словил галлюцинацию, увидев на месте девушки себя, только его лицо исказила издевательская ухмылка и он будто бы твердил насмешливо сам себе: — А я говорил, что так будет. Поиграется и выбросит, дурачок Пак. — Я думаю, это какая-то чудовищная ошибка, — немного погодя совершенно серьезно сказала Сара, глядя, как Чимин снова вытаскивает телефон и не с первого раза открывает приложение такси. — У меня чутье на хороших людей. Правда, правда! — уверяла она друзей. — Этот господин Чон показался мне неплохим человеком. Да и сам посуди, звал бы он тебя на этот вечер, если бы знал, что придет та девушка? — она без злого умысла хотела лишь успокоить Чимина, поздно заметив, как он с силой сжал пальцами телефон, на который в ту же секунду упала первая слеза. Сара изумленно посмотрела на Вонхо, а он с сожалеющим видом помотал головой. До нее не сразу, но все-таки дошло, что она по сути сказала, пытаясь оправдать Чонгука: он бы наверняка не привел туда Чимина, зная, что она тоже будет там. Примерно так он и услышал, отчего стало невозможно больно, а еще противно, что он был таким глупцом. Он же взаправду подумал, что Чонгук его сказочный принц. Он поверил в чудесную сказку, сотканную из чужих заверений и ласк. Вот только разрушенные мечты о любви ничто по сравнению с реальностью, которая била быстрее и больнее. Как серпом по яйцам, отрезвляла. Красивый, свободный, влюбленный президент компании. Ах да, президент — гей. А теперь к реалиям. Огромный бизнес, крупная корпорация, предсказуемо — невеста, естественно — наследники, это же так очевидно… Развлечься с наивным дурачком, наверно, весело? Ведь это так легко, когда ты президент компании. Заводи шарманку! Господа, сегодня я выступаю только для вас! Налейте мне вина! Я пригублю до дна, и, вот увидите, станцую на костях своей покрошенной души. Никто без зрелищ не уйдет, вам будет весело, я обещаю! — Давай еще! — кричал Чимин на весь бар, разливая содержимое бутылки в руках и привлекая внимание посетителей. — Тише, тише, — пытались угомонить его ребята, стаскивая со стола. — Простите, — Вонхо обратился к владельцу бара, напряженно наблюдавшему за дебоширом. — Пустите! Пусти, говорю! — Чимин брыкался в руках Вонхо, тащившего его на улицу. Сара с сумками уже следовала за ними, еще раз попутно извиняясь перед хозяином заведения и его посетителями. — Пак Чимин, ты идиоооот! — прокричал во весь голос Чимин, оказавшись на улице. Он вырвался из рук Вонхо и, отбежав от него немного, снова проорался на весь квартал, подставляя руки к губам в качестве рупора. — Он женится! А ты идиоооот! — резко смолкнув, он рухнул на землю, давая волю отчаянию. Вонхо и Сара подошли к нему и, садясь на корточки рядом с ним, молча его обняли. Проплакавшись и выпив воды, Чимин наконец успокоился. Уверив ребят, что уже все в порядке, он сел в приехавшее такси и направился домой. Он все еще был неимоверно пьян, но забыться так и не смог. Немая сцена, в которой три участника: он, Чонгук и его невеста. Но нет, картинка словно неполная, и не хватало четвертого участника, но отнюдь не последнего — руководителя Кима. Только сейчас Чимин понял, что сам не уверен: он убежал от невесты, скандала или Намджуна. В голове снова каша, как же хотелось не думать, но отсутствующие звонки и сообщения от Чонгука заставляли его думать ежесекундно. Неужели все так и Чонгук вел двойную игру? Но то, что было между ними, не могло быть игрой. Или могло? Нет. Чимин ощущал это сердцем, их объятия, их взгляды друг на друга — это было правдой. Горькое воспоминание эхом отозвалось в голове, а в груди кольнуло словно осколком, отколовшимся от его же сердца. Он однажды испытал эту боль, тогда тоже было все взаправду, неужели вновь… Драматизировать в такой ситуации было бы глупостью, но мозг Чимина сейчас отказывался это понимать, а сердце без разума выло. Глупое, жалкое сердце, которое, кажется, вновь разбили. Добравшись домой, Чимин завалился в квартиру и, скинув с себя пиджак с туфлями, в полутьме поплелся в спальню. Он почти не соображал, заступив за порог своего дома, позволяя телу обмякнуть, а разуму — окончательно потерять контроль. — Не хотелось бы тебя пугать, но отчего ты свет не включишь? — Чимин застыл на месте, чуть не падая в обморок, потому что только сейчас заметил кого-то сидящего на диване с тусклым свечением в руках. Он подумал, что белочка все-таки на огонек к нему заглянула в эту ночь. А не надо было нажираться как в прохожего алкаша. Он на цыпочках подошел к выключателю, попутно, на всякий случай, захватывая напольную вазу. Его все еще штормило, а в голове полушария в пинг-понг играли, но, как-то все же добравшись до заветной кнопки, он включил свет. — Сюрприз! — не померещилось. На диване в гостиной Чимина сидел Намджун, в руках у него был сувенир: настольная лампа в виде Спейс-Нидл, которую он повернул, и та загорелась мягким желтым светом, постепенно сменяясь на розовый, фиолетовый и белый, и так по кругу. Чимин охнул от изумления, а еще облегчения. Почему-то сейчас увидеть Намджуна — словно экстренная терапия. Он всегда появлялся, когда Чимину было плохо, и вот снова он рядом и утешит… — Ты здесь? — робко спросил Чимин, а глаза его постепенно наполнялись солоноватой влагой. Он хотел сделать шаг, но вдруг замер, вспоминая, где последний раз видел Намджуна. Он напрягся, не двигаясь с места, в тот момент, когда его гость поднялся и, поставив на стол лампу, подошел к нему. — Я так соскучился, — он тут же обнял ошеломленного Чимина, крепко стискивая в объятиях. — Я же говорил, что у меня для тебя сюрприз, — продолжал он где-то над его головой. — Ты получил мое сообщение? Я решил приехать раньше, потому что не мог больше терпеть разлуки с тобой, мой милый Чими. «Он не заметил…», — пронеслось в голове Чимина, будто бы на миг отрезвевшего и ясно осознавшего всю происходящую в этот момент ситуацию, в которой чувствовал себя еще отвратительнее. Он сам себе был противен, потому что не оттолкнул, когда Намджун склонился и поцеловал его. Поцеловал в губы, еще не остывшие от Чонгука. — Нет, постой… — но все же отпрянул, судорожно переводя дыхание. Казалось, у него аритмия, сердце то и дело колотилось, будто хотело вылететь и покинуть лживое нутро. — Чимин, почему ты плачешь? — Намджун сел перед ним на колени и положил мягкую теплую ладонь на щеку, нежно вытирая скатившуюся слезинку. — Я напугал тебя? — он поднял другую руку и положил ему на вторую щеку, слегка сжимая раскрасневшееся и немного опухшее лицо. Губы Чимина сейчас горели алым, нос порозовел, а глаза и щеки блестели от слезной влаги, идеально играя в дуэте эмоций. — Ну что ты, милый? Я подумал, ты обрадуешься, увидев меня, — о своем продолжал Намджун, а Чимин летел в бездну обстоятельств — страшную, темную, обвитую колючими ветвями, срывавшими с него плоть, заставляя безмолвно биться в агонии. Она поглощала его все глубже, так, чтобы не выбрался наверняка. Он закрыл глаза и отдался забиравшей его темноте.***
Головная боль была беспощадной, рвотные позывы — первое, что Чимин ощутил с утра пораньше и, вскочив с кровати, кинулся в туалет, сразу припадая к унитазу. Громким кашлем и кряхтением изможденного вчерашним алкоголем организма он встретил это воскресное утро. Умываясь и глядя на себя в зеркало, он старался хоть как-то оправдать свое нынешнее состояние, постепенно вспоминая, что же вчера произошло. Вытерев опухшее лицо, он вернулся в спальню, теперь замечая на прикроватной тумбочке необычную лампу, медленно сменяющую цвета, а рядом с ней записку, написанную на стикере с холодильника. «Благодарю за незабываемую ночь, милый. Твой Джун». Чимин схватился за голову, которую пронзил новый спазм. Он переспал с Намджуном? Не может быть! «Чонгук» — сразу же отозвалось на это в голове, и он кинулся к телефону. От «господина Печеньки» ни одного нового сообщения и звонка. Зато от «Джуна» пришло одно: «Мне нужно уехать по делам, целую. Уже хочу тебя…». — Прости, — он обхватил голову руками, сжимая с такой силой, будто желал раздавить череп, и склонился над своими коленями. Что вообще произошло? Как так случилось, что его ясная, пришедшая наконец в порядок жизнь за один вечер превратилась в бедлам? Его снова чуть не вырвало, он закрыл ладонью рот и помчался в туалет. Ничего, лишь ложные позывы, да и внутри была полнейшая пустота или, может, это он свое измученное переживаниями сердце желал выплюнуть? Почему так тошно? Он стоял около часа в душе, пытаясь прийти в себя и не сильно различая холодная ли вода течет из крана или теплая. Все еще тошнило и, несмотря на жаркую погоду за окном, Чимина охватил озноб. Он укутался в махровый халат, отключил кондиционеры в квартире и сел на кухне в ожидании кипятка. Он снова проверил телефон. Сообщений не было, кроме какой-то рекламной рассылки. Открыв браузер, он стал смотреть вчерашние незакрытые вкладки и наконец вспомнил от чего внутри так тяжко. «Самая яркая пара за последнее десятилетие…» — такой заголовок статьи встретил его в первой вкладке, и подобные были открыты на других страничках. Чимин шмыгнул носом, сам того не ожидая, смахнул слезу с щеки. Он вовсе не собирался раскисать, не в этот раз, его уже ничем не проймешь, ведь так? Так? Нет. Он растирал сопли и слезы по раскрасневшемуся лицу, не понимая, откуда в его обезвоженном организме столько жидкости. В конце концов, громко чихнув, Чимин свалился обессиленным в кровать. Он провалялся так весь день, за все время выпив только жаропонижающую шипучку на голодный желудок, чем вызвал в дополнение ко всему спазмы в животе, и отключился до утра. Громкий стук закрывшейся двери заставил Чимина распахнуть глаза, слипшиеся от вязких белых выделений, он потер их, скривившись от собственного состояния, и, не торопясь, поднялся с кровати. — Я ведь предупредил, что болен… — на автомате промямлил Чимин, видя на пороге спальни Намджуна. — Я в курсе. Ты не явился в офис, кажется, впервые за все время работы в компании, — строго сказал Намджун и зашел в комнату. — Боже, тут кто-то умер? — он помахал перед лицом ладонью и первым делом открыл окна, чтобы проветрить спертый воздух. Пак недоуменно наблюдал за ним, не в силах даже возразить. Его одежда была влажной от пота, а когда в квартиру начал поступать свежий воздух, Чимин ощутил, что в его жилище и вправду неприятно пахло. Наступил уже вечер понедельника. С утра Чимин не смог подняться. Он действительно впервые за все время работы взял больничный и остался мертвецки бездвижно лежать под теплым одеялом. Сил не было даже в туалет сходить, не то чтобы приготовить что-то или заказать доставку. Температура уже пришла в норму, и только теперь, немного подвигавшись, Чимин ощутил сильную жажду. Он отправился на кухню, не обращая внимания на Намджуна, который в это время заглянул в ванную, а после, взяв с журнального столика пакет, последовал за ним. — Переоденься, — Ким кинул Чимину чистую футболку. — Тебе нужно поесть, судя по всему, ты в таком состоянии уже второй день? — спросил он, раскладывая на столе контейнеры с горячей кашей и супом с лапшой и курицей, раскрывая их и ставя ближе к Чимину. Тот уселся на стул и, молча сменив футболку, наблюдал за ним, держа в руке полупустую бутылку с водой. — Если бы не встреча с китайскими гостями, я бы не уехал вчера, — продолжил свой монолог Намджун, а Чимин незаметно чуть сдавил бутылку, догадываясь, какие это гости. — Знаешь, скоро в компании грядут большие перемены… — Намджун, нам нужно расстаться, — тихонько перебил его Чимин, больше не желая слушать ни о каких гостях, компаниях и вообще о чем-либо еще. Он просто хотел вернуться в постель и вновь провалиться в сон, а, проснувшись, забыть обо всем, что с ним произошло за последний год. Намджун вопросительно взглянул на него. В глазах Чимина не было ничего, кроме усталости, его взгляд точно потух и не выражал каких-то эмоций. — Так вдруг? — спросив на удивление спокойно, Намджун неторопливо закончил сервировку и поставил перед Чимином приборы. — Поешь для начала, иначе не оклемаешься в ближайшее время. Ты себя совсем извел, и меня, как назло, не было рядом, какие-то проблемы на работе? — не обращая внимания на недавние слова Чимина, участливо поинтересовался Намджун, доставая из холодильника воду и садясь напротив. Тот к еде не прикасался, а только продолжал молчаливо наблюдать за Намджуном. — Поешь, — снова предложил он, слегка меняя тон на более требовательный, а после залез в карман, достал телефон и, включив его, что-то в нем просматривал. — Так больше продолжаться не может, я не могу больше, понимаешь? — сидя неподвижно и глядя на Кима, Чимин произнес монотонно, замучено и твердо. Намджун убрал телефон и поднял на него испытующий взгляд. — Как? — спросил он спокойно. Чимин на это удивленно распахнул глаза, впервые показывая хотя бы какую-то реакцию. — Что-то произошло, пока меня не было? Голова снова начала гудеть, а еда, стоявшая перед носом, невыносимо раздражала обонятельные рецепторы, вызывая чувство тошноты. Равнодушная уверенность сменилась на противный страх, оказалось не так просто в лицо объясняться о своих чувствах. Чимин время от времени думал, что скажет в эту самую минуту, когда окажется лицом к лицу с Намджуном в последний раз, последний раз для них. Но на деле язык прилип к небу, и ни слова не могло вылететь из его уст. Он только таращился красными болезненными глазами и, как рыба, впустую открывал рот. — Хорошо, — как всегда в своем репертуаре, Намджун пришел на помощь Чимину даже в этот момент, момент их расставания, который Чимин так и не решился довести до конца. — Очевидно, ты устал, — глубоко и, пожалуй, с неким заботливым сожалением вздохнул Намджун и поднялся с места. — Поешь, прошу тебя, и отдыхай. Когда выздоровеешь, мы вернемся к этому разговору, — безапелляционно сказал он напоследок и, подойдя к Чимину ближе, остановился рядом с ним. Он ничего не делал, лишь стоял. А у Чимина внутри все вверх дном переворачивалось, казалось, что стул начало потряхивать, или это его тело снова охватил озноб? Его губы дрожали, он хотел что-то сказать, но не успел. Намджун поднял руку, желая коснуться его на прощание, но, сжав в воздухе кулак, опустил ее и скрылся из виду. Хлопок входной двери известил о его уходе, Чимин облегченно выдохнул. Как выяснилось, он даже на толику не представлял, каково это. Он никогда в жизни ни с кем не рвал отношения. Обычно его бросали, предавали. А теперь он сам стал одним из тех, кто бросает и предает. Как он только умудрился вобрать в себя все те ненавистные ему качества в людях, что стал таким жалким и трусливым, что даже объясниться не смог? Чонгук в этот раз не помог, его в этот раз рядом не было. Чимин вновь проверил телефон — ничего. Что делать теперь? Позвонить самому? Спросить, что тогда произошло? Тупее идеи не придумаешь. Чонгук исчез не просто так. Теперь, когда раскрылась его тайна, это было ясно как день. Говорят, в одну реку дважды не войдешь, но Чимин, похоже, все это время просто плыл по ее течению, барахтаясь в одних и тех же событиях, снова и снова попадая в одну и ту же ситуацию. Его снова предали. Хотя, пожалуй, ему удалось все-таки кое-что изменить: в этот раз он тоже предал. Сил не осталось, еда так и не вызвала аппетит, он выпил воды и завалился спать, напоследок еще раз проверив телефон. «Я не справляюсь без тебя» — одно из последних сообщений Чонгука, когда еще оба беззаботные и счастливые, они без устали писали друг другу. — Я тоже. Не справляюсь…***
— Боже мой, Мин! — Сара скривилась от запаха, исходящего от прикрытых на столе контейнеров с едой, к которым так и не прикоснулся Чимин с момента ухода Намджуна. С тех пор прошло больше суток, а вскоре к нему заехала Сара, проведать больного. Она принесла еду из ресторанчика возле студии и, прибравшись на кухне, накрыла на стол, плотно при этом завязывая пакеты с рассортированным мусором. Чимин в это время принял душ, привел себя в божеский вид и, надев свежую одежду, зашел на кухню, где уже в уютной атмосфере сидела Сара и с чашкой свежезаваренного кофе, по-доброму смотрела на друга. — Спасибо тебе, — Чимин улыбнулся девушке и, сев за стол, с любопытством открыл крышки с накрытых горячих блюд. Приметив чаджанмён, он машинально облизнулся и первым делом приступил с огромным аппетитом уничтожать любимую лапшу. — Прости, что раньше не смогли заглянуть к тебе, — Сара улыбнулась, пододвигая к нему кимчи из редьки и капусты. — У Вонхо сейчас завал на работах, а у меня полным ходом занимаются новые группы, так что тоже не продохнуть. Вот думаю взять помощника, еще одного хореографа, — она буднично делилась последними новостями, а Чимин с интересом слушал, продолжая уплетать уже кусочки курицы в соевом соусе. — Кстати, мы купили тебе витамины, — она достала из сумки, висящей на спинке стула, цветные коробочки с изображением трав, — Вот тут от меня и Вонхо, он тоже переживает за тебя. Ах да, представляешь нам предложили постоянное время для выступлений пару раз в месяц в «Баккаре»… — она без умолку говорила, лишь бы отвлечь Чимина от прошлых событий, из-за которых, они были уверены с Вонхо, он свалился с простудой от переутомления. Но в итоге так увлеклась, что непроизвольно сказала лишнее. Однако, к ее удивлению, Чимин никак не отреагировал на слово «Баккара» и спокойно продолжал жевать дальше. — А еще, ты не поверишь, — она решила исправить ситуацию и рассказать новость, которой с ней недавно поделился Вонхо. — Помнишь того придурка, бывшего твоего, как его там Кен Кун? — Кан Мино? — изумленно поправил ее Чимин. — Да он! Вонхо рассказали знакомые, что этот придурок огреб от кого-то, представляешь, все-таки есть справедливость на этом свете, и плохие люди получают по заслугам. — Да, наверно, — Чимин удивился этой новости. Кан был не из тех парней, кто огребает, значит и вправду кто-то посерьезнее нашелся и на него. — Ты, кстати, когда вернешься к тренировкам? — поинтересовалась Сара, убирая со стола пустую посуду, — Девчонки о тебе спрашивали, привет передавали. Желали скорейшего выздоровления, — она улыбнулась и подмигнула ему. Мало кто в школе Сары знал, что Чимин гей, и многие девушки, особенно видевшие его впервые, тайно интересовались у нее о статусе молодого человека и возможности с ним познакомиться поближе. Сара всегда улыбалась и говорила, что сердце Мина уже несвободно, но все равно неравнодушные находились вновь и вновь. — Разберусь с работой, все же провалялся столько времени дома, а на выходных приду, — домывая оставшуюся посуду, ответил Чимин. — Отлично, так и передам, устала уже отбиваться от твоих поклонниц, — шутливо добавила она.***
Несмотря на видимое спокойствие, внутри Чимина все еще царила полнейшая неразбериха, а на работе стало только хуже. Как назло, вскоре после возвращения в офис ему предстояло присутствовать на собрании с руководством, потому что начальник Со уехал в командировку. Казалось, судьба, до этого благосклонная к Чимину, решила наказать его за нерешительность и бездействие, в конце концов постоянно заставляя сталкиваться с главными героями его личной трагедии. Сидя в конференц-зале за большим продолговатым столом в ожидании руководства, Чимин нехотя обменивался любезностями с руководителями других отделов. — Добрый день, — пришла его участь, а знакомый голос оповестил об этом, звуча под ребрами болезненной трелью. Чимин не решался поднять глаза, сидя прямо и глядя перед собой, лишь краешком видя узнаваемый, почти ставший, не ставший родным силуэт. Чонгук сел во главе стола, Намджун — справа от него. Двери большого зала закрыл один из помощников, и началось обсуждение. Чимин фоном слушал голоса выступающих, порой замирая, когда руководитель Ким или, что было реже, президент Чон начинали говорить. Они больше слушали докладчиков, куда смотрели, Чимин не знал, он как сидел, потупив взгляд перед собой в разложенные секретарем бумаги, так и не двигался. — Что скажет отдел маркетинга? — в мгновение все взоры устремились на Чимина, а он продолжал отмораживаться, пока рядом сидящий мужчина аккуратно не пихнул его коленкой под столом. — Да! — Чимин моментально поднял голову и посмотрел в сторону Чонгука, который в этот момент, казалось, с безучастной сосредоточенностью уставился в планшет перед собой. — Что да, заместитель Пак? — переспросил Намджун, чем переключил внимание Чимина на себя. — Вы подготовили данные по сбыту за прошедший месяц? Что можете сказать о стартовых продажах в США? — Все хуже, чем, мы ожидали… — промямлил Пак, опуская голову в свой ежедневник, понимая, что сморозил чепуху. Кто-то из присутствующих на это прочистил горло, кто-то кашлянул, пытаясь скрыть неловкость момента; Чонгук впервые за все собрание поднял взгляд на Чимина и задумчиво посмотрел на него. — Я хочу сказать, что прогнозируемых продаж наша продукция еще не достигла на американском рынке, — собравшись, он старался говорить увереннее, как мог, изо всех сил скрывая предательскую дрожь в голосе, а еще не поворачиваясь к ним, к двум мужчинам, словно видевшим его насквозь. — Мы уже запустили рекламную кампанию с привлечением западных звезд, поэтому к следующему месяцу планируем приблизиться к заданной ранее отметке сбыта, — закончив, он все же посмотрел туда, неизбежно сталкиваясь с пристальным взглядом черных и таких холодных глаз, точно и не было между ними ничего. — Что ж, отлично, — разрядил обстановку Намджун, предлагая на сегодня закончить собрание и проработать уже оговоренные вопросы на местах. Все присутствующие встали и поклонились президенту Чону и руководителю Киму, провожая высоких мужчин взглядами, пока те не скрылись за дверью. Чимин плюхнулся обратно в кресло, отрицательно помотав головой на предложение выпить кофе. Он сидел неподвижно какое-то время и пялился на свои руки, выставленные перед собой на столе. Взгляд Чонгука был красноречивее слов, он не позвонил бы ни за что больше, теперь Чимин это понял наверняка.***
— Господин Пак, вас хочет видеть президент, — когда Чимин вернулся на свой этаж, к нему обратилась милая девушка, временно исполняющая обязанности секретаря президента. Она улыбчиво посмотрела на него и пригласила следовать за ней. Чонгук хотел его видеть, а Чимин понятия не имел, что теперь делать, что говорить и как реагировать на то, что скажут ему. Будет ли Чон оправдываться или выложит все как есть, предлагая роль любовника? Нет, Чимин не согласится на это, только не так. А Намджун? Он еще не успел объясниться с ним, столько возможностей было, но он, как страус, спрятал голову в песок и чего-то ждал. Дождался. — Чимин? — он и не заметил, как на автомате поднялся на последний этаж, как зашел в широкую и опустелую приемную и подошел к двери президента. А на встречу ему вышел Намджун, только что закончивший разговор с Чонгуком. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он Чимина, глядя, как тот беспорядочно поджимал губы, словно желая что-то сказать, но никак не решаясь. — Послушай, с тобой в последнее время творится что-то неладное, ты уверен, что пришел в норму? К чему это неуместное беспокойство? Чимин сказал ему о расставании, вел себя отчужденно несколько последних недель, но, невзирая на все это, руководитель Ким оставался для него заботливым Намджуном. Невыносимо. — Все нормально, меня вызвал господин президент, поэтому… — Он вызвал тебя? — опешил Ким, оглядываясь на дверь позади себя. — Ладно, конечно, иди, поговорим позже, — приветливо добавил он и, уходя, пожал чиминово плечо. Чимин тихонько зашел в просторный светлый кабинет. Озираясь по сторонам, где могут оказаться неожиданные зрители, он бесшумно подошел к столу Чонгука. Тот сидел и что-то сосредоточено читал на экране ноутбука, не замечая вошедшего посетителя. — Я пришел, — оповестил его о своем появлении Чимин. Чонгук не сразу, но все же поднял голову, явно с удивлением глядя на заместителя Пака. — Надо же, — после некоторого молчания, Чонгук наконец подал голос, — Пак Чимин собственной персоной удостоил меня своим вниманием? — с ощутимой издевкой в голосе произнес Чонгук и, закрыв ноутбук, откинулся на спинку кресла, скрещивая руки на груди. — Что, простите? — Чимин не понимал, о чем шла речь, учитывая, что президент Чон сам хотел его видеть. — Даже так? «Простите»? — повторил Чонгук, надевая на лицо злорадную улыбку. — Ах да, мы же в стенах компании, не дай бог кто-то услышит, как ты фамильярничаешь с самим президентом Чоном, верно? — Я не понимаю, о чем вы? — Чимин старался держаться как мог, сейчас в его голове творилось черти что: обида, злость и непонимание действий Чонгука, его издевательской ухмылки, словно это его оскорбили и пришли извиняться, в то время как это он должен был… хотя бы позвонить… или спросить… ведь это он, а не его так жестоко обманули. Мозг Чимина старался изо всех сил защитить последнее, что оставалось у него сейчас, помимо разбитого сердца, обманутых надежд и доверия, которое исчерпало свой лимит, — чувство собственного достоинства, пожалуй, только его Чимин мог бы сохранить. Попытаться. Вот только как сдержать себя в рамках приличия, если обида вышла на свет, и уже раскинула свои широкие руки, обняла любовно своего подопечного, нашептывая, как же несправедливо с ним обошлись, какие же все вокруг плохие, то и дело прикрывая глаза ему шорами заблуждения. — Это я не понимаю, знаешь ли, — Чонгук резко поднялся с места так, что его кресло еще несколько секунд вращалось вокруг своей оси. Теперь Чимин отчетливо увидел, что Чонгук не в духе. Наверняка он хотел надавить на него своим влиянием. Как знакомо все это: кабинет, потерянный Чимин и он напротив с фирменной издевательской улыбочкой на устах и колким взглядом черных пронзительных глаз. — Чем я заслужил твое пренебрежение? — Чонгук вышел из-за стола и сделал шаг по направлению к Чимину, тот машинально отступил назад. Тон разговора, заданный Чоном, не предвещал ничего хорошего, и Чимин это явственно почувствовал. — Не понимаю, к чему вы ведете… — скорее от обиды, нежели для надобности сказал в ответ Чимин, намеренно акцентируя ударение на «вы», чем явно подбешивал Чонгука, который вновь усмехнулся на эту вежливую форму обращения, словно бы они откатились на несколько месяцев назад. — Я старался изо всех сил сделать для тебя максимально комфортное со мной нахождение, — Чонгук продолжал монотонно отчеканивать каждое слово, приближаясь к Чимину. — Да черт возьми! Я никогда не бегал за кем-либо столько времени, только ради одной мимолетной улыбки, короткого взгляда и своего имени, произнесенного этим человеком мягким, нежным голосом, которым обладал только он. Я поступился своими принципами, привычками, укладом жизни только для того, чтобы один, как мне казалось, пугливый паренек обратил на меня внимание, доверился мне, принял меня. Что же я получаю в ответ? Чимину больше некуда было отступать, он понял это, как только коснулся мягкой поверхности спинки дивана, он руками схватился за край и с силой сжал, слушая тираду Чонгука. — На глазах самых близких для меня людей, после того, как я обнажил свое сердце, я получаю от этого паренька плевок в ответ? — Чонгук подошел вплотную и навис над Чимином, ставя свои руки на спинку дивана по бокам от его ладоней. — Плевок от тебя, Чимин, — его глаза покраснели от напряжения, казалось, что из носа еще немного и пойдет пар, Чонгук был вне себя от гнева. Он злился вместо того, чтобы испытывать чувство вины? — Это же смешно… — еле слышно ответил Чимин, глядя в глаза, блеснувшие непониманием. — Так говорите, будто я плюнул вам в душу? И чем же, позвольте узнать? Чонгук до скрипа сжал пальцами кожаную обивку дивана. Это выводящее из равновесия отчуждение Чимина точно испытывало его на прочность, заставляло что есть силы сдерживать себя от необдуманных действий, в то время как ему сейчас хотелось сделать с ним далеко не милые вещи. Чонгук рассмеялся, это было сумасшествие: Чимин будто издевался над ним. Когда Чон увидел его перед собой, после того, как тот сбежал из клуба, ничего не сказав, он был уверен, что Чимин хотел объясниться, попросить прощения. Чонгук догадывался, что Чимин убежал из-за произошедшего в тот вечер недоразумения, но разве Чонгук не был достаточно убедителен и искренен, чтобы не сомневаться в нем и до конца держать его руку, несмотря на возникшее недопонимание. Видимо нет. Увидев спину Чимина, он не сдвинулся с места. Назвать этот поступок неприятным, оскорбительным было бы слишком мягко. Чимин причинил боль, когда оставил его стоять одного и получать шокированные взгляды от близких людей. Насколько важен он был для Чимина, Чонгук сполна ощутил в тот вечер. Он не смог, а вернее не захотел бежать за ним. Какой в этом смысл, он бегал за ним больше года, и к чему это привело? Вновь к недоверию, вновь к отправной точке. Несколько дней назад Клуб «Баккара». Вечер открытия — Ах да, познакомьтесь: Лю Луань, единственная дочь господина Лю Шэнли, наследница корпорации Шай и невеста Чонгука. — Как неожиданно, — пораженно произнес Минсик и посмотрел через плечо стоявших перед ним молодых людей, чем непроизвольно заставил повернуться и их. — О! А вот и женишок, — шутливо сказал Намджун и посмотрел на Чонгука, стоявшего с выражением растерянности вперемешку с негодованием на лице. Чон не сразу среагировал на издевки в свою сторону, какое-то время зависая в собственных мыслях. — Чонгук, все в порядке? — Аран мягко коснулась его плеча и легонечко сжала, ловя его недоуменный взгляд и своим безмолвно спрашивая, что только что произошло. — Конечно! — придя в себя, Чон приветливо улыбнулся и обратился уже к девушке, стоявшей все это время в некотором замешательстве. Он заговорил с ней на китайском, и все присутствующие поняли, что она не понимала корейский язык. — Ой, я не сказал, — широко улыбнулся Намджун, — госпожа Луань плохо понимает по-корейски, но зато в совершенстве владеет английским, французским и даже немного говорит по-русски. — Вот как? — улыбнулся Минсик. Он прекрасно общался на китайском, и даже владел его несколькими диалектами. Для Аран тоже не составило труда перейти на китайский в разговоре, так как она работала в Макао, а знание этого языка и английского было обязательным для крупье престижного казино. Девушка моментально засияла, наконец услышав знакомую речь, и спешно извинилась, что не владела языком хозяев приема. Она считала незнание корейского своим упущением, тем более теперь, когда их с Чоном компании связаны долгосрочным партнерством, и заверила, что в будущем обязательно исправит это, пополнив свой языковой арсенал еще и хангылем. Все на это мило улыбнулись и, наконец представившись как полагается, выпили за знакомство. — Намджун увлекся и, кажется, ввел вас в заблуждение, — пояснил Чонгук. — Лю Луань и я медийная пара, — Луань удивленно взглянула на него, не понимая, о чем шла речь, после чего Чонгук и ей пояснил, как именно представил ее Намджун в самом начале. — Ох, нет, — улыбаясь, Луань замотала головой, — несколько недель назад мы встретились с господином Чоном впервые, тогда и договорились об этой маленькой авантюре, — объяснила девушка, наконец-то окончательно разрешив недопонимание среди присутствующих. — После статей о помолвке цена наших акций мгновенно взлетела вверх. А в свете запуска совместного производства в Штатах это и вовсе подстегнуло многих американских толстосумов вложиться в перспективное дело. Кстати, насколько мне известно, это была идея господина Кима. — Вот как? — пораженный Минсик с довольным видом кивнул головой, глядя на Намджуна. — Ты с детства отличался незаурядным подходом ко многим вещам, неудивительно, что и этот маневр твоя идея. — Американцы довольно консервативны в делах бизнеса, поэтому объединение двух азиатских корпораций семейными узами для них отличная площадка для вложений. Как только мы закрепимся на западном рынке и повяжем многолетними обязательствами наших партнеров, то запустим новый информационный повод и тихонько сведем на нет дела семейные, — разъяснил свой план Намджун, после чего все вновь подняли бокалы за успех этого мероприятия. — Почему твой парень сбежал? — спросил Минсик, отводя в сторонку Чонгука. — Он не так понял сложившуюся ситуацию? — Не имею понятия, — сухо отрезал Чонгук. — А кто имеет? — удивленно вскинул брови мужчина и пристально взглянул в глаза племянника. — По правде говоря, я поначалу тоже был поражен, не ожидая, что ты ведешь двойную игру. В смысле я не сомневался в тебе, но это, признаюсь, повергло меня в шок. А почему ты не остановил его? — негодовал Минсик. Он, полностью охваченный романтическим настроем и опьяненный шампанским, так и порывался исполнить роль Купидона. — Думаю, достаточно, — ответил Чон и выпил залпом виски, на который перешел после ухода Чимина. — Что? Чего? — не понял его Минсик. — Достаточно бегать за ним, — будто самому себе сказал Чонгук и холодно взглянул на дядю, который что-то намеревался возразить, подбирая слова. — Но как же? В смысле? Это же недоразумение, объясни мальчику. Бедный парень, он же наверняка сейчас в растерянности. — Дядя, — с твердостью в голосе произнес Чонгук и сердито свел брови, — займитесь вашей невестой, кажется, она скучает в одиночестве. А я займусь «своей», — последнее Чонгук произнес с усмешкой и, извинившись, оставил дядю одного. Тот недоуменно пожал плечами, понимая, что к Чонгуку сегодня лучше не лезть. Но все же он был в корне не согласен с его решением, полагая, что Чимин заслуживал объяснений. Такой милый человек вызывал искреннюю симпатию у Минсика. — Видно, я старею. Когда эти оболтусы так повзрослели? — шикнул он в сторону Намджуна с Чонгуком, стоявших неподалеку и о чем-то беседовавших вместе с молодой гостьей. — Дорогой, что ты тут бормочешь в одиночестве? — мягко произнесла Аран, обнимая Минсика со спины и нежно целуя в щеку. — Любимая моя, я хочу деток, — он тут же развернулся и заключил ее в объятия. — Хочу милых маленьких ребятишек, а не вот это вот все… — он вновь фыркнул в сторону молодых мужчин и вдохнул аромат любимой женщины. Она на его просьбу загадочно улыбнулась и положила голову ему на плечо, прикрывая глаза. Чонгук проводил Луань в отель и приехал домой за полночь. Его внутри раздирало от обиды, он даже вызвал водителя, чтобы немедленно поехать к Чимину и обрушиться на него шквалом своего негодования, но не стал. Несмотря на то, что он был очень зол, он не хотел причинить боль Чимину, а именно это он бы сделал, явись тот перед ним в эту минуту. Он проверил телефон — ничего. На следующий день тишина. Писать первым — ни за что. Чонгук впервые в отношениях с Чимином позволил себе юношеское упрямство. Он подождет, когда тот сам придет к нему, когда осознает, как задел своим пренебрежением. Настоящее время Кабинет президента Чона Но в итоге это. — Неужели ты сам не понимаешь? — непривычно потерянной интонацией прозвучал голос Чонгука, а Чимин, ощутив свое мимолетное превосходство, не заставил себя ждать. — Конечно, я понимаю. Вы так растерялись, когда я увидел вашу невесту, что даже не нашли в себе сил объясниться со мной? — с возрастающей досадой говорил Чимин, а Чонгук со снисходительным видом смотрел на него. — В этом-то и проблема, Чимин. Ты не попытался разобраться, в чем дело и просто сбежал, тем самым перечеркнув все то хорошее, что зародилось между нами. Неужели для тебя это было лишь забавой? — он приблизился к лицу Чимина, заставляя того отклониться насколько возможно и замереть, ощущая кожей теплое дыхание. — Так я выгляжу в твоих глазах? По-твоему, я говорил и делал все те вещи для тебя, скрывая другие отношения? — Чонгук пристально смотрел в его непонимающие глаза. Но его собственный взгляд уже смягчился, а голос стал тише, однако в нем еще чувствовалась горечь. — Эта девушка не моя невеста, — продолжил он спокойнее. — Об этом ты узнал бы, не сбеги в тот вечер. Я признался тебе уже, зачем мне обманывать тебя, — сказал он с невероятной нежностью и, сделав недолгую паузу, коснулся его губ, медленно, словно прося разрешения. Чимин от неожиданности только прерывисто вздохнул, приоткрывая рот, в попытке что-то возразить, но не удержав равновесия вцепился в его плечи. В ту же секунду они повалились на диван. Чонгук только крепче стиснул его в объятиях и снова посмотрел в глаза, большие, точно напуганные, — Мне нужен ты, Чимин, и никого, кроме тебя, нет в моем сердце, — сказал он с отчаянием, желая достучаться до него. Он снова прильнул к его губам, нетерпеливыми поцелуями спускаясь к шее и поднимаясь обратно к лицу. — Я так сильно тебя люблю… — шептал он дрожащим от нахлынувшего волнения голосом. Чимин только сейчас опомнился, попытавшись оттолкнуть от себя не реагировавшего на это Чонгука. Так гнусно он себя не чувствовал, пожалуй, никогда. В самом деле это был апогей его метаний. Было настоящей пыткой слышать вопрошающие слова признания, в то время как разуверился во всем; чувствовать на себе невыносимые, до боли ранящие кожу поцелуи, словно в местах, где прикасался Чонгук, она разрывалась, обнажая лживую сущность. А еще, это он отвратительный обманщик, тот, кто скрывал все это время. Тот, кто упорно оправдывал себя обстоятельствами, только бы оттянуть момент разоблачения. — Я переспал с Намджуном, — произнес он в губы Чонгука, когда тот вновь попытался его поцеловать. Пока в непонимающих глазах не наступила ясность услышанного, Чимин выдал как на духу: — Я спал с ним все это время. И в тот вечер, когда сбежал, тоже. Мы были в отношениях, я до сих пор с ним не порвал. И он не знает о нас. Ну все, занавес. — С кем? — переспросил Чонгук, все еще нависая над Чимином. — С руководителем Кимом, — чтобы яснее было и не возникло недопонимания. Чонгук резко поднялся, смахивая упавшие на лоб волосы, и сел на диване. Чимин последовал его примеру. Молчали они недолго. — Наверное, я не так понял тебя, — неуверенно произнес Чонгук и посмотрел на Чимина. — Хотя нет, не то. — Я должен был сказать раньше, но никак не мог решиться и признаться, что тот человек, про которого я упоминал ранее, — Намджун. — Намджун… — бесцветно повторил за ним Чонгук и отвел свой взгляд. — Я пытался об этом сказать на вилле, но тогда… — сам того не ожидая, Чимин начал беспомощно оправдываться, только сейчас осознав, что натворил. — Как давно? — и снова этот ровный тон, как тихая морская гладь, на первый взгляд безмятежная, но неизвестно какие опасности скрывавшая под собой в гнетущем мраке глубины. — До нашей встречи с вами в Сеуле, мы познакомились задолго до нашей встречи, — Чимин старался аккуратно подбирать слова. С чего вдруг, ведь очевидно, чем все закончится. Но он как будто на что-то надеялся. — Мы познакомились с ним на новогодней вечеринке, когда я перевелся в главный офис, и с тех пор… Когда вы внезапно объявились, я был так зол и не собирался, не думал, что вы… — Чимин замолк и посмотрел на Чонгука, привлекая его ответный взгляд. — Что ты ко мне серьезен… — Чимин, — Чонгук положил свою ладонь ему на щеку и нежно, уже так привычно провел пальцами, смахивая упавшую слезинку. На глазах Чимина непроизвольно выступили новые. Все это время он страдал впустую, сейчас он осознал, что смысла во всем этом не было. Эти недомолвки, боязнь кому-либо причинить боль привели лишь к оплакиванию собственного краха, который он отчетливо видел в потухших глазах напротив. Чонгук способен прощать. Великодушие — одно из качеств, привитое ему дядей еще в детстве. Минсик всегда говорил: прежде чем закрыть дверь навсегда, убедись, что не оставил за ней свое сердце. Бездушное движение по жизни в одиночестве — не жизнь вовсе, а бессмысленное существование. Чонгук не искал смысла в отношениях. Он не строил иллюзий на свой счет, получая и беря от жизни все, что хотел. Все, пока не встретил Чимина. Впервые ему захотелось большего, впервые в нем забилось то, чего он, был уверен, лишился, когда в последний раз видел своих родителей живыми. Он не влюблялся не потому, что не хотел. Просто не мог. Осознав свой выбор, он решил великодушно принимать от желавших отдавать себя ему, невзирая на безответность. Каждый надеялся, что он окажется тем самым. Вот только тот самый даже не надеялся. Чонгук усмехнулся, продолжая смотреть в глаза Чимина и гладить его щеку ладонью, к которой тот сам начал льнуть. Он понял, что Чимин сбежал не из-за таинственной невесты, он сбежал от правды. А правда заключалась в том, что Чонгук был не единственным. Теперь ему стало понятно многое, что происходило раньше. Словно несвязные кусочки огромного паззла сложились наконец, показывая всю картину. — Прости меня, — несмело произнес Чимин, поднимая на Чонгука покрасневшие глаза. — Вы свободны, заместитель Пак, — вытирая большим пальцем слезинку с его щеки, ответил Чонгук и, чуть сильнее сжав руку на чужом лице, убрал ее и поднялся с места, стремительно возвращаясь за свой стол. Чимин в замешательстве прикоснулся к своей щеке, все еще ощущая на ней теплоту чонгуковой ладони, а после посмотрел на него, видя лишь, как тот снова открыл ноутбук и будто бы никого не было, кроме него в кабинете, вернулся к своим делам. — Чонгук? — Чимин поднялся и негромко обратился к нему, на что получил довольно ясный ответ: — Заместитель Пак, надеюсь вы еще помните о корпоративной этике и субординации, вы свободны. Несмотря ни на что Чимин еще на что-то надеялся — напрасно.***
Оказавшись в приемной, Чимин впервые вздохнул полной грудью, в ту же секунду сжимая кулак под ребрами. Он ощутил такую невыносимую пустоту внутри, словно все внутренности вынули, а его оставили полым существом. Он сделал шаг, потом еще один. Странно все. Так, будто это не с ним, не про него. Он не узнавал знакомую приемную; не узнавал кнопки лифта, которые видел изо дня в день; коридор, на котором находился его офис. Он даже не сразу узнал Наён, сидевшую на его кресле и широко улыбавшуюся, когда он появился в кабинете. Она набросила на себя не по размеру большую белую футболку с надписью: «Я люблю Сиэтл»; на голову натянула кепку в цвет американского флага, а в руке держала миниатюрный флаг США. На столе у Пака уже был разложен сувенирный набор: кружка, стеклянная бутылка с крышкой, ручки и магнитики с изображением достопримечательностей Сиэтла. — Та-да-ам! — она восторженно вскинула руки к потолку и вскочила с места. Находясь в кабинете Чонгука, Чимин совсем потерял счет времени и не заметил, как наступил вечер. Все сотрудники уже разошлись, поэтому Наён спокойно дожидалась на его месте в таком виде. — Ты вернулась? — удивленно, но обрадованно спросил Чимин, не веря своим глазам. Он так давно не видел Наён. Они списывались редко из-за разницы во времени, да и бог знает еще почему. Но сейчас, увидев ее, Чимин кинулся к девушке с объятиями. — Прилетела пару дней назад, — она обняла его, крепко сжимая руки за его шеей. — Прости, что не написала сразу, смена часовых поясов выбила меня из колеи, я просто валялась трупиком все это время. — Я рад тебя видеть, — он отпрянул и еще раз окинул волнительным взглядом подругу. — Есть планы на вечер? — беззаботно спросила она, намекая на совместные посиделки в каком-нибудь баре. Еще одного расставания Чимин сегодня не выдержит, поэтому объяснения с Намджуном он отложил и отрицательно помотал головой. — Отлично, тогда давай выпьем? — она радостно хлопнула в ладоши. — Я соскучилась по корейской закуске и соджу. Кстати, — она стянула с себя футболку и кепку, прикидывая их на Чимина, — это все тебе. — Спасибо! — он, сняв пиджак, натянул футболку поверх рубашки и надел кепку, пряча под нее волосы. — Блин, Пак Чимин, что не наденешь — все к лицу, — Наён показала класс, и они, приобнимая друг друга, покинули офис, о чем-то смеясь.***
Они зашли в ближайший ресторанчик и, заказав всякой всячины, выпивали соджу, как и мечтала последние несколько недель Наён. Конечно, в Сиэтле были корейские рестораны, но атмосфера совсем не та, даже запахи витали другие, а тут все свое — родное. Она жахнула очередную рюмку и, испустив характерный довольный звук от выпитого, громко поставила ее на стол. — Как же мне этого не хватало, — поглощая кусочки корейской мраморной говядины, поджаренной на гриле, встроенном в стол, она, как заправский аджосси, разве что ногу не поставила на стул, облокотившись на нее рукой. Чимин только сейчас понял, как же ему не хватало этой сумасшедшей женщины. Наён стала еще краше. Жизнь за границей отразилась в ее внешности. Она загорела, сменила цветовую гамму макияжа и выглядела ярко, выделяясь на фоне среднестатистических горожанок с выбеленным лицом. Им стала больше похожа на иностранку с корейскими корнями, нежели на местную. Стиль в одежде тоже немного изменился, что выражалось в брючном костюме. Раньше Наён предпочитала только юбки, а брюки в виде джинсов редко и то по выходным. Образ строгой деловой леди ей очень подходил. Единственное, что выдавало в ней свою: ее манеры, сдержанные, но с огоньком столичной кореянки. Как ни пытался Чимин отвлечься от недавнего разговора с Чонгуком, никак не мог справиться с наложившимся отпечатком, выраженном в потускневшем взгляде. Он был отсутствующим, даже сквозь смех с заметной тоской в глазах. Наён, увлеченная родной едой, выпивкой и долгожданной компанией друга, поначалу не придавала большого значения этому, хотя отметила странное состояние Чимина еще при встрече. Однако теперь, когда все истории были рассказаны, новости выложены, она не смогла обойти стороной удрученный вид друга. Чимин правда старался выглядеть безмятежно, но внутри то и дело поднимался эмоциональный ураган, пошатывая не только его внутреннее, но и внешнее состояние. — Расскажешь, что у тебя стряслось? — все-таки спросила Наён, а Чимин удивленно на нее уставился. — Я заметила еще в офисе, что с тобой неладное, — она немного замялась и следующей фразой поразила Чимина. — Это из-за руководителя Кима и президента Чона, верно? — Откуда ты? — Чимин изумленно открыл рот, не ожидая от девушки таких поразительных экстрасенсорных способностей. — В смысле нет, конечно, нет, — начал оправдываться он, однако Наён, недолго думая, развеяла его подозрения насчет своего сверхъестественного дара и прямо сказала: — Я давно знаю о вас с Намджуном. Еще с того вечера, когда отправила тебе женьшеньки, — она имела ввиду коробку женьшеневого напитка, привезенного Чимину из командировки. — Я была там, возле твоего дома. Хотела лично отдать тебе коробку и увидела вас двоих целующихся. Чимин стал припоминать тот вечер, незадолго до отъезда Намджуна и Наён в Америку, а еще странное поведение подруги, которая перед поездкой так и не нашла времени проститься с ним. — Я знаю, о чем ты думаешь сейчас, — опередила его Им. — Я рассердилась, что ты не рассказал мне об этом. Тогда думала, что Ли наговаривает на тебя, но, оказалось, это было правдой. Ты действительно встречался с кем-то из руководства. В общем, я долго злилась на тебя и даже говорить не хотела. Только это глупо, конечно, я знаю, — она неловко убрала за ухо прядку выпавших на лицо волос и виновато посмотрела на Чимина. — Я давно не злюсь, более того, мне жаль, что вела себя как малолетняя эгоистка, которой все должны. Поэтому прости, что пропала так внезапно… Чимин все еще шокировано смотрел на подругу, переваривая ее слова. Он понятия не имел, что Наён на него затаила обиду, и даже не догадался бы никогда, не признайся она ему. — Каково же было мое удивление, когда я узнала, что и президент Чон замешан в вашем таинственном треугольнике, — тут Чимин, несмотря на клятвы больше не нажираться, влил в себя полбутылки соджу залпом. Девушка рассказала, как однажды они с руководителем Кимом напились и как он в сердцах поведал об их с Чимином отношениях. Что ему так сильно нравился заместитель Пак, что он готов был пойти на все, даже если это могло показаться неправильным и жестоким. Еще он поведал в ту ночь, что знал о чувствах Чонгука к Чимину и боялся, что они взаимны. Этот факт его с ума сводил, и он намеревался сделать все, чтобы удержать Чимина, даже если бы пришлось пойти на крайние меры. Намджун, по ее словам, напрочь забыл о своих откровениях, а вот Наён, обалдевшая от полученной информации, еще долгое время ходила под впечатлением. — Я сначала хотела написать тебе, но как бы это выглядело, учитывая, что вы встречаетесь. Поэтому я хотела поговорить с тобой при личной встрече, и вот еще что, — она тоже залпом осушила полбутылки с соджу и неторопливо продолжила: — Руководитель Ким внезапно решил вернуться в Сеул. Я все понимаю, производственный процесс к тому времени стартовал и были назначены руководители на местах, но все же. Что странно: он неожиданно дал указание о встрече с господином Лю, это при том, что не так давно они виделись. А еще я видела в новостных лентах объявление о помолвке президента Чона. В общем, сложив два плюс два, я поняла, что у тебя что-то стряслось… — Наён, это правда? — Чимин бегло смотрел перед собой, что-то поспешно обдумывая в голове. — Что именно? — уточнила она, видя, как Чимин поменялся в лице. — Намджун все знал? — сам себе не мог поверить Чимин. Даже Намджуну было известно о чувствах Чонгука, а он недавно совершил ужасную ошибку. — Постой, так он был прав? Тебе нравится президент Чон? — девушка в растерянности смотрела на него, пытаясь понять, что происходит. — Если так, то он знал, что я буду там, понимаешь? Он все знал… Наён, мне нужно уйти, прости меня, давай закончим в другой раз, — Чимин подскочил на ноги и, схватив сумку, выскочил на улицу. Запрыгнув в первое проезжавшее такси, скрылся из виду. — Конечно, давай, — только и успела сказать ему вслед девушка, пожимая плечами. Наён неплохо так наклюкалась и, понимая, что ей тоже пора, вызвала такси, задумываясь, а не переборщила ли она.***
Это слишком. Слишком насыщенная программа для него на сегодня. Морально Чимин уже где-то в канаве валялся, истерзанный эмоциональными ранами, но физически ноги сами несли его в направлении знакомого адреса. Он солгал Чонгуку. Солгал, что спал с Намджуном в тот вечер. Он знал, что ничего не было, как он мог не знать. Он хотел задеть, хотел раз уж резать, то посильнее да побольнее, как ему самому было, когда он узнал о невесте. Неужели Намджун обо всем знал и даже так не желал отпускать. Появление той девушки на приеме его рук дело? Его угрозы были не пустыми словами. Чимин все это время жалел волка в овечьей шкуре. Он так смешон. В конечном итоге он оттолкнул, обидел, сомневался в единственном человеке, который по-настоящему был с ним искренен. — Чонгук, пожалуйста открой, это я, Чимин, — он стоял возле двери в пентхаус господина Чона и вот уже несколько минут разговаривал с наружной видеокамерой. Картинка в голове то и дело распадалась и сходилась обратно. Спеша к дому Чонгука, Чимин мысленно прокручивал их последний разговор, вновь видел перед глазами разочарованный взгляд. Так на него смотрели впервые. А последние слова Чонгука были сказаны таким тоном, что внутри все льдом покрылось. Чимина до сих пор трясло. Только сейчас до него дошло, как он был не прав. Только теперь он наконец понял все то, что говорил и делал для него Чонгук. Только бы успеть, он спешил, подгоняя таксиста. Тот изредка поглядывал на пьяного пассажира и брезгливо отводил нос из-за исходящего от него резкого запаха еды и алкоголя. Чимин, не дожидаясь остановки, выскочил из авто, невзирая на гневные выкрики водителя, которому он забыл заплатить за поездку, и помчался к мраморной парадной элитной высотки. Минуя удивленного охранника, которому лишь крикнул свое имя, Чимин влетел в лифт и нажал на цифру последнего этажа. Выйдя в широкий коридор, он наконец отдышался и подошел к двери пентхауса. Никто не отозвался. Чимин снова нажал на кнопку вызова и, услышав в металлическом динамике какие-то звуки, просто начал говорить. Даже если Чонгук не желал его видеть, он слышал его. И это уже что-то. Чимин понимал, что так просто Чонгук его не простит, если вообще сумеет, но хотя бы будет знать, что он сожалеет. — Я солгал тебе, я не спал с Намджуном. Вернее, я спал с ним раньше. «Господи, что я горожу? Соберись…» — он остановился, стараясь сосредоточиться. Оправдываться смысла нет, уже нет. Нужно рассказать правду о Намджуне, о собственных чувствах, Чонгук же не знал ничего с самого начала. — Когда мы впервые встретились в Сеуле, я уже был знаком с Намджуном… Мы с ним общались, тесно общались. В то утро на Чеджу я проснулся один и был расстроен, что ты, не сказав ничего, исчез. Я думал, между нами возникло что-то большее, чем просто одна ночь… и долго надеялся, что ты найдешь меня в Сеуле или позвонишь хотя бы. Но через какое-то время понял, что все напрасно и это был мимолетный секс, которому я, как дурак, придал слишком большое значение. Это глубоко ранило меня. Я решил забыть о тебе и вычеркнуть воспоминания о той ночи, об острове и о господине Печеньке… раз и навсегда, — Чимин, облокотившись одной рукой о стену, второй то и дело трогал свои волосы, лицо, тыкал в металлическую табличку динамиков, но говорил не переставая, говорил так, будто от каждого слова зависела его жизнь. Он чувствовал, что за дверью был Чонгук и все это слышал, поэтому он не мог остановиться, пока не признается во всем. — Я так боялся, что все снова повторится, и я испытаю ту боль, когда ты вдруг исчез. А Намджун, он ни в чем не виноват. Я давал ему все это время ложные надежды. Это все я. Он лишь заботился обо мне, окружая теплом, в котором я нуждался. Я хотел попробовать окунуться в новые отношения и сделать это с ним, но каждый раз в голове возникал твой образ. В конце концов я так запутался, что не понимал, к кому и что испытываю. Я правда хотел все рассказать еще в Пусане, но не сумел. Мне стало страшно, что потеряю тебя, а когда внезапно появился Намджун в тот вечер, я понял, как жалок… Чимин шмыгал носом, растирая вытекавшие из глаз слезы. Его мало заботил внешний вид, время исповеди настало, пора замаливать грехи, лишь бы его личный бог не отвернулся от него в эту минуту. — Когда он вернулся из Штатов, я сказал ему, что хочу расстаться. Я злился на тебя из-за той девушки в клубе. Я не знал, что думать, когда увидел ваши фото на первых полосах новостных изданий, я действительно был растерян и принял вашу помолвку за правду. Но с Намджуном все равно намеревался порвать, потому что больше не мог обманывать его, тебя и себя. Мне так жаль, прости меня... «Ты нравишься мне, Чонгук, очень», — лишь мысленно договорил он и осел на пол, прикрывая голову руками. Дверь не отворялась, а он захлебывался в собственных словах, слыша себя и понимая, как бессмысленны его оправдания теперь. Чонгук был прав. Ему не стоило играть с чужими чувствами, в конечном итоге проигравшим оказался он сам. Чимин прикрыл глаза, глупо улыбаясь, вспоминая его слова. — Вот он! — послышался голос со стороны лифта. — Ты погляди, каков наглец! — свирепствовал водитель, тыча в него пальцем. Они вместе с охранником поднялись сюда и поспешили к Чимину. — Вы в порядке? — спросил охранник, присаживаясь на корточках рядом с Чимином. — Как же в порядке! Этот полоумный оставил свою сумку в моей машине, — водитель тряхнул черной сумкой Чимина и тут же, испуганно взглянув на охранника, добавил: — Я ничего не трогал, просто принес ее! — Не в порядке, — тихо произнес Чимин, поднимаясь на ноги. — Господин Чон около двух часов назад уехал. Я пытался вас предупредить, но вы так стремительно влетели в лифт. Господин Чон давно внес вас в список своих постоянных гостей, поэтому я не вызвал полицию, — предупредил охранник, а Чимин на это разбито улыбнулся. Он внес его в свой список, значит всегда ждал? — Зато я вызвал! — вмешался водитель такси. — Кто мне оплатит простой? А?***
— Вот негодник, посмотрите-ка! — уже в полицейском участке не унимался раздосадованный водитель. — Простите, я все оплачу, — заверил его Чимин в присутствии полицейского, устало слушавшего уже несколько минут бред водителя, который можно было разрешить на месте без привлечения полиции. — Да? А что делать со штрафом? Из-за простоя мне влепили штраф! — тыкал в него пальцем таксист, надрываясь в претензиях. — Просто скажите сумму, и я сейчас же переведу деньги на ваш счет, — у Чимина ужасно болела голова — отвратительное чувство. Он даже не мог пострадать от души. Из-за истеричного работника такси ему пришлось черти куда ехать, выслушивать весь этот бред, объясняться с порядком вымотавшимся за день офицером. Чимин прикрыл лицо ладонью и засмеялся. Он и не помнил, когда ему приходилось так вот сидеть в полицейском участке и разбираться с невменяемыми обвинениями. На ум пришел Намджун, он всегда появлялся в такие моменты и сам все решал. Новая порция сожалений доставлена была мгновенно. Чимин свел пальцы на переносице, туго сжимая ее, и громко цокнул. — Достаточно! — произнес он твердо и устало посмотрел на полицейского, который в это время сам потирал переносицу и надеялся, что это скоро закончится. — Я могу в вашем присутствии оплатить все затраты этого господина, связанные со мной? — Да, конечно, безусловно, пожалуйста, — офицер даже подскочил на стуле, с благодарностью глядя на Чимина. А после гневным взглядом одарил водителя, попытавшегося что-то возразить, и тот притих, доставая телефон и начиная подсчеты своих потерь. Наконец расплатившись с невменяемым таксистом и получив бумаги о том, что к нему нет более никаких претензий, Чимин покинул полицейский участок и поплелся куда глаза глядят. На сегодня, пожалуй, с него точно хватит. Некоторое время назад Чонгук с Лю Луань проводили время в одном из клубов, куда их пригласил Гём. Они и еще несколько мужчин в вип-комнате расслабленно выпивали дорогой алкоголь и по-приятельски общались. — А Гём, кстати, все еще холостяк, — сказал кто-то из присутствующих, на что Гём парировал, что это пошло — навязывать гостье кандидатуры для брака, тем более при первой встрече. Они общались на английском, иногда переходя на китайский, а порой на корейский, в те минуты, когда хотели, чтобы очаровательная девушка не поняла их сальных шуточек. Гём был удивлен, что эта прелестная наследница Шай подставная невеста, и снова выпытывал у Чонгука, кто же тот особый человек, о котором он так упорно молчал. Чон лишь отмахнулся, переключая внимание на другую тему. «Мари?» — увидев вызов от нее в столь поздний час, он удивленно вскинул брови и, попросив прощения у присутствующих, отошел в сторонку. — Что-то случилось? — ответил он женщине. — Простите, господин Чон, но тут тот парень под дверью… Мари рассказала, что после его ухода закончила дела по дому и уже хотела уйти, как раздался звонок. Женщина удивилась, ведь Чонгук не стал бы звонить. Она подошла к двери и, посмотрев в камеру, узнала светловолосого парня — хозяина дерева, за которым так долго и бережно ухаживала. Мари знала Чонгука с детства и прекрасно поняла все, когда впервые увидела на пороге его пентхауса постороннего. Он никогда и никого не водил сюда, а для развлечений у него были другие места. Понимая, что что-то произошло, Мари, недолго думая, включила запись видео. А после, скинув на телефон, решила не терять времени и отправить его Чонгуку. Особенно после того, что услышала. Лезть в дела молодых господ и уж тем более их любовных разборок она не собиралась, хотя имела среди них свой вес и могла дать совет. Но в этот раз решила промолчать. — Спасибо, Мари, — попрощавшись с женщиной, Чонгук открыл видео, увидев во весь экран лоб Чимина, его взмокшую челку, прилипшую к коже, и периодически поднимавшиеся домиком брови. Чимин плакал, это доносилось из динамиков, а еще говорил вещи, которые Чонгуку совершенно не хотелось сейчас слышать. — Эй, Чон, где ты там застрял? — раздался недовольный голос Гёма, когда Чонгук приблизился к ним. — Что-то стряслось? — Нет, ничего особенного, — коротко улыбнулся он и присоединился к разговору молодых людей.