Короли полуночи и грёз

      Иладейл Ман пыталась трезво смотреть на жизнь и не позволять эмоциям брать верх.       Она прекрасно знала, почему стала одной из самых юных Верховных жриц. Да, конечно, упорно трудилась на благо Храма, но ей не хватало опыта, который можно приобрести только большим количеством прожитых лет.       Жрецы управлялись Священным Собранием. Тринадцать уважаемых людей, большинство из которых годились Иладейл в отцы. Женщин всего несколько — они предпочитали заниматься ритуалами, танцовщицами и паломниками, а не управлением.       Именно такой была наставница Иладейл, высушенная солнцем и временем Калике Тай. Она вплетала в косы золотые кольца и украшения, укладывала их вокруг головы и облачалась в тяжелые храмовые одежды на протяжении десятков лет. Когда юная Иладейл пришла в Храм, именно Калике стала ее наставницей. В то время она управляла лагерем для паломников, но позже взяла под крыло и ритуальных танцовщиц, наставница которых скончалась.       У Аэля был свой учитель, в Храме они с сестрой мало пересекались, но оба пришли по похожим причинам — это всегда считалось отличным образованием для аристократов. Большинство из них несколько лет проводили в Храме служками. Кое-кто оставался, в основном избегая нежелательных браков, навязанных вещей или попросту обязанностей.       Аэль искал себя — сначала у жрецов, потом у магов. Иладейл же всегда нравилась торжественность храмов. Она верила, что есть нечто большее, чем простые люди.       Она всегда хотела служить высшей цели. Чему-то большему, чем она сама. Большему, чем замужество со знатным аристократом или дворцовые сплетни.       Калике научила ее всему, а потом предложила талантливую и амбициозную жрицу Священному Собранию.       Иладейл прилежно училась. Она рано получила высшую ступень посвящения и вполне заслуженно. Верховной жрицей стала почти сразу после этого.       Не тешила себя мыслью, будто она такая избранная. Собранию попросту нужна публичная фигура, которая мало что решала, но могла проводить ритуалы. Люди любили молодых жрецов. Весь двор любил жрецов-аристократов. Они будто примиряли мирскую власть и религиозные песнопения.       Иладейл была удобна. Поэтому стала Верховной жрицей. Что не значило, что она не относилась к делу серьезно.       Пожалуй, самым легкомысленным поступком, который она себе позволила за всю жизнь, это отношения с принцем. Даже когда он не был наследником, Иладейл оставалась девушкой не из самой знатной семьи, пусть и Верховной жрицей. Но это всего лишь титул, даже не на всю жизнь. Если Священное Собрание решит, она станет одной из жриц, как и Калике.       Иладейл не думала, что может заинтересовать принца — возможно, именно поэтому упустила тот момент, когда они начали встречаться слишком часто. Арден бывал в Храме, на всех церемониях, где ему положено присутствовать. Но тогда начал приходить и без них.       Иладейл только стала Верховной жрицей, но уже осознала груз ответственности. Ей хотелось отвлечься, поэтому она с удовольствием показывала принцу Храм, а после подолгу сидела с ним на ступеньках, беседуя обо всем на свете. Их вкусы и взгляды на жизнь во многом сходились, его компания оказалась приятна. Иладейл расслаблялась и не замечала, как летело время.       Они устраивались прямо на ступеньках Храма, будто обычные горожане. Закатное солнце окрашивало резной камень и их силуэты. Волосы Ардена казались в такие моменты золотистыми. Он смеялся, не смущаясь, упираясь локтями в ступеньки и смотря на Иладейл снизу вверх.       В один из таких вечеров он внезапно выпрямился, потянулся к ней, и она не сопротивлялась. Его губы оказались мягкими, но требовательными, и тогда Иладейл подумала, что в этом весь Арден, в нем удивительно сочетались нежность и сила.       Так начались их отношения. В закатном солнце и храмовом сумраке. В мареве благовоний или шелках королевского дворца. После церемоний они украдкой встречались в храмовых коридорах, чтобы сорвать очередной сладковатый поцелуй в отблеске алтарных огней.       Арден нес ей удовольствие, не прося ничего взамен. Иладейл же нравилось дарить себя, а потом, в редкие моменты, когда у них было больше времени, гладить его хвост или чувствительные основания рожек, замечая, как сбивается его дыхание.       Иладейл была той, кто всё прекратил. Решительно и беспрекословно. Она понимала, что эта связь никуда не ведет и не хотела становиться еще одной из списка побед Ардена. Она предпочла уйти сама, на пике, пока не наскучила ему.       В глубине души она надеялась, Арден будет добиваться ее — но он не стал. Принцы не бегают за женщинами, даже если любят их.       Иладейл рассказала обо всем только Калике, с удивлением понимая, что с трудом сдерживает слезы.       — Ах, моя девочка, — Калике качала головой и гладила ее по волосам. — Тебе бы сейчас заниматься любовными делами, а не храмовыми. Ты еще слишком юная. И сама не поняла, как полюбила.       Иладейл тогда яростно ответила, что ничего подобного. Всего лишь небольшое увлечение.       Конечно, она знала, что это не так.       Надеялась, что появление Катхара сделает всё проще, больше отдалит ее от Ардена — но вышло наоборот. Опасность заставила ее волноваться, и это она скрывать не могла.       А много позже Арден держал ее лицо в ладонях и серьезно говорил:       — Скажи, что ты не хочешь, и я уйду.       Принцы не бегают за женщинами, но Арден сам пришел к ней. Позволил решать. Как она могла врать ему и самой себе, говорить «нет», смотря в глаза?       Больше это не походило на юношеское увлечение, смех и сорванные в полумраке поцелуи. Они оба как будто стали старше. Или, возможно, старше стала только Иладейл, Арден всегда таким был, но теперь наконец-то ощутил себя цельным с возвращением Катхара. Даже когда он уезжал на границу с Валадисом, это не имело значения, он как будто оставался рядом.       Иладейл думала, что это хорошо. Она всегда знала, что разлучать близнецов не стоило, и теперь искренне радовалась, когда видела Ардена таким спокойным и… наполненным. Ей было сложно понимать эту связь, но она принимала ее.       Теперь ей снова предоставили выбор. Остаться выполнять привычные ритуалы или последовать вместе с принцами на юг, навстречу армии Валадиса. Верховной жрице не обязательно присутствовать, но имеет право.       Она знала об этом. Но еще Арден сказал ей лично.       Иладейл откладывала встречу, как могла. Знала о сборах армии, помогала им с запасами провизии. Сенешаль сбился с ног, всё организовывая. Передовой отряд вместе с принцами должен вскоре выйти и отправиться на границу.       — Мы поедем авангардом. Мне и Кату нужно самим прочувствовать магию Валадиса и поговорить с их правителем. Если нужно, нанести удар вместе с основными силами.       Иладейл пришла в его покои вечером. Смыв церемониальную краску и переодевшись в просто жреческое платье. Распустив волосы, которые так нравились Ардену. Они долго разговаривали, не касаясь важного, а когда стемнело, Арден потянул завязки ее платья. Иладейл отдалась ему со всей пылкостью женщины, которая любит.       А после устроилась в объятиях и начались серьезные разговоры.       — Основные силы пойдут за вами?       — Да. Нагонят для боя, если нужно. Тебе не обязательно ехать, наоборот, поможешь Дионтару Линсу с поставками. Он в ужасе!       Иладейл перевернулась, заглядывая в лицо Ардену:       — Ты не хочешь, чтобы я ехала с войском?       Он не дрогнул и не отвел взгляд. Оставался уверенным принцем даже обнаженным в постели.       — Я волнуюсь за тебя. Война не место для женщин.       — Я не просто женщина. Я Верховная жрица. Лучше, если я буду лично сопровождать и совершать ритуалы. Это воодушевит воинов.       Она боялась, Арден станет ее отговаривать. Возможно, это проявление заботы, но Иладейл напряглась. Она приняла решение и хотела, чтобы его уважали. Она Верховная жрица и последует туда, куда нужно. Тем более, с ним.       Арден как будто замешкался, но потом кивнул. Не пытался отговорить.       Ее принц с мягкой улыбкой и железной волей.       Катхар стянул кожаную куртку, пропыленную долгим переходом. Рубашка липла к спине из-за пота, а голова отчаянно чесалась, требуя воды и мыла.       С раздражением хлестнув хвостом, Катхар едва не снес графин с водой на столе и подхватил его в последний момент.       Шатер для принцев быстро разбивали после каждого дневного перехода. Внутри никаких изысков: кровати, стол да пара стульев. Сейчас еще стояла жестяная ванная, наполненная подогретой водой, Катхар видел рядом с дном магические камни. Хотелось, конечно же, всё бросить и залезть в воду, но сегодня очередь Ардена мыться первым, хоть он и задерживался.       После ужина слуги еще разок наполнят ванную, и вот тогда Катхар возьмет всё, что может, от теплой воды!       Уже несколько недель они вместе с передовыми отрядами армии шли к границе Валадиса. Дорога оказалась длинной и муторной, идти приходилось целый день, но путь преодолевали не такой уж большой. Катхар стремился вперед как можно быстрее, Арден разумно замечал, что только не с шагающими воинами.       Налив воды в глиняную чашку, Катхар залпом ее выпил и снова наполнил. Тут наконец-то полог шатра на миг впустил шум раскинувшегося лагеря и Ардена — потного, грязного и такого же пыльного, как куртка Катхара.       Он ни слова не сказал, кинул на стол какую-то бумагу, снял одежду и сразу залез в ванную.       — Ммм! — Арден с блаженством откинулся на спинку, его руки свисали с бортиков. — Боги, как же хорошо!       Катхар невольно улыбнулся при виде искренней и простой радости брата. Из булькнувшей воды показался хвост и тоже повис на бортике.       — Почитай, — сказал Арден.       Катхар потянулся за бумагой, которую принес брат, пробежал глазами. Нахмурился и стал перечитывать уже внимательно.       — Вот нахал! — в сердцах воскликнул Катхар.       Обернулся к близнецу. Тут уже сидел, сложив ладони на бортике и устроив на них голову. На его лице не было и тени того праведного возмущения, которое овладело Катхаром. Наоборот, Арден выглядел спокойным, даже насмешливым.       — Как он смеет! — Катхар аж по столу ударил ладонью, по письму, на котором красовалась печать Валадиса, а подпись стояла самого владыки.       Катхар не мог поверить. Когда армия Экхадура шагает к его границам, он смеет угрожать и ставить условия! Причем хоть речь и шла о мире, но Катхар уж не настолько пропускал уроки в Башне. Он прекрасно понимал, что сказано между строк: предложение сдаться на условиях Валадиса.       Арден пожал плечами:       — Ему нечего терять. Если их магия правда настолько нестабильна, деваться некуда, только захватывать чужие земли. Их армия сильна. А наше преимущество — собственная магия, которая может сбоить в Валадисе.       — Да тебя послушать, мы должны радостно сдаться!       — Разумеется, нет. У нас воины, которые рвутся в бой, Исхан опытный генерал, а нас с тобой двое, что увеличивает шансы справиться с магией. Я просто говорю о том, что не стоит недооценивать противника или считать его идиотом. Или даже исключать возможность, что они сделают еще парочку магических бомб.       Катхар вздохнул, мысленно приказывая себе успокоиться. Потому что Арден прав во всем.       Он взял на себя всю политику и подготовку, поручив армию Исхану, а разведку Катхару. Теперь-то он не только узнал о Тайной страже, но и тесно с ней сотрудничал. Фактически стал их прямым руководителем, там что в некоторые дни, пока они еще оставались во дворце, Фарона Катхар видел чаще, чем брата.       — И всё равно ты слишком волнуешься, — проворчал Катхар. — Попроси Иладейл помочь расслабиться.       Арден явно смутился, а Катхар именно этого и добивался, чтобы брат переключился.       — Ну тебя, — пробормотал Арден. Его хвост дернулся и соскользнул в воду, будто прячась.       Катхар не уставал подтрунивать над Арденом и Иладейл, хотя на самом деле ему было чуточку грустно. Он видел, как брат расслабляется рядом с Верховной жрицей, с каким интересом что-то с ней обсуждает и улыбается, открыто и тепло. Иладейл тоже была далеко не обычной дворянкой. Она не прятала глаза и не говорила с придыханием, держалась с принцем спокойно и на равных.       Катхар видел, как она приносила храмовые свечи с успокаивающими травами, нежно касалась руки Ардена, когда думала, что никто не видит. Как ненавязчиво поддерживала.       Будь Арден обычным дворянином, а Иладейл только аристократкой, не возникло бы никаких проблем.       Но даже сейчас высокородные офицеры и генералы, с которыми часто устраивали совещания, умудрялись намекать не только на то, что стоило короноваться по всем правилам, прежде чем отправляться в поход, но и следовало найти жену и надежного союзника через ее семью.       Арден их неизменно осаждал. Но Катхар видел, как в раздражении подрагивал его хвост.       — Ты знаешь, что я прав, — негромко сказал Арден, снова откинув голову на бортик и уставившись вверх. — Насчет магии. Чем ближе к Валадису, тем беспокойнее она становится. Ты же чувствуешь.       Они оба чувствовали.       Сначала у них были разные шатры. Близнецы ужинали вместе, а потом расходились. Катхар с усмешкой наблюдал, как Иладейл заходила к Ардену, он же сам с удовольствием допоздна беседовал с Аэлем, если они оба не слишком уставали после перехода.       Пока не начались кошмары.       Они снились и до этого, но казались обычными дурными снами. Теперь же возвращались каждую ночь и с приближением к границе Валадиса становились злее и яростнее. Теперь Катхар не был уверен, что это прошлая жизнь. Скорее, на ее воспоминания наложились страхи и опасения. Поэтому в кошмарах Катхар видел себя монстром, шагающим по колено в крови. Без пощады и жалости.       Хуже всего, он не мог проснуться.       Сначала его будил Аэль. Потом говорил, что чем дальше, тем хуже: Катхар уже не просыпался так просто и быстро.       Несколько дней назад Катхар видел самый жуткий сон. В нем он хохотал в лицо тем, кто пытался его образумить. А потом перед ним предстал Арден, который мягко просил успокоиться — пока Катхар не вонзил ему в грудь кинжал, желая вырвать еще бьющееся сердце.       Он проснулся с воплями, задыхаясь. Увидел испуганное лицо Аэля и не сразу узнал его. А потом трясся, не мог прийти в себя и говорил, что ему нужно увидеть Ардена. Просто убедиться, что сон был всего лишь сном.       — Да, сейчас пошлю кого-нибудь к нему, — говорил Аэль, явно не решаясь хоть на пару мгновений отпустить бьющегося в истерике Катхара.       К счастью, Арден пришел сам, почувствовав неладное. Катхар долго касался кончиками пальцев его лица, рожек, плеч — чтобы убедиться, что он настоящий и в порядке.       Арден остался рядом с ним на ночь, а с утра отдал приказ ставить для них один большой шатер. Катхар не возражал, слишком измученный.       Это сработало. Присутствие Ардена действительно успокаивало сны Катхара. Они еще бывали беспокойными, но уже не такими кошмарными. И точно не теми, от которых он с воплями вскакивал.       Аэль подтвердил, что это может быть магия. Так собственная сила Катхара и взятая у разлома откликается на хаос, творящийся в Валадисе. Тот, чьи отголоски они хорошо чувствовали.       — Придется разбираться не только с Валадисом, но и с той магией, что там свирепствует, — сказал Арден.       Чем дальше, тем больше Катхар думал, что брат прав.       Дядя Исхан отлично управлял армией. Отчитывался каждый вечер, пока вокруг ставили палатки и разжигали костры. Пока начинало тянуть ароматами ужина, а чуть позже звуками песен. Катхар сначала возмутился, что воины так себя не ведут. Исхан его осадил:       — Эти люди идут умирать за свою землю. Идут за тобой. Прояви хоть каплю уважения!       Катхар со стыдом поджал хвост — в буквальном смысле. А позже Исхан сам вытащил его к одному из костров, и Катхар понял, что эти люди ничем не отличаются от ищеек, которых так любил Катхар. Или от тех, с кем он был в крепости Мехаранкар на границе с Валадисом.       Сейчас уже потянуло запахом дыма и многочисленных костров. Наверняка скоро принесут ужин. Арден соглашался с Исханом и порой они вместе с близнецом ели снаружи, с простыми воинами. Но сегодняшний переход оказался долгим и тяжелым, Арден еще не закончил принимать ванную, а Катхар и сам сидел, вытянув ноги, и хотел только поесть и лечь спать. К тому же встать надо пораньше, чтобы успеть обсудить с Фароном новые данные, которые должны принести разведчики на рассвете.       Катхар скинул сапоги, мельком глянув на ванную. Арден опустился в воду с головой, но что-то долго не показывался на поверхности.       — Дени? — позвал Катхар, хотя знал, что по водой брат его не услышит.       Хвост нервно дернулся. Катхар приказал себе успокоиться, тем более что Арден имел дурную привычку нырять с головой и оставаться так, пока хватало дыхания.       Но беспокойная магия Валадиса действовала не только на Катхара, но и на Ардена. Поэтому не то чтобы не было поводов для волнения.       Катхар напрягся и выпрямился, с напряжением смотря на ванную и почти всерьез размышляя, не стоит ли ему подойти и вытащить брата за волосы. Пусть отплевывается и говорит, что брат рехнулся!       В этот момент Арден наконец-то сам вынырнул, уцепившись руками за бортики. Вода стекала по лицу, волосы намокли и облепили голову, так что особенно выделялись рожки.       Катхар выдохнул с облегчением, а потом внутри него всё будто замерло и похолодело: Арден смеялся, растянув губы в кривой усмешке. Неприятные звуки, ничуть не похожие на обычный светлый смех.       Катхар почти молился, чтобы сейчас близнец не открывал глаз, не поворачивался к нему. Но боги, конечно же, не обратили внимания на его просьбы. Во взгляде Ардена мерцал туман иной магии, по ту сторону прорывов. И безумие.       — Боги не властны над глупостью людей. Неужели ты не видишь? Каждый шаг в бездну не несет ничего кроме падения.       Катхар подошел к ванной и опустился на колени. Мягко коснулся ладони брата:       — Дени, очнись. Вернись ко мне. Пожалуйста.       Арден несколько раз моргнул, в его взгляд вернулась осмысленность. Он посмотрел на Катхара и тихо спросил:       — Опять, да?       — Ну, в этот раз ты решил выдать истины вроде «вода мокрая», «небо синее», «боги не властны».       Арден слабо улыбнулся и отвел взгляд.       Если Катхара мучили кошмары, то Арден начал чаще соскальзывать в магию. Как украдкой сказал накануне хмурый Исхан, это замечают все, а слухи распространяются, подобно огню. Ардена называют безумным королем.       Пару дней назад он вообще внезапно остановился, спрыгнул с лошади и приложил ладони к земле. А после начал говорить что-то вроде «мы идем, мы идем, мы идем». Он чуял магию, и на нее откликалась его собственная сила, но не могла удержать.       Как будто там, на юге, в Валадисе полотно магии стало решетом. Приближаясь к ней, Ардену становилось сложнее не соскальзывать в эти дыры.       Только Катхар знал, что после у Ардена настолько разболелась голова, что он даже ужинать не стал. Но как присутствие брата прогоняло кошмары Катхара, так и он сам мягко выпускал силу, усмиряя боль близнеца.       — Безумный принц, — пробормотал Арден. — Не хочу быть безумным королем.       Катхар взял кусок мыла и начал медленно намыливать брату волосы. На его взгляд, Ардену стоило поменьше думать об ответственности и побольше о себе самом.       — Ты не только король, — сказал Катхар. — Это не главное.       Катхар окунул мыло в воду, почувствовал, как его ладони коснулся кончик хвоста Ардена. Брат ощутил, что хочет сказать Катхар еще до того, как были озвучены слова. Улыбнулся с благодарностью. Катхар всё равно произнес, ему казалось важным, чтобы Арден еще и услышал:       — Прежде всего ты мой брат. Часть меня.       Арден никогда не участвовал в чем-то настолько… огромном.       Больше него. Больше дворца. Возможно, даже больше всего королевства. В едином порыве воины шагали вперед, маячили обозы с провизией, а разведчики и посланники постоянно докладывали принцу, что происходит в этом огромном живом организме.       Порой Арден впадал в лёгкую панику, когда думал о том, что все эти люди верят в него, идут за ним.       Возможно, какой-нибудь лорд Ганакс предполагал, что именно поэтому Арден ловко обошел вопрос коронации и заявил, что сначала стоит решить проблему с Валадисом. Хотя и он мог понимать правду, учитывая, что сам же, еще во дворце, распространял слухи о безумии принца.       Не то чтобы слухи.       Теперь Ганакс, как и другие, ехал с армией вместе со своими воинами. Арден постоянно видел их во время дневных переходов, но разговаривали они только вечером, когда собирались на очередной совет.       Ардену нравилось смотреть на карту, слушать порывистого дядю Исхана, наблюдать за рассудительным лордом Ганаксом. Остальные аристократы и генералы имели куда меньше веса или предпочитали отмалчиваться. Аэль не вмешивался и отчитывался, только когда дело касалось магии. Катхар присутствовал не всегда и говорил на удивление немного. Как он потом с ворчанием объяснил:       — Да всё это бесполезно. Им приятно думать, они что-то делают, но пока новых сведений нет, это сотрясание воздуха.       Арден соглашался с братом, но и необходимость подобных советов признавал. Хотя больше ему нравилось время после этого. Он накидывал капюшон и закутывался в плащ, чтобы в нем не сразу признавали принца. Неторопливо проходил между кострами и разбитыми палатками, слушал обрывки разговоров простых воинов и офицеров. Ардену нравилась эта атмосфера, простота, которая пришла на смену вышитым дворцовым подушкам, интригам и словам, над каждым из которых стоит задумываться при произнесении.       На сегодня тоже назначили короткий совет, но когда солнце клонилось к горизонту, Арден отдал приказ, что сегодня встречи не будет.       — Что случилось? — нахмурился Катхар, ехавший рядом.       — Голова побаливает, — негромко ответил Арден. — Ничего важного нет, обсудим завтра.       Катхар кивнул, глянув на брата, и Арден прекрасно знал этот взгляд. Близнец волновался. Хотя сегодняшняя головная боль понятна: накануне в ванной Ардена совсем унесло. Он не говорил, но в течение ночи, кажется, еще пару раз произошло подобное. Поэтому он ощущал себя уставшим уже с утра.       — Я могу… — неловко начал Катхар.       — Не нужно. Всё в порядке. Поговори с Фароном, как хотел. Аэля я тоже не задержу надолго.       Катхар закатил глаза, всем своим видом выражая, что не понимает намеков брата, игнорирует их или «ну, достал». Арден усмехнулся, вспомнив, что нынешним вечером Иладейл со жрецами проводила один из обрядов. Присутствие принца не требовалось, но глянуть он хотел.       После короткого разговора с Аэлем.       Тот нашел его в королевском шатре. Слуги торопливо наливали ванную, принесли записку от Талиссы — она, как и некоторые послы, шли вместе с армией и небольшими отрядами своих воинов. Она успела связаться с отцом, и он поддерживал Ардена… правда, воинов на помощь послать не мог, но Арден и не рассчитывал. Талисса писала не об этом, а о том, что хотела бы отправиться к хараторам вместе с принцами.       Земель этих племен они достигнут через пару дней. Точнее, пройдут рядом, но Арден хотел воспользоваться случаем и нанести визит. Формально они являлись частью Экхадура, но на самом деле всегда оставались немного дикими.       Аэль коротко поклонился, и Арден отложил записку.       — Талисса пойдет с нами к хараторам.       Аэль кивнул:       — Вряд ли ты хотел поговорить об этом.       — Конечно, нет. Ты ведь тоже чуешь, что магия Валадиса… беспокойная?       Аэль покосился на слуг и кивнул:       — Любой маг почувствует.       — Следи за этим.       Арден хотел сказать больше, но не решался. Попросить подстраховать Катхара, если что. Следить за самим Арденом.       Аэль серьезно кивнул. Он понимал.       Арден знал, что чем ближе к Валадису, тем хуже он себя контролирует. Хорошо хоть, за много лет обучения сила полностью подконтрольна — но о собственном разуме он такого сказать не мог.       Арден знал, что его часто уносит. Он порой будто падал, а приходил в себя как пьяный, помня о том, что произошло, но не помня при этом себя. Он не хотел признавать, но боялся потеряться окончательно.       Он будто стоял перед магической бурей и опасался, что она подхватит его и унесет.       Катхар оставался надежным ориентиром. Но если сила бури слишком велика, то вернуться или отыскать может быть сложно. Хорошо, если при этом у самого Катхара будет поддержка.       — Мое поручение выполнено? — На самом деле, Арден хотел узнать именно это. — Насчет шкатулки.       — Да. Ищейки прислали весть, что уничтожили.       — Почему не доложил?       — Хотел убедиться сам и ждал подтверждения.       — У ищеек возникли проблемы?       — Как я понял, было непросто, но они справились. Закрыли разлом внутри шкатулки, и она стала бесполезной.       Арден кивнул в сторону выхода из шатра и направился туда быстрым шагом. Ужин скоро принесут, но хотел немного посмотреть на ритуал Иладейл. Аэль понял его и пошел следом.       Тут же откуда-то вынырнула магическая тварь. Арден рассеянно потрепал ее по голове, даже не останавливаясь и продолжая неторопливую беседу с Аэлем. Тварь пристроилась с другой стороны. Она и во дворце то появлялась, то исчезала, как подозревал Арден, ей некомфортно всегда в таком виде, похожем на пса. Катхар рассказал, как она превратилась в пыль… Ардена не удивило. Точнее, поразило, когда он увидел в первый раз.       Жрецы устроились на небольшой площадке в окружении низеньких костров. Расставили между ними свечи. Много воинов собралось на вечернюю молитву, Арден же просто любовался Иладейл в тяжелом ритуальном платье и маске. Она возносила молитвы богам и приносила символические жертвы едой.       Солнце село, и обряды стали казаться таинствами. Жрецы протянули долгие красивые песни, так что у Ардена почти прошла головная боль. Он не собирался задерживаться, но в итоге простоял до конца.       Когда он вернулся в шатёр, и ужин, и ванная уже остыли, а ждавший Катхар засыпал прямо на стуле.       — Ложись, — сказал Арден. — Я покараулю сны.       — А твоя голова…       — Всё в порядке.       Воду Арден подогрел магией, а ужин съел холодным. Он как раз заканчивал, задумчиво смотря на огарок свечи и размышляя над важным вопросом, погасить ее или подождать минут десять, пока сама потухнет. Тогда услышал короткий всхлип Катахар — или почувствовал его.       Шаги Ардена были бесшумными, когда он подошел к кровати брата. С удивлением заметил рядом магическую тварь. Она лежала, положив голову на лапы, и смотрела на принца.       — Тоже его сторожишь? — тихо спросил Арден.       Катхару снова снился кошмар. Близнец сжался, коротко всхлипывая. Арден почти слышал, как бешено стучит сердце брата. И точно видел, как под закрытыми веками метаются зрачки.       Арден положил ладонь на висок близнеца, мягко пустил силу, успокаивая и утихомиривая дурные сны. Катхар задышал ровнее, но из его груди всё равно вырвался короткий стон. Арден крепко сжал челюсть.       Как бы ему хотелось прекратить это! Заменить кошмары Катхара на хорошие сны, добрые воспоминания прошлой жизни. Успокоить.       Он чувствовал, что мог бы. Чуть больше силы и смог бы. Но это казалось опасным так близко к Валадису. И всё-таки с каждой ночью Арден думал об этом больше и больше. Он не мог видеть, как постоянно мучается Катхар, как ему буквально физически больно от того, что он видит. Как по утрам он пытается казаться бодрым, но на самом деле с каждым днем ощущает себя всё более разбитым из-за недостатка сна.       — Я могу тебе помочь, — произнес Арден одними губами.       Он хотел помочь.       Пустил собственную силу, которая может быть мягкой и ласкающей, смахивающей кошмары, чтобы на их место пришли хорошие сны. Арден чувствовал, что получается, хотя и сам он при этом будто соскальзывал, терял опору.       — Прежде всего я твой брат. А уж потом король.