Лишь одно желание

      Как только она приземлилась в подозрительно пустом ангаре относительно нового флагмана Энакина, Падме опустила рампу ее нубийского корабля типа Джей и поспешила выйти. Для этого были две причины. Первая, она увидела, что ее ожидает Энакин — одинокая фигура в одежде джедаев, руки скрещены на груди, взволнованно ходил из стороны в сторону. Он очевидно нервничал. Вторая, она была уверена, что ее стошнит. Весь полет она постоянно ходила в освежитель. И была счастлива оказаться на почти твердой земле снова. Она с облегчением выдохнула, когда увидела, что Энакин рванул к ней, и они встретились посередине, обнимая друг друга и крепко сжимая. Пока он не приподнял ее и не закружил снова и снова. Жест, говоривший о том, как он любит ее и скучает, и она так любила его. Но не ее желудок. — Эни, — вздохнула она, но была прервана его губами, с нетерпением впившимися в ее.       Это не избавило ее от чувства, как ее желудок тошнотворно перевернулся, но она не смогла себя остановить, прикрыла глаза и наслаждалась поцелуем. Сила, она скучала по этому. Она скучала по нему. Она скучала по этим страстным, сладким поцелуям, которые ясно выражали то, что они чувствовали друг к другу. Любовь. Глубокую, неутомимую преданность и чистую любовь. Но… ее желудок снова запротестовал, и она подумала, что Энакину не особо понравится, если ее стошнит посреди этого прекрасного момента. И хотя ангар был непривычно пустой, они все еще были на военном корабле, и их мог кто-нибудь увидеть. Это не хорошо. В этот момент ее желудок сжался снова, настаивая на том, чтобы отвергнуть все то, что в нем было. Она в панике оторвалась от него. — Эни, опусти меня. Энакин издал разочарованное рычание и наклонил голову, увлекая ее в еще один обжигающий поцелуй. — Никто не увидит, Оби-Ван и я приказали всем держаться отсюда подальше. — Поставь меня! СЕЙЧАС ЖЕ! — завизжала она и оттолкнула себя от его груди, на это раз он отпустил ее вовремя, чтобы она успела опустится, упала на колени, и ее стошнило на дюрастиловый пол. Меньше чем через секунду Энакин был на полу рядом с ней. — Падме, что.? — он протянул руку, чтобы убрать волосы назад, но они уже были убраны в пучки, поэтому он просто взволнованно и неловко положил руки ей на плечи. Он успокаивающе выводил круги нежными пальцами до тех пор, как она полностью не опустошила свой желудок. — Что… Я должен позвать врача! Его голос становился громче с каждым словом, пока он не стал практически истеричным. Ей пришло голову, что Энакин был совершенно несведущ в теме детей и беременности. Он был единственным ребенком и рос в среде, совершенно ничего не имеющей общего со здоровым детством. Он, скорее всего, понятия не имел ничего об этом. — Я в порядке, Эни. Это нормально, — прошептала она, пытаясь успокоить его. — Нормально? Это очевидно не… — Эни, — перебила она, поднимая к нему лицо, и вытерла свой рот тыльной стороной руки. — Произошло кое-что чудесное. Он уставился на нее, потом взглянул на беспорядок, что она оставила на полу ангара, потом снова на нее и одарил ее совершенно неверящим взглядом. — Я беременна. Он откинулся назад, его глаза округлились в шоке, руки он убрал от нее так быстро, словно она обжигала его. Буквально за секунду по его лицу пронеслось миллион эмоций: ужас, радость, страх, счастье, тоска… Он ровно выдохнул и прикрыл на мгновение глаза. — Это… это… — произнес он, на лице отобразилось что-то вроде осознания, потом ужас, и кожа совершенно потеряла цвет. — У нас осталось немного времени. Это была не особо воодушевляющая реакция. Это определенно не была та реакция, которую она ждала. Она почувствовала, как начинает защищаться. — Ты не рад этому. — Нет, я рад! Но… у нас немного времени, — его руки опустились на ее локти, намереваясь поднять ее на ноги. Она отказалась двигаться, ее брови сдвинулись в непонимании. — Я достаточно уверена, что у нас много времени, чтобы разобраться с этим, Эни. Дети не выскакивают из ниоткуда. Он посмотрел на нее, его рот превратился в тонкую линию, и секунду спустя она пискнула, когда он поднял ее своими сильными руками и направился через ангар твердой походкой. — Это серьезно, Падме. Да, она определенно начинала расстраиваться теперь. — Правда? Ты думаешь? Я не заметила, — бросила она саркастично. — Опусти меня! — Ты собираешься идти? — Я не ребенок, чтобы ты мог вести себя со мной так. — Я и не пытаюсь! — она замерла, услышав чистую панику в его голосе. Он сжал ее сильнее. — Послушай, кое-что произошло, Ангел… и я боюсь, что новость о том, что ты беременна… не совсем сюрприз… Она напряглась от его признания. — Как это? Я сама узнала меньше чем 24 часа назад. Они покинули ангар и вошли в коридор. В конце которого стоял Оби-Ван, руки скрещены на груди, замогильное выражение лица, его обычно сверкающие зелено-голубые глаза наполнены сомнением. Внутри нее началось формироваться плохое предчувствие. — Энакин… Что происходит? — спросила она. — Оби-Ван знает о нас, — без преамбулы сказал он, его лицо выражало что-то среднее между хитростью и тревогой. Плохое предчувствие стало ужасом. То чего она боялась, наконец случилось. — Как? — Ты еще не сказал ей, — заметил Оби-Ван, скривив губы, когда они подошли к нему. — Нет, — произнес хмуро Энакин. — Не там. Это личные дела. Но у нас меньше времени, чем мы думали. Губы Оби-Вана сжались, его взгляд оглядел ее, в его глазах была покорность. — Ты беременна, — его заявление стало словно бластеным выстрелом. — Это какая то джедайская способность? Вы можете чувствовать ребенка? — потребовала она, к этому моменты оба мужчины ее уже раздражали. — Обычно да, но… при настоящих обстоятельствах… хм, я хочу сказать… ну, это… наши мозги уже здесь взорвались, и мы не ждали ничего такого, поэтому… — Оби-Ван пожал плечами, как будто это что-то объясняло. Какая разница. Уже поздно плакать над разлитым голубым молоком. Очевидно, у них есть более серьезные причины для беспокойства так, или иначе. Мастер джедай сделал движение, и металлические двери открылись, открываю им маленькую комнатку для совещаний. — Сюда, сенатор. Нам кажется много чего надо обсудить.       Падме нахмурилась. Его слова совсем не были обнадеживающими.