•••
А в Древнем Городе паниковали вовсю. Дворяне и офицеры лезли на стенку. — Да что же это? Они вновь окружили наши войска! — Будто бы им известно о наших планах! Мы должны придумать что-то еще! — Вот именно! Поверить не могу... Нас всего-то пять тысяч... — Вот как вы запели! А разве не ваша была идея? А кто говорил, что пора отнять Эстабул у враждебного Роланда?! — Но ведь... Услыхав перебранку, Ноа закрыла глаза: ее армия уже потеряла многих. Их ждала бесславная гибель — то была истина, и в ее тени борьба оказалась бессмысленной, смерти — напрасными. Ноа стало так горько, что на ее челе появились складки. Распахнув глаза, она посмотрела на аристократов: те по-прежнему с пеной у рта распекали собственную стратегию... Они все еще надеялись переломить ход событий, но забывали, что от их пятитысячной армии осталось менее половины. О какой контратаке могла идти речь? Их ужасало, насколько сильным выглядит войско Роланда, уже доказавшее свое превосходство не только в численности людей, но и в точности разведданных. Где бы ни планировалась атака, командующий генерал-майор по имени Клаус Клом уже ждал тут как тут, словно знал о намерениях эстабульских отрядов, и последние неизменно оказывались в его ловушке. Ноа и роландский командир были единодушны в том, чтобы не допустить бессмысленных жертв. Принцесса отнюдь не желала людям зла, но ее свита сдаваться не собиралась. Все они были настроены продолжать борьбу. — Какая ирония, — только и сказала Ноа окружающим ее мужчинам. — О чем вы, Ваше Высочество? — взглянул на нее Салавелл. — И ты еще спрашиваешь? Наш враг делает все, чтобы не навредить нашим воинам, в то время как вы решили отнять у них жизнь, — ах, что может быть ироничнее? Салавелл явно забеспокоился. — Миледи, но в этой борьбе правосудие на нашей стороне. Мы не можем лишиться... — Полагаю, мы уже лишились всего, — сказала Ноа немного громче. Благородные спорщики сразу же замолчали: ей удалось завладеть всеобщим вниманием. Ноа сама подпитывала их интерес. Она поочередно взглянула в глаза собравшимся: — Ведь правда, еще не поздно остановить войну? Она ничего не даст, так если мы еще можем кого-то спасти — почему бы ей не закончиться? — Ч-что вы такое говорите, Ваше Высочество! — возразил Сейл. — Неужели вы хотите все бросить и сдаться Роланду? Нам нельзя так поступить. Во всяком случае, мы должны отомстить — это самое малое, что мы можем сделать... — И ради этой малости мы загубим столько людей? — Но... но... Только так... Принцесса и слышать его не желала. Что будет дальше, она и так знала наперед: силы мятежников возглавляет она, значит, ей и расплачиваться. То, что предлагал Салавелл, может ее спасти, и тогда, при удачном стечении обстоятельств, бои продолжатся... Но если так, то солдаты обречены. — Довольно, — Ноа покачала головой. — Не забывайте, что бунт затеяла я. Это из-за меня люди напуганы, это я силой заставила их примкнуть к мятежу... Разве мало? — Но ведь это неправда! Принцесса, мы не можем позволить вам взять вину на себя... — Мы... мы не оставим вас, Ваше Высочество! Но тут вмешался Салавелл Сейл: — Стойте, прошу вас. Это ни к чему, поскольку мы еще не проиграли. Мы же не собираемся в самом деле отдать Роланду вас, принцесса, или кого-то еще? — Разумеется нет, — забормотали дворяне, — но положение тяжкое... У нас осталось немногим более двух тысяч воинов, а силы Роланда в пять раз превосходят нас числом... Что же делать... Салавелл и не думал сдаваться: напротив, он уверенно улыбнулся. — Господа, далеко не все измеряется в цифрах. Важна и стратегия, важна и мораль... Пока что мы еще можем одолеть Клауса Клома и его войско, а уж тогда нас будет не запугать. У меня есть славная мысль на этот счет. — Вот как! Возможно ли?.. Расскажите... — Все просто, — кивнул Салавелл. — Поразим их слабое место. — Слабое место? — О да. Вы своими глазами видели боевую тактику предводителя Клома. Вас ничто не насторожило? Дворяне переглянулись. — Что нас могло насторожить... — Они так сильны и стремительны... И вдруг ответила Ноа: — Ты о том, что он... прилагает немало усилий, чтобы заставить наших солдат сдаться без лишних жертв? — Именно, Ваше Высочество, — радостно подтвердил Салавелл. — И в том его слабость. Роландское командование, дабы иметь возможность быстро вернуть контроль над Эстабулом, всеми силами не допустит кровопролития, которое еще более ожесточит нас и восстановит против Роланда. А это значит... Как вы думаете, что это значит? Он обвел глазами присутствующих. Все они, склонив головы, размышляли, и только Ноа вдруг осенила догадка. Салавелл предлагал немыслимый план. — Т-только не говори мне, что ты хочешь... Но Салавелл кивнул ей: — Все верно, миледи. Мы можем взять в заложники народ Эстабула. — Ты шутишь, Салавелл? Он проигнорировал ее возглас. — Разумеется, я и не думал жертвовать ими — всего лишь объявить их военнопленными. Этакий «живой щит», который позволит нам обернуть ситуацию в нашу пользу. Это ли преступление? Если Клом не сможет к нам подступиться, то мы победим. И потом, мои люди уже взяли в плен проживавших здесь роландцев, и они у нас. Не то, так другое даст нам шанс одержать верх. Они не смогут напасть на наш форпост... Едва он договорил, как отовсюду зазвучало: — Ого-го! — Вот он, наш господин! — Это и в самом деле шанс, Салавелл! А леди Ноа потеряла дар речи. Что он такое несет? Да если он это сделает... Если только дерзнет, то этого будет никак не исправить, как бы она не пыталась взять вину на себя. Использовать людей в качестве заложников? Даже если это поможет одолеть Клома и тем самым однажды сокрушить Роланд, то какое будущее их ждет? В их королевстве не будет мира, а его жители не смогут быть честными друг перед другом. Она так хотела все это объяснить, но Салавелл сам приблизился к ней. — Ваше Высочество, я понимаю ваше волнение. Но у нас нет иного выбора. Я хочу защитить вас... принцесса. — И поэтому ты берешь в заложники наш народ? — Ноа жестко уставилась на него. — Я хочу вас спасти, — возражал Салавелл, — спасти ту, что росла на моих глазах. Сантименты — вот одна из причин, но другая причина в том, что я думаю о стране. Если сегодня мы потеряем народ — что станет с Эстабулом? Его займут и разграбят, а всех несогласных тотчас приговорят. Я нашел для них путь к спасению... Он был очень серьезен, лицо сияло решимостью, призванной показать, что он не уступит. В некоей мере Ноа разделяла его чувства, ведь она точно так же хотела спасти Эстабул. Однако... — Разве нельзя отказаться от этой идеи? Разве мы можем позволить им дальше страдать? Салавелл не откликнулся, и Ноа спросила иначе: — Мы можем это прекратить? — Едва ли, — ответил он и вернулся к дворянам, сразу принявшись обсуждать их дальнейшие действия. А красавица Ноа смотрела на них с грустной улыбкой. — Ясно. Все это время я была просто марионеткой, и трон предназначен вовсе не для меня. В итоге я так никого и не смогла спасти... И она снова закрыла глаза.•••
Крепость была расположена на другом краю долины — то был древний оплот королевства Эстабул. Размеры крепости были невелики, но глубокий ров и защищенные магией стены не позволяли взять ее прямо с наскока. Именно здесь скрывались главные организаторы мятежа. Что ж, твердыня была прямо перед глазами, но... Клаус был в замешательстве. Он не мог поверить, что заговорщики в самом деле взяли в заложники не только роландцев, но даже собственный народ. А в руке у Клауса было письмо от повстанцев... Его лицо преисполнилось отвращения. — Что это значит?! Даже загнанные в угол, они не имели права этого делать. Разве их не учили, что можно делать, а что нельзя? Итак, вот что было в письме: «Первое: войска под командованием генерал-майора Клауса Клома должны свернуть позиции и немедленно отступить. Второе: все имеющиеся у Роланда эстабульские военнопленные должны получить свободу. Если вы не выполните наши требования, мы начнем убивать по одному заложнику каждый час». Вроде бы проще некуда, но... — Вообще, план весьма действенный, — спокойно прокомментировал Шусс. — Все предложенные ими условия выполнить вовсе несложно. Нет, если они рассчитывают, что угрозы заставят Роланд капитулировать, то мы имеем право напасть, невзирая на пленных. А пока что мы не можем атаковать... Клаус смял письмо и швырнул подальше. — Тоже мне действенный... Победа все равно будет наша. Сами же дают нам железный повод всех перебить. Взятие заложников — это военное преступление, и наказание за него — смерть. — Значит, идем в атаку, Ваше Превосходительство? Жертвуем заложниками? — Чего? — Клаус нахмурился. — Нет, черт побери! Нас и впрямь сделали. И что теперь? Отступаем, как было велено, и бежим к Сиону советоваться? Да если мы отпустим солдат Эстабула, представь себе, что начнется! — Война в полном смысле этого слова. Да уж, хуже и не придумаешь. — Но мы не можем бросить людей в плену. Так поступал прежний король, но не мы... В самом деле, пора бежать за советом. Да что я, маленький? Несмотря на свой тон, Клаус сразу же развернул коня. И Шусс, увидев это, заулыбался: — Тогда и я буду маленьким прямо как вы, Ваше Превосходительство. — Господи, как я тебя ненавижу... — с ухмылкой выдохнул Клом. — Генерал-майор! — вдруг раздалось встревоженным голосом. — Наши войска атакуют крепость Эстабула! — ЧТО?! — Клаус обернулся. — Какого черта?! Там же заложники! Как посмели напасть без моего приказа?! Его рев заставил офицера, явившегося с донесением, съежиться от страха. — Д-да мы же... Мы и сами не знаем, кто ими командует... — Проклятье! Шусс! Впрочем, парень остался далеко позади, когда Клаус пустил коня в бешеный галоп. Он привел сюда три тысячи человек и должен был знать наверняка, какой из легионов проявил столь отчаянное своеволие. Но было уже поздно... И все же Клаус подстегнул коня. Тут он услышал позади вопль Шусса: — Все наши войска стянуты сюда! — Как?! Тогда чей это там отряд?! Шусс так и не ответил: похоже, он был совсем не уверен, что знает. «Черт, да что происходит!.. Думай, Клаус. Думай, иначе заложникам точно конец. Скакать ли мне за отрядом или остаться на месте? Может, Сион прислал подкрепление? Но тогда они все равно должны были оставаться на месте и ждать приказа. А если вдруг... Нет, раз Сион поручил мне разобраться с мятежом, он бы этого не сделал! Но тогда...» И тут он нахмурился. На такое был способен только один человек — его лицо так и стояло перед глазами. Этот человек добывал настолько точную информацию о происходящем в штабе Эстабула, что это само по себе выглядело подозрительно. Он должен был оставаться за линией фронта... И вот... — Этот гребанный Фроаде! — Клаус пришпорил коня. — Ваше Превосходительство! — окликнул его Шусс. — Вам слишком опасно идти туда в одиночку! Но Клаус прервал его: — Шусс, чтобы ни происходило, не дай армии пойти на штурм! Все должны оставаться на месте! И генерал-майор ринулся к крепости, которую осаждал шквальный огонь.•••
В то же время в штабе Эстабула начался хаос. — Не может быть! — голосили дворяне. Как могло случиться, что роландский отряд пошел на захват, несмотря на угрозу заложникам? Все взгляды обратились к Салавеллу, стоящему подле Ноа, и хор голосов вопросил: — Что происходит?! Это же... Это же... Они же... Салавелл, это вы виноваты во всем! — Нет, послушайте, — напряженно ответил Сейл, — вы хотите, чтобы я был виноват, но... Я не верю, что Роланд мог поступить так жестоко и аморально... Рискуя жизнью заложников... — Как вы сказали? Не верите? Взгляните вокруг! Вы должны ответить за это, Салавелл! Еще немного — и нас разобьют в пух и прах! Мы захватили жителей Роланда и Эстабула... Нас объявят преступниками, всем снимут головы! Так скажите, что вся ответственность возлежит на вас! — Н-но ведь... Но ведь это не говорит о том, что мы проигрываем... Ноа вновь наблюдала спор, тихо вздыхая. Нет, они проиграли в тот самый момент, когда взяли заложников. Эстабул падет рано или поздно... В конечном счете, сердце Ноа всегда шептало ей, что так будет. И все-таки она никогда бы не подумала, что человек по имени Клаус Клом со всеми его принципами может так поступить — пожертвовать пленными, чтобы напасть. Даже если так, разница в силе слишком высока, и все это восстание было нелепой пляской в руках врага. А дворяне между тем прислушались к Салавеллу: — Д-да, он прав... Мы еще не проиграли... Пока мы здесь, то лучше уж начнем казнить заложников. Тогда Роланд может отступить... — Правильно! Роланд не воспринимает нас всерьез, поэтому и напал! Мы должны показать, что не шутили! Убьем заложников! — Прекратите! — не выдержала принцесса. Услышав сердитый окрик, собравшиеся дворяне разом вздрогнули и замолчали. Глаза Ноа сузились: все они выглядели опустошенными, измученными осознанием близкой смерти и разочарованием от неудавшегося мятежа. Какая досада, что все будет кончено... Нет, все уже закончилось. И Эстабулу уже не... — Не падайте духом, — мягко сказала Ноа. «Но... но...» — заговорили вокруг, и принцесса качнула головой. — Вы сделали, что могли. Но теперь довольно. Отпустите заложников, это лучшее, что мы можем сделать. — Но, Ваше Высочество, если же мы и впрямь... Но принцесса вновь покачала головой, призывая к молчанию. — Я не знаю, что нас ждет впереди, но сделаю все возможное, чтобы моя жизнь... — Принцесса, вы не должны! — вмешался Салавелл. — Я не могу позволить умереть вам одной... Я пойду с вами! И его поддержали: пусть не все, но некоторые дворяне повторили его слова. И Ноа ощутила поддержку. — Я так... счастлива. Вокруг меня столько людей, которым дорого королевство... Но, Салавелл... и вы все — вы все должны жить. Пока вы живы, то всегда будете нужны, а если и вас не станет... Конец всему. Роланд может покрыть вас позором, но подарить эстабульцам немного счастья... вы просто обязаны... Тут ее голос задрожал, Ноа чувствовала, что должна что-то произнести... Но ей было страшно, она не хотела, она боялась... Она родилась и выросла в Эстабуле. Она была... была его принцессой, и все ее мечты были о том, как она создаст страну, где каждый сможет жить с улыбкой на лице. Она прилежно трудилась, чтобы люди в ее королевстве были счастливы. Она как губка впитывала все знания, что давал ей Салавелл. Но сейчас, когда всем мечтам наступил конец, она страшно хотела плакать. Все, что ей удалось совершить, — это взять в заложники людей Роланда и даже людей Эстабула, а потом спрятаться за спинами своих храбрых воинов и сидеть в этой крепости, точно в башне. Она разуверилась в самой себе. Она, Ноа Эн, не могла быть такой, и ее мечты были совсем о другом. Так что принцесса справилась с дрожью в голосе и теперь изо всех сил сдерживалась, чтобы не плакать. Но все, кто здесь был, уже поняли, что она хотела сказать. Кто-то опустил голову, кто-то всхлипывал. И она улыбнулась: — Даже если королевство падет, и попытки его воскресить будут тщетны... Я верю: найдется способ сделать людей счастливыми. Ради этого я... «Довольно слов. Я должна покориться своей судьбе...» — и Ноа зажмурилась, не давая слезам пролиться. Но в этот момент услышала впереди себя холодный и мрачный голос, идущий словно из темной глубины... — Ну и прибавили же вы мне хлопот. Ваша забота о королевстве весьма трогательна, но... На мой взгляд, одной жизни леди Ноа Эн будет мало, чтобы искупить все ваши грехи. Ноа взглянула туда, откуда шел этот голос: у входа в комнату стоял человек с темными длинными волосами редкостной красоты; глаза у него были сумрачные, холодные; улыбка была очерчена алыми губами. — Да... — распахнулись губы. — Разве трагедия — не самый подходящий орнамент для столь ужасного конца Эстабула? Первым, кто отреагировал на это, был Салавелл Сейл. Он сделал шаг вперед, заслонив собой Ноа, и громко воскликнул: — Вы... Вы! Кто вы такой? — Прошу прощения, — вежливо поклонился гость. — Миран Фроаде, полковник роландской армии. Услышав это, знать совсем растерялась. — Р-Роланд?! Как вы сюда попали? Вы что, перебили снаружи всех солдат? Но Фроаде покачал головой: — Конечно нет. Эстабульская армия все еще сражается: ваши две тысячи четыреста воинов против тысячи моих... Эта крепость не может так быстро пасть, но даже если бы пала, солдаты Роланда все равно не смогли бы ее занять. Поскольку... — неожиданно весь он переменился, хотя внешне никто ничего не заметил. Повеяло жаждой крови... Миран Фроаде ухмылялся, но его глаза своим холодом могли убить все живое. У него были глаза дьявола. Фроаде медленно развел руки: — Сейчас мы разыграем здесь последнюю сцену трагедии... — И он вытянул руку вперед, указывая на дворян: — Да будет тьма! Невероятно, но в этот момент тени на полу начали разрастаться. «Ах!» — только и успел издать дворянин, прежде чем его голова отделилась от тела. В полном молчании все смотрели, как стены и потолок усеивают кровавые брызги. «Вуэ!..» — послышалось от второго. Этот исчез целиком, точно в мгновение ока проглоченный громадной зверюгой. А красная, алая, багровая кровь струилась повсюду, заливала пол. — Что... что это... — вымолвила Ноа, застыв от страха. Дворяне в панике бросились врассыпную, но нечто убивало их одного за другим. — К-кто здесь?! Кто это был?! Солдаты! Здесь враг, сюда проник... — голос оборвался на полпути, когда тьма разорвала аристократа на части. Тьма, что плясала у его ног. И во всей этой кутерьме ни одна капля крови не коснулась Фроаде: тот спокойно беседовал с истерзанными трупами дворян. — Простите мне мою бесцеремонность... Но все солдаты в этом городе уже мертвы. Увы, они могли вмешаться в сладостный процесс распада Эстабула... Принцессу обуяла дрожь. В крепости с ней находилось не менее полусотни солдат... Но, по словам этого человека, все они мертвы. Он так спокойно говорит об этом... «Он просто чудовище! — подумалось ей. — Он не человек, он зверь... Или сам дьявол...» Тень, подчиняющаяся Фроаде, пожирала все и вся. Тут Салавелл схватил Ноа за руку и потащил за собой. — С ними покончено, миледи! Но хотя бы вас еще можно... — Но... но!.. Не успела та открыть рот, как из страшной комнаты донеслось: — Мы задержим его, Салавелл! Защищайте принцессу!.. И вдруг крик оборвался. «Его убили... Его убили?!» — Спасайтесь, Ваше Высочество! — восклицал Салавелл. — Нет! Мы не можем их бросить... — Проклятье! Вы вынуждаете меня!.. — с этими словами он схватил Ноа в охапку и выбежал в дверь. — Салавелл, пусти! — вскричала она. — Ни за что! Молю вас, не упрямьтесь! Так, они оба покинули зал. Ноа в руках советника выглядела ошеломленной. Почему? Почему так случилось? Она решительно не понимала. Это ей надлежало погибнуть, но вместо нее умерли те, кого она должна была защитить. Они отдали жизнь, чтобы дать ей улизнуть. Они отдали жизнь. Оглядываясь по пути, Ноа видела смерть последнего из них. И Фроаде — он смотрел на принцессу своими дьявольскими глазами, но не погнался за ней. — Заходите, Ваше Высочество, — вдруг произнес Салавелл. — Нужно перевести дух. — Что?.. Ах да... — она кивнула, вошла в помещение и огляделась. Они находились в зале для приемов, который был меньше главной комнаты штаба. Она вспомнила, что мебель отсюда вынесли, когда сама Ноа и ее свита прибыли в крепость, тогда же и зал закрыли. Столы и стулья разместили на первом этаже, где Салавелл, солдаты и знать, перешучиваясь, словно не было между ними сословных различий, выбрали новое помещение для прежних нужд. Эту перестановку недавно затеяли, когда вместе они еще только планировали возродить Эстабул и были этому рады... Уставившись в центр пустого зала, Ноа произнесла: — Мы все потеряли... Но Салавелл ответил: — Нет. Кое-что осталось. — И что же у нас осталось? Что осталось? Нет у нас больше друзей, которые верили в Эстабул, и нет у нас больше чести — мы забыли о ней, когда захватили заложников... Все мы утратили. «Смысл жизни — и тот... Монстр Фроаде вскоре придет сюда...» — но Ноа не хотела прятаться. Если не здесь найдет ее смерть, то настигнет на эшафоте... Не так важно, где наступит ее конец, раз для других он уже свершился. Но отчего-то, когда Салавелл взглянул на Ноа, то весь расплылся в счастливой улыбке. — Ваша жизнь, принцесса. Пока еще все идет в соответствии с планом, а значит, ничего не кончено. Повстанцы из Эстабула угрожают расправой над людьми, и Роланд не может выступить против них. Затем загнанные в угол повстанцы начинают убивать заложников. А ваша роль в том, принцесса, чтобы возглавить их — и утратить контроль. Ей не послышалось? — Са... Салавелл... О чем ты говоришь?.. Впрочем, Ноа уже понимала, к чему он клонит, — она все поняла. И подумала, что лучше бы ей умереть в той комнате вместе с остальными и никогда не узнать правды, забыться счастливым вечным сном... Реальность была так безжалостна: человек, которого она знала с детства, которому доверяла, вдруг превратился в кого-то незнакомого, на чьем лице была многозначительная дерзкая ухмылка. — А я, Салавелл Сейл, положу конец эстабульскому мятежу и стану героем. За это Роланд вознаградит меня как своего спасителя, дарует мне титул, и все будет так, как я и задумал. О ужас... Ужас, подумала Ноа, только теперь понимая, о чем говорил Фроаде: трагедия движется к своему финалу, а все ее участники продолжают плясать под чужую дудку. И даже мятеж был явно спланирован, поскольку Роланд с первого дня действовал слишком самоуверенно. — Ах, но как же так... До чего я глупа... — молвила теперь Ноа. — Все указывало на это: и засады роландских войск, и твое предложение о захвате заложников, и этот монстр — он умышленно дал нам сбежать... Мне бы раньше все это понять... — О нет, вы далеко не дурочка, — рассмеялся Салавелл. — Доверие ослепило вас, и вы намеренно игнорировали все, что могло вас насторожить. Вы не могли и представить, что я, ваш верный слуга и наставник, способен этакое провернуть... ведь правда? Да, правда. Салавелл не мог предать ее. Кто угодно, но только не он. Разве могла Ноа думать иначе? Тогда он сказал: — Вы все еще в меня верите. И ведь правда: я учил вас только хорошему. И я хороший, и мир хорош, а значит, и вы замечательная. Кто бы мог подумать, что, повзрослев, вы станете такой сильной, такой прекрасной... — грустно заметил он. — Но что в этом проку? Сколько труда было вложено, чтобы однажды я мог жениться на вас и захватить власть в Эстабуле... Ноа молчала. Так значит, Салавелл... этот человек врал с самого начала? Из-за него гибли люди... — Но, видите ли, в Роланде меня ждет мой титул, чему я безмерно рад. Вы же сами сказали, принцесса: пока мы живы, то всегда для кого-то будем нужными. Ах, мерзавец... Да неужели таким, как он, все должно сходить с рук? Ноа дрожала, но не от страха — от гнева: «Вот она, реальность... Но в одном он прав: это моя расплата за то, что всегда верю в лучшее... Но...» За ее спиной был кинжал, и к нему потянулась принцесса дрожащей рукой. «Но этот человек недостоин прощения». — Я... всего лишь хотела создать страну, где все были бы счастливы... — Миром движут не красивые слова. — Даже если так! Я не хочу сдаваться. Пусть слова бесполезны, а люди прячут горе за улыбками — неужели мое желание неосуществимо?! Салавелл холодно рассмеялся. — О, желайте сколько угодно. Эти глупости умрут вместе с вами, а я стану героем, спасителем Роланда! Ну, хватит. Время пришло... — Я ни за что не умру! — воскликнула Ноа и нанесла удар. Однако, Салавелл моментально поймал ее за руку и торжествующе улыбнулся. — Наша принцесса такая прелесть: чистая, праведная до последнего — я хорошо вас выдрессировал... И, как послушная пешка, всегда делаете именно то, что мне нужно. Неужто думаете, я не знал, где вы спрятали свой кинжал? Сдавив ее запястье, он выхватил у нее оружие. Ноа в отчаянии уставилась на сверкнувшее лезвие: в конце концов, ей не хватит сил, чтобы отбиться. Все, кто умер там, внизу, не смогли раскусить этого лицемера... Но она-то умирать не хотела. Впервые она подумала: «Это он... это он должен...» — и все же остановить его не могла. — Вот и конец, бесславная смерть — для вас и для остальных! — он яростно замахнулся и направил клинок в грудь Ноа... Как вдруг его рука, по-прежнему сжимая рукоять кинжала, отпала прочь. Не успел Салавелл выпалить «что?!», как его голова полетела с плеч, и он обрушился на пол. Послышался голос: — Право, Салавелл, вы глупец. Действовали грубо и до последнего не видя дальше собственного носа... В целом, созвучно моему плану. Делали то, что мне было нужно, будто послушная пешка. Но с пешками так всегда и бывает, не правда ли, леди Ноа Эн? После этих слов в зал вошел человек, тот самый роландский монстр по имени Миран Фроаде. Сохраняя прежнее хладнокровие, он плавно шагал навстречу принцессе; но вот его взгляд упал на лежащего Салавелла. — Не волнуйтесь, миледи, — произнес Фроаде, — Роланд не столь отчаялся, чтобы нуждаться в таких «героях». В его глазах, устремленных на мертвеца, не было ни намека на жалость. И Ноа преисполнилась омерзения. — «Герои», говорите? Спасители Роланда? Да разве герои так поступают?! А ваш король, Сион Астал, тоже стал героем, обманывая людей, играя с их чувствами? Услышав это, Фроаде слегка напрягся. — Отнюдь. Подобные вещи не сравнивают с... героизмом. Нет, мой господин таких дел не любит. Это все моя инициатива. В разговоре с ним я затронул данную тему, но он... не одобрил. — Так значит, вы стояли за всем этим? — Да... Именно я подтолкнул вас к восстанию, подавить которое мой король поручил не мне, но генерал-майору Клаусу Клому. Вы умны, миледи, и наверняка понимаете, что этого не избежать? Ноа в мыслях ответила положительно: раз все это был единый план, то действия Клауса Клома целиком согласуются с замыслом роландского короля. — Не хотел бы цитировать нашего друга Салавелла, — продолжал Фроаде, — но вовсе не словеса движут миром. В этом он был абсолютно прав. Миру нужны такие люди, как я. Ваше Высочество, вы мечтаете о королевстве, где все будут счастливы... Подобные мечты не встречают во мне неприятия, как и мечтатели вроде вас. Будь я сановником Эстабула или простолюдином, я бы отдал корону вам. Однако... — он воздел кинжал, взятый из руки Салавелла, — после убийства роландских и эстабульских заложников принцесса Ноа Эн совершила самоубийство. Финал трагедии. Ноа взглянула на него: — Вы убьете заложников? — Да. — И король Астал простит вам это — с его-то методами? Казалось, Фроаде снова встревожился, но вскоре ухмыльнулся. — В идеале, он ничего не узнает. Но, так или иначе, правда всплывет — что поделаешь... Думаю, мой господин смог бы простить меня. Он умеет прощать... Но вдруг, не договорив, Фроаде обернулся — и прянул в сторону. Неожиданно в зале появился незнакомый мужчина. Прижал Ноа к себе, оттащил подальше и сразу спросил: — Барышня, вы не ранены? Его волосы были словно пожар, а пронзительные глаза созерцали Фроаде. — Со мной шутки плохи, гаденыш. Признавайся: ты подстроил мятеж? Фроаде ответил ему непроницаемым взглядом. — Что ж, генерал-майор Клом, ваша взяла. Я не думал, что вы доберетесь сюда так скоро. Как обстановка снаружи? «Клом?.. Так это и есть Клаус Алая Рука?» — Ноа подняла голову и посмотрела на человека, который бережно придерживал ее. В пригожем его лице она разглядела силу, мужество, гнев — то есть вовсе не то, что ожидала увидеть. Ей всегда казалось, что Клаус Клом должен быть настоящим зверем, если в битвах с ним солдаты дрожат от страха. Но сейчас он был зол не на них — на Фроаде, который напал на штаб, рискуя заложниками, который играл чувствами Ноа и ее людей, который и заварил всю кашу... Он был столь разгневан, этот Клаус Клом... и, с точки зрения Ноа, ничем не похож на роландцев. Клаус занял позицию, готовый в любой момент атаковать, и уставился на противника. — Не увиливай, Фроаде! От твоего ответа... — ...будет зависеть моя жизнь, — тот холодно рассмеялся. — Вот именно. Я всегда знал, что Сиону ты не нужен. Ты слишком дурно на него влияешь. — За этим вы и пришли, генерал-майор. Но вам не понять, что за бремя лежит на короле. И чем дольше мы здесь разговариваем, тем очевиднее, что для службы ему не годитесь именно вы. — Да что ты можешь знать? Мне не нужно доказывать свое право быть рядом с Сионом. — Воистину, — печально качнул головой Фроаде, — не нужно ни вам, ни кому-либо другому. Но наш господин — король. Став королем, он перестал быть заурядным человеком: теперь он вершит судьбы людей, определяет их значимость. Что же касается значимости заложников... Совсем скоро и Роланд, и Эстабул могут потерять десятки тысяч убитыми; чтобы этого не произошло, заложниками можно смело пожертвовать. Мой господин вынужден ступать по наклонной... И во имя избранного им пути я убью леди Ноа Эн и всех заложников. И вас убью, если вздумаете мешать. — А силенок хватит? — Клаус даже выпустил Ноа из рук. В ответ полковник развел руки в стороны, как делал это прежде. — Запросто... И тогда Клаус сорвался с места и ринулся к Фроаде со всей молниеносностью. «Нет... — Ноа помотала головой, — нет...» Фроаде — тот был очень опасен. Ноа видела, Ноа знала: его магия столь сильна, сколь и неестественна. Обычному человеку она неподвластна... даже если он — Клаус Клом. Фроаде вскинул ладонь: — Да будет... Магические татуировки, нанесенные на руку Клауса, замерцали... «Нет, нет, нет», — пронеслось в голове принцессы: она не могла позволить Клаусу умереть. Он нужен Роланду, на него полагается сам король, да что там король — вся империя... «И даже я. Ради счастья жителей Эстабула — нельзя терять этого человека. Ни за что. Нельзя дать ему умереть», — и Ноа открыла рот. — Фроаде! — громко выкрикнула она. Противники замерли от неожиданности. Видя это, Ноа произнесла: — Полковник Фроаде. Если убийство заложников нужно лишь для того, чтобы заставить Эстабул покориться... Может, лучше позволить мне убедить народ? Я помогу Роланду расположить к себе армию и горожан ради их же блага... Это точно подействует, коль уж мы говорим о слиянии стран, вам не кажется? — Что вы делаете?.. — начал было Клаус, но Фроаде вмиг его перебил. — О чем вы? Зачем бы вам это делать? — Только так можно спасти заложников. Будет непросто, но разве это не лучше, чем если мы потеряем людей, а Эстабул — свое доброе имя? — Только так вы спасете заложников... Хм. И все же... Да, я понял вас. Если у вас получится, это будет чего-то да стоить. У вас есть авторитет. Но тем самым вы наживете массу врагов, которые могут счесть вас предательницей... Но она твердо взглянула на полковника: — Меня это не волнует. Если хотите, то можете убить меня уже после. Так что... прошу вас это прекратить. Фроаде чуть заметно улыбнулся, и его проницательные глаза окинули всю ее. — Ах вот как. Вы и в самом деле умны... да, умны. Хорошо. Битва окончена. Теперь нужно остановить бессмысленную резню. Я сейчас же прикажу отвести войска, — сказал полковник и был таков. — Стоять! Эх, да что же это... — Клауса мучило подозрение, он чуть было не бросился следом за ним, но тогда Ноа крепко схватила его за руку. И держала ее, и неотступно глядела в спину Фроаде, покуда тот не скрылся за дверью. Наконец, когда во мраке исчез его силуэт... Она вдруг обессилела и осела на пол. Клаус был потрясен: — Эй, вы в порядке? В его голосе было столько тепла... Когда он с тревогой взглянул на принцессу Ноа, та почуяла в нем и силу, и сострадание. И этого было достаточно, чтобы понять: она поступила правильно. По-прежнему сидя на полу, Ноа подняла голову. — Да что с вами? А? — спросил все еще озадаченный Клаус. Принцесса ему ничего не ответила, только окинула взглядом зал. Она потеряла все, что имела: свое королевство, семью, друзей... Но не жизнь — вот что она теперь думала. Ей предстоит еще многое, в том числе навсегда разделаться с Эстабулом... Но, главное, его жители спасены. Гадая, сколько ей предстоит сделать в будущем, Ноа прижала ладонь к виску и вдруг мягко произнесла: — О, право же... Просто немного устала... — Вы это мне? Но что с вами произошло? У нее просто не находилось слов. Как бы там ни было... — Все в порядке. Генерал-майор Клом, я не могу подняться. Не дадите ли руку? — Что? Клаусу было досадно остаться в неведении, но он протянул леди Ноа свою ладонь.•••
Так завершился последний в истории эстабульский мятеж. Клаус вернулся в Роланд, взяв с собой Ноа Эн, однако еще до того Фроаде представил самую убедительную трактовку событий. И вскоре горожане узнали о том, с чего начался мятеж и чем он закончился. Исходя из той самой трактовки, Салавелл Сейл и другие дворяне заключили в тюрьму леди Ноа Эн, принцессу Эстабула, и совершили множество преступлений, прикрываясь ее честным именем. Но принцессу Ноа мучила совесть из-за того, что дворяне взяли в заложники мирных людей. И тогда она сделала все, чтобы помочь подавить восстание. После того как злодеи были повержены и сдались войскам Роланда, выяснилось, что все обошлось малой кровью. Помощь леди Ноа широко признали, она была названа героиней, спасшей жителей Роланда и Эстабула, и король наградит ее роландским титулом... Собственно, все. Теперь народ Эстабула мог клясться в верности леди Ноа Эн и, значит, в верности Роланду, хотя прежде солдаты и горожане не питали доверия к этой стране... И все же число обожателей должно было возрасти — что ж, Ноа видела тому доказательство, когда ехала на своей лошади по дороге в Роланд, а эстабульцы и даже роландцы отовсюду восхваляли свою героиню, едва завидев. Конечно же, кроме них, появились и злопыхатели. Их число также росло: крестьяне твердили, что Ноа — предательница; а знать возмущалась, что ей так легко был дарован титул. Она думала, что теперь ей не нужно бояться этого. Глядя на то, как счастливые люди поют ей хвалу, она понимала: есть те, кто ее не любит и не поддерживает, и прежнюю Ноа это могло бы расстроить — но ее больше нет. Обожатели разбрелись, вместе с ними ушли злопыхатели, скрылись те, кто дарил ей улыбки... Но даже это не могло ее задержать. Больше она не игрушка Салавелла, и ее мечты о прекрасном мире, где все будут улыбаться — это не просто слова. В этот раз она вышла на битву по собственной воле. Глаза Ноа, полные решимости, смотрели вдаль и видели самое грандиозное здание в Роланде — королевский дворец. В тот миг она... нет, никто не знал, что грядут большие, невиданные перемены. Знаки уже появлялись во всех уголках континента...•••
Притаившись во мраке и не дыша, тень высматривала добычу. Двигалась тень настолько мастерски, что об ее присутствии невозможно было догадаться. Приглядевшись к жертве, тень собрала все силы и... вылетела из засады со свистом меткой стрелы. — Уда-а-ар Ири... Ай-яй-яй! — взвизгнула она, когда Райнер молниеносно схватил ее за руку. — Да-да... Чем сразу бить, могла бы просто поздороваться, — далеко не в первый раз заметил он. Самое время вспомнить, что это была столовая одной из нельфийских гостиниц. Как всегда скучный да сонный Райнер держал Ирис за запястье, и та впадала в отчаяние. Почему? — А-а-а! Нет, не трогай меня! Если зверь меня тронет — я точно могу... Но и это мага вовсе не удивило. — Да уж ладно, я в курсе, — устало ответил он. — Феррис наговорила, что одно мое слово или касание — и ты забеременеешь, ведь так? Да не будет такого, расслабься. — Нет, будет! — затрепыхалась Ирис. — А ты... тебе... сказано было: н-не трогать... значит, не трогай!.. Невольно младшая Эрис вся надулась, ее щечки разрумянились. И Райнер грустно рассмеялся: — Ну хорошо, хорошо... Чего только не бывает. Не успел он закончить, как ощутил страшную опасность. Весь нахмуренный, скисший, он только и мог вздохнуть... И потом, конечно же, он услышал «дзынь!» и почувствовал, как лезвие меча уткнулось ему в шею чуть ниже затылка. — Ага. Хватаешь мою сестричку за руку... — ...набрасываюсь и насилую дитятко? Так, что ли? — сходу продолжил Райнер. — Не-а, это уже чересчур. Он обернулся и увидел на лице Феррис странное выражение: от того, что украли ее реплику, та раздосадованно насупилась (прямо как Ирис) и погрустнела. — Знаешь, я сам себя начинаю пугать, — пробормотал вдруг Райнер, — но в последнее время хоть худо-бедно могу различать твою мимику... — Ах, сестренка! — Ирис кинулась к ней на грудь, едва увидев... но влетела прямиком в стол. Легко увернувшись, Феррис схватила девочку за воротник и подняла ее, болтающуюся, в воздух. — Как хорошо, что ты здесь, Ирис. Добралась благополучно? — сказала она. Ирис, удушливо краснея, ответила тем не менее с форменным энтузиазмом: — Да! Я соскучилась и спешила как только могла! Феррис довольно кивнула. — А я, признаться, скучала по данго из Роланда. Ждала каждый божий день. — Ура! Сестренка тоже скучала по мне! — Еще как. Ведь лучшее данго делают только у «Виннет». В тот же момент Ирис окончательно побагровела. — Ирис... молодец?.. — Да, молодец. — Я... люблю тебя... больше всех... — Ирис смолкла. Глядя на эту сцену, Райнер и сам онемел: девочка была в обморочном состоянии, но Феррис отреагировала всего лишь новым кивком. — Эй, эй, а ну брось мне «дакать»! Она что, в отключке? — в панике спросил юноша. — О? Я разве что-то говорила? — Проблема не в этом! А в том, что мне вовсе не нравится, что может произойти... Напарница вопросительно взглянула на него: — А что тебя смущает? Я просто укладываю мою милую сестрицу спать, вот и все. — Укладываешь спать?.. Придушив ее? — Хо. Когда страх темноты не давал ей уснуть, — начала Феррис тоном сказочницы: на нее явно нахлынули воспоминания, — она забиралась ко мне в постель и просила вырубить. На тренировки нельзя приходить, не выспавшись, иначе рискуешь проститься с жизнью. Вот и меня в детстве брат укладывал спать. — Блин, ну и семейка... — А что? На мой взгляд, вполне обычная. Вероятно, ты рос один, иначе бы знал, что в любой семье именно так. — А вот не в любой!.. Но тебе, разумеется, ничего не докажешь... — снова вздохнул маг. А Феррис, привычно состроив глухую, подхватила мирно спящую Ирис и коснулась ее волос. — Ты только взгляни. Похоже, она так торопилась, что ни разу не прилегла. Нужно дать ей немного времени отдохнуть. — Думаешь? — опешил Райнер. — Да, я вижу по запоздалой реакции. В этом возрасте Ирис должна быть куда шустрее. — Нет, вот я, например, в ее годы был просто пай-мальчиком... Феррис усмехнулась: — В следующий раз она прикончит тебя, извращенец, и мир будет спасен. — Не дай ей этого сделать!! — взвизгнул он. Сообща уложив Ирис спать, напарники неспеша отужинали преподнесенным данго и разошлись по постелям. Но, если помните, Ирис спешила к ним с важным известием от короля Сиона... Итак, наутро девочка без труда сбросила с себя сон и увидела Феррис, спящую на другой половине кровати. — Любимая сестренка! — запищала Ирис и кинулась греться у сестры под боком. — Привет, — Феррис нежно гладила ее волосы, но, пробыв пару минут в объятиях, снова смежила веки. Проснулась она к полудню, зевнула и тут же скомандовала: — Подъем, Ирис. Нам пора на распродажу данго. — Ура, я с тобой! Они отправились в данго-лавочку, а по возвращении закатили пир горой. «Вкуснятина!» — говорила младшая. «Угу», — отвечала старшая. Назавтра прогулка и пир повторились: «До чего вкусно, сестренка!» — «Угу-у...» А вот через день сестры Эрис... сходили за данго и тут же его умяли. «Обожаю сестренку!» «Угумс». В безмятежности дни пролетали со скоростью быстро вращавшегося колеса, пока, наконец, Ирис не вспомнила о письме. — Ах! Это... ну... письмо... Братец Сион наказал мне срочно доставить... Феррис, услышав ее слова, отвлеклась от еды: — Письмо? — Да! Важное-преважное! Ты должна его прочитать прямо сейчас! — Ох. И где же оно? — Ой!.. Ирис... ну... положила его в рюкзак... Но оно прилепилось к коробке с данго! Глаза Феррис сузились. — Мы же выбросили коробку. — Что?! Но как же... Как же быть? — Сделанного не воротишь. Ты что-нибудь слышала? — А? Ну-у-у... Мне показалось... братец Сион очень разозлился. — Еще? — Еще он сказал, что дракон... пропал, вроде так. — Дракон? Ах да, та нелепая громадина. Получается, Сион хочет, чтобы мы выяснили, куда он исчез? Ирис схватилась за голову: — У-у-ум... У-у-у... Кажется... что-то важное говорил... Э-эх... — Не нужно, — сестра погладила ее макушку, — мы и так все узнаем на месте. Что ж, тогда надо тотчас же отправляться. Ирис, найди нашего зверя, скажи ему, что Сион просит вернуться к дракону. — Поняла! — ответила Ирис и бросилась разыскивать Райнера. ...И лишь сотня жизненно важных вещей могла задержать их всего-то на пару дней. Вскоре хозяйка гостиницы, занимаясь еженедельной уборкой, нашла в корзине для мусора странное письмо в дорогом конверте. — Прекрасная бумага, — заметила она, — и не жаль было выбросить... Вынув и распечатав письмо, она прочла: «Все люди, жившие на окраине леса неподалеку от того места, где вы видели выросшего из земли дракона... Это просто неслыханно: все они были убиты. Дракон, судя по всему, исчез. Там явно затевается что-то опасное. Забудьте о Реликвии и ни в коем случае не приближайтесь к лесу». Закончив, она рассмеялась. — Дракон? Из какого это романа? Очевидно, скучная книжка, коль уж в ней из земли растут драконы. И таинственное убийство жителей неизвестным злодеем... Если бы это писала я, то не позволила бы дракону исчезнуть так скоро. Впрочем, ну его: этому автору, скорее всего, не продать ни одной своей книги, — произнесла она с явным разочарованием и выкинула письмо, думать забыв о прочитанном. После чего вновь занялась уборкой.•••
Спустя пару дней Райнер и Феррис добрались до тропы, ведущей в лесную чащу. — Ой, ну что за идиотизм... — нога за ногу плелся Райнер. — Повторяю: дался нам этот дракон? Сначала мы ни хрена не поняли, как он вылез, теперь ни хрена не поймем, куда влез... А главное, даже если поймем, то это нам ни хрена не даст. Мечница не ответила. — Во всяком случае, если уж Сиону так надо — пусть сам сюда едет. Но он, конечно, из города носу не кажет, только стращает нас. Сидит себе, лакомится от пуза... «А найдите-ка мне пропавшего дракона»! Эксплуататор! Едва он закончил, как Феррис (та, напротив, быстро шагала впереди него) вдруг обернулась: — А чем лакомится? Неужели данго? — Да брось, на свете есть вещи и повкуснее. — Трехцветное данго? — Ты можешь хоть иногда думать о другой еде? — Хм. Вот что может быть лучше данго? — не поддалась она. — Что? По мне, так есть нечто гораздо лучше. — Оу. Так что же ты любишь? — Я-то? Дай подумать, что я люблю... — Райнер скрестил руки и задумчиво взглянул в небо. Вдруг подул прохладный ветерок, и маг услышал шелест листвы. Солнце уже отмерило середину дня, стояла теплая благодать... Вот тут-то в его мозгу и произошла химическая реакция, наводящая на ответ: такая погода создана, чтобы дрыхнуть в свое удовольствие! Даешь послеобеденный сон! — О да... Я... обожаю спать после обеда... — брякнул он, напрочь забыв, о чем его спрашивали. — То есть? При чем тут сон, если мы говорим про еду? — Нет, разумеется, это совсем другое... Но сон все же лучше, — ответил Райнер. — Спать вообще классно, это тебе кто угодно подтвердит. Феррис кивнула: — Есть данго — тоже. Увлеченные столь захватывающей беседой, они продолжали шагать вперед. Между тем, насчет погоды Райнер был абсолютно прав. В этих местах, кроме них, не было ни души — только птицы и насекомые вторили песне ветра. Их трели ласкали слух. — Как тихо... — пробормотал Райнер. — Хм, — согласилась напарница. — Собственно, почему бы нам не устроить здесь чаепитие? — Да, звучит неплохо. Мы уже неподалеку от того места, где был дракон. Как дойдем, можем сделать привал. К слову, у твоего чая божественный вкус. — Хах, еще бы. Путь данго тернист, если не скрасить его превосходным чаем. Погода весьма приятная, так что могу сделать охлажденный... Начинался лес. За разговором Райнер поднял голову и неожиданно замолчал. — Вот так сюрприз, — вслед за ним удивилась и Феррис. — Не то слово... Там... человек? — Очевидно. — Но почему на дереве, да еще так высоко? — Древолаз-любитель? — Да нет! — Райнер зажмурился, а когда открыл глаза, то перед ним вновь предстала дикая сцена: люди, застрявшие в кронах деревьев, переломанные от чудовищных ударов об стволы, безвольно повисшие на ветвях — вот как все было. Поистине невообразимое зрелище. Отовсюду свешивалось множество трупов, но нигде не было ни следа крови. — Что же это? — в ужасе спросил маг. Феррис молчала. — Неужели все это сделал дракон, которого мы выпустили... — он помрачнел. — Что толку гадать, — прервала его девушка, — мы пойдем и выясним. — ...Да. Вперед. — Угу. И отважный дуэт направился вглубь леса.•••
В чаще все оказалось еще хуже: груды трупов были свалены на деревьях и даже под ними. Мужчины, женщины, дети и старики... Солдаты Нельфы... Даже дикие звери... Всюду, насколько хватало взгляда, простиралась смерть. Но крови не было, хотя некоторые тела были разделаны поперек... Это же абсурд. Столько людей, массовая резня — все кругом должно просто смердеть! Но Райнер не чувствовал запаха крови. — Как такое... — хотел он спросить, но Феррис жестом оборвала его на полуслове. — Чего? Маг устремил взор туда же, куда и она: именно в том самом месте они наблюдали пришествие дракона. Но сейчас перед ними стояли двое, единственные живые средь царства мертвых. — Эй, вы! Те двое обернулись. — Ах! Да это же офицеры расследования из Нельфы! — воскликнула девочка. — Ой, здрасте, — поклонился им высокий мужчина, на вид сущий слюнтяй, — как дела? Это были Суи и Куу, с которыми напарники уже встречались в нельфийской крепости. Помнится, они говорили, что Суи — писатель, и всюду ищет сюжеты для своего романа... — Что за дела... — начал Райнер, но Суи также заговорил: — Что тут случилось? Райнер захлопнул рот. Потом все же издал: — Вы-то здесь зачем? — Чур, я расскажу! — как всегда громогласно встряла Куу. — Братец Суи кое-где слышал, что здесь объявился настоящий дракон, и все рванули посмотреть. Я-то знала, что все это — болтовня, и пыталась его отговорить, но он меня не послушал! Сказал, что тоже пойдет! — Но, Куу, ты же сама хотела взглянуть на этого дракона, — неуверенно ответил тот, — и потом, ни один писатель-фантаст не пропустит такое зрелище... — Брат, не ты ли мечтал заняться серьезной литературой? — Нет-нет, недавно вот понял, что в этом я не мастак. А вот: «Дракон появился откуда ни возьмись и похитил принцессу...» Куу закатила глаза: — Надеюсь, дальше не будет избитых клише вроде отважного смельчака, который сразит дракона? — Ах! — Суи впал в безыдейное отчаяние и весь словно остекленел. Сестра только вздохнула и больше не обращала на него внимания. — В общем, когда мы пришли, тут уже был погром, кругом одни мертвецы... И как это понимать? — Мы и сами не знаем. Райнер пожал плечами и сделал шаг к ним навстречу... Но тут Феррис схватила его за руку. — Э? — маг остановился. — В чем дело, Феррис? В молчании она пристально разглядывала то место, где раньше был дракон. — Феррис? — переспросил напарник, но та будто не слышала. — А ведь вы без труда сможете все это объяснить, — произнесла она. — А? О чем ты толкуешь? — не понял Райнер. — Что именно объяснить? — Неужто еще не заметил? Вон же, у графомана на поясе — что за безделица? — В смысле? — и Райнер взглянул, куда было сказано. Вмиг прищурился и тяжело вздохнул: — Вот же черт... Так, значит? К поясу Суи был пристегнут уже виденный ими кинжал, выкованный из неведомого материала. Он-то, воткнутый в землю Райнером, и создал дракона. Неожиданно Суи ухмыльнулся. — Ой. Похоже, мы раскрыты. И все же, зачем мне перед вами оправдываться? Теперь он совершенно не походил на себя: прежней рассеянности как не бывало. А когда Райнер взглянул на Куу, то увидел, что и она изменилась до неузнаваемости. Выглядела и старше, и серьезнее, и безжалостнее. — Итак, — сказала Феррис, — вы убили этих людей? Отвечай или... Ее рука легла на эфес меча. — Умоляю... — нахмурился Суи, — угрозы вам не понадобятся, мы готовы ответить. Впрочем, вы и так уже много знаете, вряд ли мы что добавим. — То есть мы, по-вашему, много знаем? — произнес Райнер, и тот кивнул. — О да. С чего бы начать... Проще всего начать с той крепости. Уверен, если я скажу, что мы пришли туда за тем же, что и вы... Ну, забрезжило? Глаза Райнера резко сузились. — Я так понимаю, что и вы охотитесь за Реликвиями героев? — Релик... А! Кажется, так их называют в Роланде. Весьма странный термин. Так на чем мы остановились? Ах да, в крепости мы не нашли ни одного Забытого осколка... Вернее сказать, ни одной Реликвии — в соответствии с вашей терминологией. Тогда-то мы и подслушали ваш разговор. У вас, Райнер, были «другие наводки на другие Реликвии», вот мы и... — Проследили за нами, — со вздохом продолжил маг, — позволили нам найти артефакт. Верно говорю? — Да, верно. Как мы и предполагали, вы отыскали Реликвию. Потом бросили, а уж мы подобрали. Словами не выразить, до чего мы признательны, — с улыбкой закончил Суи. — Думаешь, это смешно? — вышел из себя Райнер. — О, виноват. Я бы тоже не веселился, узнав, что меня использовали. — Сейчас речь не о нас! А о людях, которых вы... убили... потому что они видели дракона... Но теперь никто не проболтается... И существование Реликвии останется тайной для всех... Услышав это, Суи явно озадачился: — О? Неужели вы злитесь из-за этого? Хотите сказать, вы бы так не поступили? Только так можно завладеть этой невиданной силой, сделать ее своей. А всех посвященных лучше убрать самим... — Да пошел ты. — Не рассчитывайте, что я замолчу, потому что уже поздно. Я охотно рассказал все это, зная, что вас в любом случае придется заткнуть. Вы теперь посвященные, а значит — должны умереть. — Заткнуть... нас? — вырвалось у Райнера. — Так вы решаете свои проблемы — убивая людей? Да вы... вы всегда... Тут Феррис за руку потянула его к себе, не давая броситься на них. — Хм. Ваша позиция мне ясна, — произнесла она. — Но прежде чем вы умрете — ответьте на пару вопросов. — Слушаю, — ответил Суи. А мечница незаметно толкнула Райнера в спину, шепча: — Приготовься. Даю тебе время, пока заговариваю им зубы. Райнер прищурился... Тогда Феррис спросила: — Кто вы? Зачем собираете артефакты героев? — А вы явно надеетесь выжить, — рассмеялся Суи, — поэтому задаете вопросы. — Нет, — внезапно сказала она, — спрашивать больше нет нужды. Я и так поняла, из какой страны ветер дует. — Что?! Стоило изумленному Суи воскликнуть это, как Райнер Лют, собрав силы, пустился бежать. В воздухе потянулась цепочка символов — заклинание магов-рыцарей Эстабула, подсмотренное с помощью Альфа Стигмы... — Значит, в империи Роланд используют зачарованные письмена... — отметил Суи. — Вся эта чужеземная магия не перестает меня удивлять... — Этим контрактом я призываю ЗВЕРЯ ЗЛА, что дремлет в земле! — заклинание активировалось, и Райнер заметно ускорился. Он стремительно приближался к Суи, но тот даже не вздрогнул. — О-о-о? Магия, повышающая физические качества? А ты быстрый... Очень быстрый, но... — Тут он отскочил назад и принялся особым образом скрещивать руки перед собой, сплетая светящуюся паутину: — Разгони тьму запада... Но вдруг Суи подавился заклинанием. Когда он снова взглянул на мчащегося к нему Райнера, то уже не улыбался. — Что? Эти глаза... Алые пентальфы... Черт, носитель Альфа Стигмы?! — Раньше надо было думать! — крикнул Райнер и принялся с точностью повторять жесты противника. Эстабульское заклинание помогло ему сплести паутину света еще быстрее: — Разгони тьму запада, яви свет со стороны востока! — Тц... Видел лишь половину заклятия, но скопировал все... — пробормотал Суи. — Мне казалось, обычная Альфа Стигма на такое не способна, тем более в дремлющем состоянии... Тут явно придется попотеть. В тот же миг в него полетела стрела света, созданная Райнером; кроме того, Феррис с мечом наголо мчалась в бой и уже обгоняла напарника... — Готова, Куу? — Да. — Нужна глухая защита! — Есть. И неожиданно перед Суи выросла ледяная стена. «Что?!» — завопил Райнер, увидев, как световая стрела разбилась об лед. Позади Суи раздался звон меча: похоже, молниеносная атака Феррис была парирована. Райнер всерьез засомневался в увиденном. До этого очень немногим удавалось блокировать Феррис... если вообще удавалось. Но сейчас против нее насмерть стояла четырнадцатилетняя девчонка — Куу. Теперь-то она приумолкла, а в ее руках была огромная, больше самого Райнера, боевая коса, которой она и отвела удар Эрис. Тогда шустрая мечница снова пошла в атаку, взмахнув оружием, — и вновь безуспешно. А затем Куу нанесла свой мощный удар, и в тот момент, когда лезвия столкнулись, посыпались искры, а вскрикнувшая Феррис была отброшена. И с какой силой! Что, если она угодит в дерево или еще куда? Теперь ясно, отчего мертвецы в лесу были так изуродованы... — О черт! — Райнер с воплем припустил за ней. Прямо на лету он поймал Феррис в объятия и камнем бросился вниз. Полет прекратился; напарники со всей силы ударились об землю и покатились кубарем. Меч Феррис вонзился в ствол дерева, ноги Райнера нашли опору для торможения — и только так удалось остановиться. Это было что-то невероятное: мощь Куу во много раз превышала человеческие возможности. А ведь Феррис всего лишь пыталась поставить блок, но сила ответного удара оказалась столь высока, что Райнер еле успел на выручку. Они оба могли погибнуть от столкновения с первым же деревом, если бы не Феррис и ее меч. И все из-за Куу. — О-о-о... че-е-ерт... — простонал Райнер: ну что за девчонка... — Эй, — послышалось из-под него, — не самый удачный момент для сношения, как бы прекрасна я ни была. Мозгов, что ли, нет? Услыхав это, Райнер опустил взгляд на лицо Феррис: надо же, как тесно они переплелись. — Вижу, ты успеваешь не только драться, но и шутить? Вряд ли она стала бы отвлекаться, зная, что уступает своим противникам. Но тут мечница выбралась из-под Райнера: — Верно, как и всегда. — Да неужели? Ну, а этих двоих раскатать тебе хватит времени? — Да, — просто кивнула она. — Хотя, не будь рядом ты, его мне хватило бы лишь на то, чтобы умереть. Что ж, этим ему и пришлось удовлетвориться. — Даже так... Какое совпадение. Должен сказать, что и мне хватило бы, — с этими словами Райнер устремил глаза вперед: эти двое, Суи и Куу, держались в отдалении. Но Куу... Ее длинные косы редкого розового оттенка, и фигурка в юбке, больше похожей на платье, и не по возрасту сдержанная миловидность (теперь, в сочетании с молчаливостью и по сравнению с прежней словоохотливостью, она стала еще заметнее)... И огромная коса в ее руке, не иначе как орудие самой смерти. «С этой косой мы намучаемся», — подумал Райнер. Синее лезвие было сделано из невиданного металла, материал для рукояти со странной витой гравировкой, похожей на цветочный узор, тоже не показался знакомым. Без сомнения, это была... — Реликвия, — произнесла Феррис. — Эти ребята уже пустили их в дело. — Шансы-то у нас есть, как думаешь? — спросил маг. — Не знаю, а ты? — С одной Куу мы бы с легкостью справились, но представь, что они атакуют вместе... Похоже, коса чертовски увеличивает ее физическую силу, — тут Райнер нахмурился. — Черт, вот так задачка... Неужели это и впрямь оружие легендарного героя? Ни в одном предании я его не встречал... И потом, ледяную стену тоже воздвигла коса. Она же заморозила тела жертв, предотвратила кровотечение... если можно так выразиться. — Хм. И еще: эта сила куда опаснее, чем может казаться. От ударов мой меч будет обмерзать и становиться все тяжелее. К тому же, температура воздуха падает, а с ней — и моя скорость. — Да уж, весьма практичный артефакт. Ситуация ясна. Ладно, забудем о Суи, сосредоточимся на Куу. Прикрываю огненной магией и ищу для тебя способ вывести из строя косу. Как тебе? — Должно сработать. И тогда Райнер и Феррис взглянули в упор на своих врагов. — Ну? Обсудили свой план? — обратился к ним Суи. — Более или менее, — Райнер пожал плечами. — Вот и отлично. Большая редкость встретить носителя Альфа Стигмы. Уж до чего ценная штука — не хочется проворонить. Так что сначала кристаллизую, а затем выну ее из тебя. — Чего? А ну-ка постой, — яростно выпалил Лют, — что значит — кристаллизуешь? Что тебе известно об этих... глазах? Об Альфа Стигме? Суи заметно удивился: — Странно, что ты, владея Альфа Стигмой, ничего не знаешь о кристаллизации. А как насчет этого? У Суи в руках оказался мешочек, из которого он вынул что-то похожее на цветной драгоценный камень. Он поднял камень повыше, показывая Райнеру. — Это кристалл. О них ты тоже не знал? — Сказал же... Знал бы — не спрашивал! — сорвался Райнер на невольный крик. Этому человеку было известно об Альфа Стигме больше, чем Райнеру. Из-за нее его боялись, ненавидели, проклинали... Из-за нее называли монстром. Он никому не хотел причинить вреда, но все равно убивал... из-за нее... «Я... Кто же я такой?» — мучился Райнер. Тот, кто мог подсказать ответ, стоял в нескольких шагах от него. Райнер взглянул на Суи, и тот радостно рассмеялся: — Куу, похоже, они ничего не знают. — Верно, — ответила сестра. — И даже о том, что это — Забытый осколок... Теперь ясно, отчего они бросили его здесь. — Верно, — все так же монотонно произнесла она. Казалось, девочка начисто лишилась эмоций и превратилась в бездушное подобие человека. С подобным кукольным выражением личика она переплюнула даже Феррис. Как будто ледяная коса заморозила сердце Куу... — Вы явно за дурака меня держите... — сказал Лют. — Я вам... Но тут его осадила Феррис: — Райнер, успокойся. Мы можем поговорить об Альфа Стигме позже. Сейчас надо... — Все помню! Но ведь... — ...просто победить. Если совладаем с Куу, то легко перехватим Суи. Тогда он расскажет все, что знает об Альфа Стигме. — Да... Ты права. Нужно действовать быстро. С этими словами Райнер выскочил вперед. Но Суи вдруг произнес: — Что ж, позволь показать кое-что интересное... Вот как пользуются ненужным вам артефактом: он предназначен для «видоизменения»... Сняв с пояса кинжал, Суи воткнул его в свою правую руку. Конечность задергалась, послышался громогласный рев: «А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ар-р-р-р-р-р-р!» В тот же миг рука перестала быть рукой: из нее выросла чешуйчатая морда с пастью, полной острых клыков, и налитыми кровью глазами... Дракон. Рука Суи превратилась в дракона. Стоило Суи направить его на окружающий лес, как деревья вмиг охватило пламя. — Вот как он действует, — сказал мужчина, — это оружие испепеляет цель по желанию владельца. У земли нет воли, так что дракон, выросший из земли, был абсолютно безвреден. Итак, начнем, пожалуй? Но сперва должен предупредить, что этот артефакт куда опаснее Косы Айлекроно, принадлежащей Куу. Все, как я и предполагал... Услышав это, Райнер и Феррис переглянулись. — Блин, — выдавил маг, — теперь наши шансы... — ...равны нулю. Отступаем. Он не ответил. — Райнер! — Да знаю я! И напарники дали деру. Она рассчитывали, что им удастся уйти от погони и отсидеться в глухом лесу... Но тут Суи снова открыл рот. — От меня вам не улизнуть. И вас, Райнер, это касается в первую очередь... Что ж, пора приступить к кристаллизации Альфа Стигмы. — Он достал драгоценный камешек и метнул высоко в воздух: — Резонанс! Все перевернулось в мгновение ока. Райнер остановился как вкопанный. «Бежим скорее», — окликнула его Феррис, но напарник словно оглох. — А... А-а... Чт... — постепенно в глазах побелело, все затуманилось... Он не мог понять: то ли кругом вдруг стало белым-бело, то ли в его сознании... «Всё... всё...» — Эй, Райнер, что такое? «Кто здесь... Феррис...» Или... Нет... Это... же...» Разум медленно покидал его. Смерть дохнула в затылок, но Райнер даже не вздрогнул. Он ничего не чувствовал. Все, что казалось важным, теперь не имело значения. «Нет, нет... Все совсем не...» Ты жаждешь этого. Хочешь все стереть. — Что ты сделал с Райнером? — спросила Феррис у Суи. — Ха-ха! Это и есть кристаллизация. Если Альфа Стигму не пробудить, то кристалл из нее не получится. — Пробудить? Что это значит? — А ты не знала? Причину, по которой все ненавидят носителей Альфа Стигмы... И зовут безумными дьяволами... презренными палачами... Похоже, что Райнер слышал каждое слово. Какая разница... «Нет... Я...» Все бессмысленно... Райнер обхватил руками голову, стиснул в отчаянии, чувствуя, как сознание угасает. — А-ах... Фе... Ф-Феррис... беги... скорее... — Что с тобой происходит? — Спасайся... Ты не... не должна... видеть меня... таким... Я... чудовище... Не хочу... чтобы ты... погибла... Ах... Но в тот же миг все исчезло. Чувства Райнера обострились донельзя и прояснились: перед ним мелькали структуры всего на свете, выраженные в числах, символах, функциях... Люди умирают. Но тебя это не касается. Нужно покончить с этим. Стереть все и вся. Ты сам этого хотел. Освободи. Откройся. Убей... всех. Убивай, и пусть они исчезнут с глаз долой... — Ах... Ах-ха-ха... — смех вырвался против воли. Но что с того? Все утратило смысл. В голове окончательно помутилось. Какая мука... Так почему бы всем не умереть? — АХ-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! — безумно расхохотался Райнер. — А вот и знак, что носитель потерял контроль, — сказал Суи спокойным голосом. — Она пробудилась. — Вы... — рыкнула Феррис, увидев это, — вы что с Райнером сотворили? Но Суи лишь рассмеялся: — Нет больше вашего Райнера. Все, что делало его собой, исчезло, стоило Альфа Стигме вырваться на свободу. Он никогда уже не вернется. Только и будет, что неистовствовать, сеять хаос и разрушение. Но еще до того мы убьем его и получим кристаллы... Тут глаза Райнера распахнулись: их украшали пентальфы. И еще пентальфы. И еще... Они постоянно приумножались, пока вдруг одна из них не оказалась выпущена, устремляясь к Суи. Но тот произнес: — Не сработает. Нам уже доводилось иметь дело с Альфа Стигмой. Она ничтожна, пока у меня есть этот Забытый осколок... — И он снял с головы свое украшение, взмахнул им: — Гребень Элемио своей божественной силой развеет все твои атаки! Мощная магическая волна взметнулась в сторону Райнера... но пентальфу не остановила. — Э?.. — стоило Суи удивленно вздохнуть, как полностью поглотившая магию пентальфа наложилась на гребень в его руке. — Анализирую сущность, — произнес голос с неба. — Исчезни, насекомое. Гребень обратился в пыль. Но это не все: рука Суи... она постепенно крошилась, начиная с кончиков пальцев — словно песок. — Это... что за... А-а-а-а-а-а! — завопил он. Правая рука-дракон немедленно вцепилась зубами в дробящуюся левую и откусила напрочь. Суи стонал, весь скривившись. — Жив, братец Суи? — голос Куу до сих пор казался совершенно безжизненным. — Д-да... пока еще... Рану прижег, чтобы не истечь кровью... Но... — он поднял голову и робко взглянул на Райнера. — Этот парень... К-кто он на самом деле? Он не обычный носитель Альфа Стигмы? Такая мощь... И голос ниоткуда... Но что он говорит! Абсолютно не похож на других... В этот миг с небес снова послышалось: — Убить меня? Этими трюками? Меня? Ты думал, жалкой силы Гребня Элемио хватит, чтобы меня остановить? Мелкие букашки, ползающие по земле — и вы говорите об убийстве? Ах-ха-ха! Ах-ха-ха-ха-ха! АХ-ХА-ХА-ХА-ХА! Исчезните. Сгиньте. Убирайтесь. Все — ничто. Вернитесь в пустоту. Голос вещал; Райнер поднял руку — такая же пентальфа сияла в руке, как и в его глазах. — Надо бежать Куу! Сейчас же! — крикнул Суи. — Это не Альфа Стигма! Что угодно, но... Куу подхватила брата прежде, чем он закончил, и опрометью бросилась прочь с небывалой скоростью. Едва они исчезли, как все вокруг было уничтожено. Лес, земля, даже воздух рассеялись без остатка, словно их не существовало. Все это обратилось в ничто. В руках Райнера была невероятная сила... Суи и Куу удалось скрыться, но голос по-прежнему звучал: — Можете бежать куда угодно — все вы вернетесь в пустоту. Сперва идет уничтожение. Ничего не даю. Никого не благословляю. Никого не спасаю. Только стираю. В пыль. И после этого разрушение было не остановить. Пентальфы были устремлены повсюду и повсеместно, и всякий раз от мира откалывались куски. Деревья, скалы и мертвецы исчезли без следа. Но... Среди этого хаоса все еще находилась Феррис. Бежать она явно не собиралась: вложив меч в ножны, девушка смотрела на Райнера. Именно на него, сеющего разрушение. — Эй ты, — сказала она неуправляемому безумцу, — кто ты такой? Обернувшись, Райнер взглянул на нее, и голос с неба ответил: — Ха-ха-ха-ха! Бог. Дьявол. Нечисть. Герой. Чудовище. Зови как хочешь. Все равно ты исчезнешь. Райнер поднял руку с этой невероятной мощной пентальфой... Указал ею на Феррис. Один взмах — и все будет кончено. Пентальфа не оставляла шансов. Но Феррис, как ни странно, оставалась спокойна и не встревала в бой — только смотрела. Смотрела, не отводя взгляда. — Этот Суи, похоже, был удивлен, — сказала она, — что ты не просто носитель Альфа Стигмы. А вот я нисколько не удивилась. Тут пентальфа наконец сорвалась с пальцев Райнера, и мечница прянула в сторону, уворачиваясь. Там, где она стояла секунду назад, теперь не было ничего. Феррис взглянула туда и добавила: — Да, нисколько. Ты не такой, как другие носители — я всегда это знала. Потому что ты... не чудовище, но гораздо хуже: ты — легендарный маньяк. Мало того, что озабоченный, так еще и ни к черту не годный бездельник. И вновь пентальфа низринулась в сторону Феррис, да не просто в нее, а во все стороны разом. Намеренно, чтобы кругом все гремело, и нигде не было спасения для Феррис. Если так будет продолжаться, то рано или поздно ей настанет конец. Феррис не могла подобраться ближе, поэтому продолжала смотреть на напарника. — Раньше я не говорила, но Сион показывал мне твой доклад, и вот что я прочла на первой странице: «Люди не любят умирать и убивать не любят тоже. Они не любят заставлять плакать других, и сами не любят плакать. Что чувствуешь, когда не можешь выбрать между двумя жизнями — своей и чужой? А что, когда умирает семья? Или любимая?» Тут она снова уклонилась от всесильной пентальфы и спокойно продолжила: — Когда я прочла это, то решила, что автор, должно быть, полный идиот. Раз он ненавидит, когда-то кто-то умирает, и считает, что никто не любит убивать — значит, он слаб и боязлив и слишком устал от жизни. Пентальфа — прыжок в сторону — и Феррис произнесла: — У такого человека не хватит духу меня убить. Вот что я думаю. Прыжок. Феррис взглянула на Райнера со всей прямотой. — Эй, Райнер... Ты ведь хотел идти вперед? Тебе разве не надоело, что люди зовут тебя монстром? И не ты ли решил, что больше никто не погибнет? Я избежала твоих атак уже пять раз. Но теперь с места не сдвинусь. Дальше решай сам. Я не считаю тебя чудовищем. Понял? Ты не чудовище. Ты — мой напарник, слуга и собеседник за чашкой чая. И вовсе никакой не монстр. Слышишь, Райнер? Казалось, что Райнер откликнулся на ее голос: он поднял руку... и протянул ее к Феррис раскрытой ладонью, в которой алела пентальфа. Тогда Феррис заорала что есть мочи: — Ты слышишь меня, Райнер?! И рука его дрогнула. Нет, он дрожал всем телом, дрожал нескончаемо... — Ах ты... — голос с небес как будто саднил. Но тут Райнер открыл рот и произнес столь же мучительно, но осознанно: — Черт... возьми... З-заткнись... Твое время... вышло... Прости, Феррис... Умоляю... закрой мне глаза... Она легонько улыбнулась и в тот же миг очутилась подле него. Ее ладонь накрыла глаза Райнера. Тогда он рухнул к ее ногам: у него не осталось сил, он не мог даже говорить. Феррис тоже ничего не говорила. Они оба молчали. Садилось солнце: еще недавно его лучи окутывали лес, не в силах разогнать сумрак среди деревьев. Но теперь вокруг не было ни деревца, и свету больше ничто не мешало. Райнер по-прежнему лежал на земле. — Я... Значит, я все-таки пытался убить тебя... — сказал он. — Хах. Вон он — настоящий я. Всеми презираемый изгой. Чудовище, что может только убивать. Но больше я не хочу убивать своих близких. Поэтому... возвращайся в Роланд. Ты все объяснишь Сиону, и он не станет тебя винить. Это путешествие окончено. Но ответа не получил. Ее вообще не было рядом. — Эй... Ты еще здесь? Райнер поднял голову... и тут чья-то нога заставила его приложиться затылком об землю. — Ай! Ты что твори... А-а-а-ай! — не успел он закончить, как нога еще сильнее вдавила его голову в землю. — Чудовище, что может только убивать? — послышалось сверху. — И кого же? — А? Послушай, то, что ты уцелела — это чистого рода везение... Ты ведь... — И не рассчитывай. Если бы ты вправду хотел убить меня, то так бы и сделал. Но безумец с пентальфами, сотрясающий небо и землю, казалось, нарочно играл со мной в поддавки. Ты знаешь, что это значит. Трус, который и женщину-то не смог убить, называет себя чудовищем? Не смеши меня. — Нет... Нет, я же... Но Феррис снова его не слушала. — Еще не усвоил? От меня так просто не избавиться. А будешь жаловаться — отрублю тебе голову. И он услышал звон обнаженного меча... — Ты чего?! Ты серьезно, что ли?! — вскинулся Райнер. — Конечно, ведь я — не ты. Мне-то тебя убить труда не составит. Могу показать наглядно, чтобы поверил. — Да к черту такую наглядность!.. Вполне обычный вопль — и обычный Райнер. Он мягко улыбнулся. — Хм, — сказала Феррис, стоя над ним. — Пойду приготовлю чай, чтобы охладиться. Так просто... — Было бы здорово... — ответил он, поднявшись на ноги. — Но я бы предпочел сначала убраться из этого леса, если не возражаешь... — Хм, — согласилась она, — чаепитие можно устроить где-нибудь еще. Не дожидаясь Райнера, она двинулась восвояси. Он неспеша поплелся следом: — Эй... Эй-эй, не надо... Не гони так. Я... немного устал... Но вдруг Феррис вздумала перебить его: — Райнер. — Что? Маг вскинул голову, и мечница неожиданно обернулась. — Хорошо, что ты вновь со мной. Как всегда, он слабо кивнул. И ответил ей: — Да... Я вернулся.