9.
19 августа 2021 г. в 18:43
Катхару казалось, он задыхается.
Жилище хараторов плыло перед глазами, не помогала даже расстегнутая пуговица камзола. Слишком жарко, очень душно.
Хараторы расстарались, принимая королевский отряд. Их стойбище кочевало, поэтому жилища из шкур казались легкими, покрывавшими деревянные остовы, которые, как знал Катхар, разбирались за считаные часы. Но именно из-за этого никогда не были большими.
После официальных бесед пошел разгульный праздник в вечернем свете: с огнями, кострами, песнями и танцами. Катхару как принцу пришлось сидеть в доме вождя, где их угощали странным мясным блюдом, которое готовили тут же в очаге, обложенном камнями.
Напиток из подсоленного молока, сытная еда, множество людей в тесном жилище. Говор хараторов смешивался со смехом обычных экхадурцев, беседы вились — и свивались, душили Катхара.
В пылу праздника никто не обратил внимания на Катхара, который торопливо перебрался через чьи-то ноги, почти на ощупь вывалился из дома. Глубоко вздохнул.
Между теснившихся жилищ ярко пылали костры, звучали бубны и барабаны. Тут собралось много людей, они танцевали, передавая друг другу глиняные чаши. Катхар, глубоко дыша, завернул за жилище вождя, надеясь, что никто не обратит на него внимания.
Стоило отойти, как тут же стиснула ночная мгла. Барабаны еще звучали за спиной, пахло кожей и сухими травами. Но громче всего стрекотали многочисленные насекомые где-то во тьме. И звёзды. Бесконечное множество звёзд. Если бы они могли звучать, то сейчас оглушали.
Когда вокруг не было духоты и толпы, Катхар стиснул кулаки, ощущая, как его окутывает тоска. Такая невыносимая, будто разрывает изнутри и именно из-за этого он не может дышать. Не внешняя духота, а та, что сдавила горло.
Услышав шаги за спиной, Катхару было плевать, кто это. Но Талиссе он мимолетно удивился. Хотя именно она казалась среди хараторов очень… уместной. В простом льняном платье с многочисленными костяными украшениями. Если дать ей одежду из кожи, будет настоящей хараторкой, пусть те не носят замысловатые прически, а просто заплетают тугие тяжелые косы.
Талисса молча встала рядом. Тоже запрокинула голову, разглядывая звёзды.
Тоска Катхара казалась настолько невыносимой, что не облеки он ее сейчас в слова, хоть немного, и она точно разорвет изнутри.
— Он тоже должен быть здесь!
Талисса не спрашивала, она прекрасно поняла, о ком речь. Посмотрела на Катхара и сказала с необычной для нее теплотой. Катхар и не подозревал, что при желании босоханский акцент может нести столько мягкости.
— Ты же знаешь, Ардену лучше в лагере.
Катхар кивнул. Подумал, как вернется, пропахший костром, с запутавшимся в волосах пеплом. Арден наверняка рассмеется взбудораженности брата. Может, поморщится и скажет, что от него воняет, поможет раздеться и не уснет, пока не начнет дремать Катхар.
Так и будет. Если Арден вообще его узнает.
— Да, — сказал Катхар. — Да, ему лучше было не ехать. И для него, и для хараторов. Но я…
Он запнулся, внезапно поняв, с кем говорит. Он не хотел рассказывать это всё Талиссе. Может, только если Иладейл, она понимала. Но жрица, как и Аэль, оставалась внутри, и Катхар им за это благодарен. На самом деле, именно они вели разговоры с вождем, когда Катхар не был уверен, что способен на это.
— Ты скучаешь, — закончила за него Талисса. — Я понимаю.
Она отвернулась, смотря куда-то во мрак. Отблески костров освещали ее волосы и спину, но выражение лица Катхар видел смутно. Ее слова будто вплетались в звучавшие барабаны и сами по себе казались таинством и откровением. Катхар быстро сообразил, что Талисса вряд ли рассказывала эту историю каждому встречному.
— У моего отца много детей, почти все от разных матерей. В нашей стране это считается нормальным. Все мы братья и сестры. С кем-то находим общий язык, с другими предпочитаем не общаться. Есть те, кто становятся друзьями на всю жизнь.
Она вздохнула.
— У меня был брат. Хороший воин, внимательный человек. Он открыто смеялся и не стеснялся выражать эмоции. Мы с ним были лучшими друзьями, именно его пророчили как будущего владыку. Не старший сын, но тот, кого искренне любили подданные и воины… в нашей стране такое возможно, наследует тот, кого выберет отец.
— Был, — сказал Катхар. — Что случилось?
— Отец подготовил для него несчастный случай. Ничего не доказать, но даже не скрывал, что это его рук дело. Говорил, что иначе не смог бы назначить другого наследника, брата слишком любили люди. Пошли бы за ним. А отец всегда предпочитал других детей, у этого была… очень своенравная мать.
Талисса вздохнула. Повернулась к Катхару, звякнул металл украшений на платье.
— Я скучаю по нему. Даже власть… я хотела ее в память о брате. Сделать то, о чем мечтал он сам. Я хотела этого любыми способами, в том числе когда приехала в Экхадур. До сих пор хочу. Поэтому пошла с вами. Если помогу в войне и заключу союз с Экхадуром, я вернусь в Босохан победительницей, за которой пойдут.
— Почему ты мне это рассказываешь?
— Потому что ты сможешь понять. То, к чему я стремлюсь, это в память о брате, которого предал отец. Это для него. Я тоже всё еще скучаю.
Катхар опустил голову. Почему-то воспринимать Талиссу амбициозной принцессой было проще, чем лучше узнать ее… и понимать, что он бы на ее месте наверняка делал то же самое. Может, еще яростнее и опаснее.
— Это из-за меня, — выпалил Катхар. — Ардену плохо из-за меня.
Тем утром он, конечно, понял, что сделал брат. Слишком хорошо выспался, без четких воспоминаний о сновидениях, но с ощущением, что они светлые. Катхар давно не чувствовал себя настолько свежим и отдохнувшим.
Зато Арден выглядел помятым и уставшим.
— Всё в порядке, — заверил он. — Твои сны стоили того.
Всё не было в порядке. Катхар понял довольно быстро, когда ощутил во время перехода, что Арден снова соскользнул в магию. Только на этот раз дело не ограничилось парой безумных взглядов и словами, которые мало что значили. Наоборот, Арден молчал, но как будто отключился, ни на что не реагировал. Он чуть не грохнулся с лошади, и Катхару пришлось усадить его с собой.
Он то выныривал с той стороны магии, то снова в нее погружался.
Когда остановились разбить лагерь, вроде бы пришел в себя, но в шатре опять отключился. Катхар в отчаянии пытался дозваться до брата. Но тот просто смотрел перед собой.
— Все вон! — рявкнул Катхар слугам и те поспешили уйти. Глянул на застывшего у входа Аэля. — Не сейчас.
Аэль понимающе кивнул и исчез. Оставшись наконец-то наедине с Арденом, Катхар не стал звать или пытаться сделать что-то подобное. Он уселся за столом напротив, в отчаянии глядя на близнеца.
Ему не требовались маги и лекари, чтобы понять, что происходит. Он ощущал это. Кожей, кончиками пальцев, хвостом. Арден и раньше с трудом балансировал, но теперь словно отдал свою опору Катхару.
Мимолетно Катхар подумал, что когда-то именно он предложил забрать босоханскую магию, а она ударила по беззащитному Ардену. Вынесла его слишком далеко, за пределы этого мира, в чистую магию, откуда случались прорывы. Аэль тогда еще говорил, что он может стать… таким.
Волны беспокойной магии и без того слишком сильно качали Ардена. Теперь же он совсем терялся.
Катхар поднялся тогда и взял миску с едой, которую принесли слуги. По крайней мере, Арден хотя бы ел, если ложка тыкалась ему в губы, иначе Катхар вообще не представлял, что делать.
Арден пришел в себя, когда Катхар повел его к ванной. Качнулся, но устоял на ногах, заморгал и потер виски, пробормотав какое-то ругательство. Он, конечно, понимал, что происходит.
— Насколько всё плохо? — тихо спросил Катхар.
— Я не погружусь в магию насовсем. Слишком четко ощущаю тебя.
Что означало, что он будет возвращаться, но лучше не станет.
Теперь у Ардена постоянно болела голова, и он не мог весь день оставаться в седле. Катхар распорядился о карете.
— Это сильно замедлит, — нахмурился лорд Ганакс.
— Принцу нездоровится. Он поедет в карете.
Катхар оставался с ним. Иногда помогая справиться с болью, порой следя, если он проваливался в магию. К счастью, это не было постоянным, так что большую часть времени Арден всё-таки хорошо осознавал, кто он и где.
— Тебе нужно вернуться во дворец, — говорил Катхар. — Подальше от границы с Валадисом.
— Если мы не поймем, что там происходит, их безумная магия придет и к нам. К тому же… я не уверен, что без тебя не провалюсь совсем.
— Тогда уедем вместе! Есть же генералы, которые могут вести армию!
— Они не поймут, что делать с магией. И мы не можем бросить армию сейчас. Это как расписаться в поражении.
Катхар понимал, что брат прав. Они зашли слишком далеко, теперь не могут взять и повернуть назад. Ни армию, ни даже самих себя. Осознание этого только больше грызло Катхара изнутри.
Поэтому к хараторам Арден не поехал. Остался в лагере, занялся какими-то бумагами для совета. Катхар откладывал их, накануне попытался сам пообщаться с дворянами и генералами, но в панике осознал, что не понимает и половины. Он не был ни стратегом, ни политиком.
По крайней мере, когда Катхар уезжал, Арден был в относительном порядке. Что не исключало того, что, вернувшись, он найдет близнеца с остановившимся взглядом или шепчущего бессмыслицу.
Но с ним оставался Фаран. Ему Катхар доверял, как глава Тайной стражи он бы умер, но защитил принца. А еще магическая тварь. Теперь она постоянно крутилась вокруг Ардена, не оставляя одного, и Катхар с удивлением поймал себя на мысли, что верит в нее больше, чем в людей. Она защитит Ардена, если придется, и у нее хватит на это сил. В том числе от него самого. Не пустит, если вдруг он решит что-то сделать, не очень соображая. И дядя Исхан остался в лагере за главного. Он явно переживал за племянников, неумело пытался выяснить, нужно ли им что.
Всё равно Катхару хотелось вернуться как можно быстрее. К тому же так близко к Валадису он и сам чувствовал себя неуютно. Как будто перед грозой, которая уже близко, но видно только зарницы. Рядом с Арденом это чувство становилось хотя бы терпимым.
Еще немного постояв и помолчав с Талиссой, Катхар решил вернуться. Костры казались слишком яркими, барабаны громкими, а от запахов еды начало подташнивать. Катхар потер глаза, у него возникло ощущение, что они слезятся от дыма.
Он ощущал себя потерянным. На празднике, который устроили хараторы в их честь, он не был принцем. Всего лишь одинокий юнец, не понимающий, что ему делать.
— Катхар? Всё в порядке?
Ладони Аэля легли ему на плечи, и Катхар поморгал, прогоняя наваждение. Он сам не знал, то ли на него так действует Валадис, то ли отсутствие рядом брата, то ли попросту переживания.
Катхар хотел отшутиться, но вместо этого промямлил:
— Да, да… всё в порядке.
Аэль казался озабоченным, вглядывался в лицо Катхара и не убирал рук с его плеч. Он оделся в традиционный экхадурский камзол, не выделяя того, что маг, правда, хараторы и без того сразу почуяли.
— Прекрати так смотреть, — проворчал Катхар.
Его слова как будто успокоили Аэля, он опустил руки.
— Тебе же нравились праздники.
— Нравились, — согласился Катхар. — Но сейчас я бы предпочел спрятаться в лагере с братом.
— Потерпи немного. Посмотрим их танцы огня и вернемся.
Катхар кивнул. В другое время он бы и правда получил огромное удовольствие от стоянки хараторов. Ему приходилось в них бывать вместе с ищейками. Если родился он во дворце как принц, то его дух выковали именно костры хараторов.
Они не виноваты, если ему не до них.
Катхар уселся рядом с вождем, успев шепнуть Аэлю «спасибо». Разожгли огромный костер, вокруг которого пустились в пляс люди в коже и с барабанами. Тугие косы били по спинам, в огонь то и дело летели ароматные травы, отбрасывающие снопы искр во все стороны. Катхар невольно улыбался и поймал себя на том, что хлопает в такт.
Он вздрогнул, когда его ладони коснулись сухие и шероховатые пальцы вождя.
Он был стар. Иссушенный вольной жизнью и огнем, который всегда сопровождал хараторов. Сильный и дикий, как их боги, жившие на этой земле задолго до того, как пришли предки Катхара. Весь в поскрипывающей коже, он на голову возвышался над Катхаром, а в плечах был как минимум вдвое шире.
Его пальцы оказались удивительно бережными, когда бесцеремонно тронули Катхара. Он не сразу понял, что вождя привлекли чернильные точки на костяшках.
— Их сделал один из нас, — сказал вождь и с удовлетворением кивнул. — Чувствую в них силу своего народа. И твоего. Боги принимают тебя, принц. Они улыбаются, когда смотрят на твои танцы.
— Я рад, если так.
— Что тебя беспокоит? Я вижу печаль. Она как сок горьких трав, киснет на языке.
Катхар не был уверен, что это образное выражение. Именно хараторы лучше всех чувствовали магию — они становились превосходными ищейками. Возможно, вождь действительно имел в виду то, что говорил.
Их слова… они чем-то напоминали речь Ардена, когда он проваливался. Может, хараторы всегда ближе к той стороне магии.
— Мой брат теряется, — сказал Катхар. — Я боюсь, что однажды не найдет дорогу ко мне.
Вождь кивнул, как будто не услышал ничего особенного. Свет от костра оттенял глубокие морщины на его лице.
— Тот, кто правит, всегда тесно связан с землей. Ее плоть становится нашей плотью, ее сок бежит по нашим венам. Если не хочешь, чтобы твой брат потерялся, повенчай его с землей.
Катхар думал над словами всю дорогу до лагеря. Раньше он бы встрепенулся, попытался выяснить, что имеет в виду вождь племени хараторов — наверняка безуспешно, они никогда не объясняли свою речь.
Теперь Катхар ощущал только усталость и ком горечи, который не давал дышать полной грудью. Он не представлял, что делать. Мутные слова и так его окружают, не несут в себе того, что может помочь. Он вообще не уверен, что кто-то сможет.
Раньше, в самые темные ночи, Катхар думал, что мог бы повторить участь отца. Если бы остался единственным близнецом, стал бы таким же отстраненным, но решительным. Он мог. Аредну пришлось бы сложнее одному. Может, он стал бы слишком ожесточенным, а может… Катхар не мог не вспоминать, что брат отца не смог выдержать разлуку и убил себя. Конечно, тогда он был юным.
Но сейчас Катхар осознавал, что правда может отличаться от его представлений. Если Арден совсем уйдет в магию, то Катхар предпочтет последовать за ним.
Потому что иначе он не сможет жить в этом мире. Слишком пустом. Слишком огромном для него одного.
Около королевского шатра стояла тишина и маячила тень Фарана, внутри приглушенно горел магический огонек. Руки невольно дрожали, когда Катхар распахивал полог, боясь, что сейчас наткнется на пустой взгляд близнеца.
Магическая тварь спала на полу, положив голову на лапы. Глянула на Катхара и снова улеглась спать. Арден сидел рядом на стуле с раскрытой книгой. Он всегда читал сосредоточенно, не важно, приказы, официальные бумаги или книгу о приключениях героя. На его лбу залегла складка, которая точно превратится в морщину — если он, конечно, доживет до этого.
В простой белой рубашке и штанах, Арден поднял голову и улыбнулся при виде брата:
— Кат, наконец-то! Я ждал тебя. Не ложился спать. Кат?
Катхару хотелось разрыдаться от облегчения. Он порывисто обнял брата — пока он еще оставался его близнецом, а не пустой оболочкой. Хотел нащупать хвост, но его собственный не слушался, подрагивая. Арден крепко обнял его в ответ, ничего не спрашивая. Кончик его хвоста мягко погладил Катхара по спине, будто снимая напряжение.
Наконец, Катхар отпустил брата и уселся на стул напротив него. Не мог молчать.
— Зачем ты это сделал, Дени, зачем?
Арден оставался спокойным, когда закрыл книгу. Не отводил взгляда.
— Тебе было плохо.
— А теперь плохо тебе!
— Мне и без того было. Какой смысл нам обоим пропадать в магии?
Арден вздохнул. Посмотрел на магическую тварь, ее уши дрогнули, а глаза приоткрылись, как будто она узнавала, не хочет ли чего Арден. Снова уснула, когда убедилась, что нет.
— Мы были рождены принцами, Кат. Посмотри вокруг. Все эти люди! Они зависят от нас. Идут за нами. Если мы совершим ошибку с Валадисом, большинство погибнет. Они тоже чьи-то братья. Отцы, сыновья. За нами стоит Экхадур. Что с ним будет, если Валадис одержит победу? Если эта безумная магия вырвется за его границы?
— Ох, Дени… а ты мог бы быть, ну, поменьше королем?
Арден тихонько рассмеялся, мягким и привычным смехом, совсем не похожим на то безумное хрипение в ванной. Качнул головой:
— Я всего лишь говорю о том, что хотя бы один из нас должен быть полностью здесь. И видеть, как ты мучился… тебе было больно, Кат. Каждую ночь. Ты мучился, а я мог только смотреть на это. Бояться, что однажды не смогу тебя разбудить, и ты навсегда останешься в кошмарах.
Катхар хотел вспылить и сказать, что не стоило Ардену этого делать. Он мог бы пережить кошмары! Да, с тех пор они ему совсем не снились, но разве так, как сейчас, лучше? Катхар ощущал себя слишком уставшим, чтобы спорить. К тому же… понимал. Разве сейчас, если бы у него была возможность помочь Ардену, он бы не сделал этого? Даже зная, что это угрожает ему самому?
— Расскажи, как всё прошло, — Арден хлопнул ладонями по закрытой книге и наморщил нос. — От тебя воняет.
Ему правда было любопытно, и Катхар начал рассказывать. Даже упомянул о разговоре с вождем, но Арден тоже понятия не имел, о чем он.
Они проговорили до глубокой ночи, и Катхар успокоился. Арден казался в полном порядке, у него даже голова не особо болела. Да, конечно, выглядел больным, но если бы просто болел, Катхар уж нашел способ его вылечить!
Утром Катхара разбудил тоже брат. Он негромко распоряжался слугами: какую одежду принести, куда поставить завтрак. Катхар совсем успокоился, но когда сонно потянулся и наконец-то вылез из постели, заметил, как Арден присел на стул, и в его энергии ощущалось что-то странное.
— Кат…
Арден тер виски, Катхар встрепенулся, тут же решил уложить брата в постель, но Арден простонал что-то отрицательное.
— Не поможет, оно опять…
На этот раз не было бредовых видений или ужасающего смеха, Арден судорожно вцепился в Катхара, а потом дернулся, и его взгляд стал отсутствующим.
Катхар не пытался звать брата, как делал раньше. Он знал, что сейчас это не поможет, только ждать, когда Арден сам вернется из магии. Хотя бы он говорил, что получается это делать, он всегда ощущает близнеца.
Катхар не задумывался, на сколько еще этого хватит. Потому что с каждым разом Арден всё дольше и дольше пребывал в отключке.
Он стоял некоторое время, гладя Ардена по голове. Попробовал найти хвостом его, но тот оставался будто мертвым. Судорожно вздохнув, Катхар прикрыл глаза и приказал себе успокоиться.
Отсутствующий Арден шел туда, куда его вели, мог закончить начатое с чужой помощью действие. Катхар одел брата в камзол, усадил за стол и накормил. Самому есть не хотелось, он буквально заставил себя. Отдал необходимые распоряжения и отвел безучастного Ардена в карету.
Стоя рядом, он моргнул, не сразу понимая, почему лагерь вокруг нечеткий. С удивлением вытер со щек слезы — он даже не заметил, как они текли.
— Я могу поехать с вами, — рядом возник Аэль.
— Не нужно.
— Тогда приду вечером.
— Не нужно…
— Я приду, Катхар.
— Хорошо. Если Дени придет в себя, я хочу провести время с ним, а если нет…
— Я приду.
Катхар понимал, что ведет себя неразумно. Он упрямо прогонял Аэля и Иладейл, которые не отступали и раз за разом возвращались. Катхару же хотелось закрыться от всего мира, отгородиться стенками кареты, полотном шатра, чем угодно, лишь бы их с близнецом оставили в покое и не трогали. Чтобы остались они вдвоем в пустоте.
Тряхнув головой, Катхар подумал, что Арден обязательно спросит, когда придет в себя, что сделано, какие отчеты. Поэтому Катхар решил до отъезда поговорить с Фароном — правда, тайный страж не рассказал ничего нового. Кроме того, что им навстречу вышел авангард армии Валадиса — там наверняка владыка, который захочет поговорить с принцами.
Они уже близко.
Катхар собирался отдавать приказ об отправлении и направлялся в карету, когда его внезапно перехватил лорд Ганакс. За прошедшее время Катхар успел понять, что предателем тот точно не был, переворотов не готовил… но правда переживал об Экхадуре. В армию с ним пошли не только его воины, но и двое сыновей. Ему было что терять.
— Принц Катхар.
Он не представлял, о чем хочет поговорить лорд Ганакс, поэтому кивнул. Может, начнет настаивать на очередном бесполезном совете?
— Верни нам короля, принц Катхар.
— Что?
— Нам нужен король. Я знаю, только ты можешь его вернуть.
Катхар приподнял брови:
— Я думал, вам не очень-то нравится Арден.
— Я требователен, принц Катхар. К себе и окружающим. И к нему. Принц Арден юн, но может стать хорошим владыкой. Он нужен нам сейчас. Верни его. Верни нам короля.
Катхар хотел ответить, что если бы он мог! Вместо этого сжал губы и сдержанно кивнул. А после его почти затопило тоскливое ощущение: ему нужен брат, им нужен король, а сам Арден хотел бы вернуться к ним, остаться, но не может. Чтобы стать тем королем, которого они хотят.
— Подождите…
Глаза Катхара расширились. Он посмотрел на лорда Ганакса и рассмеялся, совершенно неуважительно хлопнув его по плечу. Катхару было плевать.
— Я знаю, что делать! Знаю, как вернуть Ардена!
— Ты уверен? — спросил Аэль. — Точно уверен?
Катхар огрызнулся:
— Конечно, нет! Но надо попытаться. Я не могу смотреть, как он медленно угасает.
Они стояли перед собравшейся армией и вытоптанным накануне полем. Лагерь уже свернули, но Катхар без труда видел взрытую колышками землю и присыпанные кострища. Теперь же воины не двигались с места, остановленные приказом Катхара, хотя мало кто из них толком понимал, что сейчас будет происходить.
Офицеры, генералы и прочие аристократы, конечно, понимали. Они сбились в кучку рядом, ежились от пронизывающего ветра и недоверчиво поглядывали на принцев.
Ничего удивительного, Катхар их отлично понимал. Потому что Арден рядом с ним застыл изваянием, лишь изредка мигая.
Аэль кутался в плащ, но больше не пытался уточнить у Катхара, уверен ли он. Боги, да как можно быть в чем-то уверенным! Потерев руки друг о друга, Катхар мельком глянул на людей, но Иладейл пока не видно, а именно она проведет церемонию. Спешно готовится после того, как Катхар рассказал о своей идее. Как ни странно, она единственная, кто сразу поддержал.
Катхар перехватил взгляд лорда Ганакса и заметил, как тот кивнул. Что ж, хорошо, если он верит, хотя ему есть чего опасаться. Если ничего не выйдет, он получит безумного короля.
Потому что Катхар хотел именно этого. На месте собранного военного лагеря, прежде чем двинуться в путь, он хотел короновать Ардена.
Конечно, обычно церемонии проводили не на пронизывающем ветру среди стоптанной травы. Торжественно и красиво, с лепестками роз, песнями жрецов и возжигаемыми благовониями. Катхар ни разу не видел коронаций, но, конечно, читал. Длинные муторные церемонии и несколько дней празднеств для простых людей.
В детстве Катхар считал, что ему понравится коронация — хотя тогда больше думал о ярких лентах и сладостях. Почему-то не сомневался, что коронуют именно брата, а не его. Арден к восторгу близнеца относился сдержанно и продолжал читать или черкать что-то на пергаменте.
— Это нудно, — как-то сказал он. — Но засахаренные орешки звучат заманчиво.
Ардену тогда было лет пять или шесть. Сейчас он стоял рядом с Катхаром, высокий и спокойный — на самом деле, безучастный. Вместо сладостей — каша, не парадный камзол с камнями, а походный мундир, пусть и вышитый золотом. Вместо лент и храма — ветер и хмурое плотное небо.
Катхар не отпускал хвост брата, пусть тот висел безвольно. Хотя Арден его не слышал, Катхар всё равно шепнул ему на ухо:
— Вряд ли так себе это представлял, но у меня для тебя кое-что есть.
Он вложил в его руку засахаренный леденец. Липкий, неприятный, но это единственная сладость, которая нашлась на скорую руку.
Катхар отстранился, как раз чтобы заметить Иладейл. Раз в несколько дней она проводила ритуалы для богов, постоянно принимала простых воинов, которые хотели помолиться у походных алтарей. Катхар не мог не признать, что это очень хорошо сказывалось на боевом духе, Иладейл молодец, что решилась ехать с ними. Хотя иногда ему бывало интересно, больше повлиял ее долг или желание остаться с Арденом?
Сейчас Иладейл знала, чего хотел Катхар, но шла как Верховная жрица. Тяжелое расшитое платье волочилось по земле, но это не умаляло достоинства Иладейл. Ветер развевал светлые волосы, верхнюю часть лица закрывала маска, расшитая камнями и со стилизованными рожками. Катхар не сдержался и хмыкнул: забавно видеть в ритуальном наряде их собственные рожки. Хотя, конечно, тут наверняка больше о богах, а не о королях.
По обе стороны от Иладейл шагали жрецы в шафрановых одеяниях, в руках они держали курильницы, но порывы ветра сносили и дым, и аромат. Жрицы в светлом уже выстроились вокруг Ардена и Катхара, легкие ткани окутывали их и взметались в небо.
Они затянули ритуальную песню, и ее высокие чистые звуки разнеслись над армией.
Катхар с Иладейл коротко обсудил церемонию, и жрица задумалась:
— Полностью провести не сможем… да и не нужно. Ты ведь хочешь главного?
— Да-да. Опустим все эти детали с красотой, я хочу сам момент, который считается коронацией.
К счастью, они взяли с собой корону. Формально Арден не имел права ее носить без соответствующей церемонии. Но именно он вел армию, поэтому знак власти, конечно же, покоился в тяжелой деревянной коробке и постоянно ездил с ним.
Сегодня Катхар попросил Аэля принести корону. Тот считался придворным магом, и Катхар счел, что это не только красиво, но и хорошо покажет, что нынешняя власть уважает всех: Верховная жрица коронует, маг подносит корону.
Катхар оставался рядом. Вообще-то регламент предписывал будущему королю быть одному во время церемонии, но Катхар хорошо понимал, что Арден сейчас явно на это не способен.
Катхар отступил за спину брата, не отпуская кончик его хвоста. Стоял, пока Иладейл читала молитвы, а жрицы пели положенные песни. Пока, наконец, Аэль не открыл резную коробку и не подал ее Иладейл. Она взяла в руки корону.
Катхар не мог не вспомнить свои сны. О том, как прошлую корону уничтожили враги, и Виракк Нир приказал выковать вот эту. Сколько ярости чувствовал Катхар в этих видениях! Как он боялся, что в нем самая мрачная часть древнего героя.
Это казалось таким глупым теперь. Он не чувствовал в себе желания рвать и убивать. Только защищать то и тех, кто ему дорог. Катхар всегда опасался, что он слишком несдержанный, не умеющий вовремя остановиться или замедлиться. Не тот, кто внимателен к другим.
Катхар боялся, что не услышит этот мир за шумом крови в висках. Но вот он здесь. Внявший совету вождя хараторов, предусмотревший роль жрецов и магов на церемонии, кивающий аристократам с лордом Ганаксом во главе.
Не пытающийся куда-то бежать, скорее воевать и выплескивать ярость.
Каждый раз, когда Катхар застегивал крючки камзола Ардена или кормил его, провалившегося в магию, мысли о ярости казались глупыми и далекими. Вовсе не она наполняла Катхара, не она давала ему силу. Он боялся ее, видел во снах, но ему не грозило превратиться в бездумного монстра, потому что вовсе не это его суть.
Он бы просто предпочел понять это каким-нибудь… менее болезненным способом.
Корона в руках Иладейл сверкала даже в пасмурный день. Сколько-то там драгоценных камней, Катхар не помнил, золото и кость. Почему-то именно вставки последней приковывали внимание, хотя они не столько сияли, сколько наоборот, поглощали свет.
Катхяр мягко нажал на плечи брата, заставляя его преклонить колено. Иладейл подняла руки над его головой, готовясь водрузить зубчатую корону.
— Солнцем и луной, звездами и дорогами, эта земля принимает тебя, Арден, и дает право владеть и управлять. Правь мудро, чти заветы предков и соблюдай обычаи.
В древние времена коронация была вовсе не о том, на чью голову напялят символ власти. Это ритуал. Клятва. Король принадлежит своей земле, а она принадлежит ему. Это союз, который разрушится только со смертью хрупкого человеческого тела.
Катхар вспомнил об этом, понял, о чем говорил вождь хараторов.
Повенчать с землей.
Король всегда входит в символический союз с землей. Катхар не знал, какие ритуалы у хараторов, но слышал, что они древнее Экхадура и состоят примерно в том же. Без пышных церемоний и празднеств владыка приносит клятву, а страна принимает его, их связь становится нерушима.
Катхар надеялся, что такое заземление сработает и для Ардена.
Корона легла на светлые волосы, Иладейл сделала несколько шагов в сторону. Мир как будто замер на долгие мгновения.
А потом начал накрапывать дождь.
Это всегда считалось добрым предзнаменованием. Обещание богатого урожая и щедрости. Поэтому сейчас это можно было счесть только одним.
— Земля принимает своего короля, — громко объявила Иладейл.
Катхар первый преклонил колено. Так и не отпустив хвостик близнеца, опустился позади него, признавая власть короля. Заметил, будто пошла волна: сначала Иладейл с Аэлем, потом жрецы, следом аристократы чуть дальше, а затем и вся армия будто опадала, преклоняя колено и взрываясь радостными воплями.
Крики отражались от дождевых капель, наполняли возвышенной радостью. Возможно, всех, кроме Катхара, потому что он внимательно смотрел в спину брата, вслушивался в ощущения, чтобы понять, сработало или нет. Вернуло Ардена и достаточно ли закрепило на земле.
Сначала ничего не происходило.
Горечь внутри Катхара успела снова встать поперек горла, не давай вздохнуть, буквально останавливая паникой сердце — а потом Арден вздрогнул. Почти с облегчением Катхар чувствовал, как он возвращается, а еще что-то точно изменилось. Как будто до этого энергия близнеца оставалась сквозняком, ветерком, гулявшим по полу, а теперь казалась плотной и почти осязаемой.
Вся здесь и сейчас.
Катхар видел, как Арден опустил руку, пальцами зарываясь в рыхлую землю. Другую поднял и разжал ладонь, смотря на липкий леденец. Катхара обдало теплом эмоций близнеца.
Арден поднялся во весь рост, и люди вокруг снова взорвались радостными возгласами, особенно когда ощутили, как от Ардена будто волнами расходится ощущение силы, вибрацией отдается в костях.
Король-чародей демонстрировал, что владеет собой и магией.
Наконец-то крепко сжимал хвостом кончик хвоста Катхара.