Лишь одно желание

      Беременна.       Слово звучало в ее голове все снова и снова. С момента, как мед дроид сообщил ей новость после того, как ее тошнило все утро в освежителе в ее офисе. Она сидела в своем поде в Сенате, едва слушая и приобняв себя руками, а это слово доминировало в каждой ее мысли, каждом дыхании, каждом движении. Беременна. Беременна. Беременна. Беременна.       Сила, как это произошло? Ну… она знала как. Просто… они всегда были так аккуратны! Ну, кроме тех десяти дней на Набу, после его посвящения в Рыцари прежде, чем он улетел во Внешнее Кольцо, напомнила она себе. Точно. Это. Она забыла об этом. Его отпуск был таким неожиданным, таким сюрпризом для нее… и спеша присоединиться к нему в Варыкино на тайной встрече, она совсем забыла взять с собой свои противозачаточные.       Ей повезло. Она была нежданно беременна точно тогда, когда война была, будем надеется, в своей финальной стадии. Это идеально. Но нет. Ее муж будет в шоке, это точно. И она была обеспокоена тем, как он отреагирует. Возможно, ей стоит скрывать беременность до тех пор, как она сможет уйти в отставку для ухода за ребенком. Это была мысль. Хорошо, что округлость живота была еще едва видна. Принимая во внимание тот стресс, который она испытывала последние несколько месяцев с обостряющейся войной и мужем, находящийся в самой гуще боевых действий во Внешнем Кольце последние месяцы, у них даже не было возможности связаться с друг другом, то конечно ее тело было не в лучшем состоянии. Она много работала, мало ела, а спала еще меньше. Неудивительно, что беременность была для нее таким шоком. Но она, скорее всего, сможет прятать ее под объемными платьями, а позже сохранить в секрете на Набу. Конечно, Королева будет расстроена. Она даже, наверное, потеряет место сенатора. А СМИ, когда узнают, что у нее есть ребенок, очевидно захотят узнать, кто отец. Такие новости в СМИ вызовут больше драмы, чем необходимо, а тем более в самом разгаре войны. Крифф, у нее были проблемы.       Она измождено опустила голову на руки, ее усталость была очевидна для всех, кто смотрел на нее. Бейл Органа рядом с ней напрягся, но ничего не сказал. Сенат был все еще на сессии, и она будет продолжаться еще несколько часов. Поэтому сейчас было совсем не время интересоваться, почему его хорошая подруга ведет себя так странно, что совсем не в ее характере. Ей необходимо собраться. Где ее обычное железное самообладание? Странный вопрос. Оно испарилось, когда она услышала: «Поздравляю, сенатор Амидала, вы беременна!» Беременна, о Сила!       Ее родители и сестра даже не знали, что она замужем! Никто не знал. Как она будет объяснять все это? Возможно, она сможет убедить Энакина позволить ей рассказать ее… их семье. Это это будет неправильно, потому что чем больше людей будет знать о их отношениях, тем больше вероятность того, что о них узнают. Но теперь она беременна, и сомнений в том, что ребёнок будет чувствительным к Силе, не было. Очень чувствительным. А с их везением, он будет также могущественен, как и Энакин. И джедаи захотят… нет, потребуют ответов. И это не упоминая того, что они захотят забрать его и вырастить, как джедая. Эта мысль испортила ее настроение ещё больше. Она прокрутила в голове каждый возможный сценарий, но никакой исход не казался ей подходящим. Она не знала, что может произойти, если все узнают правду в какой-то момент. Попадут в немилость все: и Энакин и она. Не упоминая ее семью, Набу и Орден. Поэтому самый очевидный вопрос был — как и когда им все рассказать? Сейчас ей как никогда хотелось позвонить Энакину. Она понимала, что именно она должна быть реалисткой в их отношениях. Черт, да она была даже слишком реалисткой прямо сейчас. А могла бы воспользоваться идеализмом ее мужа. Иногда она завидовала его способности сначала действовать, а после задумываться о последствиях. Если бы она была, как он, она бы ушла из Сената прямо сейчас. Если бы, так.       Но…это ничего не изменит. И даже несмотря на то, что она один из самых высокопоставленных и уважаемых сенаторов, джедаи не сообщат ей местонахождение Энакина и Оби-Вана. Скорее всего, даже ее появление в Храме и вопросы вызовут только лишь лишние подозрения. Плюс, могут ли они почувствовать ее ребенка? Возможно. Джедаи, кажется, могут почувствовать многое. Так почему не беременность? Отметаем эту идею. Еще о местонахождении Энакина скорее всего может знать Канцлер. Он ведь все-таки лидер Республики, и постоянно в курсе дел и деталей военных действий. Кроме того, он был как наставник ее мужу, поэтому в том, что он знал, где Энакин сейчас находился, был смысл. Возможно, он мог бы даже связаться с ним… Практическая часть ее отвергала эту идею. Она уважала Канцлера и все, что он сделал для нее и ее семьи. Для Набу и Республики. И она ценила то, как он поддерживал ее мужа.       Она вздохнула. Однако ее волновало то, что он находился у власти уже слишком долго. По всей галактике люди продолжали умирать, и любые попытки организовать мирные переговоры пресекались на корню, что, честно говоря, как минимум сбивало ее с толку. Иногда ей казалось, что война никогда не закончится, и Палпатин останется у власти до конца своей жизни, словно какой-то диктатор. Это мысль беспокоила ее и… заставляла задуматься. Поэтому… если Палпатин узнает, что она беременна ребенком Энакина, что он будет делать с этой информацией? Что-то говорило ей, что это неправильно. Или нехорошо. Но часть ее, что была идеалисткой, понимала, что если она хочет связаться с Энакином, то Палпатин — единственный человек, кто может сделать это, при этом не уничтожив будущее ее мужа среди джедаев. «Я это сделаю» — решила она, выпрямляясь и снова надевая маску идеального и внимательного сенатора. Она до сих пор не понимала, что скажет ему. Как только сессия закончится, она встретится с Канцлером. И придумает какую-нибудь историю. Но… какую?       Весь остаток сессии она раздумывала над тем, что как она может убедить Канцлера позволить ей связаться с Энакином. И когда встреча подошла к концу, единственное, что она смогла придумать было «я просто беспокоюсь о его безопасности». Это все еще была крайне подозрительная история, но… возможно, она сработает. Она ведь все-таки политик. Она могла сделать это! Она прекрасно знала, как повернуть историю в свою пользу. Кроме того, Палпатин прекрасно знал то, что она и Энакин были близки. Возможно, это было совсем не так уж странно спрашивать о его состоянии.       И все-таки, ей это не нравилось. Попытки Канцлера захватить власть определенно заставляли ее задуматься о направлении, что он выбрал. Может ей лучше назначить время для встречи на завтрашнее утро, после того, как она переспит с этой мыслью. — Падме, ты в порядке? — спросил Бейл, прерывая ее размышления после окончания сессии, его голос был наполнен беспокойством. Они оба встали, чтобы покинуть под. — Ты выглядела немного нездорово несколько раз. — Просто немного подташнивает сегодня, Бейл. Боюсь, что-то внутри меня не согласно со всем этим. Но не о чем беспокоиться. Спасибо, что спросил, — это было правдой, и, принимая внимание, что согласно таблоидам она не была обременена отношениями, скорее всего не подозрительно. Люди мучались от кишечного гриппа постоянно. Или может она съела что-то не то. Что было еще лучше, правдоподобное объяснение, особенно когда ее положение еще не было совсем очевидно. Но когда это уже будет видно, что тогда? Ей нужно позвонить Энакину. — Возможно, тогда тебе следует прилечь. Я понимаю то, что мы делаем очень важно, но это не стоит нашего здоровья, — произнес Бейл, когда они вышли в холл. Она направилась в сторону офиса Канцлера, и Бейл последовал рядом с ней. Она должна избавиться от него. Она не хотела, чтобы появились вопросы. — Я в порядке, правда. Я была совершенно здорова до того, как пришла сюда. И я прилягу, обещаю, — она улыбнулась ему своей лучшей улыбкой. Кажется Бейл не был убежден. — Если ты уверена, но я бы хотел убедится, что ты в безопасности доберешься до своего офиса. Крифф. «Ну» — подумала она — «мой офис находится по пути к офису Канцлера. Я дойду, подожду, когда он уйдет, а потом направлюсь к Палпатину.» — Если это успокоит тебя, Бейл, то я с удовольствием разрешаю тебе проводить меня, — дипломатически ответила она. Ей не хотелось обижать друга. — Хорошо, — улыбнулся Бейл, очевидно расслабляясь, и они вместе направились к ее офису. К тому времени как они достигли его, она все больше и больше нервничала с каждой секундой. Она была уверена, что это плохо для кого-то в ее положении, что послужило еще одной причиной оставить Бейла за дверью как можно скорее и направиться к Палпатину. Дверь в ее офис открылась и явила за собой ТриПио. — О, сенатор! — вскричал ТриПио, поднимая свои руки в жесте, как она поняла, облегчения. Был факт, который дарил ей некое облегчение — ее нервная система, скорее всего, была более здорова, чем нервная система ТриПио. Она всегда думала, что причудливый золотой дроид был самым нервным существом во всей галактике. Все тревожило его схемы. — О, слава всем богам, вы вернулись. — Что случилось, ТриПио? — спросила она, почти ожидая, что он начнет напоминать ей забытые вопросы, которые она планировала обсудить с Бейлом и Мон Мотмой на следующей встрече. — Наверное сейчас не лучшее время. Сенатор Амидала чувствует себя не очень хорошо… — начал Бейл, но она подняла руку, останавливая его. — Обещаю, все, что хочет сообщить мне ТриПио, не убьет меня. Спасибо, что проводили меня, Сенатор Органа. Увидимся завтра перед сессией. Бейл заколебался, глядя на ТриПио, но потом кивнул. — Хорошо. Она подождала, пока за ним закроется дверь, и повернулась лицом к дроиду. — Итак, в чем дело? — снова спросила она. Сказав это, она убедилась в том, что Бейл ушел достаточно далеко, чтобы она могла безопасно выскользнуть из офиса. — Это мастер Энакин! — провозгласил ТриПио в спешке, живо жестикулируя в направлении комма на ее столе. — Он пытался связаться с вами 9 раз за последнии два часа! Все мысли о Бейле и Палпатине вылетели из ее головы, и некоторое время она просто смотрела на золотого протокольного дроида. — Что? Почему ты…? Покажи! Три месяца. Она ничего не слышала о нем три месяца. И она не думала, что услышит до того, как он вернется… если вернется… Но почему звонил? Почему 9 раз? Он знал, что если она не берет, значит она скорее всего на встрече в сенате, только если случилось что-нибудь плохое и… Она кинулась к своему столу, а ТриПио следом за ней. — Я знал, что должен был ответить, — говорит он, ругая себя. — Если это было важно, и вы пропустили сообщение… Она ввела код, чтобы разблокировать доступ, и начала проигрывать сообщения, что ее муж оставил. «Ангел, когда получишь это, свяжись со мной». «Падме, это правда важно. Перезвони.» «Я знаю, ты занята, но я уверяю тебя, это важнее». Они все были в одном ключе, и каждое было все более и более требовательным, но не открывало никаких деталей. И с каждым сообщением она начинала все больше и больше паниковать, пока не поняла, что практически не дышит. — ТриПио, — сказала она, когда проиграла последнее. — Да, сенатор? — Отмени все мои встречи сегодня и говори всем, кто спросит, что я временно недоступна. Если они будут интересоваться деталями, скажи, что это частные дела, и я встречусь с ними завтра, и перенеси их встречу. Это не будет приемлемо, да, но множество сенаторов брали отпуск по личным делам. Она делала так, только когда была больна, поэтому скорее всего, они подумают, что она заболела. Особенно после произошедшего сегодня в залах сената. И это было… почти правдой. Как только ТриПио вышел, чтобы исполнить ее приказания, она набрала частоту, что оставил ей Энакин. Она подождала, ее свободная рука легла на живот. Не так она собиралась сообщить ему. И снова, сегодня ничего не происходило так, как она планировала. — Падме? — спросил Энакин. Он звучал устало и задыхался, но она понадеялась, что ей только так показалось. — Да, Эни. Это я, — она прикрыла глаза, наслаждаясь его голосом, несмотря на то, что ее сердце в тревоге сжалось. Она скучала по нему. — Что случилось? Пауза. — Ангел, я тоже скучал по тебе… Она выдохнула, вдруг поняв, что задержала дыхание. — Я не хотела, Эни. Мне жаль. Ты просто заставил меня поволноваться. Ты раньше не звонил и не оставлял столько сообщений. — Я не смог ничего с собой поделать, — он остановился, он снова стал серьезнее. — Ангел, кое-что произошло. — Что? Ты в порядке? Ты ранен? — она подготовила себя к таким новостям. Она знала, что это возможно, но, по крайней мере, она знала, что он жив. Она помогала ему пережить травмы и ранее. — Я в порядке. Пока. Ее брови встретились. Тогда почему он вызывал ее? — Что ты собираешься сделать? — вырвалось у нее прежде, чем она успела остановить себя, в ее голосе слышалась паника. — Я, эх, вообще-то уже сделал. Она моргнула. Это было сказано более, чем загадочно. — Но ты не ранен. — Нет, не ранен. Обещаю, — он вздохнул. — Послушай, я не могу объяснить это тут. Я использую безопасный комм, но кто знает так ли это или нет. То, что произошло… это важно, ангел. Крайне важно, правда. И мне надо, чтобы ты встретилась со мной. Она села на свое кресло и замерла. Она ожидала многого, но точно не этого. — Я не могу просто… — начала она, но он оборвал ее. — Пожалуйста, Падме! Я знаю, ты занята, но это… это важнее чем все то, что происходит в сенате. Правда. Ты мне нужна, как никогда. Это касается… тебя и меня, — он не сказал «нашей семьи», но она знала, что он имел в виду именно это. — Если это между тобой и мной, то как это может быть важнее сената? — Просто важнее! — на какое-то мгновение его голос поднялся, но он быстро попытался взять себя в руки. — Просто важнее, хорошо? Я говорил тебе, что не могу рисковать и рассказывать тебе больше по этому каналу. Пожалуйста, Падме. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. — Я доверяю тебе, Эни, — автоматически ответила она, хотя ее мозг был занят поиском идей, что скорее всего произошло. Энакин всегда просил ее сбежать с ним в какой-нибудь романтический отпуск, но он никогда не делал это посреди миссии. Он был слишком хорошим солдатом, великим генералом, чтобы сделать это. Поэтому, если он просит ее об этом, значит на то есть важная причина. И она солжет, если скажет, что не хочет видеть его. Это было то, о чем она мечтала все то время, что он отсутствовал. Да и когда она увидит его, она сможет сообщить новости лично. Рука, лежащая на ее все еще плоском животе, сжала материал платья. — Хорошо, — произнесла она. — Куда мне лететь?