Короли полуночи и грёз

      Арден с трудом удерживал серьезное выражение лица, понимая, что Катхар действовал из лучших побуждений.       Сухие пальцы лекаря сжимали запястье Ардена, отсчитывали пульс, а Катхар тянулся вперед, как будто мог увидеть что-то раньше времени. Он сосредоточенно сжал губы, обвил ногу хвостом и не отрывал взгляда от пальцев лекаря. Его собственные отстукивали нервный ритм по обитому тканью подлокотнику кресла.       Наконец, лекарь отпустил запястье Ардена и посмотрел на Катхара:       — Его высочество совершенно здоров.       Правильно лекарь уловил, что сейчас отчет нужен именно Катхару. Не зря Ардену всегда нравился этот старик. Умный. И лекарь действительно отличный. Один из немногих, кто владел древним искусством определения болезней по биению сердца.       — Доволен? — Арден посмотрел на брата, одергивая рукав. — Я здоров.       — А как же головные боли?       Катхар буквально пришпилил лекаря взглядом, хвост развернулся, взметнувшись вверх.       — Это последствия магической атаки, — невозмутимо ответил старик. — Не болезнь тела.       — Ты уверен?       — Как в том, что солнце встает и садится каждый день, принц Катхар.       Он глянул на Ардена, и тот кивнул, позволяя лекарю уйти. Когда дверь покоев закрылась, Арден откинулся на кресле, с насмешкой смотря на близнеца:       — Ну, удостоверился?       Взвившийся хвост Катхара исчез в тенях спинки, а сам он насупился, но ничего не ответил. Скрестил руки на груди и хмуро посматривал на брата.       Арден ощущал его растерянность и прекрасно понимал. Когда только начались головные боли, он и сам думал, их можно вылечить какими-нибудь настойками. Да и всякие провалы в магию действовали угнетающе.       Оказалось, нет никаких волшебных снадобий. Лекари Экхадура излечивали многие болезни, но понятия не имели, что делать с последствиями ударов магией. Как и сами маги, к сожалению. Арден позже понял, ему еще повезло: многие вообще не узнавали окружающих, не понимали, где они на самом деле. Он такого избежал, и с этим осознанием даже головные боли не казались чем-то страшным.       — Неужели… ну, совсем ничего нельзя сделать? — неуверенно спросил Катхар.       — Не знаю. Но в королевском дворце решения не нашли. Думаешь, я не пытался?       Катхар сразу поник, его плечи опустились, отросшая челка упала на глаза. Наклонившись вперед, Арден подхватил светлую прядь:       — Стоит привести себя в порядок.       Фыркнув, Катхар тряхнул головой, скидывая руку брата и заставляя прядь снова упасть на лицо:       — А мне нравится!       Арден пожал плечами, пытаясь сдержать улыбку. Ноздри щекотал ненавязчивый запах благовония с резного столика.       На самом деле, ему всегда нравились волосы брата, он любил зарываться в них пальцами и перебирать шелковистые пряди. Сейчас они казались жестче, но Арден подозревал, что неделька с дворцовой водой, и они станут такими же мягкими, как прежде.       Это всегда успокаивало. Арден и сейчас был бы не прочь послушать рассказы Катхара о границе, перебирая его иссушенные ветром волосы, но ждали дела.       — Скоро выходить, — напомнил Арден.       Катхар скривился, как будто ему предложили съесть батрианских улиток — он их терпеть не мог, заявляя, что они похожи не на деликатес, а на обычных слизняков.       — Помню, — проворчал Катхар, — но лучше бы не заставлял надевать всё барахло. Ну хоть денек!       — Это не я, а обычаи. Давай уже, иди. Некрасиво опаздывать в Храм.       Катхар закатил в глаза, сейчас похожий на мальчишку, а вовсе не на принца. Ну, хоть язык не показал! Явно повзрослел. Но уходил он с громким ворчанием.       Арден позволил себе несколько минут посидеть в тишине и сумерках, окутывающих комнату. Он стиснул виски, в которых нарастала боль. Ему не хотелось беспокоить Катхара да и он научился до какого-то момента отстраняться от этой боли, не обращать внимания. Но сегодня она явно решила хорошенько его потрепать.       Вздохнув, Арден позвал слуг и приказал послать за Аэлем.       Его одели не в светлое, а в темное, которое должно символизировать беззвездную ночь, когда дух уже покинул тело, но еще не отправился в новое перерождение. Что ж, свободу короли получали не сразу: их тела, последнее, что связывало с прежним воплощением, всегда сжигали позже, чем обычных подданных. Чтобы все успели проститься с монархом.       Ардена облачили в темный камзол, но ритуального оружия на пояс не повесили: с ним в Храм нельзя. Арден вспомнил, как Катхар успел показать ему необычную вещь, которую притащил с юга, а там от хараторских племен.       Обоюдоострый кинжал с двумя тонкими лезвиями. Рука Катхара лихо сжимала рукоять из кости, а с обеих сторон его кулака струились лезвия. Выглядело красиво и опасно.       — Это оружие атаки! — заявил Катхар.       — Тебе подходит.       Ардена тоже обучили искусству владения оружием, но не таким… диким. И он прекрасно знал, что, как и в езде верхом, преуспел ровно настолько, насколько не стыдно принцу. Это не его призвание. Другое дело, токи магии. Кто-то, как Катхар, чуял ее, но Арден ощущал — кончиками пальцев, едва уловимой вибрацией. Иногда ему казалось, он мог бы услышать музыку, издаваемую магией.       Аэль как-то сказал, что близнецы не маги, а колдуны — это их природная сила, наследственная. Они используют то, что внутри них. А маги изучают заклинания и снадобья, вязи знаков и ритуалы. Арден не знал ни одного из них.       — Поэтому тебе нужен я, — проворчал Аэль, бесцеремонно усаживаясь в кресло, пока слуги натирали рожки Ардена золотом. — Ты самый корыстный принц из всех, кого я знал.       — Ты знаком только со мной и Катом. Принес?       Аэль вытащил из кармана пузырек и протянул его Ардену. Жидкость в нем была вязкой и горчила на вкус. Аэль наблюдал, как Арден выпил всё и поставил флакон на столик.       — Проклятие, Арден, ты же понимаешь, что Катхар меня убьет, если узнает? Я не хочу ему врать.       — Не нужно. Просто ничего не говори.       — Ага, потом всё равно либо ты сам скажешь, либо он увидит… и мне придется объяснять, что это не то зелье, которое вызывает привыкание.       — Кат поймет.       Хотя не воспримет спокойно. Катхар заставил позвать лекаря и проверить, точно ли брат здоров. Арден невольно коснулся запястья, где бился пульс. Да уж, Катхар не одобрит — хотя в итоге поймет, зачем близнецу обезболивающее.       — Ты знаешь, что за церемония сегодня, — вздохнул Арден. — Я не могу мучиться головной болью всю ночь.       — А ты знаешь, что, когда перестанет помогать это зелье, я не дам тебе другое, посильнее. Вот оно уже опасно.       — Не понадобится.       — Будешь так часто пить, уже скоро.       Аэль напоминал Ардену Катхара. Очень не хотелось признавать, что отчасти поэтому Арден был рад его присутствию во дворце. А еще из-за того, что он оставался единственным магом, которому Арден хоть как-то доверял. Да, Аэль совершал ошибки, но мог их признать и никогда не действовал за спиной. Магам Арден не доверял. Аэлю в принципе тоже… но меньше, чем другим.       Головная боль отступала, и Арден расправил плечи, выпрямился — в основном, конечно, потому что слуги хотели намазать золотом и хвост.       Внезапно именно вот здесь и сейчас, в утопающих в тепле, тканях и блеске свечей покоях, с пустым пузырьком обезболивающего зелья, Арден осознал, что может не только следовать правилам, но и менять их. Скоро его слово станет законом. И пусть разрушать всё предыдущее он не планировал, но можно ведь не терпеть раздражающие мелочи.       Можно изменять их. Начать с малого.       — Нет, — Арден выдернул хвост из рук слуг. Он терпеть не мог, когда нужно себя контролировать так, чтобы одежда не вымазалась в золоте с хвоста. — Не стоит краску. И Катхару тоже.       Арден улыбнулся уголками губ, прекрасно зная, как это порадует брата.       Им надлежало явиться в Дом Смерти.       В детстве Арден побаивался мрачного здания, которое входило в храмовый комплекс. Ему казалось, если монстры существуют, они точно жмутся к останкам умерших. Арден осмеливался заходить в залы Дома Смерти, только держа за руку Катхара или сцепившись с ним хвостами. Его пугали мертвые.       Потом близнецов разлучили, а подросший Арден не раз присутствовал на церемониях погребения как принц. После нескольких перестаешь воспринимать их таинством — или как нечто загадочное.       А уж о том, что монстры существуют, но только в обличии людей, Арден к тому времени уже знал. Поэтому сегодня он шел в Дом Смерти спокойно. Настоял на том, чтобы принцы отправились в Храм не верхом, а в карете.       — Потому что тебе седла не нравятся? — попытался съязвить Катхар.       — Потому что мы принцы, а он наш отец. Это не простая поездка в Храм.       Катхар поник, и Арден пожалел, что слова могли прозвучать резко. На самом деле, забираясь в сумрачную карету, он попросту всё еще нервничал. Пусть его давно не пугал Дом Смерти, но и трупы те не были отцом. И неприятно бывало каждый раз.       Катхар, видимо, понял его эмоции, потому что положил на хвост брата собственный, усевшись напротив. Говорить Ардену не хотелось, поэтому он подпер голову рукой и уставился в мутное окошко кареты.       Опускались сумерки, густые и навязчивые, в них запутывались мысли и страхи. Арден предпочел не думать вообще ни о чем, только наблюдать, как внизу в городе загораются многочисленные огни. Он еще помнил, как отец устраивал грандиозный проект, чтобы на всех основных улицах установили фонари — это было в то время, когда Катхара увезли в Башню магов, Арден учился, и отец начал постепенно вводить его в курс государственных дел.       Один из первых проектов Ардена. Он тогда мало что понимал, но старался помогать. Теперь же городские улицы загорались огнями, вслед за которыми начинали вспыхивать и огоньки в домах. У кого-то магические, кто мог себе позволить, где-то обычные свечи и светильники. Оставалось надеяться, что сегодня в городе не вспыхнет пожаров. Пусть основная часть домов уже стала каменной, но еще слишком много дешевых деревянных.       Арден сам не заметил, как его взгляд как будто соскользнул.       Он не видел домов, не думал ни о чем, перед глазами будто танцевали тени, которых он не понимал, мерцали искры и видения — которые не становились четче. Арден увязал в них, как в болоте, хотя не пытался ухватить. Каким-то образом он знал, что если всё это станет четче, обретет объем, цвет и звук, то сам он окончательно пропадет.       Арден буквально заставил себя вынырнуть. Карета подскочила на очередном ухабе, хорошенько встряхнув близнецов. Арден сморгнул остатки вязкости и покосился на Катхара, надеясь, что тот ничего не заметил.       Конечно же, он всё понял. На этот раз не успел позвать, Арден вернулся сам, но Катхар смотрел напряженно и сосредоточенно.       — Ты выглядишь как мертвый в такие моменты, — тихо сказал Катхар. В полумраке кареты его голос звучал зловеще. — Ты что-то видишь?       Арден пожал плечами. Не то чтобы не хотел отвечать, но мысли еще расползались, сложно их формулировать.       — Я думал… — Катхар осекся, но всё-таки продолжал. — Я сначала думал, ты выпадаешь. Но там, на Совете… ты что-то видишь?       — Помнишь прорыв?       Катхар кивнул. Полотно магии в мире ровное и спокойное, но иногда случаются будто узловатости, там и происходят прорывы, дикие, необузданные, брызжущие неконтролируемой магией. Опасно находится рядом, поэтому зовут ищеек, специальные отряды магов. Катхар провел с ними немало времени.       Когда прорыв случился в дворцовом саду, близнецам удалось побывать рядом. Туман, будто дым, тишина и видения, которые вытаскивали из сознания самые большие страхи и легко разворачивали перед глазами.       Объединив силу, принцы позже покорили такой прорыв. Забрали силу. Тогда Ардена и стали называть принцем-чародеем, он управлялся с магией лучше Катхара. Правда, мало кто понимал, что только из-за магических травм, полученных, когда его ударило силой.       Из-за этого он до сих пор… соскальзывал.       — Мне кажется, я вижу ту самую изнанку. То, что находится по ту сторону магии.       — И…       — Нет, никаких кошмаров. Это видения, но они не принадлежат мне. Я редко могу их хоть как-то рассмотреть. Но думаю, в них можно увидеть и прошлое, и будущее.       — Нет! Даже не пытайся! — Катхар выглядел встревоженным. — Когда ты такой, мне кажется, ты пропадаешь. Если увлечешься, даже я тебя не дозовусь.       — Я не пытаюсь, — мягко сказал Арден. — Будь моя воля, вообще бы не проваливался и не видел эти тени. Да и голова от них болит.       — И сейчас?       — Сейчас всё хорошо.       Арден не стал говорить, что после Совета голова начала раскалываться, и если б он не выпил зелье, то сейчас не сидел бы так легко и просто. Ночной ритуал превратился бы в мучение.       Карета свернула к Храму и покатила по неровным гравийным дорожкам. Поздним вечером в храмовых садах тоже зажигали огоньки, но внушительнее всего выглядел сам Храм. Многочисленные башенки, окна и переходы походили на подплавленную свечу, а задняя часть будто вливалась в гору и скалы. Красивое и внушительное зрелище, тоже утопающее в огнях и песнях жрецов — похоже, они готовились к вечерней службе.       Надо было приехать пораньше, с досадой подумал Арден. Он хотел увидеть Иладейл, но теперь она наверняка внутри.       Когда карета остановилась, вокруг засуетились служки — невысокие мальчишки, начавшие путь в Храме. Они держали в руках длинные шесты, на которых покачивались простые фонарики, дававшие свет. С самым обычным огнем, не магическим.       Хотя магия вокруг разливалась щедро. Слегка пощипывала кожу, и Ардену пришлось замереть, чтобы восстановить сбитое на миг дыхание. В дни после травм он особенно ярко всё воспринимал, поэтому с трудом мог находиться в Храме, слишком много магии. Но потом стало проще, а если не терять сосредоточенности, то почти как раньше.       К удивлению Ардена, Верховная жрица Иладейл Ман встречала в шелестящем золотом платье, на котором сейчас мерцали блики от огней. Светлые волосы рассыпались по плечам, но церемониальной маски на лице не было — видимо, девушка решила встретить их, а позже пойти на службу.       Она растерянно оглядывала близнецов. Сейчас, в одинаковой одежде, неподвижные, они не отличались друг от друга. Кивком головы приветствовала обоих принцев.       — Добро пожаловать в Храм. Я провожу вас в Дом Смерти.       Катхар покосился на брата, как будто не знал, как себя вести. Раньше он мог быть дерзким с молодой Верховной жрицей, но сейчас знал, что она не просто сестра Аэля, но и бывшая Ардена… или не совсем бывшая. Арден не уточнял в письмах, а Катхар понимал только простые и четкие отношения.       Подойдя к Иладейл, Арден легко обнял ее, ощущая, какие хрупкие плечи под тяжелым платьем. Он чувствовал облегчение Катхара — почему-то тот радовался, что близнец и Верховная жрица явно близки.       Иладейл тоже улыбнулась и кивнула Катхару уже не так официально, больше по-дружески:       — Рада, что ты вернулся, Катхар.       — А ты решила лично проводить?       — Хотела вас увидеть.       Она повела не через главный Храм, а мимо боковых помещений, как понял Арден, сразу в Дом Смерти. Его это более чем устраивало: идти по основным коридорам и приковывать всеобщее внимание хотелось меньше всего.       Дом Смерти ничем не отличался от любых других храмовых зданий. Небольшой, приземистый, из светлого камня. Только окон почти не было. Но у входа горели подвешенные у двери светильники.       Иладейл остановилась и как будто извиняющееся сказала:       — Остальные помещения закрыты, Зал бдений в вашем распоряжении. Я туда не иду.       Арден кивнул. Он прекрасно знал, как проходит ритуал.       — Я сама приду к вам на рассвете. Если захотите, сможете выпить со мной утренний чай, или сразу вернетесь во дворец.       — Спасибо, Иладейл.       Он снова обнял ее, легко коснувшись губами щеки — не поцелуй даже, а что-то чуть больше обычной вежливости. Когда Верховная жрица и служки отошли, Катхар пихнул брата в бок:       — Что, ты здесь времени не терял?       — Пока мы оба свободны.       Что напоминало, если Верховная жрица еще может выбирать спутника жизни, то у принца свои обязательства.       — Идем уже, Кат. Нельзя откладывать вечно.       Катхар сжал губы в тонкую линию, кивнул и первым шагнул внутрь.       В боковые помещения Дома Смерти не пускали людей со стороны. Там работали специальные жрецы, которые готовили тела к погребениям. Подобные Дома Смерти располагались при каждом Храме, хотя местный, конечно же, был самым большим. Насколько знал Арден, тела жрецов подготавливали в каких-то других внутренних помещениях, а вот все городские аристократы так или иначе оказывались здесь. Для простолюдинов в Дасиларе было несколько Домов Смерти попроще — хотя некоторые специально копили деньги, чтобы после смерти их подготовили именно в Храмовом.       Отец близнецов был королем. Он заслужил своим положением. Хотя вряд ли сейчас ему не плевать.       Ночи Бдения проходили до церемонии погребения. Родственники оставались наедине с покойным, чтобы отдать ему последние почести — последний раз, когда это возможно.       Арден знал, что истинное значение церемонии — отпустить мертвеца. Пролить последние слезы, чтобы позже сжечь тело, и дух наконец-то обрел свободу и возможность перерождения.       Иногда кажется, это не нужно, но на самом деле необходимо. Принцы тоже никак не могли проигнорировать Ночь.       Зал Бдения представлял собой обычную каменную комнату без каких-либо украшений и изысков. Лавки, закрытые двери, удушливый запах благовоний и несколько фонариков вокруг возвышения по центру, где в свежих цветах лежало тело короля.       Катхар на миг застыл, потом медленно приблизился. Это первый раз, когда он видел мертвого отца, и Арден ощущал его смятение. Он сам видел тело и сразу после смерти, и когда жрецы свершили обряды и забальзамировали, чтобы спокойно ждать погребения.       Ардену сложно воспринимать это тело как отца. Смерть меняла, бальзамирование щедро плескало свои правки. Восковое лицо одновременно было и их отцом, и кем-то другим. В волосах лежала корона. По традиции, перед сожжением ее снимут с мертвеца и отдадут детям. До церемонии коронации, когда появится новый король.       Думать о том, что это он, Ардену сложно. Он по-прежнему ощущал себя наследным принцем, но как будто всё это нескоро и не с ним.       Подойдя к телу, Катхар кончиками пальцев коснулся даже не его, а лепестков цветов.       — Мне казалось, он будет жить вечно.       Арден подошел ближе, положил ладонь на плечо брата:       — Все смертны, Кат.       — Да понимаю. Но это же отец! Он был всегда! И должен быть всегда.       Арден понимал эмоции брата, пусть и ощущал их как спутанный противоречивый клубок. Катхар повернул голову и скосил глаза, чтобы посмотреть на близнеца:       — Как он умер?       — Я же говорил, он болел…       — А на самом деле? Я слышал слухи, будто его отравили.       — Доказательств нет.       — Конечно, об этом позаботились, если отравили короля! Говорят, в последнее время он стал совсем нерешительным, и от него избавились. Хотели новых войн и завоеваний, а не больного монарха.       — Это слухи, Кат.       — А если нет? — Катхар развернулся лицом к брату. — Если нет? Это ведь значит, не все заговоры раскрыты! Вдруг опять и от тебя захотят избавиться?       — А если от тебя?       Арден выпалил на одном дыхании и тут же прикусил губу. Он вовсе не собирался говорить Катхару о своих страхах. Прежде всего из-за того, что у них не было основы. Зачем кому-то избавляться от Катхара? Да и заговоры они все раскрыли еще давно.       Неожиданно Катхар улыбнулся:       — Так вот в чем дело. Не хочешь допускать возможность отравления, потому что тогда начнешь бояться за меня.       Арден опустил глаза. И как он мог всерьез думать что-то скрывать от близнеца? Одновременно с тем он понял, что и не хотел. Это ощущалось невероятным облегчением, что его мысли снова открыты для Ката, он их понимает и принимает.       — Не бойся, Дени. Если знать правду, мы сможем подготовиться.       — Хорошо. Ты прав.       — Я займусь этим? У тебя без того дел много.       Арден кивнул. Он заметил, как краем глаза Катхар глянул на тело:       — Если честно, мне тут не по себе. Это… это уже не наш отец. Он не такой.       Он придвинулся ближе к Ардену, хотя вряд ли сам заметил этот жест. Арден кивнул и увлек брата к стене. Им предстояло провести здесь целую ночь, только утром они могут вернуться во дворец.       Катхар немного дрожал, а через некоторое время выскользнул, пробормотав:       — Я на воздух.       Уйти из Дома Смерти он не мог, поэтому Арден нашел брата на ступеньках. Тот сидел, обхватив себя руками и хвостом, расстегнув верхние пуговицы неудобного камзола.       — Можешь остаться здесь, — сказал Арден. — Не обязательно сидеть внутри.       — Ты же там будешь.       — Мне несложно.       — Нет, — Катхар вскочил на ноги. — Я буду с тобой.       Они устроились прямо на полу, прислонившись к одной из каменных лавок. Катхар сначала немного дрожал, прижавшись к брату, а потом расслабился и задремал. Арден, тихонько согревающий пространство вокруг них магией, позволил себе не только обнимать доверчиво прижавшегося близнеца, но и перебирать его волосы — это успокаивало уже самого Ардена.