Лишь одно желание

      После того, как Энакин усадил ее в неудобное, с твердой спинкой кресло рядом с овальным столом, она подняла руку, сигнализируя им подождать. Она открыла кармашек на своем поясе, достала оттуда несколько мятных конфеток и положила их в рот. Так лучше. Тошнотное дыхание было отвратительным, и ей не хотелось, чтобы этот вкус стал причиной того, что ей снова станет плохо. Сделав это, она сразу перешла к делу. — Так вы оба объясните мне, что крифф подери происходит, или мне следует самой продолжить додумываться до вашего таинственного бреда? Энакин сел в кресло рядом с ней, взял ее руку в свои, выводя пальцами взволнованные круги на ее ладони. Она не стала отвечать на жест, хотя он ей нравился. Энакин убедил ее покинуть сенат и Корусант и приехать сюда только для того, чтобы сообщить ей, что он не удивлен ее беременности, что Оби-Ван знает, что они вместе, и, очевидно, тоже не сильно удивлен, что она беременна. Что? За? Хрень? — Продолжай, Энакин. Расскажи ей, что ты сделал, — драматически произнес Оби-Ван, он сел напротив них, откинулся на спинку и скрестил руки на груди. Его взгляд был классическим «Объясни, как ты облажался на ЭТОТ раз». Она резко взглянула на мужа, одна ее бровь в ожидании взлетела, что заставило его поморщиться и одарить ее неловкой, просящей улыбкой, что практически умоляла о прощении. Это всегда было плохим знаком. — Что ты сделал? — спросила она, ее тон был серьезен.       Очевидно же, он что-то натворил. Это Энакин Скайуокер. Ведь была же причина тому, почему его называли дерзким и импульсивным Героем Без Страха. Он сделал столько смелых и эффектных поступков, больше, чем следовало или надо было бы сделать, и это воодушевляло Республику, они слышали о нем из голо, заставляющие женские сердца замирать, ее же они заставляли замирать от ужаса. Она ведь знала лучше всех, возможно, даже лучше Оби-Вана, в какие неприятности мог ввязаться ее муж. — Эээ, ангел… — начал он. — Ангел? — усмехнулся Оби-Ван, смотря на них обоих удивленно и раздраженно. Теперь она бросила взгляд на него. — Ты тихо. Это не твое дело. Оби-Ван, защищаясь, поднял руки. — Прошу прощения, сенатор. Это просто… странно. Я не привык к этой стороне… вас обоих. Она закатила глаза и снова повернулась к своему мужу, приподнимая бровь. У нее было ощущение, что чтобы не натворил ее муж, это и заставило Оби-Вана узнать о них. По крайней мере, он не собирался сторониться их, чего всегда так боялся Энакин. — Объясняй. Энакин сделал глубокий вдох и начал быстро объяснять. — Рекс сказал, что рядом с Датомиром была замечена странная активность, мы пришли проверить, и я нашел заклинание, которое обещало исполнить одно желание и… ну, я воспользовался им, и пожелал, чтобы война закончилась, и в конце концов, оно призвало нашего будущего взрослого сына и его случайную, очень злую и деловую, должен добавить, подругу сюда. Она уставилась на него, долгое время ничего не говоря, пока эти слова проникали и укладывались в ее голове. Это… было совсем не то, что она ожидала он скажет. — Ты… сделал… что? Он поморщился от ее тяжелого тона. Оби-Ван ухмыльнулся, услужливо добавляя: — О, это он еще даже не закончил. Давай. Расскажи ей остальное. Мастер джедай что наслаждался этим? Да, Энакин действительно попал в беду. — И видишь ли… ну, оказалось, что будущий я недавно буквально отрубил нашему сыну руку, потому что очевидно я пал на Темную Сторону в какой-то момент сразу после того, как ты родила его, и стал Лордом ситхов, и, очевидно, никто из нас его не растил… почему я не знаю… потому что я не знал, что он существует, или где он находился, и не мог найти, пока он не стал взрослым, и, так или иначе, он абсолютно ненавидит меня и отказывается помогать предотвратить это будущее, рассказав, что все-таки случится, — когда он закончил, он сделал еще один глубокий вдох. — Хотя я почти уверен, что последняя часть была идеей его подруги. Которая тоже ненавидит меня. Она прищурилась, и ее губы сжались, пока она пыталась переварить все то, что он сейчас сказал, и оценить все возможные осложнения. — Ты ведь понимаешь, как дико это звучит? — О да, но мальчик определенно твой сын, — отметил Оби-Ван, звуча более радостно, чем он, к сожалению, себя чувствовал. — Он очень могущественен в Силе, я чувствовал такое только рядом с Энакином и Йодой. И он очевидно не сын Йоды, так как он не зеленый. Энакин бросил на него раздраженный взгляд. — Сейчас плохое время для шуток, Оби-Ван. — Напротив. Вся эта ситуация слишком депрессивная иначе, — покачал головой Оби-Ван. — Нет, он определенно твой и Энакина сын. Кроме того, он выглядит точно также, как Энакин сейчас… только ниже ростом. Намного. Наверное, это он унаследовал от тебя, сенатор, — когда она хмуро посмотрела в его сторону, и свирепо выдохнула через нос, он пробормотал, — прошу прощения. Ее рука неосознанно вернулась к ее животу, пока она размышляла над всем. Ее сын… тот самый ребенок, которого она сейчас носила у себя в животе… был здесь. Прямо сейчас. Взрослый. Обвиняющий своего отца в том, что он Лорд ситхов, и в том, что он отрезал ему руку. Сила милосердная… — Где? — выдохнула она. — Он отдыхает в медицинском крыле. Врачи провели операцию, чтобы установить ему механическую руку… как у меня, — ответил Энакин печально. — Он отказывается видеть нас. Очевидно будущий старик Оби-Ван, которого он называет Беном, кроме всего прочего, сказал ему что мое ситхское альтер эго предал и убил меня, поэтому он решил, что Оби-Ван лжец сейчас. — Ты стал ситхом? — она сказала эти слова вслух, пробуя их на вкус. Они звучали неправильно. — Я не верю этому. — Рука мальчика была отрезана световым мечом, сенатор, — объяснил Оби-Ван. — И он объяснил довольно ясно, что он думает о нашем Энакине, — он махнул рукой в сторону своего бывшего падавана, — как о будущем Дарте Вейдере, а это ситхский титул. Сила говорит, что это правда, когда он рассказывает об этом. Поэтому он ничего не придумывает. Он полностью честен.       Нет. Этого не может произойти. Просто не может! Галлюцинации ведь не были обычным явлением при беременности, так ведь? Она ущипнула себя. Нет, это все было правдой. Она покачала головой, внимательно рассматривая своего мужа за последние несколько месяцев. Он выглядел таким несчастным, и впервые она заметила, как устало он выглядит. Словно они не виделись уже годы. — Ты не плохой человек, Эни. — Спасибо, ангел, — со вздохом ответил он, посылая ей небольшую улыбку. — Мне тоже хочется думать так. — А что я? — она даже боялась спрашивать. — Да ни в каких Кореллианских адах я бы не позволила тебе жить жизнью ситха. Лицо Энакина помрачнело. — Вообще-то он не упоминал о тебе, и он отказывается говорить нам что-либо еще. Поэтому я не знаю, где ты находишься в будущем.       Это вся ситуация была сумасшедшей. Ко всему прочему. Даже подумать о том, как можно решить сложившуюся ситуацию были странно. И все же… они были здесь, и теперь внутри нее поселился ужасающий до глубины души страх, не имевший ничего общего тем, что джедаи или общественность может узнать о ее беременности, ее браке, или как это все могло повлиять на нее и ее семью. Если все действительно закончится так, как говорит этот мальчик, и ее муж падет на Темную Сторону… Надо все разложить по полочкам. Она так хороша в этом. Именно так она справлялась с теми ужасными вещами, с которыми сталкивалась в сенате. Она сделала вдох, подняла руку и сжала переносицу, собираясь с мыслями. Сейчас это было сложнее сделать, чем раньше. Удивительно. — Почему он больше ничего не рассказывает? Только потому, что он видит тебя только, как врага, который навредил ему? Энакин нахмурился. — Нет. Эта его подруга вбила ему в голову, что, рассказав нам что-нибудь еще, он изменит будущее, и, возможно, сделает его еще хуже. Она скривила лицо. Она не была согласна с этим, но… — Слова подруги могут иметь смысл. — Я рад узнать, что ты согласна с тем, что я могу стать ситхом, любовь моя, — проворчал Энакин, и она подняла на него взгляд. — Не будь таким, Эни. Я этого не говорила. Я просто пытаюсь подготовиться, а значит понять как хорошие аргументы, так и плохие. Это правда, ее слова имеют смысл, однако сложно представить более худший сценарий, где самый могущественный джедай обращается к Темной Стороне и становится Лордом ситхов. И, я в этом уверена, начинает терроризировать галактику, раз тебе хватило ума атаковать и покалечить своего собственного сына в будущем. И раз мы уже точно знаем, что если мы ничего не изменим, этот ужас все-таки случится, значит мы должны использовать этот шанс, чтобы изменить что-то и предотвратить эти муки даже от возникновения. Энакин потер глаза своей настоящей рукой. Сила, он выглядел чертовски усталым. Ему следовало отдохнуть. Он уже давно на грани. — Я знаю. Мне жаль. Думаю, я должен быть рад, что ты здесь и помогаешь. Девчонка и я… мы очень похожи в гневе. Будет нехорошо, если я вернусь туда. Может она выслушает лучшего сенатора в Галактике. На это Падме усмехнулась. — Я не уверена на счет этого, но я могу попытаться, — она поднялась. — Поэтому, принимая во внимание то, что твое возвращение туда может свести на нет все мирные переговоры, ты останешься здесь и отдохнешь. Повидаться с ними меня отведет Оби-Ван. Так или иначе, его ведь прозвали Переговорщиком за что-то. Энакин открыл рот, чтобы запротестовать, но Оби-Ван прервал его. — Это отличная идея, вообще-то. Падме кивнула, а потом замерла, боясь спросить следующий вопрос. — Имя мальчика… нашего сына. Какое? — Люк, — имя было произнесено почти шепотом с благоговением и страхом. Она не упустила того, как ее муж посмотрел на ее живот. Так и есть, у них совсем немного времени. Она проглотила свой страх и постаралась не обращать внимание на абсолютную странность того, что она собиралась пойти и увидеть своего взрослого сына. — Даже не думай, что я не зла на тебя за столь рискованные действия, Эни. Ты знаешь, какими опасными могут быть Сёстры Ночи. Он вздрогнул и одарил ее дерзкой ухмылкой, что не коснулась его глаз. — Я справился. — Точно. Конечно. Именно поэтому тебе нужно было чтобы я, ожидая ребенка, с риском для себя прилетела во Внешнее Кольцо во время войны… потому что ты справился, — сухо ответила она, потом расправила плечи и повернулась к Оби-Вану. — Хорошо. Пойдем встретимся с моим будущим сыном.