Особенная Адель

«Британская группа «trust fall», успевшая стать любимчиками не только в Европе, но и во всём мире, объявила о своём распаде. Причины не разглашаются. Однако поклонники их творчества убеждены: после ухода солиста и сонграйтера Эдварда Принса, «trust fall» стало тяжело удерживать высокую планку. Распад группы — неизбежность!» Пятнадцатилетняя девочка закрыла новостную вкладку вэб-браузера и задумчиво усмехнулась, что-то припоминая в своей светловолосой голове. Неожиданно сорвалась с места и выбежала из комнаты прямиком на лестницу, что вела на первый этаж. Намеренно барабанила ногами по ступенькам, чтобы все в доме слышали о её приближении, и громко прокричала: — Мама, представляешь, что я узнала? Заглянула на кухню и, не обнаружив никого из домочадцев, побежала в гостиную. — Ну-у, мама! Откликнулась бы! Женщина, что сидела на коленях перед низким столиком, оторвалась от просмотра горы фотокарточек, и виновато улыбнулась: — Я перебирала семейные альбомы и немного задумалась, — отложила в сторону фотографию, что сжимала в пальцах, и уточнила. — Так, что ты узнала? — «trust fall» распались! — Оу-у, — в притворном сожалении нахмурилась женщина, и более не выразила эмоций от услышанной «сенсации». — И это всё? Я ожидала другой реакции. Всё-таки бывшие однокурсники… — Мы не были друзьями, Ви. Но я надеюсь, что у каждого из них сложится сольная карьера. Вивьен опустилась напротив матери на колени и с любопытством принялась рассматривать фотографии: — Папа рассказывал, что рисовал обложки для их первых альбомов. — Да, студенческие годы выдались плодотворными на творчество, — протянула дочери фотокарточку. — Узнаёшь? Девочка с прищуром всмотрелась в полароидный снимок, на котором были изображены двое парней, стоявшие на причале с красными стаканами в руках. — Папа и Митч, — улыбнулась. — А ты говоришь, что не дружили. Адель поддержала улыбку и на секунду зависла, встретившись с тёпло-карими глазами. Вивьен подмигнула: — А с Эдвардом Принсем вы дружили? Адель избавилась от наваждения и принялась складывать фотографии в альбом: — Он поступил в университет, когда мы были на последнем курсе. К сожалению, общались редко и только по учёбе. — Жалко, — показано приуныла девочка. — Он сейчас очень популярный! На всех платформах на первых позициях. Хочешь, послушаем его новую песню? Не дожидаясь согласного кивка, поднялась на ноги и побежала на поиски портативной колонки. Однако не обнаружила её на законном месте и, встав по центру комнаты, громко крикнула: — Мартин! Где колонки? — Я не брал! — раздался из глубины дома тоненький голосок восьмилетнего брата. — Они лежали на моём комоде, а сейчас их там нет! — Правда не брал! — Вивьен! — позвала Адель, только услышав в голосе сына испуганные нотки. — У Мартина есть собственные колонки, зачем ему вторые? — Он всегда без разрешения берёт мои вещи, — девочка вернулась в гостиную и присела на диван. — Из вредности. — Думаю, Мартин пытается привлечь твоё внимание. Ты стала реже проводить с ним время. — Это не повод брать мои вещи, — не унималась девочка и неожиданно вскрикнула. — Не убирай! Подлетела к столику и, не позволив матери убрать последние фотографии в альбом, собрала их в небольшую стопку. — Моя любимая, — призналась Адель, наблюдая, как тёпло-карие глаза перехватили взгляд точно таких же глаз, смотревших прямо с фотографии. На оборотной стороне прочитала: «Итан и Адель. Париж. Сентябрь. 2020. P.S. очень счастливые и очень влюблённые. P. P.S. очень-очень-очень-очень….» Девочка усмехнулась и вновь взглянула на изображение молодой пары, что и правда выглядели безумно счастливыми. — Ты не изменилась, — заметила Вивьен, на что Адель неверующе покачала головой. Девочка с нескрываемой нежностью провела пальцем по изображению молодого человека: — Папа такой красивый. А вот тут Адель не подумала спорить, напротив, согласно кивнула. — Он был классный. Ещё один кивок. — Мне его не хватает. Судорожный вздох и Адель, протянув руку, накрыла ладонью пальцы дочери, что держали фотографию. — Я скучаю. — Как и я, как и Мартин, как и бабушка с дедушкой. Мы все скучаем по папе, который навсегда у нас в сердце. Совсем рядом, — для наглядности коснулась свободной ладонью области около сердца. — Воспоминания о нём не должны нас огорчать, Ви, — заглянула в любимые глаза дочери и, добившись несмелой улыбки, довольно кивнула. — Тем более Итан очень любил твою улыбку. Девочка рассмеялась: — Да, папа говорил, что мне невозможно не улыбнуться в ответ. Адель поддержала веселье дочери добрыми воспоминаниями, но, когда в гостиной вновь наступила тишина, всё-таки решилась осторожно убрать альбомы в ящик комода. — Мартин часто спрашивает о папе. Адель отложила альбом и придвинулась ближе к дочери. — Я показываю ему работы отца и рассказываю истории, связанные с нашими путешествиями, — Ви тяжело вздохнула. — Мартин мало, что помнит из детства. — Почему он не спрашивает меня? — Не хочет лишний раз расстраивать, — тёпло-карие глаза внимательно обследовали лицо напротив. — Наверное, это как-то непроизвольно у тебя получается, но-о… — прижала ладонь ко влажной щеке матери. — Ты плачешь. Адель неверующе вытерла пальцами мокрые ресницы и усмехнулась, подушечками растирая влажность: — Только не говори дедушке. Вивьен заговорщицки подмигнула и, убедившись, что более слёз не предвидится, вскочила на ноги: — Сейчас подъедет Люси. Не хочешь с нами отправиться по магазинам? — Нет-нет, у меня много дел в саду. А вы езжайте, веселитесь. Прежде чем покинуть дом, Вивьен показано устремила взгляд на второй этаж и крикнула: — Мартин, в кино с тётей Люси пойдёшь? — Да! — У тебя пять минут на сборы! Если опоздаешь, то мы уезжаем без тебя, и ты отдаёшь мне свою колонку! На лестнице тут же послышался топот, и через секунду в гостиной очутился Мартин. Восьмилетний мальчишка с копной волнистых волос, запыхавшись, не поленился подбежать к матери и крепко обнять: — Ты с нами? — В другой раз, — пообещала Адель и с любовью провела пятернёй по шелковистым волосам сына. — У меня много дел в саду. — Хочешь, я останусь и помогу тебе? Громкое фырканье сестры вынудило Мартина грозно зыркнуть в её сторону. — Время тик-так, Мартин! Он вынырнул из объятий матери и, прежде чем поспешить на выход, прислушался к тихому вопросу: — Где колонка сестры? Сконфуженно опустил взгляд и, поколебавшись, прошептал: — Под кроватью, — заметив строгий взгляд прозрачных глаз, сбивчиво зашептал. — Я больше не буду прятать её вещи! Обещаю! Только не выдавай меня, а то Ви не разрешит пойти в кино… Вивьен в нетерпении заглянула в дом: — Люси подъехала! — Бегу! — крикнул Мартин и жалостливо смотрел на Адель до тех пор, пока она не подогнала: — Это в последний раз. — Обещаю, мамочка, — быстро поцеловал в щёку и побежал к сестре, которая не удержалась от едкого комментария: — Маменькин сынок. — Вредина! Адель проводила детей и направилась в свой сад, что лелеяла на протяжении несколько лет. На улице заметно похолодало, несмотря на дневную духоту и яркое солнце. Ветер приятно холодил разгорячённую кожу, но Адель прихватила с собой вязанный кардиган. Вышла из дома через заднюю дверь, ведущую прямиком в душистый сад, однако остановилась на крыльце и едва ли не взмахнула руками при виде сидящей на диванчике миссис Фоулз. — Ма-а-м! — в неудовольствии протянула Адель и поспешила накинуть на голые плечи женщины прихваченный кардиган. — Прохладно же! — И правда посвежело на улице, — улыбнулась женщина. — Я зачиталась, Адель. До чего же прекрасная поэзия! Только послушай! Адель присела на диван рядом с женщиной и с удовольствием прислушалась к приятному голосу, что с чувством зачитал стихотворения. Смотрела на сбавившее свои позиции солнце и следила, как медленно оно скрывалось за горизонтом. Положила голову на плечо миссис Фоулз, умиротворённая прекрасной поэзией, и мечтательно прикрыла глаза. Ветер ласкал кожу, покрывая её едва уловимыми мурашками, но вздрогнула девушка от голоса, что затмил чарующую поэзию о приближающейся осени. — Продрогла, — прошептал в самое ухо Итан и накинул на плечи свою ветровку, но не спешил выпускать из крепких объятий. Адель довольно улыбнулась и прижалась спиной к груди молодого человека: — Мне так сильно нравятся поездки на машине, — встретилась взглядом с тёпло-карими глазами. — Спасибо, что согласился на мою безумную идею. — Всегда мечтал отправиться в Париж на машине. — Правда? — удивилась Адель, на что Итан усмехнулся: — Нет. Я предпочёл бы самолёт: комфортнее и быстрее. Девушка поспешила поспорить: — Но сколько всего интересно мы могли бы пропустить! — Заглохнуть посреди трассы — это не очень интересно, Адель. — Ты как старый бурчащий дед, — поддела и развернулась в крепких объятьях лицом к парню. — Старым и бурчащим я стану лет через шестьдесят, а сейчас я уставший и немного шокированный происходящими событиями молодой человек. Адель посмеялась и чмокнула манящие губы: — Ты шокирован? Итан показано оглядел пустующую трассу и заглохший автомобиль: — Мягко выражаясь, да. — Я могла бы толкать машину. Пришла очередь парня смеяться: — Да-а, и тогда заглохшим будет не только автомобиль… — …ты продрогла, дорогая… Голос миссис Фоулз вернул из воспоминаний в реальный мир, и Адель с улыбкой наблюдала, как женщина приобняла её за плечи и поделилась кардиганом: — Замечательная поэзия! — Замечательная, — подхватила Адель и теснее прижалась к женщине, которая с первого дня их знакомства не пожалела родительского тепла. Адель не заметила, как вновь прикрылись веки, и приятная нега окутала тело. — Ну-у, ты чего? — умилённо спросила девушка, наблюдая за вмиг увлажнившимися ресницами любимого. — Такая крохотная… — прохрипел и поправил подушечкой указательного пальца розовый чепчик новорождённой дочки. — Я боюсь держать её, — призналась Адель. — Кажется, что я не рассчитаю силы и раздавлю. Оба замерли, когда малышка неожиданно широко раскрыла рот и, поморщившись, вернулась к своему умиротворённому состоянию. Итан выдохнул: — Я был готов к сирене. Адель тихо посмеялась и залюбовалась дочкой, однако вопрос любимого вынудил встретиться с ним взглядом: — Вивьен? Теперь, когда маленькое чудо радовало глаз новоиспечённых родителей, сомнений в варианте Итана не было. Адель уверенно кивнула: — Вивьен. — «Как я тебя люблю? Люблю без меры. До глубины души, до всех ее высот, До запредельных чувственных красот, До недр бытия, до идеальной сферы». Адель вслушивалась в голос миссис Фолуз и наблюдала за закатным солнцем. Наблюдала, как оранжевые и алые краски переливались на верхушках деревьев, касались любимых цветов и исчезали за горизонтом. — «Люблю всей страстью терпкою моих Надежд несбывшихся, всей детской жаждой; Люблю любовью всех моих святых, Меня покинувших, и вздохом каждым». Адель наблюдала за закатом и согревалась в руках женщины, которая позволила почувствовать, что такое материнская любовь. Хоть немного, но Адель познала ранее недосягаемые для неё эмоции. Благодаря семье Фоулз она познала то, о чём ранее не могла даже мечтать. Что такое быть любимой? Быть нужной? Быть той, о ком волнуются, к которой спешат на помощь, без которой не представляют своего лучшего дня? Итан впустил в свою семью. Сделал счастливой. Радовал каждый день на протяжении пятнадцати лет. И ушёл, но не переставал делать последующие дни лучшими. Потому что оставил слишком многое после себя. Потому что подарил самые яркие чувства. Потому что подарил двух частичек себя. Потому что подарил семью. Потому что… — «А смерть придет, я верю, и оттуда Тебя любить еще сильнее буду» (By Elizabeth Barrett Browning). Адель улыбнулась. Она знает. Чувствует.