Лишь одно желание

— Боюсь, нас могут ждать темные времена, если у Энакина и Оби-Вана ничего не получится, — сказал Бейл, провожая их по коридорам, что были так дороги сердцу Леи.       Они только закончили многочасовую встречу, где обсуждали планы по спасению демократии, а также запасные планы в случае, если их изначальная попытка не увенчается успехом. Она надеялась и молилась, чтобы все получилось. Картинки того, как все может пройти не так, возникали у нее перед глазами, пока она размышляла над многочисленными планами, которые они продумывали. Если не смотреть на их изначальный план, все остальные так или иначе имели последствия, с которыми им вероятно придется столкнуться… они не были идеальными.       Она постаралась расслабиться, следуя за Падме и четой Органа, Люк спокойно шел рядом с ней. Она должна довериться своим биологическим родителям сделать правильный выбор, чтобы, несмотря на то, что случится, Галактика смогла стать лучшим местом для их будущего. Доверять своей матери было просто. Но Энакин? Это определенно было для нее непросто. — Я верю в демократию, — уверенно, как и всегда, произнесла Падме. — Даже если Сенат нет, то каким коррумпированным сделал его Палпатин, я верю в то, что у наших людей все еще есть вера. Они — те, кого мы представляем. И, так или иначе, их голоса будут преобладать. Их группа дружно остановилась в коридоре. — Хорошо сказано, — остановился Бейл и указал на дверь. — Сенатор Амидала, ваши апартаменты на ночь, — он указал на две другие двери напротив. Двери, которые она знала так хорошо. — И… прошу прощения, вы не назвали ваших фамилий… Она замолчала, уставившись на дверь, как истукан. Ее старая комната. — Просто Люк и Лея, сэр, — ловко прикрыл ее Люк. Он вежливо улыбнулся, и хотя он вырос на ферме на Татуине, Лея подумала, что он стал бы прекрасным сенатором, если бы их роли поменялись. Бейл нахмурился, определенно не поверив, что у них нет фамилий, но решил не давить. — Что же. Люк. Лея. Ваши комнаты находятся напротив комнат сенатора. Если вам что-то не понравится, пожалуйста, дайте мне знать, и наш персонал сразу же посмотрит, что можно сделать.       Лея все еще смотрела на дверь, что вела в ее старую комнату. Очевидно, в этот период времени она была гостевой. У ее родителей не было ее, а королева не могла забеременеть без угрозы для своей жизни. Сейчас она была вероятно простой комнатой, и определенно не хранила ее личные вещи.       И все-таки… она была ее. Расположение, гостиная, освежитель, высокие потолки были теми же. Двойные стеклянные двери ее собственного балкона выходили на один из садов. А ее спальня…       Медленно и спокойно она подошла к двери и открыла ее, заглядывая внутрь. Она определенно была такой же, как она помнила, только без ее личных вещей. Она пахла иначе, скорее всего, потому что в ней никто не жил, но… она была ее. И в тоже время… не была. — Спасибо вам, сенатор, — протянула она, поворачиваясь к Бейлу. К своему отцу. Она оглядела его, стараясь запомнить. Если все пойдет по плану, сейчас был скорее всего последний раз, когда она видела в нем человека, что вырастил ее. Кто любил ее так крепко, как свою. — Спасибо, — произнесла она, и прежде чем сумела становить себя… Она обняла его. Он напрягся, определенно шокированный и не понимающий, что делать. Она просто прикрыла глаза, наслаждаясь последними объятьями с ним... и отпустила. — Я… Мисс Лея… Я… — пробормотал Бейл, неуверенный в том, что сейчас произошло. Она проигнорировала ошеломленное выражение лица Брехи и молчаливое понимание Падме. Ничего больше не сказала. Просто развернулась и вошла в свою комнату, по ее щекам текли слезы, и она направилась к своему балкону. Позади нее она услышала как, извинившись, Люк произнес: — Там откуда мы родом, сир, объятья — признак глубокого уважения.       Потом услышала, как Люк обнял ее отца, скорее всего, добавляя правдивости в его наспех придуманное объяснение. Она смутно подумала о том, что должна похвалить его за это. И все-таки, способность быстро думать была отличительной способностью Скайуокеров. Ее ноги запнулись. Скайуокеров. Не Органа. В глазах появилось еще больше слез, и они тихо заскользили по ее щекам. — Спасибо за вашу гостеприимность. Потом, после того, как Люк вошел в комнату и закрыл за собой дверь, она услышала, как Бейл сказал Падме: — Я не знал о таком обычае на Набу…       Дверь закрылась, и они с братом остались одни в ее будущей комнате. Или скорее… что могло стать ее комнатой… и еще возможно станет, в зависимости от того, как все пройдет на Корусанте. Она не могла думать об этом. Честно говоря, у нее не было на это сил. Неожиданно, она почувствовала себя уставшей и истощенной. И намного, намного старше своих лет.       Она открыла двери на балкон, затем сделала глубокий вдох морозного, свежего воздуха Альдераана, вздохнула настолько глубоко, словно пыталась записать это место на молекулярном уровне своего тела. Запах прохладных гор и свежих цветов наполнил ее чувства и успокоил разум. — Спасибо, что прикрыл меня. Люк встал рядом с ней, чувствуя, что она хочет поделиться этим самым моментом в этом самом месте с ним. — Я не особо горел желанием обниматься с Бейлом, но буду рад сделать это еще раз, если это сделает тебя счастливой, — он был прямо рядом с ней, делясь своим присутствием, своей силой и своим спокойствием. — Это была твоя комната, не так ли? — он указал вокруг жестом руки. — Как ты понял? — Заметил выражение на твоем лице, когда Бейл сказал, что ты остановишься здесь, — он поднял руку и обнял ее за плечи. — И я почувствовал, что чувствуешь ты. Она снова прикрыла глаза, отдаваясь его объятиям. Этой волне теплоты сквозь нее. Как она могла не замечать этого чувства, появляющегося всегда, когда Люк был рядом? Оно должно было дать ей понять, что он другой. — Я должно быть сводила тебя с ума своими эмоциями всю ночь, не так ли? — Я был не против, — он не отрицал этого. — Лжец. — Нет, правда. Я не против, — она открыла глаза, и встретилась с ним взглядом. Он улыбнулся, хотя его голубые глаза были печальными. Из-за нее. Из-за них обоих. — Ты имеешь полное право на эти чувства, Лея. Я рад, что ты не одна. Несмотря ни на что, она улыбнулась в ответ и опустила голову ему на плечо. — Спасибо, Люк. Он опустил голову на ее. — В любое время, сестренка. Они долгое время наблюдали за великолепными верхушками гор, прежде чем дверь за ними открылась и вошла Падме. — Лея, — с сомнение позвала она, и нехотя Лея оторвалась от своего брата-близнеца и повернулась к матери. Она стояла там, ее взгляд скользил по ней, удостовериваясь, что она в порядке. — Мне жаль. Это должно быть… даже не могу представить… — не закончила она, ее руки были крепко сжаты перед собой. Первый раз великому сенатору Амидале не хватало слов, чтобы должно выразить печаль от понимания того, как ее дочь, не способная что-либо сделать, страдает. Лея покачала головой. — Это чересчур, я знаю. Но, я не одна, — она посмотрела на своего брата, и он улыбнулся в ответ на ее неуверенную улыбку. — Я буду в порядке. Я правда верю в это. Она не знала, так ли это. Был миллион того, что могло пойти неправильно. Но, так или иначе, чувствовала, что сказать это было правильным. Она хотела заверить в этом ее биологическую мать настолько, насколько это было возможно. Для нее это тоже было не просто. — Кроме всего прочего, нам нужна была эта встреча, — продолжила Лея. — Лучше быть готовыми, чем нет. — Да, но… — Падме покачала головой, присаживаясь на диван, которого ранее не было в ее комнате. — Мне все еще жаль. — Спасибо, — ее глаза оглядели комнату, замечая схожесть и различия. — Это моя комната, знаешь. Я выросла здесь. Падме побледнела. — Я… ах, может хочешь поменяться комнатами? — Нет, все в порядке. Если Энакин сделает, что обещал, мы уйдем утром. Выражение лица Падме потемнело. — Он сделает. Не волнуйся. Проще сказать, чем сделать. — Почему ты так уверенна в этом? — Он обещал, — вмешался Люк с уверенность, которой у нее не было. — Мы должны доверять ему. Она открыла рот, чтобы поспорить, а потом закрыла. Она не хотела тратить то малое время, что ей осталось с биологической матерью, споря. — Ну, думаю, тогда нам остается только ждать. — Думаю, да. Они поставили кресла на достаточном расстоянии от своей матери и присели. — Так чем займемся, пока ждем? — спросила Лея после продолжительного молчания. — Я бы предложил игру, но принимая во внимание проблему с нашим расстоянием друг от друга, не думаю, что получится, — хмуро произнес Люк. — Так… — Падме прикусила нижнюю губу, размышляя. — Вы рассказали множество ужасных вещей, произошедших в ваших жизнях. Что с хорошими? Мне хочется знать, что я не бросила вас на совсем отвратительную жизнь. — Ты не оставила нас намеренно… — начала Лея, хмурясь. — Знаю. Но это не меняет того факта, что я бросила вас. Пожалуйста, должны же быть хорошие воспоминания, которыми вы бы могли поделиться. Лея и Люк взглянули друг на друга, молча переговариваясь, и Люк кивнул. — Хорошо… ну, я не особенно любил жизнь на Татуине, да, но дядя Оуэн и тетя Беру были хорошими опекунами. Они сделали все возможное, чтобы вырастить меня, укрыть от опасностей в пустыне, так же как и от Империи, я думаю.       И вот близнецы начали рассказывать их любимые истории о приятных временах, что у них случались в неправильной галактике. Люк много рассказывал о своих друзьях на Татуине, в Восстании, сильно напоминая Падме девятилетнего Энакина в своих комментариях и энтузиазме, к ее радостному удовольствию. Он уточнил, как мало он знает о Силе, и о том, как он стал с ее помощью ближе к семье, чем больше он учился. Когда он заговорил о своей любви к полетам, Падме улыбнулась. — Ты и твой отец определенно родственники, Люк. Полеты его любимейшая вещь в галактике… кроме меня, естественно, — она усмехнулась и подмигнула. Люк засветился. — Да, Бен говорил мне, что он был лучшим пилотом в Галактике. — Так, вероятно, и есть. Ему, определенно, нравится так думать. Хотя, мне бы хотелось, чтобы он меньше рисковал.       Когда заговорила Лея, она много времени рассказывала о Альдераане. И хотя Империя наложила отпечаток на все, у нее было счастливое детство. У нее была возможность изучать все, что она захочет. Она рассказывала о приключениях в горах рядом, о людях с которыми была близка. Она рассказала, как присоединилась к Восстанию, несмотря на нежелание родителей, и как она построила большую часть своей карьеры на помощи нуждающимся прямо под носом у Империи. Все те вещи, поняла Падме, что она бы тоже сделала, будь она на ее месте. Когда она заговорила о Хане, ее мама понимающе улыбнулась. — Ты встречаешься с тем мальчиком, не так ли? — Я… этого не говорила, — покраснела Лея, но взгляд Падме был ожидающим. От нее не спрятать правды. — Я имела в виду, мы целовались, и я сказала, что люблю его прежде, чем Дарт Вейдер заморозил его в карбоните на Беспине… Лицо Падме потемнело от последней фразы, но она заставила себя сосредоточится на первой части предложения. — Любовь — своего рода индикатор, что ты встречаешься с ним, или хотела бы. — Но он прохвост. Разве ты не должна, ох, я не знаю, отговаривать меня встречаться с ним? Падме хмыкнула, заставляя своих близнецов засмеяться. — Пожалуйста, не мне говорить тебе, с кем тебе встречаться или нет. Я, все-таки, влюбилась в джедая и в тайне вышла за него замуж вопреки их Кодексу. При всей фантазии, я не тот пример для подражания, — она наклонила голову, лицо ее стало серьезным. — Но если он сделает тебе больно, я надеюсь, ты покажешь ему ад, который он заслуживает. — Я не знал, что ты целовалась с ним, — добавил Люк, хмурясь. — Последний раз когда я видел вас двоих… — он замялся, и они оба покраснели. Да не существовало никакой причины, по которой бы они стали делиться этим воспоминанием со своей матерью. Ни за что. — Я рада, что у вас было что-то хорошее. Даже если… если… — она остановилась. — Даже если наш отец уничтожил большее из этого? — предположила Лея, и получила строгий взгляд от своего брата. — Что? Это правда. — Даже тогда, — нехотя согласилась Падме, кивая. — И… чтобы не случилось, спасибо, что доверили нам поменять все для вас. Для всех в Галактике, — она наклонилась ближе снова серьезная. — Я обещаю, сколько я буду жить, я буду бороться за лучшее будущее для вас. Если бы я могла разделить часть вашей боли, я бы сделала это. Чего бы мне этого не стоило. И хотя Лея не была в восторге от потери всего хорошего в жизни, что она так любила… она все-таки оценила данное Падме обещание. — Спасибо… — начала она, но внезапно рука Люка легла на ее руку. Она остановилась, чтобы спросить его, что не так… когда поняла, что ее рука начинает исчезать. Как и рука Люка. Они быстро встали, паникуя. — Что? Что происходит? — ошеломленно спросила Падме. Она тоже была на ногах, очевидно сражаясь с желанием подойти и помочь им, но не могла, не сделав еще хуже всем им. — Я… я не знаю, — сказала Лея, ее голос дрожал. — Я… думаю… — Люк ошалело смотрел на свои теперь прозрачные руки. — Я думаю… думаю отец и Бен сделали это… Лея замерла, не веря. — Сделали… что именно? — Я не знаю, — Люк покачал головой, — но чтобы это не было, я думаю… думаю, это исполнило желание. — Так что будет теперь? — потребовала Падме. — Вы…? — Я не знаю, — ответил Люк. — Или мы вернемся назад в будущее, или попадем в наши версии в настоящем, или… — Или что? — потребовала Падме, когда он заколебался. Их руки начали пропадать. — Или наши версии просто перестанут существовать. Я… правда не знаю, — признался Люк. Страх прошелся по Леи, и она автоматически приблизилась к нему, хотя они все еще были в процессе исчезновения. — Люк. Он прижал ее так близко, как только мог, пока они продолжали исчезать. — Я думаю, все будет хорошо, Лея. — Как ты можешь знать? — потребовала она почти в слезах. Идея исчезновения, или попадания в новую реальность была ужасающей. — Я не знаю. Я просто на это надеюсь, — он посмотрел на нее. Его лицо начало пропадать. — Эй, помнишь, что я сказал тебе? По крайней мере, мы будем вместе.       И если они пришли в это время вместе, они и встретят свое непонятное будущее тоже вместе. Она все еще боялась этого непонятного, но если Люк будет рядом… Она повернулась посмотреть на свою мать в последний раз. Они оба сделали это. И Лея улыбнулась, даже несмотря на то, что их мать стояла в ужасе, не способная сделать что-либо для них. — Все хорошо, мам. У нас все будет хорошо. Мы обещаем. Ты увидишь нас снова. И хотя она не была уверенна в этих словах, в них чувствовалась правда. — Создай для нас лучшее будущее. Как ты обещала, — добавил Люк, обнадеживающе улыбнувшись их матери. И Лея добавила: — Мы любим тебя, мама. — Да Прибудет с Тобой Сила, — одновременно сказал Люк. И только Падме открыла рот, чтобы сказать прощай, уверить о своих обещаниях, умолять из остаться, Лея точно не знала… они исчезли. И больше ничего не помнили.