— Мин, дорогой, — раздался женский голос. — Это правда не обременительно? — из раздевалки показалась Сара с коробкой, забитой всякой мелочевкой. Чимин стоял в пустом танцевальном зале, держа в руках небольшой горшок с деревом.
— Все в порядке, Сара, я давно хотел обзавестись зеленым другом, так что с удовольствием приючу его у себя.
— Что ж, спасибо, — она вздохнула. — Вроде все разобрали, какое-то время придётся репетировать на разных студиях, пока найду новую для нас, — и посмотрела на опустевший репетиционный зал, в котором проработала около четырех лет, но из-за внезапного сноса здания пришлось незамедлительно вывезти все вещи и оборудование. Что-то взяли на хранение друзья Сары, что-то ребята из студии, Чимину досталось эвкалиптовое дерево. К тому же Пак думал завести какое-нибудь домашнее животное, так что от питомца, хотя бы лиственного, он не стал отказываться.
— Эй, Мин, — Сара подошла ближе к Чимину, который отправил в рот «витаминку» и запил ее водой из бутылки, пока другие ребята на выходе из студии бурно обсуждали место для сегодняшнего вечера, — пойдешь с нами в бар, мы хотим вместе выпить?
— Спасибо, Сара. Пожалуй, сегодня я пас, деревцу надо показать его новое жилище, да и я за рулем, — извиняющимся тоном ответил Пак. На самом деле он был измотан: вернувшийся начальник не давал ему покоя на работе, плюс несколько дней он провел у Намджуна, так как тот скоро должен был надолго уехать в Америку. Поэтому сегодняшний вечер Пак хотел провести дома, отдохнув наконец от навалившихся проблем.
— Жаль, — она вздохнула, но с добродушной улыбкой добавила: — Тогда в другой раз.
Пак уже собирался уходить, как Сара его снова окликнула.
— Слушай, Мин, — она оглядела его с ног до головы, еще ранее, во время репетиций, отмечая, что в последнее время Чимин потерял в весе, обычно жизнерадостный, сейчас он выглядел понуро. — У тебя что-то случилось? Может, я могу чем-нибудь помочь? — обеспокоенно спросила она. Хотя Чимин был на грани, чтобы наконец-то с кем-то поговорить по душам, он не хотел лишний раз беспокоить Сару, тем более когда у нее, должно быть, голова забита своими заботами.
«В последнее время я совершал странные поступки и кажется достиг своего апогея… это то, что постоянно волнует меня…»
— Все в порядке, Сара, спасибо, что беспокоишься, — успокоил ее Пак. Внутри себя он все еще переживал из-за случившегося конфуза в кабинете Чонгука. С тех пор прошло более двух недель, и можно было бы забыть о том случае. Тем более с президентом он больше не виделся, что считал большой удачей. Чимину было так стыдно, что он предпочел бы вообще не появляться на глаза ему и тем людям, ставшим свидетелями абсолютной несдержанности и хамства с его стороны. В тот момент его действия казались оправданными, но спустя время он осознал, что вел себя как осёл. Хотя хамское поведение Чонгука нельзя было отрицать или оправдывать, но именно Пак попал в невыгодное положение из-за этих странных взаимоотношений. А скорее попался. Он был уверен, что Чонгук очень зол на него и не желал больше видеть несдержанного сотрудника, оскорбившего его в присутствии других людей, тем более семьи. Чимин ведь этого ждал и добивался, но почему-то на душе скребли кошки, не так он хотел прекратить общение, не на такой ноте.
— Ла-а-дно, — Сара с подозрением прищурилась. — Ты же не подсел на какие-нибудь антидепрессанты? — она взглядом указала на блистер, торчащий из кармашка его сумки.
— Нет, это витамины. Принимаю для хорошего сна, — незатейливо соврал Чимин и, попрощавшись, покинул помещение бывшей студии. Витаминами же он называл успокоительное, которое регулярно принимал в последнее время. Он все чаще задумывался, что должен держать себя в руках. Имея открытый характер и не всегда усмиряя свой пылкий нрав, порой он попадал в различные как забавные и безобидные, так и не очень ситуации. Но теперь место его работы, окружение обязывали совладать с эмоциями и вести себя более сдержанно вне зависимости от личных причин. Так он решил, пока ехал домой со своим новым другом. На улице было по-майски тепло, даже вечерами, поэтому он откинул крышу автомобиля, позволяя ветру обдувать и путать свои белые волосы и шелестящие на ветру листья деревца, которое он поставил рядом на пассажирское сиденье, заботливо пристегнув горшок ремнем безопасности. Уже выруливая к своему дому, Пак заметил на стоянке матовый Мерседес черного цвета, который ранее здесь никогда не видел. Возле машины стоял молодой мужчина, облокотившись на капот и что-то просматривая в телефоне. На первый взгляд он был одет просто: в белую футболку, голубые джинсы и серые кеды, а на плечах висела красная ветровка. Волосы у парня были черные чуть ниже скул, слегка растрепаны и спадали на лицо. Подъехав чуть ближе, Чимин узнал в нем президента Чона. Так сразу и не догадался бы, он привык видеть его в строгом деловом костюме, с открытым лицом и элегантной прической, а тут он был похож скорее на богатого студента, нежели на владельца крупной компании. Он припарковал свой автомобиль, перекинул через плечо сумку и, обхватив одной рукой горшок с деревом, пошел в его сторону.
— Господин президент, — тихо произнес он, — что вы здесь делаете? — Чонгук поднял на него глаза, и, на удивление Пака, в них не было ни злости, ни раздражения. Он глядел спокойным, даже приветливым взглядом. В этом повседневном образе, с неубранными назад волосами Чонгук выглядел совсем как тогда при их знакомстве. Чимин отвык от такого Чонгука, почти забыл. Почти.
— Привет, — так же негромко ответил Чон. — Я хотел поговорить с тобой, у тебя есть сейчас время?
«Кто это?» — гадал про себя Пак, ожидая увидеть усмешки или услышать приказной тон, не терпящий возражений. На всякий случай даже оглянулся, чтобы убедиться, что позади него не стоит настоящий Чонгук, а перед ним лишь мираж. Но нет, это был президент Чон собственной персоной. Они стояли друг напротив друга и молчали, Чонгук в ожидании, Чимин с деревцем.
— Твой новый приятель? — улыбнувшись уголком губ, спросил Чон, головой махнув в сторону эвкалипта.
— А, да, мой друг-деревце, — спохватился Пак, забыв о содержимом рук, пока раздумывал над вопросом. Это было странно, но впервые он не злился и не возмущался присутствию президента. — Есть.
—Что? — не сразу понял Чонгук.
— Время, — уточнил Чимин. — У меня есть время, — не взирая на усталость, он хотел объясниться. И чужое желание поговорить как раз оказалось кстати.
— Тогда, — Чонгук оттолкнулся от капота и, поднявшись, кивнул в сторону своей машины, — прокатимся?
— Да, — кивнул в ответ Пак. — Только надо занести, — он указал на дерево и уже хотел пойти в сторону дома, но Чонгук преградил ему путь, предлагая помочь с горшком.
— Он может прокатиться с нами, если ты не против? — Пак снова завис, не понимая, что происходит и кто этот незнакомец.
«Не против». «Если ТЫ не против». «ТЫ НЕ против»
— Не против…
— Позволь мне, — Чонгук аккуратно забрал из рук Чимина горшок с деревом и поставил на заднее сидение, бережно закрепляя его ремнем безопасности. — Готово, твой друг в безопасности. Поехали.
На часах почти двенадцать ночи, он в машине президента Чона едет черт знает куда, догадываясь, о чем с ним хочет поговорить Чонгук и удивляясь, почему он так сильно изменился. И изменился ли вообще или это очередная уловка? Одно было ясно: Чимин больше не хотел вести себя как несдержанный мальчишка. Он будет учтив и спокоен. Все-таки «витаминки» и работа над своим внутренним «я» давали результаты, и Чимин действительно оставался невозмутимым. Это заметил и Чонгук. Он еле удержался от колкости, чуть не сказав Паку о его странной покорности и смиренности, но устоял, проявив ответную вежливость и манеры, о которых, как правило, забывал рядом с ним, не в силах совладать с желанием и раздражаясь от его постоянных отказов.
Вечер Паковского фиаско…
— Ну так, мы внимательно слушаем, — поставив пустую чашку на стол, Минсик с интересом смотрел на Чонгука. Ранее ему не приходилось быть свидетелем подобных сцен, тем более с участием племянника.
Чонгук потер затылок, еще раз взглянул на гостей, после подошел к столику, налил себе в стакан виски, выпивая его залпом, снова посмотрел на дядю и сел в кресло напротив. Он закинул ногу на ногу, кладя руки на подлокотники, откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул.
— Помнишь, я говорил про человека, который мне нравится? — запрокинув голову вверх, он прикрыл глаза, продолжая: — Это был он.
В кабинете повисло неловкое молчание, Минсик и Аран переглянулись. На лице парня, что стоял позади них, и мускул не дернулся, но он все же кинул оценивающий взгляд на президента, все еще развалившегося в кресле с прикрытыми глазами.
— Даже на парней у моего племянника отменный вкус, правда, дорогая? — разорвал молчание Минсик, с гордостью посмотрев на свою прелестную невесту. А Чонгук открыл глаза, возвращая свое внимание гостям, садясь прямо и озадаченно глядя на дядю.
— Согласна, — улыбнулась в ответ Аран. — Очаровательный молодой человек.
— Только вспыльчивый малость, но от этого даже горячее! А? А? — озорно подмигивал он уже слегка ошеломленному такой реакцией племяннику.
— И тебя ничего не смутило? — пришел в себя Чонгук.
— Что именно? Что ты не представил нас раньше? — раздосадовано ответил Минсик. Он посмотрел на невесту, которая ему мягко улыбнулась уголками губ, а глазами давала знак не напирать, и вновь обратился к племяннику: — Думаешь, это стало для меня новостью?
— Это? — не совсем понял его Чонгук.
— Что ты предпочитаешь мужчин, — уточнил дядя.
— Тебе сказал Намджун?
— Мне говорить не надо, — возмутился Минсик. — Это же было понятно уже тогда, когда ты отказал первой красавице Кореи — Юн Ми. А наследница японского конгломерата Амаэ Кугуми. Ты хоть понимаешь, что разбил бедняжке сердце? И прочие, прочие умницы, красавицы…
— Тогда почему ты продолжал устраивать мне эти бессмысленные свидания вслепую? — недоумевал Чонгук.
— Я ждал, когда ты наконец не выдержишь и расскажешь мне все! — с напускной обидой заявил Минсик и отпил из чашки свежего чаю, заботливо подлитого Аран. — Кто я такой, чтобы судить о твоих предпочтениях? — театрально вопрошал он. — Конечно, я мечтал о внуках, но раз уж так сложилось, мне ничего не остается делать, как принять это, — спокойно добавил Минсик и пронзительно посмотрел на Чонгука. — К тому же есть суррогатное материнство, можно за границей, я все устрою…
— Дядя!
— Дорогой, не слишком ли ты спешишь? — Аран нежно погладила Минсика по колену. — Ваш дядя хотел сказать, что не видит никаких преград для вашего счастья.
— Да, именно это я и хотел сказать, — хмуро выдавил мужчина. — На крайний случай фиктивный брак… — Чонгук вскинул брови, и дядя наконец сменил тему. — Только вот я не понял, — задумчиво продолжил он, — самовлюбленный, эгоистичный и бестактный? Он правда о тебе говорил?
— Ну… — Чонгук замялся. — В чем-то он прав, в последнее время я изводил его своим вниманием, несмотря на то, что он был против…
— Против? — искренне удивился Минсик. — Постой, а ты уверен, что он тоже… ну… по мужчинам?
— Да, на все сто процентов, он гей, — ничуть не сомневаясь ответил Чонгук.
— Тогда, что с этим пареньком не так? Ты же красивый, умный, сексуальный, весь в меня! Согласна, дорогая? — он вопросительно взглянул на Аран, искренне не понимая, что еще нужно тому парню для счастья, выглядя при этом мило, как ребенок, ищущий понимания. Даже телохранитель от этой умилительной картины прикрыл рукой рот, расплываясь в улыбке.
— Безусловно, дорогой, — незамедлительно согласилась с ним Аран, по-доброму усмехнувшись. Она прекрасно помнила, как вел себя Минсик, когда пытался добиться ее расположения, порой перегибая и даже надоедая излишним вниманием. — Но, Чонгук, в чем же тогда дело? — поинтересовалась она, продолжая гладить руку Минсика, сжимавшую ее ладонь.
— Скажем так, его смущает наше положение. Он беспокоится, что из-за моего внимания к его персоне о нем поползут слухи и все в таком духе… А я не могу сдержаться, думаю о нем все время. Уволить не могу, ведь он дорожит работой в компании. Хотя, признаться, хотел уволить, запереть у себя дома и не выпускать пока не признает моих чувств. Но я же не дикарь какой-то.
— А что, неплохая мысль! — понимающе мотал головой Минсик.
— Дорогой?
— Да шучу я, шучу, — он, смеясь, глянул на Аран. — Иными словами: не даешь ему продохнуть. В итоге довел вот до такого состояния?
— Думаете, я перегибаю? — Чонгук совсем как мальчишка посмотрел на них и, облокотившись на колени, сложил перед собой ладони в замок.
— Может быть слегка, — осторожно предположил Минсик.
— Я не понимаю, как подступиться к нему. Каждый раз, когда я пытаюсь сблизиться, он отталкивает меня. Некоторые его действия сбивают с толку, он будто играет со мной, провоцируя на более решительные меры. Я бы оставил его в покое, но как, если он не выходит из головы. Не знаю, что мне делать, — понуро проговорил Чонгук и с отчаянием посмотрел на них, а Минсик с Аран переглянулись и многозначительно ухмыльнулись.
— Знаете, как ваш дядя добился моего расположения? — Аран внимательно посмотрела на Чонгука. Он поднял голову и вопросительно устремил на неё свой взгляд. Она таинственно улыбнулась ему и ответила: — Он просто оставил меня в покое.
— Я думал, что он вам проходу не давал, — удивился Чонгук.
— Так и было, — согласилась она. — Но это пугало меня. Хотя не скрою — будоражило. Он буквально окружил меня своим присутствием повсюду, и было тяжело не потеряться в этом.
— Оставил, но я не отступил, — поправил невесту Минсик и нежно поцеловал ее ладонь. — Хотя, признаюсь, мне было мучительно сложно держать себя в руках каждый раз при встрече, но я сдерживался.
— Ваш дядя с самого начала был чересчур настойчивым и даже грубым в своих «ухаживаниях», и это доставляло мне немало хлопот. Как вы, наверное, уже знаете, я работала в казино и мой стол пользовался популярностью среди игроков. Но он отпугивал их всех, испортив мою репутацию, и вне казино доставлял не меньше беспокойства. В какой-то момент он перешел черту, я попросила его оставить меня в покое и уже серьезно задумывалась покинуть работу и уехать куда-нибудь далеко, чтобы он не нашел меня.
— Чтобы не нашел? — с тревогой переспросил Чонгук.
— Верно, так ему и сказала однажды, — продолжила свой рассказ Аран. — Бесспорно, ваш дядя обладает всеми завидными качествами для мужчины, но все это перечеркивало его эгоистичное поведение. Он, ухаживая за мной, не задумывался о моих чувствах, будучи уверенным, что поступает правильно. Возможно, это не плохо, когда хочешь окружить вниманием человека, который тебе нравится, но не учитывать его желания, интересы, врываться в его жизнь, устанавливать в ней свои правила — это чересчур грубо. Честно говоря, я не была уверена, что даже после моих угроз он оставит меня в покое и не продолжит портить жизнь. Но, к моему удивлению, он исчез. Вернее, он появлялся в казино, но прекратил докучать мне. Названивать, писать и крутиться вокруг меня тоже прекратил.
— И не боялся, что потеряет вас? — удивился Чонгук.
— Боялся? Мне не выносимо было даже думать, что пока я изображаю равнодушие ее вниманием может завладеть кто-то другой, — возразил Минсик. — Но потом понял, что если не остановлюсь и продолжу действовать в своей слегка несдержанной манере, эту женщину могу потерять навсегда. Поэтому я выбрал другую тактику. Отступить не значит сдаться. Чтобы быть с кем-то — недостаточно одного твоего желания. Если по-настоящему кого-то любишь и хочешь, чтобы этот человек смог полюбить в ответ, дай ему возможность узнать тебя, дай ему возможность открыться самому, а не по требованию.
— Возможно, вы правы. Я и не задумывался о том, что чувствует он.
— Вы президент компании, в которой он работает, и для него совершенно нормально опасаться из-за репутации и волноваться по другим причинам. Вам легко вести себя так как вздумается, а вот ответственность в итоге ляжет на него. Несправедливо, верно?
— Думаю, я начинаю понимать, к чему вы ведете. Но я не могу оставить его в покое, я имею ввиду, что если я остановлюсь, то…
— У него есть кто-то?
— Не уверен…
— Для начала поговорите с ним спокойно, без лишних глаз и ушей. Послушайте его. Если хотите быть с этим человеком, то узнайте, чего хочет он, будьте внимательны и не давите. Если увидите, что он проникается к вам доверием, перестает избегать, значит вы на верном пути.
— Надеюсь вы правы, — удрученно вздохнул Чонгук, анализируя полученную информацию.
— Попробуйте подружиться с ним. Поверьте, если сможете показать другую вашу сторону, убедить, что вас не следует опасаться, он обязательно обратит на вас внимание и пересмотрит свое мнение на ваш счет.
— В покое… — задумался Чонгук. — Это будет непросто, когда мы каждый день в одном здании, но я последую вашему совету, — с новыми силами и надеждой в глазах улыбнулся он гостям. — Благодарю вас.
— Я буду болеть за вас, Чонгук, — нежно произнесла госпожа Чо.
— Моя Аран невероятная женщина, мне так повезло! — радостно пропел Минсик, прижимая ее к себе за плечи. — Чонгук, в таком случае, ждем вас обоих на открытии клуба. Уверен, он к тебе неравнодушен. Так что все у вас получится.
— Дядя, умеешь ты подбодрить, — усмехнулся в ответ Чонгук.
— Конечно! Да от него так и искрило. Поверь, мальчик мой, такая страсть не исходит от равнодушия. Она может исходить только от сильных эмоций, порой отрицательных, конечно, порой от неосознанной симпатии, но совершенно точно от искреннего чувства влечения. Ведь мы не спешим выяснять отношения с людьми, которые нам действительно безразличны, — подмигнул Минсик.
Настоящее время…
В салоне автомобиля негромко звучала музыка в стиле джаз. Чимин задремал и, проснувшись, не сразу понял, как давно они в пути и где находятся. Он посмотрел в окно: машина поднималась куда-то вверх, вдалеке виднелась пристань, светящаяся огнями, а в небе пролетал самолет.
«Так низко», — Чимин протер глаза и взглянул на Чонгука.
— Мы приехали в Инчхон? — удивился он и приподнялся в кресле, окончательно придя в себя от недолгого сна.
— Верно.
— Но зачем так далеко? — не понимал Пак, рассчитывая на ближайшее кафе от дома или набережную, вполне подходящую для разговора.
— Не хотел тебя будить, ты задремал вскоре как мы тронулись с места, поэтому решил прокатиться чуть дальше Сеула, — с уст Чонгука это прозвучало так обыденно, словно в порядке вещей, что Чимин даже смутился от этой внезапной заботы.
— Спасибо… — тихо поблагодарил он.
Машина наконец притормозила на небольшой площадке с видом на море и остров, на котором располагался Международный аэропорт Инчхон. В его направлении и от него периодически следовали самолеты, светившие маленькими красно-белыми огоньками во мраке ночного неба. Вокруг было тихо и безлюдно, площадка слабо освящалась редкими фонарными столбами, позади находилось небольшое муниципальное здание, давно закрывшееся до утра.
— Здесь так красиво, — Чимин подошел к невысокому ограждению, сложенному из крупного дикого камня, после которого начинался травянистый склон. Переступив через него, он уселся сверху, замечая, что Чонгук последовал его примеру. Какое-то время оба молчали, глядя вдаль. Пак любовался ночным пейзажем, белыми огнями, рядами выстроившихся вдоль пристани столбов, дрейфующими лодками у берега, и наслаждался прохладным ночным воздухом. Чонгук тоже наслаждался — нахождением с Чимином вдвоем, вдалеке от суеты, любопытных глаз, компании и их неразрешенного конфликта. Вот так просто сидеть рядом и молчать было удивительно приятно, что, казалось, никто не хотел нарушать это безмолвие.
— Я поду… — Чонгук хотел что-то сказать, но они с Чимином заговорили в унисон.
— Я хоте… — Чимин замолк вместе с ним. Обоим стало жутко неловко, будто парочка незрелых юнцов на первом свидании. Чимин как-то суетливо заерзал, достал бутылку с водой из сумки, отпил из нее, прочищая горло, кивнул в сторону Чонгука, протягивая ему бутылку. Тот молча взял, отпил и, кивнув в знак благодарности, вернул бутылку Чимину, и всё это в полной тишине. Похоже у обоих пересохло в горле от странного, непонятного волнения. Так, по крайней мере, хотел думать Чимин, готовясь начать извинительную речь. Чонгук же тянул время, понимая, что тому не просто сейчас, но перебивать его настрой не хотелось, поэтому он терпеливо ждал. Прочистив еще раз горло и негромко выдохнув воздух из легких, Чимин все же начал говорить.
— Я хотел извиниться за тот случай в вашем кабинете, это было грубо с моей стороны, — он сделал паузу и, глубоко вдохнув, продолжил: — Мне очень жаль. Я перешел черту дозволенного, прошу, примите мои извинения, господин президент, — он внезапно поднялся на ноги и, развернувшись лицом к Чонгуку, поклонился. — Я очень сожалею об этом. Простите меня.
Чонгук, опешив, схватил его за руку, а Чимин удивленно выпрямился, вопросительно глядя на ладонь, сжимавшую его запястье.
— Здесь довольно крутой склон, не делай таких резкий движений, — он кивнул вниз и Чимин, увидев, что от его ноги до обрыва, где земля, покрытая зеленью, стремится вниз, около полуметра, оглянулся и понимающе кивнул в ответ. — Пожалуйста, будь осторожнее, — добавил Чонгук и разжал ладонь. Пак уселся обратно и, скрестив ноги, засунул свои ладони между ними, немного съежившись.
— Это был ваш дядя? — несмело продолжил Пак. — Мне правда жаль… — он сминал своими некрупными пальцами кожаный ремешок на сумке, совсем как провинившееся дитя, не находя, куда деться от глаз расстроенного родителя.
— Послушай, Чимин, — наконец Чонгук заговорил, и Пак устремил на него взор. — В том, что ты сделал есть и моя вина, я вынудил тебя, верно? — вопрос Чонгука был скорее риторическим. После разговора с дядей и его будущей супругой, он долго размышлял над их словами и тем, что происходило между ними с Чимином после его возвращения в Сеул. С самого начала было видно, что Паку неуютно находиться рядом, но Чонгук продолжал донимать беднягу, настойчиво игнорируя это, думая, что Чимин боялся лишь его статуса в компании. А когда увидел, что заинтересован в нем не только он, словно с цепи сорвался, переходя границы приличия. Он долго смотрел на засвеченное фото, которое стащил в тот день на острове из кармана Пака. Перечитывая одну единственную фразу на оборотной стороне, поначалу он просто улыбался, его веселило их маленькое приключение. Но постепенно понимание, что в него влюбился тот славный парень, заняло все его мысли и он, будучи уверенный во взаимности своих чувств, действовал стремительно. Только вот до сих пор он ни разу не получал в ответ чего-то кроме «нет». Он прокручивал все события в голове и пришел к выводу, что, возможно, стоило попробовать отмотать в начало.
— Какая разница по итогу, ведь именно я не сдержался и наговорил вам те обидные слова… — сказал Пак, глядя на Чонгука, безрадостно усмехнувшись.
— Ты не должен взваливать всю ответственность на себя, поэтому и ты меня прости, — Чонгук повернул к нему голову и заглянул в глаза, в которых читалось смятение. Чимин не ожидал такого от президента Чона, он вообще не ожидал подобного поведения от человека, ранее демонстрировавшего лишь вздорный нрав и чрезмерную самоуверенность. Он, как рыбка, лишь шлепнул пару раз губами с немой фразой на устах, все еще с недоверием глядя в ответ с приоткрытым ртом.
— Я донимал тебя все это время, уверенный, что тебе это нравится, и ты тянешь время, отталкивая меня. Думал, ты играешь со мной, ну знаешь… может мстишь мне за мое исчезновение в то утро, — на этой фразе губы Чимина захлопнулись, и он отвернулся, устремив свой взгляд в сторону. Бинго.
И снова оба замолчали, каждый думал о своем. Чимин как по мановению палочки вернулся в тот день, когда осознал, как скучает по господину Печеньке. Чонгук — в тот день, когда осознал, что вновь хочет увидеть светловолосого паренька по имени Пак Чимин.
— Мы познакомились в одном из них, — Чонгук привлек его внимание и махнул головой в небо, указывая на поднимавшийся ввысь самолет. — Это было занимательно, верно? — усмехнулся.
— Верно, — улыбнулся в ответ Чимин.
— Я всегда пью в самолетах, но то, что произошло тогда, со мной случилось впервые, — сгримасничал Чонгук.
— Никогда не забуду шокированные лица стюардесс, — сказал Пак, и они оба рассмеялись. Постепенно обстановка перестала угнетать, и оба парня смогли расслабиться, продолжая непринужденную беседу. Вспоминая забавные моменты их совместного пребывания на Чеджу, деликатно избегая моментов интимной связи, они и не заметили, как стрелка часов перевалила за полночь.
— На самом деле я понял, что люблю ощущение полета, — Чимин мечтательно смотрел куда-то вдаль. — Чувствовать высоту ни с чем не сравнимое удовольствие. Когда самолет пролетал мимо Сеула, я смотрел на землю и поражался, как же красиво он выглядел свысока.
— У тебя было время рассматривать землю во время возвращения домой… — с нотками сожаления сказал Чонгук.
— Благодаря вам, да… — отчего-то Пак не выдержал и все же добавил это.
— Чимин, — Чонгук развернулся к нему, придвигаясь ближе, и посмотрел так пронзительно, что у того перехватило дыхание, будто за этим последуют какие-то действия, с последствиями которых он будет не в силах совладать. — Прости, что я тогда исчез без следа. Мне стоило объясниться или хотя бы оставить записку, более наполненную содержанием, оставить свой номер телефона, в конце концов. Если бы я только знал, что все так обернется, — словно притягиваемый магнитом, Чонгук наклонялся ближе к лицу Пака, то и дело роняя взгляд на приоткрытые пухлые губы, из которых, казалось, доносился ритмично отбивавший, разгоняя кровь по сосудам, стук сердца, ускорявшийся с каждым сокращавшимся сантиметром между ними. В последний момент Чимин прикрыл глаза и отвернулся. Чонгук же мысленно выругался на себя за спешку и вновь выпрямился.
— Я хочу сказать, что мне очень жаль, что так вышло и этого уже не изменить, но я бы хотел остаться с тобой друзьями или хотя бы не неприятелями?
— Спасибо, — Чимин посмотрел на него с благодарностью, ему действительно стало легче. Ту боль, которую он испытал прежде, он давно отпустил, но справляться с обидой, засевшей глубоко в сердце, теперь станет намного легче. — Давайте будем с вами хорошими приятелями.
— Тогда, может, когда-нибудь я смогу стать и твоим другом? — с энтузиазмом спросил Чонгук, делая невинное лицо.
— Возможно, — лишь рассмеялся на это Пак. Он был искренне благодарен Чонгуку за этот разговор, чувствуя, как невидимая гора спадает с его плеч, давая вздохнуть полной грудью впервые за последние несколько месяцев.
Посидев еще некоторое время, с чуть более легким сердцем и воодушевлением, они решили возвратиться в Сеул. Сев в машину, Чимин замешкался, и в этот момент к нему наклонился Чонгук. Снова это испытание, неожиданно обрушившееся на его самообладание. Так близко в тесном пространстве, он замер, вжавшись в кресло, отворачиваться на этот раз было некуда. Лицо Чонгука настолько близко, что можно было ощутить его дыхание на своей коже, уловить аромат его тела. Внезапная мысль о том, что его хотят поцеловать, заставила Чимина прикусить губу. Паника, волнение и щелчок.
— Ремень, — почти ему в губы произнес Чонгук и откинулся в свое кресло, заводя мотор.
«Ремень?» — Пак позорно прикрыл глаза. —
«О чем ты только думал?» — бедная губа уже ныла от терзаний зубами.
— Все в порядке? — с легкой усмешкой спросил Чонгук, трогаясь с места.
«НЕТ!» — Да, конечно, — махнул головой тот.
«Такой милый» — ухмылялся самому себе Чон. — «
Пак Чимин, да ты попался на такой избитый трюк…» — Чонгук не спешил, ему самому этот разговор был необходим не меньше, но устоять перед маленькой шалостью он не смог.
Основную часть пути они молчали, каждый погрузившись в свои размышления. На дворе стояла ночь, но Чимин к своему удивлению чувствовал себя вполне бодро, возможно, из-за сна в дороге ранее, а может из-за слов Чонгука. Он не ожидал от него признания своих ошибок и уж тем более извинений не ждал. Определенно, такой жест со стороны Чона заставил его задуматься: не слишком ли он был с ним резок все это время. Но также он понимал, чем было вызвано негативное поведение и с его стороны.
«
Что ж, я рад, что мы смогли поговорить», — он мысленно за это поблагодарил президента Чона.
— Чимин? — Чонгук хотел убедиться, что тот не заснул снова.
— Да? — Пак не спал, он думал о сегодняшней поездке, глядя на пролетавшие огни автострады.
— Ответишь мне на один вопрос?
— Вопрос? — без какой-либо задней мысли Пак согласился. — Конечно, я отвечу.
— У тебя есть кто-то?
Как же он не подумал-то, как теперь отвечать? Если скажет есть, то наверняка Чонгук начнет интересоваться, кто это. Сказать нет — тоже не годится. Чимин ненадолго забылся, но вообще-то у него кое-кто есть. Кое-кто, чье имя нельзя называть… И лучше бы им вообще друг о друге не знать. Что скрывалось за всем этим Чимин еще не понял до конца, а после такого вопроса начал сомневаться в бескорыстности чонгуковых намерений.
— Не подумай ничего такого, мне просто любопытно, мы же теперь хорошие приятели? — спешил успокоить его Чон, добродушно растянув губы в улыбке. Он смотрел такими искрящимися глазами, как у ребенка на Новый год перед поиском подарков под елкой. Сложно было противостоять такому недюжинному потоку обаяния, исходившему от Чонгука. Каким бы нахальным он ни был в прошлом, что бы между ними не происходило ранее, отрицать, что он чертовски красив и безумно привлекателен было невозможно. Выстоять перед ним сейчас Чимин не мог, но попытался смягчить падение перед его харизмой.
— Есть кое-кто, интересующий меня, — без особого энтузиазма ответил он, а Чонгук продолжал мило улыбаться, в то время как его руки со всей силы сжимали руль. Сейчас бы затормозить и пытать его, пока не сознается, кто этот гад, интересующий его.
— М-м-м… вот как, — натянуто-улыбчиво.
«Все же нормально?» — спрашивал сам себя Пак, но озвучить имя того самого не решился. А немного поразмыслив, добавил, чтобы уберечь себя от последующих вопросов:
— Но, сказать по правде, я не заинтересован сейчас в отношениях, поэтому давайте не будем возвращаться к этой теме, пожалуйста.
Чимин решил так: он как бы не сказал всей правды, но как бы не соврал. Кое-кто есть? Есть. В связи с этим он не заинтересован в других отношениях? Не заинтересован. Как же складно он разложил все по полочкам, дабы совесть свою усыпить. И только он ее, подозревающую неладное, в постельку с уверениями, что все в порядке, уложил, как вдруг…
— То, что ты мне нравишься, — немного не смело, но все же решил признаться Чонгук. — Я не шутил.
— Господин президент…
— Постой, дай мне закончить, пожалуйста, — конечно, пользоваться дельными советами неплохо, а порой полезно, но слепо следовать им нужно не всегда. Чонгук импровизировал: он оставит Чимина в покое, как и решил ранее. Даст ему время подумать, постарается не отпугнуть вновь, как уже было. Но если то, что он заметил, правда и Чимин не до конца закрыл свое сердце для него, то он оставит его, но подкинет пищу для размышлений, чтоб не заскучал. — Я не давлю на тебя и не требую взаимности или какого-то однозначного ответа. Просто хочу, чтобы ты знал, я говорил серьезно о своих чувствах с самого начала, — заезжая во двор, он остановил машину возле дома Пака и посмотрел на него. Тот глядел в ответ, внимательно слушая каждое слово. Чонгук стал серьезен, никакой игривости или насмешливости. Даже глаза его казались сейчас темнее, ни намека на шутку, ни шанса на побег. Или…
— Я вас понял, спасибо, что подвезли. За вечер и разговор тоже спасибо, — Чимин не мог больше держаться, ему нужно было срочно домой, иначе голова взорвется от новых мыслей, спешно заполнивших ее взамен улетучившихся. «Час от часу не легче» — буквально описывало его состояние. Он было сорвался с места, но позорно прибился обратно в кресло ремнем безопасности. Чонгук прыснул в кулак и снова наклонился к нему, на этот раз быстро отстегнув его и вернувшись на место, не заставляя волноваться, как в первый раз.
— Не переживай, я не собираюсь к тебе приставать, тем более если ты этого не хочешь.
— Я не… — Чимину самому стало смешно от своей реакции. Он понял, что Чонгук догадался о его мыслях и от этого ему стало неловко, его уши под белокурыми прядками вспыхнули. А он просто рассмеялся, выдвигая белый флаг.
— И тебе спасибо за сегодняшний вечер, — Чонгук улыбнулся. — Мне давно не было так спокойно и в тоже время приятно с кем-то беседовать.
— Мне тоже, — в ответ кивнул ему Чимин и направился в сторону дома. — Доброй ночи, господин президент, — не останавливаясь, он развернулся и, продолжая идти в сторону дома, поклонился, а вскоре скрылся за массивной входной дверью.
— Доброй ночи, милый Пак, — уже неслышно для него добавил Чон и, заведя мотор, скрылся с места.
Чимин влетел в квартиру, скидывая обувь у порога, кидая куда-то в сторону сумку и, взяв телефон в руки, кинулся на диван, падая на подушки. Он заглянул в телефон и увидел только сообщение от Намджуна.
«Ты наверно сладко спишь, мой уставший малыш, я уже скучаю…» — Чимин улыбнулся, увидев смайлики поцелуев и сердечек в конце сообщения, но отвечать не стал, в любом случае они должны были увидеться завтра, а пока он действительно притомился. Немного повалявшись, обнимая мишку Луи, он то и дело проверял телефон на наличие новых сообщений. Но ни одного нового не было. Ждал ли он, что Чонгук напишет? Пожалуй, ждал. Ему все еще не верилось, что президент Чон вот так просто оставит его в покое. И все же надеялся, что хотя бы одно сообщение с пожеланием доброй ночи появится в телефоне.
Уже лежа в кровати, он раз за разом прокручивал его слова в голове, все еще не веря в услышанное:
…Тогда, может, когда-нибудь я смогу стать и твоим другом?
…То, что ты мне нравишься — я не шутил.
— Господин президент, не будьте таким милым… — прошептал он в темноту и изменил имя контакта Чонгука в своем телефоне с «Вредный крекер» на «Господин Печенька».
«Сохранить»
Уже вскоре Намджун, Чимин и Чонгук встретились в кафе за завтраком обсудить дела. Погода была удивительной: солнечная, но не жаркая; легкий ветерок дарил приятную свежесть. Они мило разговаривали, пока лучики света играли в стекле стоящих на столе стаканов, на фоне играла негромкая музыка в стиле джаз.
— Я понимаю, что может еще рано для этого, но… — Чонгук дал знак официанту и тот принес поднос с шампанским и тремя бокалами.
— У нас ведь есть повод, — одобрительно добавил Намджун.
— Чимин, твой проект одобрен, он произвел на китайцев большое впечатление. Уже в следующем месяце планируется запуск производства, — триумфально произнес Чонгук и поднял вверх бокал. — За твой успех! — одновременно сказали руководители и посмотрели на Чимина.
— Ну что вы, — немного застеснялся он. — Это наш общий успех. За нас! — раздался звон бокалов.
— Но, на самом деле, есть еще один повод, — вдруг прервал веселье Намджун, пристально взглянув на Чимина. А двое других парней вопросительно устремили взгляды на Кима, что-то искавшего в кармане. Спустя несколько секунд, он опустился перед Чимином на одно колено и, вытащив маленькую коробочку, посмотрел ему прямо в глаза. Пак растеряно глядел в ответ.
— Чимин, мой милый Чими, — проникновенно начал Ким, а Пак закрыл ладонью рот в изумлении.
*Тум-чи-тум-чи-тум-чи-тум-чи* — внезапно на фоне заиграла песня Нэта Кинга Коула «L-O-V-E»*, а все в кафе, как по сигналу, устремили на них свой взор.
L is for the way you look at me
— С тех пор, как я повстречал тебя…
O is for the only one I see
— Мой разум не может успокоиться, разрываемый думами о том, что правильно, а что действительно важно…
V is very, very extraordinary
— Мой белокурый ангел…
E is even more than anyone that you adore can
— С этого самого момента и навсегда… — Намджун открыл коробочку, в которой лежало обручальное кольцо с голубым бриллиантом, — будь моим… обещаю никому не вредить, — и, взяв левую руку Чимина, надел ему кольцо на безымянный палец. Чимин не верил своим глазам и ушам. Он оглянулся вокруг, люди за соседними столиками словно застыли в ожидании.
— Чимин! — неожиданно Чонгук вскочил с места, привлекая внимание всех присутствующих, а после тоже приземлился на одно колено перед ним. — Хоть ты мне и нравишься, и я был серьезен с самого начала, но я не буду тебе препятствовать, я хочу, чтобы ты был счастлив, даже если не со мной, — он взял его свободную руку. — Только, пожалуйста, давай останемся друзьями! — и нежно поцеловал. Публика в зале восхищенно вздохнула от этой романтической сцены и стала рукоплескать, поднимаясь с мест. Среди них Чимин увидел Наён, секретарей Кан и Ли, начальника Со и даже официанта Вонхо из французского ресторана. И все были так счастливы, так радостны и улыбались ему.
— Ребятки! — с проступившими на глазах слезами радости от умиления и счастья, Пак не выдержал. — Вы у меня такие п-о-н-и-м-а-ю-щ-и-е, — он притянул обоих мужчин к себе за головы и теребил их волосы, как шерстку у миленьких собачек.
— О-о-о-о-о… — вздохнуло все кафе и даже на улице мимо проходящие люди от восторга прикрывали рты…
Пиль…пиль-пиль…пиль… — разрывался мобильник Пака, лежащий где-то в районе подушки.
— Такые мылашкы, утю… утю-тю… — с улыбкой идиота Чимин валялся поперек кровати и бормотал сквозь сон, тиская ладонями одеяло. — Хрррып, — наконец он очнулся ото сна и, рыща по кровати, нащупал телефон.
— Алло? — сонно произнес он.
— Я конечно все понимаю, — на том конце сразу перешли к делу, — но Пак Чимин! Твои родители не видели тебя полтора года! Твоя сестра уже родила, между прочим! Ты совсем забыл отчий дом!
— Хэин, я тоже рад тебя слышать… как малыш?
— Вот же ж! Тоже мне дядя, хоть бы раз навестил нас!
«Хэин, перестань!» — вдалеке послышался другой женский голос.
— Дорого-о-ой! — уже громче прозвучал все тот же голос в трубке.
— Ма-а-а, привет, — не открывая глаза, Пак улыбнулся.
— Не обращай внимания на свою сестру, она снова поругалась с Гёном, — начала объяснять женщина.
«И теперь зла на весь белый свет!» — уже громче сказала она мимо трубки.
— И вот на тебе решила оторваться, негодница, — снова переключаясь на трубку, сетовала Пак Бансок, мать Чимина.
«Он мне изменяет!» — послышалось издалека.
«Он пашет за двоих! Когда бы ему еще на измены время брать?» — в ответ прокричала Бансок.
«О-о-о! Вы всегда на его стороне!» — удалялось негодование, пока и вовсе не затихло.
— Прости, милый, как ты? — обратилась она уже к сыну. Чимин сильнее расплылся в улыбке, узнавая родные голоса и словесные перепалки, наполненные пусанскими темпераментом и страстью.
— Хорошо, ма-а-а, как вы с папой? — он поднялся с кровати и подошел к окнам, открывая одно из них.
— Мы в порядке, сынок, ты наверно занят там совсем. Не бери в голову слова сестры, — спешила успокоить сына Бансок. — Ты же знаешь, что наши двери всегда открыты и мы всегда ждем тебя, приезжай, когда сможешь.
— С переводом на новую должность я и правда был занят, но скоро у меня будет отпуск несколько дней, так что я собираюсь приехать в Пусан.
— О! Правда! — вскрикнула женщина.
«Дорого-о-о-ой!» — снова мимо трубки кричала она. — «Скоро сынок наш Чимин-и-и приедет!»
— Я так счастлива! — женщина снова заговорила в трубку. — Тогда все вместе соберемся, и мы, и братья соскучились по тебе, да и вредина наша тоже. Малышу Хану скоро шесть месяцев будет, он такой милый и на тебя похож. Такие же большие глаза и губки и маленький носик, ну вот совсем не в родителей пошел.
«Я так-то все слышу!» — издалека донесся голос Хэин.
— В общем, ждем тебя с нетерпением, скажи точную дату, мы организуем семейное торжество, — радостно сказала в трубку Бансок.
— Хорошо, ма-а, как только закончу дела и возьму билеты, сразу дам знать.
— Ладно, сынок, отдыхай, сегодня же выходной, целуем тебя, обнимаем, — лепетала женщина, причмокивая в трубку.
— И я вас, ма-а. Папе привет, — тоже чмокнув в трубку, Чимин потянулся, глядя на улицу. Погода была солнечной, залетавший в комнату свежий воздух приятно щекотал кожу. Чимин любовался панорамным видом, продумывая планы на сегодняшний день, вспомнив о встрече с Намджуном и о вчерашнем разговоре. У Пака было отличное настроение, ощущение невероятной свободы и легкости на душе. Разговор с мамой отпечатался приятным моментом этого воскресного утра, все благоволило прекрасному дню и расположению духа.
— Тум-чи-тум-чи-тум-чи-тум-чи, — Пак напевал понравившийся во время вчерашней поездки в Инчхон мотив, в такт притопывая ногой.
«Минутку… что еще за сон такой?!» — вдруг вспомнил он и, придурковато улыбаясь, поплелся в ванную комнату.
***
— Еще немного, Джу-у-н… а-а-х… — Чимин в экстазе упал головой на плечо Намджуна, прерывисто дыша ему в шею, пока тот догонял его в марафоне удовольствия. Они сидели на диване в гостиной у Кима дома. Голые, измотанные, оба удовлетворенные, ну или почти оба.
С утра Чимин заехал за ним и забрал в мини путешествие к морю, где устроил пикник на диком пляже. Полдня они валялись на теплом пледе, обнимаясь, целуясь и болтая ни о чем. Намджун озадачился природой такого внезапного подъема настроения у Пака, ведь в последнее время он часто был уставшим, беспокойным и весьма подозрительным, а на все вопросы отвечал односложно — вымотался на работе. Но тут вдруг перевоплотился за ночь и светился от радости.
— Еще немного, и я подумаю, что ты так рад моему отъезду… — сгребая Чимина под себя, Намджун навис над ним и пристально заглянул ему в глаза. А Чимин просто чувствовал перемены в себе, и будто все вокруг стало проще.
— Вовсе нет, я просто хочу насладиться этим днем с тобой и запомниться тебе таким, — он опрокинул Намджуна на спину и сел сверху.
— Сексуальным? — ухмыльнулся Намджун. — Об этом я никогда не забываю.
— И не забудешь, — с коварной усмешкой Пак положил руку на чужой живот и стал вести ее ниже, видя, как сосредоточено за ним наблюдает Намджун.
— Так, все! — не выдержал Ким и поднялся на ноги. Сгребая в охапку Чимина, одеяло со всем его содержимым, он стремительно направился к машине. — Нам пора домой, иначе этот пляж навсегда запомнит твой прелестный голый зад.
— Пфф. Как грубо, — рассмеялся тот в ответ.
После душа они вновь устроились на диване: Намджун с виски, Чимин с телефоном в руках. Он, натянув объемную футболку своего парня, первую попавшуюся в шкафу с бельем, сел полулежа, устраивая голову на подлокотнике, а ноги поверх намджуновых, поперек накрывая их своими. Намджун же смотрел в беззвучный экран телевизора и невесомо водил пальцами по гладкой коже его ног, размышляя, как часто Пак удаляет волосы, чем и где.
— Хочешь есть? — внезапно спросил Чимин. — Могу приготовить яичницу, — он уже стал подниматься, как получил незамедлительный ответ.
— Если бы ты жил у меня, то знал бы, что я не ем дома. Холодильник обычно пуст, — снисходительно на него посмотрел Намджун и добавил: — Хотя там есть пиво, если хочешь, конечно.
— Что, даже яиц нет? — удивился Пак и поплелся на кухню проверить. — Не все так плохо, у тебя тут фрукты стоят, — отрывая ягодку винограда и отправляя ее в рот, Чимин вытащил вазу с фруктами и вернулся в гостиную, плюхаясь рядом с Намджуном. — А, — он поднес одну виноградинку ко рту Кима. Тот, лишь улыбнувшись, приоткрыл губы, позволяя ему положить туда ягодку.
— Это же ты принес на днях, — пояснил Намджун. — Я закажу еду из ресторана, раз ты голоден, — предложил он.
— Я хочу корейскую лапшу, — сказал Пак, уточнив какую именно, и пошел на поиски штанов.
Глядя, как Чимин с удовольствием уплетает чаджанмен, Намджун ухмыльнулся и налил себе еще виски, садясь за стол напротив него.
— Я все думал, может ты переедешь ко мне после моего возвращения из Штатов? — спросил он, не отрывая взгляда от довольного лица Чимина, поглощавшего лапшу.
— Если честно, я тоже не мастер в готовке и не любитель есть дома, так что не особо спасу ситуацию с холодильником, — отшутился Пак.
— Плевать на холодильник, я серьезно, — тон Намджуна стал более холодным, а взгляд острее.
— Я подумаю, — не отрываясь от процесса поедания лапши, ответил Чимин, делая вид, что не замечает этого.
— У тебя предостаточно времени подумать, эта поездка будет довольно длительной, много работы предстоит сделать, — Намджун продолжал сверлить взглядом Чимина. — Мне было бы очень приятно и гораздо спокойнее, если бы ты жил в моем доме, пока я отсутствую…
— Намджун, — наконец расправившись с блюдом, Чимин вытер салфеткой рот и, отложив ее вместе с тарелкой, взглянул на Кима. — Что мне тут делать без тебя? Да и к тому же я говорил, что не хочу спешить, и меня устраивает все как есть.
Именно, Чимина устраивало все как есть, потому что он еще в этом не признался самому себе, но чувствовал сильную потребность в возможности для отступления, тем более после прошлых угроз Кима. Чимину это показалось ненормальным, да и тот постыдный случай, в который он попал, отчасти был из-за него, а вернее, чтобы успокоить его внезапный приступ ревности. — Мне казалось и тебя все устраивало…
— Я давно предложил тебе съехаться. Мы двое людей, которым хорошо вместе, так что нам мешает жить под одной крышей? — Намджун отставил стакан и положил голову на замок из рук. — Или может тебе кто-то мешает, — немного подумав и поймав растерянный взгляд Чимина, добавил: — Чонгук, например.
— При чем здесь президент Чон? — оторопел Пак.
— Так он не при чем? — продолжал таранить его взглядом Ким. Чимин поднялся и убрал со стола грязную посуду, складывая ее в раковину. — Я все пытался понять, от чего твое настроение так изменилось, неужто встреча с ним на тебя так повлияла?
— Что за бред? — не выдержал Пак. Он понимал, что Намджун немного пьян, но вдруг начинать такой странный разговор перед отъездом с его стороны было слишком. Он не смел повернуться, продолжая стоять над раковиной, спиной к нему.
— Хочешь сказать это не так? — Намджун подскочил и навалился своим телом, резко вжимая Чимина в керамическую мойку.
— Не понимаю, с чего ты это взял, — продолжал держаться Пак.
— Так он сам мне сказал, — прозвучало над его ухом, и он инстинктивно сжался, пойманный врасплох. — Я же просил сразу сообщать мне, если тебе будет кто-то докучать, даже если это будет он, — Намджун прижимался к нему сильнее, водя языком по шее, переходя на щеки, подбираясь к губам.
— Джун, мне неприятно, — от давления Чимину в живот врезался угол раковины, причиняя болевые ощущения, но на его слова Ким не обращал внимания, продолжая лепетать о своем.
— Просил ведь? — поворачивая рукой его голову к себе, он с силой вонзился в него своими губами, болезненно целуя, грубо задевая зубами нежную кожу чужих губ. Потом резко развернул его и, усадив на край раковины, вжался между его ног, продолжая целовать гнетуще, остервенело, отрываясь от губ и переходя на шею, оставляя ярко-розовые следы, не обращая внимания на поднимающееся раздражение Чимина. Тот пытался высвободиться, но Намджун продолжал свои грубые ласки, не слушая чужих просьб.
— Мне больно, прекрати! — больше не в силах терпеть, Чимин врезал ему кулаком по лицу, попадая по скуле, и тут же оттолкнул, быстро соскакивая на ноги и отходя в сторону. — Да что с тобой? — не понимал Пак, никогда еще Ким не вел себя подобным образом.
— А с тобой что? — потерев ладонью покрасневшую щеку, усмехнулся Намджун, чуть отшатываясь назад.
— Да, я виделся с ним, но это был всего лишь разговор! Ничего особенного, — Чимин настолько растерялся, что, сам того не осознавая, стал оправдываться, выглядя в глазах Намджуна, как извивавшийся уж на сковородке.
— Настолько ничего? — усмехнулся Ким. — Что ты вдруг так изменился? Ты же светишься изнутри, черт, вот бы мне так на тебя влиять… — иронично сам себе сетовал он.
— Все не так! — с обидой произнес Чимин. — Ранее случилась неприятная ситуация с господином президентом. Я наговорил ему всякого, возвращая костюм… это было с моей стороны очень грубо, тогда я не отдавал себе отчета в своих действиях, но позже понял, что перешел черту и был расстроен из-за этого! Я переживал, понимаешь?
— Но почему ты не сказал мне? — Намджун стал подходить, но остановился, когда Пак подался назад.
А действительно почему? Чимин не мог рассказать, что именно он наговорил тогда Чонгуку, что свидетелями этому стали люди из его окружения, что не только Чимину, но и Чонгуку было за что извиняться и причины тому он не мог и не хотел рассказывать Намджуну.
— Потому что это было только мое дело и президента Чона!
— Не знал, что ты так сильно на него обиделся из-за разлитого кофе, что наговорил ему «всякого»… — раздосадовано смотрел на него Намджун, а потом, подвигав челюстью в разные стороны, добавил язвительно: — Ему ты тоже врезал?
— В любом случае, меня это угнетало и да, мне стало легче, когда мы во всем разобрались, — спокойно добавил Пак, проигнорировав последний вопрос.
— И это все? — с недоверием спросил Намджун.
— Это все и, пожалуй, на сегодня тоже достаточно, — развернувшись, Чимин ушел в спальню переодеться, а Намджун, прикрыв глаза, сто раз пожалел, что не совладал с эмоциями, он схватил со стола стакан с виски и уселся на диване в гостиной, пытаясь немного успокоиться.
— Чимин, постой, — он сорвался с места, увидев одетого Пака, идущего к выходу.
Догнав возле двери, он обнял его со спины, нежно прижимая к себе.
— Прости, что сорвался, прости… Я не хотел бы надолго расставаться на такой ноте, — он чувствовал обиду Чимина кожей, ощущал, как еще недавнее тепло и ласка превратились в холодность и раздражение. Чимин стоял молча, неподвижно, никак не отвечая на его объятия.
— Ты прав, у меня будет время о многом подумать, — спокойным тоном произнес Пак. — Тебе стоило бы отдохнуть перед поездкой, я пойду, — не встретив сопротивления, он выскользнул из его рук и вышел прочь.
***
— Хочешь чего-нибудь? — гостеприимно предложил Чонгук внезапному ночному гостю.
— Нет, спасибо, — Намджун прошел мимо просторной кухни, плавно переходящей в гостиную, где предложил ему присесть Чонгук. — Я ненадолго, только из ресторана, деловая встреча затянулась, — он принюхался, ощущая непривычный аромат. — Хотел обсудить кое-что с тобой, — выцепив глазами необычный для жилища Чонгука предмет, Намджун удивился. — Ты дерево прикупил?
— А, это? — Чонгук обернулся на стоящий по центру кухонного стола горшок с эвкалиптом. — Это Чимина.
— Чи… кого?
— Ну, заместителя Пака, он оставил его у меня в машине сегодня, — буднично продолжил Чон, не обращая внимания на выступившую вперед челюсть Намджуна, явно
не ожидавшего подобного и недовольного услышанным.
— Аромат, конечно, на любителя, но не выбрасывать же, тем более этот зеленый малыш дорог ему.
— Ты виделся с Паком сегодня? Вернее, что он делал в твоей машине? — придя в себя, спросил Намджун. Его одолело множество вопросов, которые он поспешил озвучить.
— А, да дело пустяковое, — Чонгук приземлился в кресло напротив Намджуна. — Я немного перегнул в отношении заместителя Пака, и у нас случился конфликт, — он поиграл бровями, наконец заметив искривлённое недовольством лицо Намджуна. — Хотя это конфликтом-то не назовешь, скорее так, эмоциональный взрыв.
— Это из-за испорченного костюма? — Ким не мог выносить этот словесный бред Чонгука.
— Костюма? — искренне удивился Чон и, секунду поразмыслив, согласился. — А, да, да из-за него.
— Я уже говорил ранее, не досаждай заместителю Паку, — строгим тоном не попросил, а скорее потребовал Намджун.
— Досаждать? Что ты! Мы с ним подружились. Мне даже показалось, что у нас могло бы что-то получиться, ну, знаешь, большее, романтическое, — ухмылялся Чон.
— Что за вздор… — отмахнулся Ким раздраженно.
— И то верно, — притворно согласился с ним Чон. — А ты знал вообще, что у заместителя Пака кто-то есть?
— Ты обсуждал с ним личную жизнь? — опешил Ким.
— Не то чтобы прям личную, скорее спросил есть ли у него кто, — ухмыльнулся Чонгук, видя как Ким застыл, наблюдая за ним. — Для нас старался, — подмигнул. — Ты ж вроде тоже запал на парнишку?
— И что? — сухо.
— Он сказал, что кое-кто ему нравится, — вытянув губы в трубочку, разочарованно помотал головой Чонгук, а потом развел губы в лукавой улыбке. Намджун же встрепенулся, заинтригованно слушая.
— И кто же, если не секрет? — уже с неприкрытым любопытством блестели глаза Кима.
— Не знаю, — спешно добавил Чон, разводя руками. — Может я, может ты, или еще кто, он не уточнял, а я не настаивал, — Чонгук намеренно трепал нервы Намджуну, видя, как тот меняет выражение лица, словно в калейдоскопе картинки, с каждой фразой новый вид. — Ну да ладно, это его личное дело, не думаешь? Перейдем к твоему делу. Что хотел обсудить?
***
Этот день должен был закончиться иначе, по крайней мере, так Чимин планировал. Он припарковался у дома и постоял какое-то время на ночной улице, проветриваясь от одолевших мрачных мыслей и разминая кулак, которым приложил чужое лицо. Зайдя в квартиру, проверил телефон — пусто. Он расстроился столь неприятному окончанию их с Намджуном последнего свидания перед долгой разлукой. Агрессивное поведение Кима напугало его, губы до сих пор поднывали от укусов, в районе живота появился небольшой синяк от удара об край раковины, когда тот навалился на него, не контролируя силу. Чимин и не подозревал, что Намджун способен так себя вести, особенно в отношении с ним. Ему стало обидно, но в то же время стыдно перед Кимом. Он понятия не имел, что тот в курсе их встречи с Чонгуком и намеревался оставить все как есть. Ведь между ними ничего не произошло, ничего, из-за чего можно было бы ревновать. Только вот из глубины, откуда-то из недр сознания доносился противный голос так усердно усыпляемой Чимином совести. Сквалыжным, потрепанным голоском она тихо твердила: — Так ли ему не из-за чего было ревновать?
«Входящее сообщение от «Господин Печенька»
Чимин дернулся, когда в тишине прозвучал звук нового сообщения, а экран телефона в руках загорелся. Открыв чат, он увидел фото и комментарий к нему: «Мы с моим новым приятелем отлично проводим время, он передает тебе привет». На фото Чонгук, сидя на диване, непринужденно закинув ногу на ногу, обнимал горшок с эвкалиптом, в верхние ветки которого закрепил солнцезащитные очки, придавая растению человеческий вид, и обворожительно улыбался в камеру.
— Деревце! — только вспомнил Пак, глядя по сторонам и на фото, понимая, что забыл его в тот вечер в машине Чонгука.
«Я забыл его в машине!»
«Деревце просил передать, что рад, что ты про него вспомнил».
«Когда я могу его забрать?» — Чимину было крайне неловко. — «Надеюсь, я не доставил вам больших хлопот…»
«Какие хлопоты? Мы с деревцем стали лучшими друзьями, а насчет хлопот не беспокойся, заберешь, когда будет время» — Чонгук расплылся в улыбке, представляя, какой растерянный вид у Чимина в этот момент. — «К тому же Мари отлично заботится о растениях и была очень рада увидеть у меня хотя бы одно из них. Так что не волнуйся за своего приятеля, он в надежных руках. Пусть поживет у меня какое-то время, не хочу ее расстраивать».
«Мари?» — задумался Пак, а потом вспомнил миловидную женщину в годах, с которой столкнулся в квартире президента Чона.
«Раз так, я буду признателен Мари за заботу о деревце» — ответил Пак, и, немного подумав, добавил: — «И вам тоже *смущенный смайлик*».
«Доброй ночи, Чимин».
«Доброй ночи, господин президент» — новость о деревце отвлекла его. Паку не полегчало, но недавняя ссора отошла на задний план. Предпринимать ничего не хотелось, думать тем более. Пора было отдохнуть.
***
Понедельник выдался для Чимина особенно тяжелым. Всю ночь его одолевали кошмары с участием Намджуна и Чонгука, каким-то боком там даже Мари с эвкалиптовым деревом появилась. Все-таки он переживал, и, несмотря на внешнее спокойствие, а скорее даже на результат затяжного принятия успокоительного, внутри он варился в своих эмоциях. Вчерашний разговор с Намджуном оставил неприятное послевкусие, собственное поведение вызывало омерзение. Все это время он не хотел его задеть, обидеть или заставить ревновать, а в итоге сделал все разом. Заслуживал ли Ким такого отношения? Пак считал, что нет, но оставил все как есть, не попытавшись разобраться, просто сбежал.
«
Они с Наён уже в аэропорту…», — сидя за своим столом в офисе, он отпил из жестяной баночки женьшеневого напитка, решив еще раз поблагодарить подругу за вкусный подарок.
«Привет, Наён! Я пью женьшеньку и вспоминаю тебя. Надеюсь, у тебя самые лучшие места в самолете и ты отлично проведешь время в полете, целую, скучаю…» — он отправил ей сообщение, но, судя по отсутствию оповещения о доставке, они с Намджуном уже вылетели. Чимин, еще какое-то время подумав, решил написать Киму. Возможно, он ждал первого шага с его стороны, но чувствовал себя в какой-то степени виноватым, да и прощаться с ним таким образом не хотелось.
«Руководитель Ким, желаю вам плавного взлета и мягкой посадки. Надеюсь, в Штатах все пройдет гладко, и вы успешно запустите Американо-китайский проект. Удачи» — отправив сообщение, Чимин сразу же убрал телефон, включаясь в работу.
— Заместитель Пак! — час от часу не легче, Чимину казалось, что его жизнь в последнее время это бесконечное прохождение игрового уровня с финальным боссом, только вот боссы в нем никак не заканчивались и, расправившись с одним, на смену тут же возникал новый.
— Начальник Со, — поприветствовал его Чимин. И вновь завертелось. Одно радовало: с появлением этого брюзжащего старика у Пака не было времени на самокопание, которым он частенько занимался в последнее время. День пролетел незаметно. Чимин проверил телефон: утренние сообщения были доставлены. От Наён пришло короткое «Спасибо, до встречи, целую», от Намджуна ничего. Но не успел Пак расстроиться из-за этого, как увидел возле своего дома знакомый черный Майбах. Он прошел мимо, поздоровавшись с водителем руководителя Кима. В его квартире ждал Намджун.
— Чимин, — не успев зайти внутрь, на пороге на него стремительно накинулся Ким, крепко сжимая в объятиях. — Прости меня…
— Намджун, что ты здесь делаешь? — изумился Пак, несмело поднимая руки, обвивая чужой торс.
— Я не мог улететь, вот так расставшись с тобой, — немного отпрянув, Ким посмотрел в лицо Пака. — Твои губы, — он аккуратно провел большим пальцем по немного припухшим губам с красными разводами. — Прости, — он наклонился к ним поцеловать, но Чимин немного повернул голову, и он лишь мазнул губами по щеке. Пак тоже заметил розовую отметину от удара на щеке Кима, но ничего не сказал, молча сожалея.
— Тебе не стоило… все в порядке, — тихо ответил Пак, хотя у самого внутри бушевало непонятное волнение. То ли это трепет от того, что Ким приехал к нему, то ли негодование.
— Не в порядке, — Намджун выпустил Чимина из объятий и отступил на пару шагов назад. — То, что вчера произошло, я сам не понимаю, как это вышло. Я не хотел причинить тебе боль или навредить, Чимин, — он говорил негромко, спокойно, но даже так Пак мог почувствовать в его интонации проскальзывавшую неуверенность, это совсем не похоже на руководителя Кима. Неужели он так важен для него, что было возможно отложить деловую поездку на целый день только для того, чтобы извиниться лично. Снова этот противный укол совести.
«Ты же был рад, что так вышло? Ну, давай, признайся! Не ври самому себе, лгунишка Пак».
— Нет! — отрицал свои мысли Чимин. — Нет, я мог рассказать о встрече с президентом Чоном, но решил, что это не имеет значения, поэтому молчал. Я не хотел лишний раз беспокоить тебя.
— Тем не менее, это не оправдывает моего поступка. Мне очень жаль, прости меня, — не унимался Намджун.
«И твоего тоже…»
Так просто перечеркнуть все хорошее, что делал для него Намджун, Чимин не мог. Как по щелчку забыть о том, что между ними было — тем более. Отчасти он понимал, что сейчас испытывал Ким, а еще, что может пожалеть об этом. Но он не хотел признавать себя лгуном, не хотел признавать, что после вчерашней ссоры почувствовал облегчение, словно стена, препятствующая его тайным помыслам и желаниям, наконец пала. Он не хотел соглашаться с противным голоском, свербящим голову. Он не плохой человек, он не обманщик. Поэтому сейчас он подошел к Намджуну и поцеловал его нежно, трепетно, прощающе, как делают люди, связанные глубокими чувствами. Намджун отреагировал мгновенно, с облегчением выдыхая в чужие губы. Любимые, сладкие, желанные губы, от которых не в силах был оторваться. Знал бы он, что внутри их обладателя творится, обнимал бы его так же неистово? Так бы молил о прощении? Об этом думал Пак, самозабвенно отдаваясь его губам, в очередной раз даря призрачное спокойствие, гарантируя свою привязанность. О последствиях потом, все потом. А сейчас…
— Спасибо, — Намджун глядел на него глазами полными благодарности и ласки. — Мне пора ехать в аэропорт, — без удовольствия сказал он, нежно обнимая его на прощание. — Я уже скучаю по тебе, мой милый Чими, — он сжал чуть крепче. — Я люблю тебя.
«Я люблю тебя» — затяжным звоном, заглушающим всё вокруг, в висках Чимина прозвучали эти слова. — Джун… — только и слетело с его губ. Не поднимая глаз, он был не в силах сказать что-либо еще.
— Все в порядке, я поеду, — Ким напоследок ласково улыбнулся и, склонившись, невесомо поцеловал Чимина, все еще застывшего на пороге своей квартиры.
А совесть плясала на своих же осколках, рассыпаясь все сильнее в истеричном танце лжи и самообмана — отныне ей не быть как прежде.
