Кентавр Красной Королевы

      Когда на стол подали жареного ягнёнка, за столом вновь завязались разговоры. Спонтанные, они будто волнами перекатывались от одного края накрытого к сытному обеду стола до другого, зависая на самых болтливых гостях и ещё долго не желая смолкнуть.       Только два студента Артура Лидделла не решались внести свою лепту в этот жабий фоновый шум, заседавший в ушах человеческим гулом. Первым из них был тщедушный, низенький юноша, что отрешённым взглядом обводил всех присутствующих, то и дело машинально поедая щедро наготовленные блюда. Ни один разговор не интересовал его, ни один человек не вызывал желания узнать о нём больше. Так было даже с его собственным учителем. Он как никто ощущал себя чужим в этом параде тщеславия и лести.       Вторым же студентом, не решавшимся подать голос, был один из самых старательных и внимательных юношей, что грызли гранит науки вместе с мистером Лидделлом. Более того — этот ученик дозволял себе выдвигать такие предположения и теории касательно некоторых гуманитарных наук, что это глубоко изумляло профессора. Некоторые занятия и вовсе заканчивались дискуссиями, заставлявшими задуматься о неоднозначности некоторых точек зрения студента по тем или иным психологическим вопросам. И пока большинство зевало и даже не пыталось вслушиваться в его поток речей, Артур окунался в любопытство, недоумение, недоверчивость и даже страх после каждого выступления этого незаметного, казалось бы, юноши.       Но даже так над ним частенько посмеивались — правда, в основном из-за его маленьких, круглых очков. Сухое лицо с ярко выделяющимся скулами не делало его приятнее на вид. Однако в облике его всё равно было что-то необъяснимо притягивающее. Может, дело было в его голубых глазах, пронзительных и спокойных. Может, в его изящном костюме — недорогом, но цепляющем взгляд.       Но одно было ясно сразу: такой студент не станет льстиво лобызать своего учителя, не станет играть лягушечью комедию с Артуром Лидделлом в роли жертвы.       Ангус Бамби всегда был выше этого.       Он впервые здесь, на званом обеде своего учителя. Он много раз отказывался, прекрасно понимая, что обычно происходит во время подобных встреч. Нарочито медовые, ласковые речи всегда вгоняли Ангуса в искреннюю скуку, отчего тот испытывал к своим сокурсникам что-то вроде жалостливого презрения. Пока они квакали, барахтаясь в болоте, он стоял на земле — твёрдо и серьёзно, как гордый конь.       Бамби думал, что именно в невозмутимом чувстве скрытого превосходства и пройдёт этот званый обед. С уверенными мыслями он приехал к учителю, с тем же настроем готов был провести время в гостях, заодно насладившись добротно приготовленной едой...       Но стоило ему увидеть дочь Лидделлов, как всё в его душе перевернулось с ног на голову.       Она была подобна ангелу, сошедшему с небес чтобы забрать его душу и унести в небеса. Настоящему ангелу, тому самому, кого воспевает Библия, кого иконы рисуют с заточенными мечами и острыми взглядами, проникающими в самое сердце. Гордые и спокойные, они внушают силу своим обликом, вызывая не страх, а трепет, что то и дело пробегает по телу при взгляде на столь далёких от людей Божьих созданий.       Бамби не понимал, откуда в этой юной деве столько потаённой силы, столько твёрдости в изящно отработанной позе, положении рук, сосредоточенных глазах, что словно изучали каждого присутствующего на этом званом обеде. Даже по вежливой маске на её лице было видно, как строго она оценивает оказавшихся здесь студентов, строже любого преподавателя в Оксфорде.       Как это удавалось ей? Столь хрупкой и прекрасной леди, что была куда умнее и сознательнее любой из прочих юных дев, что встречались Ангусу на его жизненном пути. Она не весёлая пустышка, не высокомерная богачка, даже не обученная манерам тихоня, что боится сказать хоть слово поперёк.       Она куда большее. Особая и потому желанная, сильнее, чем кто-либо ранее.       Любовь вспыхнула в сердце студента как нечаянно зажжённая спичка. Пока что это был лишь еле тлеющий огонёк, но совсем скоро он будет разрастаться и разрастаться, погружая чувства в настоящий пожар, в огненную стихию, что охватит юношу с головы до ног и ещё долго, долго не отпустит, мельтеша перед глазами всполохами, окутывая жаром всего тела.       — Мистер Бамби, как вам ягнёнок?       Голос учителя прорвался сквозь пелену спутанных чувств. Ангус моргнул, пряча взгляд от девушки и обращая его на мистера Лидделла.       — Прекрасно... прекрасен, да. Очень вкусный.       Студент отвечал почти машинально, даже толком не осознавая, какие слова он произносит и каким отрешённым тоном говорит.       Артур, впрочем, не был по-настоящему способен понять, почему один из его любимых учеников отреагировал так сухо.       — Что же вы тогда едва попробовали? Да ещё и ответили так... Попробуйте ещё! Неужели вам совсем не нравится?       Отец семейства Лидделлов, казалось, и впрямь был немного расстроен.       — Мне он нравится. Я прошу прощения, если смутил вас своим ответом. Я продолжу медленно им наслаждаться.       Кое-как, но Ангус смог проявить прежнюю внимательность и живость. Давалось это с большим трудом, ведь облик дочери, её серьёзный, спокойный вид так и не хотел выходить из головы и словно заслонял всё, что Бамби видел перед собой.       Что за странное наваждение? Ещё никогда его чувства не возникали настолько ярко и неожиданно. Он не был готов к этому, он был по-настоящему растерян.       Как ему быть сейчас? И как ему быть потом, когда он вместе с другими студентами отправится обратно?       Ангус знал, что влюбился он именно в дочь своего учителя. Они были очень похожи. Отчего-то в них ощущалась одна и та же потаённая сила, внутренний стержень, который ничем не сломать, готовый терпеть до последнего.       Но разве позволит мистер Лидделл ухаживать за собственной дочерью?       Бамби не знал ответа, но уже сомневался в этом. Должно быть, он так оберегает её, так заботится о ней, что никто лишний не посмеет ни коснуться её, ни сказать лишнего слова.       И потому эта юная, прекрасная девушка была подобно гордой розе в позолоченной клетке.       Недоступная, но манящая. Далёкая, но прекрасная. Знающая цену себе и другим. Возможно, искренне мудрая и взвешенная.       Ангус готов был приписывать почти любые достоинства дочери Лидделлов — ведь сейчас, окутанный любовью и потайным восхищением, он не мог видеть ни недостатков, ни затаившегося страха, ни попыток держать себя в руках из последних сил.       Он и сам поражался своей «романтичной» слепоте. Обычно он легко понимал, какие люди перед ним предстают — благодаря опыту общения с совершенно разными личностями и прекрасным знанием психологии большинства из них. Однако трезво и сосредоточенно взглянуть на Лиззи и её облик пока никак не выходило. Она будто обрастала амурным ореолом, туманным и приятным, за которым наверняка скрывается суровая и грустная правда, то, чего Ангус как раз не хотел бы знать.       Но, так или иначе, он уже не мог сопротивляться своим собственным ощущениям и пытаться видеть в девушке кого-то кроме возлюбленного интереса. И потому ему стоит поговорить с ней. Наедине. Хотя бы пару секунд! Сказать хоть что-то, дать себя запомнить!       Бамби готов был уже попытаться что-то придумать, но новый громкий шум прервал его.       Им оказалось кошачье мяуканье и царапающий звук, доносившийся от когтей. Каким-то неведомым образом оказавшаяся на шкафу чёрная кошка жалобно скреблась и мяукала, настойчиво отвлекая студентов от званого обеда. Артур Лидделл мгновенно помрачнел.       — О господи, как она... — еле слышно произнёс он сквозь зубы, а затем перешёл на крик. — Алиса! Это ты запустила кошку?!       За широкими дверьми послышались приглушённые возгласы:       — Нет-нет, она сама! Я сейчас!       Спустя секунду дверь отворилась и внутрь вихрем ворвалась маленькая девочка.       Студенты недоумённо завертели головами в её сторону, а она, остановившись прямо перед шкафом, вновь взволнованно заговорила:       — Дина, иди ко мне! Прыгай, я поймаю тебя!       Кошечка не слушалась даже своей хозяйки и по-прежнему тревожно мяучила, словно запертая наверху.       — Нет, только не прыгать! Она испортит обед! Придётся мне...       Артур глубоко и тяжело вздохнул, оборвав фразу, и медленно вышел из-за стола. Затем сам подошёл к шкафу, с недовольным видом потянулся рукой, но осознал, что совсем немного не достаёт ростом до самого верха. Да и Дина не спешила прыгать в чужую руку.       Некоторые студенты тихо захихикали, забавляясь творящейся на их глазах сценой.       Как же неловко было наблюдать за всем этим Ангусу! Это походило даже на фарс, но совсем не смешной, даже постыдный. Но он не осуждал ни своего учителя, ни маленькую девочку, ставшую причиной произошедшего. Хотя последнюю стоило бы, на его взгляд, хорошо наказать за такую несносную проделку.       — Так!       Артур начинал выходить из себя, но ещё хоть как-то сохранял степенность. Рука перестала тянуться вверх, а сам мистер Лидделл обернулся в сторону студентов, обводя каждого внимательным, изучающим взглядом, словно выбирая одного среди них, самого высокого или...       — Я могу попробовать достать.       Все уставились на Ангуса.       — Ах, мистер Бамби! Это было бы очень любезно с вашей стороны.       Порыв студента был слабо ясен даже ему самому. Возможно, ему надоел творящийся абсурд и глупые насмешки других учеников над пожилым профессором. Возможно, ему действительно хотелось вытащить мешающее своим мяукающим голосом пушистое чёрное существо. Но что-то подсказывало ему, что этот шаг навстречу только поможет ему выделиться на фоне хохочущего лягушатника и заполучить внимание той, что неотрывно следила за несчастной кошкой и сама не могла помочь папеньке достать её.       Что гости, что удивлённая Лиззи проследили за тем, как юноша покидает своё место и подходит к шкафу. Росту Бамби действительно можно было позавидовать: худощавый и даже щуплый, он тем не менее легко дотягивался до верхней поверхности шкафа. Дина, что всё это время не знала, что делать, наконец заметила сухую ладонь студента и рванула к ней. Ангус поморщился от поцарапавших пальцы когтей, но это дало ему шанс другой рукой крепко взять кошку и передать в руки своего учителя.       — Поблагодари моего ученика, Алиса! Скажи «спасибо» мистеру Бамби! Но впредь я запрещаю пускать Дину сюда в присутствии гостей! И мы ещё поговорим с тобой о твоём поведении!       Артур Лидделл, хоть и изрядно раздражённый, чувствовал благодарность к Ангусу. Пусть профессор и не всегда понимал странный и причудливый ход мыслей своего ученика, он был рад, что тот никогда не остаётся равнодушным по отношению к происходящему и готов помочь ему по мере своих возможностей. Он ценил его, хотя и подозревал, что, возможно, слишком уж ему доверял.       Пока отец семейства Лидделл уносил рвущуюся с рук кошку из зала, гости вновь загалдели, обсуждая нелепость увиденной картины.       — Спасибо!       Не успел Ангус даже взглянуть на Алису, что поблагодарила его, как та словно мигом испарилась, тут же сбежав из комнаты со «взрослыми студентами».       Всё, что оставалось неожиданному спасителю чёрной кошки — это сесть обратно за стол и поймать на себе случайный взгляд Лиззи.       В нём читалось молчаливое удивление и даже... одобрение? Да, именно оно, скрытое за спокойным и серьёзным видом!       От осознания Ангус невольно улыбнулся и прикрыл глаза.       Вот и первая его победа на любовном поприще.