***
Когда Ангус впервые ступил по каменной дорожке, ведущей вокруг маленького, уютного садика, он вдруг почувствовал себя особенно радостно. Он не ожидал, что мистер Лидделл будет так благосклонен к нему, да ещё и позволит выйти на прогулку, доверив ему свою дочь. Да, Бамби подозревал, что отец уже вошедшей в возраст женитьбы дочери будет пытаться свести их и, как ни странно, это было ему только на руку. Его чувства к этой прекрасной девушке не угасли, а только сильнее вспыхнули, стоило им вновь увидеть друг друга. И хотя она была очень отстранённой и даже молчаливой сегодня, он всё равно был уверен, что придумает способ расположить её к себе. Однажды он уже вызвал к себе внимание спасением кошки, но теперь судьба не подкинет ему новых поводов проявить себя, если он будет сидеть сложа руки. Или просто молча бродить по саду, не решаясь заговорить с этой неприступной на вид леди. Надо действовать — да ещё и так, чтобы это точно не оттолкнуло её. Он растерянно огляделся, в очередной раз осматривая сад. Хотя он и не был большим, ухаживали за ним достойно: даже оставшиеся и ещё не спрятанные от холодов цветы не скрыли своих бутонов, и приятный запах от них доносился, стоило только немного приблизиться к ним. Красиво постриженные кусты и маленькие деревья только добавляли зелени в эту живописную картину, словно обрамлявшую знатный дом Лидделлов. Было в этом зрелище что-то изящное и особенное, и студент невольно засмотрелся на всю эту красоту, над которой так старались садовники. — Вам нравится это место? Ангус был удивлён услышать голос Лиззи. Он ожидал, что именно он окажется первым, кто захочет начать разговор. Впрочем, он не был против поддержать его. — Конечно. Что насчёт вас? Должно быть, для вас оно стало привычным. Голос Бамби звучал не так уверенно и спокойно, как в его беседах с мистером Лидделлом, но он старался сохранять невозмутимость даже когда его неясные эмоции пытались пробиться наружу. Девушка ответила не сразу. — Хотя этот сад мне и привычен, он часть моего дома. И он дорог мне так же, как любой человек дорожит своим домом. И даже так... Цветы здесь разные каждый год. В этот раз мы выращивали розы. Девушка подошла к ним ближе. Они были белоснежно белыми, с трудом выдерживающими холодный ветер и приближающиеся холода. — В этот раз выросли белые, хотя все мы думали, что высаживаем красные. — Розы прекрасны вне зависимости от своего цвета. Особенно эти. Услышав это, девушка посмотрела на него с недоумением и затаённым страхом. — Почему вы считаете их особенными? — Потому что они растут именно в вашем саду. Он неожиданно улыбнулся. Лиззи нечасто видела настоящую, а не вежливую улыбку на его лице. И её это смутило. — Вы слишком льстите. Эти розы такие же, какие и любые другие. Они красивы, но спустя время они завянут, и на смену им придут другие цветы. — Однако я запомню именно эти белые розы. Даже если они должны были быть красными и даже если потом их не станет. Говорят, что память играет с нами злую шутку, но... Не в этот раз. Лиззи не понимала, почему он так пространно рассуждает на эти темы, но лучше поддерживать их, чем другие разговоры. Да и разве могла она просто молчать, игнорируя реплики студента? — Вы много знаете о памяти благодаря моему отцу? — Да, именно. Но что-то я изучал самостоятельно. И мой вывод прост: человек становится счастливее, позабыв о плохих воспоминаниях или проработав их так, чтобы они более не тревожили память человека. По этой причине эти розы и эта прогулка для меня станут хорошим воспоминанием. Не каждый день доводится поговорить о подобных вещах в саду своего добродушного профессора. Несмотря на то, что изначально Лиззи думала лишь соглашаться во всём с Бамби, она не могла поддержать его размышления. И сейчас, в такой спокойной и вдумчивой обстановке, она могла сказать об этом. — Я рада, что вам нравятся и наши цветы, и прогулка. Но я хотела бы кое-что сказать вам. Девушка взглянула на юношу немного увереннее. — Воспоминания делают нас нами. Как бы ни были ужасны и болезненны плохие воспоминания, они позволяют не повторять ошибок. Однажды ужаленная осой птица не станет более кидаться на пчелиный улей. Хорошо, если чего-то плохого или ошибок можно избежать изначально, но так не всегда случается. Взгляд Ангуса, что до этого время от времени словно прожигал девушку, сделался более осмысленным и понимающим. — Ваш отец многому научил вас. Вы мудры не по годам. — Не стоит хвалить меня так откровенно. Это невежливо. Самой Лиззи эта фраза показалась излишне резкой, но она невольно вырвалась из её рта. Ей до сих пор тяжело было слышать комплименты, особенно от этого студента. — Прошу прощения. Я не хотел обидеть вас. Девушка и юноша замолкли. Этот разговор оборвался слишком неловко, но Лиззи не смогла бы и дальше слушать восхваления себя. Всё происходящее, казавшееся таким успокаивающим сначала, становилось напряжённее с каждой секундой их вынужденной тишины. Однако теперь именно Ангус заговорил вновь. — По какой-то причине мне сложно перестать смотреть на эти белые розы. Вы говорите, что они должны были быть красными. Но такими они запомнились бы мне меньше. Красные розы я встречал часто, и многие предпочитают украшать ими свои сады. Но белые — редкий выбор, необычный. Если это случайность, то она вылилась в прекрасный сюрприз для вас. Как и наша с вами встреча — неожиданность для нас обоих. Дочь семейство понуро и мрачно молчала, ничего не отвечая на это Ангусу и более не оборачиваясь в его сторону. Её строгий профиль словно смотрел в одну точку. Она понимала, на что он намекал, и теперь ей хотелось вырвать с корнем все старательно посаженные в ряд розы. Или нарочно покрасить их в красный цвет. Всё, чтобы только отбить у него желание сравнивать её с розами или завуалированно говорить комплименты! Но она собралась с силами и вежливо спросила, скрывая испортившийся настрой: — Вы не знаете, сколько сейчас времени? У меня есть домашние заботы, которыми мне необходимо заняться после этой прогулки. Студент задумался, пытаясь примерно понять, как долго они бродят по саду. — Я полагаю, что сейчас почти шесть вечера. Если вам необходимо вернуться домой, я пойду с вами. Мне нужно поговорить с вашим отцом прежде, чем я отправлюсь к себе. — Благодарю вас. Теперь, когда они шли обратно к дому, Лиззи чувствовала себя немного лучше. Совсем скоро она отвлечётся на учёбу с гувернантками, поговорит с Алисой, снимет с себя накидку и шарф, вместе с этим попытавшись отринуть эту смущающую прогулку в саду... И этот студент наконец уедет и перестанет вызывать в ней такие странные, противоречивые чувства. Она всё ещё не знала, что думать о нём. Мысли и эмоции смешивались, затрудняя дыхание и мешая думать трезво и здраво. Он казался вежливым и чувственным, но был ли он таким на самом деле? Не было ли всё это маской, раз маской холода и равнодушия пыталась прикрыться и сама Лиззи? И почему его слова никак не могли выйти из её головы? Она прикрыла глаза, пытаясь утихомирить себя, но как же сложно это было! Хотелось выместить свой страх и раздражение на чём-то, хотелось передать их чему-то и никому не показать, никому не признаться в своей странной слабости. И Лиззи уже знала, что станет её козлом отпущения. Всё ещё живые, белоснежно белые розы.IV
31 октября 2021 г. в 23:11
Мирное чаепитие не предвещало беды.
В этом Лиззи пытались убедить и добродушный вид отца, и спокойная отстранённость студента-гостя, и беспечная Алиса, дрыгающая ногами под столом от скуки.
Но девушка не переставала тревожиться. И не без причин. И даже не потому, что Лиззи опасалась сюрприза отца — обычно они вызывали у неё только заинтересованность и любопытство.
Но сейчас, после того, что она узнала от мамы, сюрприз было слишком легко угадать. На него намекало и чаепитие со всей семьёй, и отсутствие других студентов отца, и погожий, солнечный денёк за окнами, который так и приглашал погулять снаружи и насладиться свежим ветерком.
Всё слишком хорошо сходилось в единую догадку, и она совсем не нравилась старшей дочери семейства Лидделл.
— Мистер Бамби, вы не находите сегодняшнюю погоду прекрасной? Хотя она несколько помешала нам в процессе нашего занятия, это не повод осуждать её.
— Безусловно, профессор. На пути к вам я поражался тому, насколько погожий сегодня день. Это большая редкость в этом холодном сезоне.
Артур понимающе кивнул.
— О да. Полагаю, совсем скоро станет ещё холоднее и будет ещё больше дождей. Поэтому так важно насладиться этим удачным моментом. Как закончите с чаепитием, можете устроить небольшую прогулку в нашем саду. Обычно я не разрешаю своим ученикам бродить там, так как многие из ваших сверстников слишком неуклюжи и могут повредить цветы, однако вы — особый случай и я могу вам доверять. Нравится ли вам моё предложение?
Ангус немного оживился и благодарно улыбнулся, кивая:
— Я почту за честь принять его.
Отец Лиззи хохотнул:
— Вы слишком официозны, мистер Бамби! Мне это положено по статусу, но в данной ситуации я позволяю вам общаться в более простой и непринуждённой манере. На этом чаепитии вы не просто мой ученик, вы мой приятель и друг. И я во многом на вас рассчитываю.
Некоторое недоумение на лице студента сменилось вскоре спокойным ответом:
— В таком случае я постараюсь не подвести вас в чём бы то ни было.
В этот раз Артур Лидделл не стал многословно отвечать и лишь медленно кивнул в ответ.
Чаепитие со сладостями так и продолжалось в тишине, схожей с затишьем перед бурей, до тех пор, пока одна из служанок дома, неожиданно вошедшая в зал, не подошла к Лиззи.
— Мисс Лидделл, вас просят вернуться в вашу комнату.
Без лишних слов, девушка встала из-за стола и сделала, как она надеялась, прощальный реверанс, затем направляясь на второй этаж вместе с присланной за ней служанкой.
Когда же обе они покинули зал и немного поднялись по лестнице, горничная вновь заговорила:
— Миледи, вас просят облачиться в верхнюю одежду и спуститься через десять минут. Вас ожидает прогулка с мистером Бамби. Это то, что передаёт вам миссис Лидделл.
Лиззи застыла, перестав подниматься. Её нежная, когда-то мягкая ладонь вцепилась в перила после услышанного.
Она знала, что это случится, но даже так не смогла себя к этому подготовить.
Прогулка в саду, серьёзно? С ним?!
— Вы в порядке, миледи?
Служанка робко наблюдала за происходящей немой сценой.
Лиззи вздохнула, немного приходя в себя. Не стоило смущать свою горничную.
— Я в порядке. Спасибо, что сообщили мне просьбу моей матери.
Неловко улыбнувшись, девушка легко наклонила голову, едва заметно кивая, и затем ушла наверх заниматься своей работой.
Элизабет же оставалось медленно подниматься к своей комнате чтобы достать накидку и шарф. Хотя день за окном был солнечным, ветер всё ещё оставался по-осеннему холодным. Так и хотелось прикрыть от него горло и шею. Как хотелось прикрыть их и от этого Бамби, которому девушка всё ещё не могла и даже не хотела доверять.
Кто-то мог принять это за гордость и неприступность, но это совсем не было так. Почти всю жизнь окружённая глупыми и противными студентами отца, она ждала от них любого подвоха, любых подводных камней, что вновь заставят её сморщиться от презрения и недовольства.
Почему же для её младшей сестры этот юноша — конь, а не обычная жаба? И хотя речь его взвешенная, и хотя он помогал Дине и папеньке — не окажется ли под конец, что даже он, столь внимательный и серьёзный, станет таким же ужасным, как все остальные оксфордские ученики?
Лиззи не знала. Ей не было страшно в очередной раз разочароваться в молодых студентах, про которых, как ей казалось, она и так уже всё знала. Но что по-настоящему пугало, так это сама мысль о том, что именно этот юноша может оказаться... важным для неё? Интересным? Особым?
Неужели всё и правда так будет?
Она не знала. Не знала даже, на что ей надеяться и как относиться к происходящему.
Но всё, что ей оставалось - это подчиниться и попытаться хоть на время забыть о своих чувствах.
Она ведь не раз примеряла маски и оставалась невозмутимой. Сработает и в этот раз, во время этой нелепой прогулки.
Должно сработать.