Лишь одно желание

      Как это вообще все произошло? Все, чего он хотел — чтобы война закончилась. Когда Рекс сообщил ему о странной активности на Датомире, он прибыл сюда, ожидая… возможно Мола? Возможно, Сестры Ночи воскресли? Он правда не знал, чего ожидать. Но когда он прибыл и обнаружил руины их дома, а так же довольно жуткий храм, все, что он нашел, это вырезанное на камне старое заклинание, что лежало на столе. Все. Заклинание обещало исполнить одно желание. Любое желание. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, и возможно это ловушка, которая должна была быть найдена, возможно даже именно им. Но он и Оби-Ван находились во Внешнем кольце, увязнув в битвах, уже целые три месяца. Три месяца бесконечной смерти и разрушений, и не было известно когда это все закончится. Три месяца охоты за призрачными сплетнями о Дуку и Гривусе в надежде закончить это все на благо Республики.       Три месяца, как он не был дома. Как он не был со своей любимой женой. С тех пор, как он обнимал ее, целовал, вдыхал ее запах, чувствовал ее присутствие. Ее теплоту. Спокойное биение ее сердца, когда она прижималась ближе к нему во сне. Сила, ему просто хотелось вернуться домой. К Падме. Сказать ей, что он устал, что его нервы окончательно расшатались, и это было бы еще преуменьшением. Некоторые его важные свершения были осуществлены в этом состоянии, это правда, но и некоторые из его самых ужасных решений также были сделаны, когда он был такой.       Итак. Он сделал ставку, и теперь, каким-то образом, призвал собственного сына из будущего, вместе с девицей, которая видимо хорошо знала Люка, и кажется ненавидела его также сильно, как и его сын. Сила, на всем этом надо написать слова «катастрофа». И это произошло прямо перед Оби-Ваном, который опоздал на чертову секунду, чтобы помешать ему. Теперь последствия его действий находились прямо перед его бывшим мастером, и вместе с ним его самый горячо охраняемый секрет. Ему не хотелось признавать, что он вызвал своего будущего сына. Сама идея путешествия во времени была, конечно же, смехотворной. Даже невозможной. Но что-то влекло его к мальчику. Тяга, которую нельзя было игнорировать. Он знал, что это. Это было начало связи, выкованной глубоко в Силе. Такое обычно формировалось в течение многих месяцев или даже лет между падаваном и его учителем, и все-таки, за несколько часов, его связь с этим мальчиком стала такой же сильной, как и та, что он делил с Оби-Ваном или Асокой. И она становилась сильнее с каждым часом, что тоже было серьезной проблемой, ведь мальчик даже не скрывал себя в Силе, или не мог, потому что не умел. Даже на другом конце флагмана он мог чувствовать боль Люка, не физическую боль. Его сын был только прооперирован лучшими медиками на корабле и был под анестезией. Нет. Боль была явно эмоциональной. Что было еще хуже. Особенно исходя из того, что данная эмоциональная боль была вызвана с его будущей версией.       Дарт Вейдер. Так его сын назвал его. Титул ситха. Имя ситха.       Все его существо отвергало саму идею, что он когда-либо мог стать ситхом. Он ненавидел их! Он боролся и защищал галактику от них. Сама идея того, что Энакин Скайуокер, Избранный, падет на Темную Сторону и станет Лордом ситхов была абсолютно смешной. Но все же, в обвинениях мальчика не было неправды. Он говорил правду. И сейчас Энакин сидел в одиночестве в пустой комнате, где он никогда раньше не был. Бесстыдно скрываясь: от правды, обвинений и позора, с которыми он не хотел иметь дело. Он знал, Оби-Ван когда-нибудь придет и найдет его. Так всегда происходило. Окно напротив него открывало вид на Датомир. Энакин приказал Адмиралу Юларену оставаться на орбите планеты, но даже не сказал ему почему. Без сомнения, его Адмирал хотел вернуться в самую гущу сражений, но Энакин не мог рассказать ему, что произнес заклинание и случайно призвал своего будущего сына (и его подругу), и теперь скорее всего должен выяснить как, черт возьми, как вернуть его (их) обратно в его (их) время (черт, он даже не знал, что делать со злючкой, что была подругой его сына… может девушкой?). Если на эту загадку и был ответ, он был скорее всего на Датомире. Супер. Просто супер.       Но сначала ему нужно разобраться… во всем. Что вообще означает существование его сына. Черт, у него проблемы. И не только с Орденом. Падме будет в бешенстве. Он опустил взгляд на медицинский отчет его сына. Люк Скайуокер. Это имя назвал мальчик мед дроиду, а девушка подтвердила. Вот еще информация, связывающая их. Он должен стереть ее прежде, чем Совет… Только вот Оби-Ван был частью Совета. Он не спросил ничего после того, как изначально потребовал, не скрывает ли он что-либо, но это был лишь вопрос времени. А у него и так уже куча неприятностей. Он подумает об этом позже. Люку было двадцать два. И он совсем не выглядел на этот возраст. Он был маленький, на целых 10 сантиметров ниже, чем Энакин, и выглядел намного моложе. Если бы спросили Энакина, он бы подумал, что Люк еще совсем мальчишка. Но нет, на самом деле он младше Энакина на год. Он нормально весил для своего роста, был немного обезвожен, что было нормальным после битвы. Но эти раны… множественные растяжения, незначительные рваные раны и шок от… от потери руки. Обожженная рана. Такую оставляет световой меч, когда отрубает конечность. Его правая рука автоматически сжалась. Он знал это чувство очень хорошо. Он помнил обжигающую агонию, что увеличивалась с каждой минутой, когда не происходило лечения. Он помнил призрачные спазмы и боль, возникающие даже после того, как механическая рука была установлена. Он до сих пор чувствует их, спустя годы после того, как Дуку отрезал ее. Не так часто уже, но все же. И если он сделал тоже самое со своим сыном…       Он почувствовал, как приближается Оби-Ван прежде, чем дверь открылась. Он не посмел поднять взгляд, но услышал, как его старый учитель вздохнул, закрыл дверь и сел за стол напротив него. — С Люком все будет в порядке, — объявил он спустя долгое молчание. — Мне показалось, ты бы хотел знать. Энакин сжал челюсти и кивнул. — Я… попросил не брать у него кровь. — Почему? — теперь Энакин смотрел на него в полном удивлении. Он ожидал, что Оби-Ван тут же захочет добраться до сути его грязных секретов с генетическим подтверждением очевидного. Оби-Ван устало потер рукой лицо, внезапно выглядя так, словно он постарел на десять лет за несколько часов. — Потому что я знаю, что они говорят правду и без анализа крови. Я имею в виду, Сила, Энакин! Он выглядит в точности, как ты, и кроме того… чувствуется так же в Силе. Крифф, его присутствие в Силе, как вспышка сверхновой, такое же сильное как твое! Кроме того, я думаю таким образом, все могут разузнать о твоем сыне, — он указал рукой в сторону окна, — что очень опасно. Если все узнают, кто такой Люк, и как он попал сюда, кто знает, кто будет искать его, чтобы использовать против всей галактики! Энакин неудобно заерзал. Он не подумал об этом. Все, о чем он думал, это как появление Люка повлияет на его секрет. Возникла тишина. Оби-Ван снова провел рукой по своему измученному лицу. — Он от Падме, так ведь? Энакин открыл рот, чтобы отрицать то, что произнес Оби-Ван. Но это было очевидно. С Силой подтверждающей, что он действительно призвал Люка из будущего времени, да и черты Люка не могли быть объяснены никаким другим способом. — Как ты…? Оби-Ван раздраженно взглянул на него. — Я не идиот Энакин. Даже если бы я и не подозревал, что у вас двоих отношения… — Погоди, — выпрямился Энакин и положил датапад на стол, — что? Его бывший учитель с удивлением взглянул на него. — Ты правда ведь не думал, что ты такой хитрый, так ведь? Я имею в виду… серьезно, Энакин, ты исчезал из Храма почти каждую ночь, когда мы были на Корусанте. Кто ты думаешь прикрывал тебя, когда кто-то интересовался, куда ты делся? Он даже не знал, что кто-либо заметил. Он проводил часы, придумывая идеальные оправдания, чтобы уйти из Храма на ночь. Он думал, что он такой умный, такой осмотрительный… Оби-Ван не закончил. — Тебе следует напомнить, кто вырастил тебя? Другие не знают тебя так, как я, поэтому они скорее всего не заметили твоих исчезновений, в отличии от меня. Кроме того, у тебя всегда была сильная привязанность к сенатору Амидале, когда ты был ребенком и еще долго после, когда стал джедаем. Я просто не думал, что… у вас есть дети. — Насколько я знаю, у нас их нет, — он даже не обдумал свой ответ. Он все еще был ошеломлен их разговором. Он ожидал, что Оби-Ван отреагирует… ну, как он обычно реагировал, когда он портачил. С раздражением, наставлением и объяснением того, почему то, что он сделал, не дает его хорошим джедаем, и почему это никогда не приведет его на то место, что он хочет занять в Совете. — И все-таки твой сын сейчас в медчасти, где ему восстанавливают руку, которую будущий ты отрезал, — он остановился. — Должен добавить, что ты был ситхом. — Я бы не сделал это, — он резко встал и начал ходить, внезапно почувствовав, что он что-то должен сделать, хоть что-нибудь, чтобы избежать те события будущего, из-за которых его сын так ненавидит его. — Я… я знаю, — колебался Оби-Ван, и Энакин рассердился на его очевидное спокойствие, — но… что если бы сделал? — Нет никакого если, Оби-Ван. Я годы трудился, стараясь их уничтожить. Я должен быть тем, кто их уничтожит, помнишь? И как, крифф, может случиться, что я…? — Технически, — нахмурившись, перебил Оби-Ван. — Ты должен принести баланс в Силу. Так говорит пророчество. — Что будет сделано, когда ситхи будут уничтожены. — Мне хочется верить в это… но там не уточнено, как ты сделаешь это. Энакин перестал расхаживать и окинул взглядом своего учителя. — Я, возможно, и нарушил Кодекс, да, но я верю, Оби-Ван, что я никогда, никогда не предам джедаев. Нарушить Кодекс и предать товарищей — совершенно две разные вещи. Если ты предполагаешь… — Сила, Энакин! Нет, я говорю не об этом! — он услышал старое знакомое раздражение. Такой тон означал, что Оби-Ван пытается что-то донести до него, но Энакин не слушает. — Я пытаюсь помочь тебе, черт возьми! Ты думаешь, я хочу такого будущего? Энакин скрестил руки на груди и нахмурился. — Какого? Того, где у меня и моей жены есть сын, или того, где я становлюсь ситхом? Он понял, что проговорился, когда Оби-Ван побледнел, а его рот в шоке приоткрылся. — Жена? Ты сказал «жена»? Дерьмо. — Сила… я знал, что между вами что-то есть, но… жена? Как давно? — Ты не ответил на вопрос… — почему-то ему больше хотелось обсудить его возможное падение на Тёмную Сторону, чем свою личную жизнь. Оби-Ван закатил глаза. — Конечно я говорил о твоем падении на Темную Сторону, а теперь отвечай на вопрос, Энакин! Крифф! — Эм, — это было трудно. И неловко. Глубоко внутри он знал, что этот день когда-нибудь настанет, но теперь, когда он наконец-то случился, ему хотелось покинуть корабль в спасательной капсуле, чтобы избежать его. Но, ничего не получится. Оби-Ван выследит его, куда бы он не пошел. — С… когда я отвозил ее обратно на Набу… после Джеонозиса? Оби-Ван откинулся на спинку стула, его глаза округлились. — Это было три года назад! — он прижал руки к лицу. — Я думал… как я был…? — Ну, наверное, я не был столь очевиден, — однако, в этот самый момент его это совсем не утешало. Оби-Ван кажется был согласен с этим. — Есть что-то еще, что ты хотел бы рассказать мне? Другие секреты, нарушающие Кодекс, которые ты скрываешь? Он попытался вспомнить есть ли что-то еще. — Нет. Это все. — Это все, — усмехнулся Оби-Ван. — Это большой секрет, но я думаю, это лучше, чем другие возможные секреты, — он глубокомысленно почесал свою бороду. — Гипотетически, если бы пал на Темную Сторону… — Я бы не пал. — Я знаю, но выслушай меня. Говоря гипотетически… что бы заставило тебя сделать это?       Ему не хотелось думать об этом даже гипотетически. Мысль превратиться в кого-то как Граф Дуку или Молл заставила его желудок взбунтоваться. Ему не хотелось даже думать об этом… Но в словах Оби-Вана был смысл. В какой-то момент в будущем дела пойдут неправильно, очень, очень неправильно, и ему следует приготовиться к этому, нравится ли ему это или нет.       Во рту у Энакина пересохло, а внутри поселился реальный страх. Неужели Оби-Ван почувствовал что-то в Силе? Может он знает что-то, и это способ сказать ему об этом? Она в опасности? У него не было возможности пообщаться с ней уже многие месяцы. По факту, Канцлер лично приказал ему и Оби-Вану оставаться на Внешнем Кольце до тех пор, пока все не утрясется, и по этой самой причине, миссия сейчас была на грани. Они не могли рисковать тем, что их переговоры будут перехвачены. — Если бы жизнь Падме была в опасности, ты предал бы меня? Предал бы Орден? Предал бы всю Республику, демократию, да, черт, все, ради того, чтобы спасти ее? — снова спросил Оби-Ван, когда он не ответил. Он не мог ответить. Он прекрасно знал ответ. А в результате, они оба его знали. И его не нужно было озвучивать. Да. — Мне следует связаться с ней, — в его ушах стоял пронзительный звон. Это нормально? Нет, скорее всего нет. Он присел и снял комлинк со своего пояса. И посмотрел умоляющими глазами на наставника. — Пожалуйста, я знаю, мы не должны, но… — Это все меняет, — со смирением кивнул Оби-Ван. — Я знаю. Кроме того, вам двоим стоит разобраться с этой семейной… проблемой, а в довершении «предотвратить это мрачное будущее для всех нас». — Ты… Я имею в виду, Граф Дуку замышляет зло, и продолжается война, но если я паду, я… не буду настолько плох для всей галактики, — это звучало слабо даже в его собственных ушах. Его друг просто покачал головой, выражение его лица было серьезное и мрачное. — Если этот неизвестный Лорд ситхов нацелился на тебя в будущем, Энакин, это потому что ты Избранный, и потому что у тебя есть непревзойденные способности к Силе. Мне неприятно это говорить, но я боюсь, если ты падешь, случишься что-то намного, намного худшее. — Ох, — ответил слабо Энакин. Он уже набирал частоту Падме. — Никакого давления, так? Оби-Ван ничего не ответил, и просто оставил Энакина звонить своей жене.