Часть 10. Обещания. Часть 3.
26 июля 2021 г. в 22:29
Ну почему он всегда, всегда попадает из одной развернувшейся катастрофы сразу в другую? И, Сила, в рамках катастроф… эта была криффова катастрофа катастроф. Конец всего. Началом и концов всего. В самых эпических масштабах.
Он понимал, что он уже вскипел, раздумывая над этими всеми «что если», но черт возьми, в этот раз вся тяжесть галактики действительно висела на их… нет, его плечах! Одно неверное движение, и будущее всей Республики будет уничтожено! А все из-за коварных, вероломных махинаций самого гнусного и подлого слимо, что видела Галактика за последние тысячелетие! Они должны убить мерзавца. Другого пути нет. Так, никакого давления, так? Ага.
Они не потрудились проинформировать об их приезде на Корусант кого-либо из джедаев. Честно говоря, это была бы абсолютная трата времени, которого у них не было. Не упоминая о риске раскрытия их затеи Палпатином. Они не могли этого допустить.
Солнце почти опустилось над столицей планеты-города, когда они приземлились у строения Сената. Пройдя процедуру посадки, они оба вышли из корабля, и потребовались все силы Энакина, чтобы выглядеть нормально и обычно, пока он и Оби-Ван не спеша проходили мимо охраны. На вид его лицо выражало спокойствие и умиротворение. Внутри же, однако, он был комком сжавшихся нервов.
— Успокойся, Энакин, — успокаивающе тихо пробормотал Оби-Ван. — Твои чувства предают тебя.
Ему так часто говорили это раньше, но сейчас было важнее, чем раньше сосредоточится на Силе и не позволить эмоциональным волнениям одержать над ним верх. Гнев — это путь к Темной Стороне. Об этом ему не надо было говорить дважды. И не важно, что он волнуется за свою семью, что сейчас была на Альдераане. Не важно, что он глубоко опустошен ужасным предательством Палпатина и его манипуляциями. Не важно, что он все еще дико волновался за здоровье Падме. Все, что имело значение — его дети, внезапно появившиеся из ниоткуда и, буквально, сбросившие на него бомбу бомб. А теперь… Теперь он должен был прекратить все это.
Несказанное число людей, включая его собственную семью, рассчитывали на это. Рассчитывали на него. Чтобы он спас всех снова, и на этот раз от судьбы хуже, чем смерть. От порабощения их садистическим Лордом ситхов. Он ведь был Героем Без Страха, так? Он мог сделать это. Нет, он должен был сделать это. Поражение было не вариантом.
Поэтому он заставил себя сделать глубокий вдох и успокоится. У него почти получилось. И этого было достаточно, потому что они уже дошли до офиса Канцлера. Святыню Палпатина.
Энакин почувствовал своего бывшего наставника там, и впервые он был поражен тем, насколько сильно он его чувствовал. Как своеобразно. Он всегда думал, что чувствует Канцлера так четко потому, что у них была связь «наставник-друг», но теперь он задался вопросом не было ли причиной этому то, что Канцлер был чувствительным к Силе. И кстати чрезвычайно чувствительным. Нечувствительные были различимы, но менее тусклы в Силе, за исключением его любимой Падме и… Палпатина. Энакин всегда выделял для себя Падме, но Палпатин?
Определенно чувствителен к Силе, и определенно мастер скрываться в Силе, раз одурачил целый Орден джедаев. Разве Йода и Мейс не оценят эту шутку? Мысль быстро пролетела в голове, но столь необходимый всплеск легкомыслия так нужен бы сейчас, перед боем.
И к раздражению Энакина, почти всегда достаточно трудно было понять его намерения. Каждый раз, когда Энакин пытался, его мысли ускользали. И сегодня ночью тоже, но на этот раз он был уверен, что Канцлер почувствовал его. На мгновение возникла вспышка полного удивления, потом исчезла, испарившись, как только двери открылись, и он и Оби-Ван вошли в его офис. Энакин постарался не беспокоится о охранниках, стоявших позади двери, охранниках, с которыми им скорее всего не придется иметь дело, когда все это завершится. Да и они побеспокоятся об этом позже. Прямо сейчас начнем сначала.
Что-то на столе Канцлера исчезло, и он повернулся в кресле лицом к ним. На его лице была знакомая добрая улыбка… но на этот раз Энакин отметил, что она определенно не трогала его глаза.
— Ах, Мастер Кеноби. И Энакин. Какой приятный сюрприз. Я думал, вы все еще заняты в блокадах на Внешнем Кольце, друзья.
Он звучал так нормально. Вообще-то, даже приятно. Так обеспокоенно, и в тоже время приятно удивленно. Звучал искренне, по-настоящему, даже без тени хитрости, и на мгновение Энакин заколебался…
Но перед глазами появился Люк и его механическая рука. Лея и ее горькая ненависть и страх к нему. Опустошение на их лицах, когда они говорили о людях, что потеряли, и разрушениях галактики, что была их домом, потом шокированное лицо Падме, когда она узнала, что этот человек сделал, чтобы подорвать свободу и безопасность демократической Республики, за которую она так боролась.
"Обещай мне, Отец."
Это обещание будет исполнено. Этот ситх падет.
— Мы были, — ответил Энакин и был удивлен, как нормально он говорил. Может, он все-таки чему-то и научился у Палпатина. — Пятьсот первый все еще там. Оби-Ван и я приехали одни.
Палпатин нахмурился.
— Это странно. Мой дорогой мальчик, все в порядке?
Он говорил совершенно обычно. Если бы Энакин лично не видел информацию с чипа Рекса, что подтверждала что, по крайней мере, часть истории близнецов — правда, он бы засомневался в собственных детях. Но он видел ее. Своими собственными глазами. И на тех чипах не было ничего, что могло бы подвергнуть сомнению эту информацию. У них был активный сигнал и список приказов, готовых активироваться в любой момент. По факту, они были созданы, чтобы в какой-то момент активироваться.
Особенно выделяющийся — Приказ №66. Команда уничтожить всю «угрозу» в лице джедаев. Голосовой командой только одного человека. Как удобно. И вот этот человек сидел, выглядя так доброжелательно. Но все это подделка. От этой мысли Энакин чуть не подавился желчью, но быстро ее проглотил.
Как они и предполагали, это не указывало напрямую на Палпатина, но если Лея была права насчет чипов (а она была), и он видел последствия своих действий прямо на теле своего сына.
— Нет, не все в порядке, — честно ответил Энакин, проходя глубже в офис твердой походкой. — Мы пришли незамедлительно сообщить вам о том, что я ухожу из Ордена. Мы подумали, что вам следует знать, так как, по всей вероятности, это будет означать, что я отстранен от военного командования.
Палпатин напрягся, на его лице застыло выражение недоумения. Хорошо. Их первый удар попал в самую цель. Он вывел его из равновесия. Как и задумывалось.
— Боюсь, я не понимаю. Зачем тебе делать это, Энакин, когда галактика так нуждается в тебе? — наконец произнес Палпатин.
Он все еще звучал неуверенно, однако теперь еще появилась и твердая нотка.
— Причины вас не касаются, — ровно отрезал Оби-Ван, взмахнув одной рукой. — Мы пришли из вежливости.
— Вы, все-таки, словно наставник для меня, — добавил Энакин, едва улыбнувшись.
Он правда хотел, чтобы его смешанные чувства были явными. Палпатин, скорее всего, почувствует их, и, судя по только что произнесенным новостям, они не покажутся ему странными. Как и хмурое настроение Оби-Вана.
— Согласен, генерал Кеноби. Думаю, мне правда следует это знать. Генерал Скайуокер важная фигура в военных действиях. И мне надо будет объяснение, почему Герой Без Страха внезапно покинул линию фронта, — его взгляд сосредоточился на Оби-Ване, а потом на нем.
Логичное объяснение, но теперь, когда Энакин знал правду, он мог практически видеть, как Палпатин пытается добыть информацию в которой так нуждается, чтобы в дальнейшем повернуть все к своей выгоде.
Энакин подавил дрожь.
— Вы можете сообщить, что я покинул Орден по личным делам.
На этот раз ответ Энакина был равнодушный и сопровождался лишь одним пожатием плеча. И снова, технически правда, и это могло бы стать хорошим объяснением для прессы. Но, конечно же, Канцлеру этого было недостаточно. И даже близко. Какая жаль.
— Личные дела? — повторил Канцлер, его брови поднялись в удивлении. — Я не был осведомлен, что у джедаев могут быть личные дела кроме Ордена.
— Это касается только Энакина и Совета, Канцлер. Если он пожелает поделиться большей информацией, он сделает это, когда будет готов. На данный момент, мне кажется, у вас достаточно для заявления в прессу, — ровно и непоколебимо ответил Оби-Ван.
За свои ударные действия они были вознаграждены чувством зарождающегося понимания, которое, казалось, слабо пульсировало в Силе. И эта реакция укрепила решимость Энакина и стерла тошноту. Особенно после следующих слов мужчины.
Полностью проигнорировав Оби-Вана, взгляд Палпатина упал только на него, выражая в себе почти радостное восхищение.
— Ах, понимаю. Это ведь касается сенатора Амидалы, не так ли? — лицо Энакина напряглось. Палпатин лишь кивнул головой. — Так и есть. Да, я этого и боялся, — он покачал головой, вставая.
Он знал. Это не была догадка, как у Оби-Вана. Почему-то, Энакин понимал, что Канцлер прекрасно осведомлен о его отношениях с Падме. Полностью, не меньше. Знал ли, что она уже беременна? Сила, он надеялся, что нет.
— Мастер Кеноби, определенно Совет должен сделать исключение в этом случае, — он медленно обошел стол, поднимая руки в умоляющем жесте. — Энакин Избранный, все-таки. Он должен принести баланс в Силу. Как он сможет сделать это, если не будет джедаем, оставив Совет?
— Не мне принимать это решение, — сказал Оби-Ван, замерев, его глаза следовали за мужчиной, как ястреб с Утапау.
Ситх попытался снова.
— Но ваше влияние, генерал. Уверен, что вы проголосуете за своего бывшего падавана. Вы ведь не бросите его, не так ли? — его тон, хотя и все еще убеждающий, скрывал за собой острое лезвие дюрастила.
— Мое мнение одно из многих. Решение не изменится, если я решу проголосовать за него.
Энакин не мог не поморщится. И Палпатин очевидно заметил это и решил воспользоваться возможностью. Он подошел к нему и положил руку ему на плечо. Он делал этот самый жест тысячу раз раньше. Он должен был быть успокаивающим и обнадеживающим… Но его плечо обожгло там, где Канцлер дотронулся до него. И потребовались все его силы, чтобы не отбросить его руку.
— Позволь мне вступиться. Возможно, я смогу помочь там, где не может генерал, — он заглянул Энакину в глаза, на лице его снова появилась добрая улыбка. — Уверен, что смогу помочь, Энакин.
Рука нежно сжала плечо. Энакин тяжело сглотнул, в груди заколотилось сердце. Он помедлил.
— Я не думаю, что даже вы сможете изменить их мнение.
Он правда имел это в виду. Несмотря на то, что произойдет дальше, джедаи, если быть честным, скорее всего, отрекутся от него после того, как узнают правду. Просто отбросят в сторону, как мусор. Все во спасение их ценного «Кодекса».
— Тогда, возможно, Мастер Кеноби никому ничего не скажет? По крайней мере до тех пор, как не закончится война. Ты слишком ценен для нас, чтобы потерять тебя. Вы ведь понимаете это, не так ли, Мастер Кеноби?
Взгляд ситха скользнул к бородатому джедаю, но улыбка на лице была явно натянута.
— Это мое решение, Канцлер, — произнес Энакин. И так и было. — Я не буду больше скрываться. Правда освободит нас.
И так и будет. Просто не так, как планировал и замышлял ситх.
И снова, чудовище сменило тактику, пробуя потянуть за другую ниточку и нацеливаясь прямо на молодого мужчину.
Палпатин нахмурился.
— Мой бедный мальчик… Неужели что-то случилось с сенатором Амидалой? Она ранена? Больна?
Энакин вздрогнул. Неспособный сдержаться, он снова задумался о неясном будущем впереди. О Падме. Возможно мертвой. Его детях, отделенных друг от друга, а, что еще важнее, от их отца. О себе самом — о монстре.
Ладонь на его плече снова сжалась в мнимом утешении, но почувствовалось как мертвая хватка, а пальцы, словно когти, цеплялись за внутренний страх и пытались обратить его в свою пользу.
"Обещай мне, Отец."
— Чтобы не случилось, я могу помочь. Позволь мне помочь, Энакин. Позволь мне…
"Обещай…"
Прежде чем он смог передумать, одним быстрым движением его световой меч оказался в руке и был зажжен, а голубое лезвие вошло прямо грудь Канцлера. Выражение лица Палпатина исказилось с абсолютного шока до… черной, неистовой ярости. В одну секунду — это лицо доброго, старого мужчины, а в другую — выражение самых жутких ночных кошмаров Энакина. Комната мгновенно наполнилась ледяной тьмой, температура опустилась, и еще до того, как Энакин успел защититься, голубые молнии вырвались из рук старика и ударили по нему. Рык, сорвавшийся с губ Палпатина, эхом раздался по комнате. Энакина, тело которого пронзила ужасная боль, с криком отбросило назад и, пролетев по воздуху, он рухнул на пол. Его световой меч выключился и выпал из хватки.
— Энакин! — услышал он далекий крик Оби-Вана, но не мог сосредоточиться ни на чем, кроме своих ощущений в данный момент.
Его нервы словно горели. Он едва дышал, а зрение затуманилось. Или это комната? Он не мог сказать точно.
В размытом замедленном действии его перегруженных чувств, он наблюдал за тем, как зажглось лезвие Оби-Вана, и, словно из ниоткуда, в руках Палпатина появилось и красное лезвие. И все-таки, старик был тяжело ранен. Он блокировал выпады Оби-Вана как великолепный дуэлист, но его дыхание было рваным. Даже сейчас Энакин чувствовал, как его жизненные силы иссякают.
— Как? — бросил Палпатин, его глаза теперь горели ярким ситхским желтым.
— Ты никогда не узнаешь, ситх! — усмехнулся Оби-Ван, его слова довели ярость противника до новых высот, и он заблокировал волну молний, направленных в его сторону световым мечом.
Энакин медленно поднялся на ноги, морщась от усилий.
— Ты мой, молодой Скайуокер! — выкрикнул Палпатин ему, направляя в сторону Оби-Вана еще одну молний.
Даже сейчас, умирая, Палпатин был могуществен. Оби-Ван защищался, стараясь подобраться ближе, но был снова оттолкнут. Он должен закончить это. Для всеобщего блага.
— Я могу спасти тех, кого ты любишь, Энакин! — выкрикнул Палпатин, в то время как его меч и меч Оби-Вана с искрами столкнулись. — Тебе не надо будет следовать этим жалким обычаям джедаев!
Энакин сделал шаг, избавляясь в голове от изображения Падме и детей.
— Ты можешь быть с ней и быть свободным!
Он сделал еще шаг. И потом еще один. А потом… он бросился бежать. Мечи Оби-Вана и Палпатина были еще скрещены. Палпатин слабел даже с Темной Стороной, питающей его и поддерживающей его жизнь столь долго, сколько понадобится, чтобы уничтожить двоих джедаев. Но в итоге к тому времени, как он заметил Энакина, было слишком поздно. Он поднял руку и направил в него молнии, но Энакин врезался в него, и они оба с грохотом повалились на окно. С все еще зажженными молниями, стекло разбилось, и они оба начали падать, погружаясь в бездну нижних уровней Корусанта…
Хватка на лодыжке Энакина рывком остановила падение. Оби-Ван. Но в тоже время Канцлер ухватился за запястье его механической руки. Золотые глаза встретились с его.
— Еще не поздно… — жизненные силы Палпатина говорили об обратном. — Ты можешь спасти свою жену!
Перед глазами снова появилась Падме. Ее улыбка. Ее запах. Ее поцелуи. Ее прикосновения. Ее смех. Ее голос…
"Обещай мне, Отец…"
— Энакин, я не смогу держать долго! — закричал почти в отчаянии Оби-Ван.
Энакин сжал зубы.
— Я… дал обещание, — своей родной рукой он потянулся к месту, где механика соединялась с плотью.
Глаза Палпатина расширились от ярости и ужаса.
— Предатель! После… всего… что я сделал!
— Возвращайся в ад, что выплюнул тебя!
И на этом Энакин выключил механизм крепления, и с душераздирающим криком Лорд ситхов начал падать к своей судьбе, сжимая в руках механическую руку, словно свой спасательный круг, все ниже, ниже, ниже…
Его тело врезалось в спидер, направляя транспортное средство в сторону встречного движения, и тяжелый взрыв света и тьмы, как и грохочущий шар от аварий, ослепили Энакина, даже несмотря на то, что Оби-Ван втащи его в офис Канцлера. На мгновение повисла тишина. А потом…
— Ты в порядке, Энакин?
Энакин лежал на спине, тяжело дыша, его мышцы дрожали и сокращались, пока остатки молний курсировали по ним. Он чувствовал… он чувствовал…
— Словно… в Галактике стала чуточку меньше тьмы теперь, — сумел выдавить он, его глаза были все еще закрыты.
Оби-Ван покачал головой и с облегчением выдохнул, но тут же двери в офис открылись.
— Что… Где Канцлер?
Охранники.
Оби-Ван бросил на него взгляд.
— Достань доказательства, — прошептал он, прежде чем подняться и взглянуть на охранников. — Я боюсь, что Канцлер… выпал из окна.
Энакин отвернулся, заставляя себя встать, и направится к столу Канцлера. Это будет сложнее проникнуть в систему одной рукой, но он справится.
— Это расследование джедаев. Мне кажется, что произошла авария со спидерами, когда Канцлер выпал… Идите туда.
Он попал внутрь. Открыл первый список файлов. Большинство было скучными политическими задачами, соглашениями и военными стратегиями. Совершенно нормально найти такое в файлах Канцлера.
— Вы убили Канцлера, не так ли?
— Как я уже и говорил. Дело джедаев. Идите проверьте…
Он нырнул глубже. Целая папка с записями секретных переговоров. Он не знал, были ли они компрометирующими, но они были спрятаны, поэтому он подумал, что на то были причины. Но среди всего прочего… Он открыл его, и над столом появилась красная голограмма. Большой, круглый шар, а слова в нижнем углу подтверждали то, что содержал в себе файл.
"Звезда Смерти. Оружие, что взорвет Альдераан. Как и говорила его дочь. Сила…"
Он снова почувствовал тошноту. То, что он сделал бы в будущем, привело бы это чудовище в действие. Ему вдруг стало совершенно все равно, какими странными и неэтичными были его действия на Датомире, потому что лишь одно желание, сделанное в отчаянной попытке закончить войну, буквально спасло их всех. А доказательство было у него прямо перед глазами.
В благодарность Энакин мгновенно опустил голову, благодаря Силу за ответ, что был ему дан.
— Оби-Ван, — произнес он, привлекая внимание старшего мужчины, и начиная мгновенно копировать все файлы. — Я нашел их. У меня есть доказательства.
— Что за черт? — ошеломленно вскрикнул один из охранников, и Энакин, наконец, обратил внимание на то, что происходит в офисе вокруг него.
Двое охранников направляли свое оружие на Оби-Вана, который спокойно стоял и пытался вести с ними переговоры. — Вы убили Канцлера!
— Нет, — твердо сказал Энакин, делая голограмму больше, чтобы и Оби-Ван мог увидеть ее.
Ему было все равно, понимала ли охрана что это или нет. Им надо убедить в этом только Сенат.
— Мы убили Лорда ситхов, начавшего эту войну.