Давай дружить?

Семейство Грэмов не отличалось особой социальностью среди соседей. Может, Брайан и проводил рабочие часы с рыбаками, а по вечерам даже мог пропустить по кружке пива с соседом из дома напротив, но ничья чужая нога не вступала за порог их дома. За порог их зоны комфорта. Слишком частые переезды не позволяли обзавестись куда более глубокими привязанностями: друзьями. Однажды, уже наступивший на черствые грабли привязанностей, Брайан решил более не экспериментировать, ни на себе, ни на Уилле. Он видел отношение своего чада к окружающим людям — крайне непритязательное и старался не настаивать на его взаимоотношениях с людьми, ведь помнил, как под давлением своих родителей считал себя обязанным создать ту самую ‘американскую мечту’ в виде семьи и разочаровался. В последствии сами родители мужчины стали причиной его ошибки (тем же временем именно из-за Уильяма Грэма старший не стал разрушать все связи с родными). Брайан старался плыть по течению и оставаться простым американским отцом. И когда он впервые увидел за их порогом Ганнибала, он ощутил удивление со смесью радости с щепоткой негодования. Брайан, который планировал паковать вещи двумя месяцами позже, впервые увидел заинтересованность своего сына другим человеком и не мог позволить этому пройти бесследно. Пикники по средам были еженедельной традицией Грэмов, и Брайан не ошибся, пригласив на нее нового знакомого своего сына. Уильям с самого утра предвкушал их встречу на поляне; аж рюкзак с рыболовными крючками подготовил вечером ранее. В школе же часы проводил за ожиданием между ответами на уроках; схлопотав четверку по литературе, из-за собственной невнимательности, шатен не придал этому значения. Время, казалось, тянулось слишком медленно и это было нечастым явлением для Уильяма. Мальчик, по своему обыкновению, находил школьные часы не столь унылыми, как в этот день; он старался вслушиваться в слова учителей, записывать все формулы и когда того требовалось, кивал и поддакивал старшим. Тем не менее концентрация на сегодня покинула его полностью. И когда раздался звонок, оповещающий полноценную свободу действий, Уильям подхватил учебники, на ходу стараясь поместить их в рюкзак и направился в сторону кабинета, где проходил урок Ганнибала. Последний задерживался в лабораторном кабинете по химии. Уильям заглянул из-под окна двери в кабинет и наблюдал за разноцветными пробирками со скукой на лице. Скука же сменилась интересом, когда глаза нашли знакомого — Лектер, в белом халате, переливал растворы из одной стекляшки в другу, в то же время что-то говоря однокласснице, которая старалась поспевать за парнем. Кажется, это впервые было на памяти самого мальчика, когда он наблюдал за взаимосвязями старшего с одноклассниками. Прежде русый всегда избегал ровесников вне стен кабинета и все свое свободное время проводил либо в библиотеке, либо с Уиллом на крыше. Это было в новинку и мальчик завороженно наблюдал за контактом своего друга не с собой. Ганнибал же, словно ощутив на себя чужой взгляд, оторвался от работы. Поднял голову на младшего и приподнял уголки губ; русый хотел было помахать, но спохватился прежде, чем раствор успел вылиться. Мальчишка на это только усмехнулся, а спустя пять минут не забыл упомянуть неловкость старшего: — Сразу видно аккуратного врача. И пробирку по местам разложит, промыть их успеет, а потом уже и перебьет их. Во время оперирования постарайся подальше от пациента держаться. Не дай Боже по ошибке почку с печенью спутать. — Я все же надеюсь, что при оперировании буду освобожден от возможности наблюдать твою физиономию в радиусе пятидесяти метров. — Да ты и без меня справишься, — довольно изрек Уильям. — Ты будешь последним пациентом, за которого я возьмусь. Уилл замедлил свой ход, а затем уверенно выдал: — Это потому, что ты… ты будешь следить за моим благополучием и не позволишь лечь под нож. Определенно. Старший не нашелся с ответом. Только пихнул Грэма младшего под бок, а затем ускорил шаг, направляясь к выходу из здания, постепенно переходя на бег. Уилл же за спиной рвался отвесить пинка под зад своему другу за раннюю своевольность. Так парни и дошли до дома Грэмов. Брайан к тому времени уже рассортировал все принадлежности для рыбалки и оставалась только удочка, которую Грэм старший усиленно старался уложить в багажник минивэна. Звонкий смех сына отвлек мужчину от дела; Уильям пронесся мимо отца и запрыгнул в машину, следом захлопнув за собой дверь. Ганнибал показался в поле зрения мужчины секундами позже. Такой же взмыленный и довольный подбежал к стороне младшего, а затем заявил: — Ты играешь против правил, Уильям. — Выживают сильнейшие. Естественный отбор и прочая ерунда мисс Бейкер. — Так и передам Бейкер твои слова, естественный отбор и прочая ерунда, новые открытия великого Уильяма Грэма. — Цитирование старшего вызвало волну смеха у Уилла. Он откинулся на спину и прикусил губу, найдясь с ответом. — Жди привета от толстой Элли! Лицо Ганнибала на этих словах шатена исказилось, но ответить подростку так и не удалось — Брайан сказал обоим садиться по местам. Семья Грэмов никогда не изменяла своим традициям: еженедельно по средам, после учебы и работы, отец с сыном выезжали на пикник, дабы скрасить серые будни. И весь тот месяц, что мальчик с отцом находились в штате Северной Каролины, местом для пикника служило озеро Ваккамау. Окруженное маленьким городком и дикой природой, озеро занимало огромную площадь. Наверное, это было первым местом на памяти Уилла, где он мог часами, положив голову на покрывало, наблюдать за огромным разнообразием птиц. И собак. Господи, кажется, благодаря этим животным озеру и удалось завоевать расположение Уилла. Когда они уже приехали, Брайан пошел настраивать удочку и наказал парням располагаться удобнее под ближайшим огромным дубом, Уильям и сказал о его желании обзавестись собакой. Реакция оказалась неоднозначной. Ганнибал казался удивленным, его скулы напряглись и Уилл не мог определить подлинные чувства хозяина. И осознание этого вызвало немало негодований — мальчик всегда мог определить чувства собеседника, с Ганнибалом же, даже если и не выходило прочесть его, он всегда чувствовал, что они на одной волне. Что ему не нужно подстраиваться под собеседника — даже в столь юном возрасте это отнимало кучу сил — и он просто знал, что чувствовал старший по собственным невыдуманным эмоциям. — Что тебе мешает приобрести собаку? Уилл расправлял концы их покрывала и, приняв из рук Ганнибала тяжёлый рюкзак, дабы расположить его на концах покрывала, выпрямился. Пальцами он оттягивал край собственной рубашки, когда определился с ответом: — Отец считает, что быть хозяином собаки — большая ответственность, которой я еще не постиг. Сенсей наложил табу на этот вопрос до скончания веков, хотя, думается мне, что папа сам не уверен, что осилит питомца. По моему мнению… тут проблема далеко не во мне. — Заключил Уильям. Ганнибал не сразу уловил отсылку младшего к комиксам черепашек ниндзя. Пришлось напрячь извилины, дабы припомнить отрывок из диалога последних вышедших глав, а затем, плюхнувшись рядом с Уильямом под тенью дуба, изрек: — Так и есть. Ты в ответе за тех, кого приручишь, как было некогда сказано Экзюпери устами лиса. — А у тебя был опыт? — Уилл заинтересованно оглядел старшего. Вялое дуновение ветра отыгрывалось на концах русой челки; очертания лица Ганнибала напряглись — он смотрел на небо, и Грэм, не знай хорошо старшего, посчитал бы, что его вопрос остался без ответа. — Не у меня, а у сестры и закончилось все плачевно. Она упрашивала родителей долгое время, обещала следить за собакой самостоятельно, но в конечном итоге животное осталось без присмотра. — Я не знал, что у тебя есть собака. Ты мне ни разу не говорил, — Уилл хотел говорить надувшись, но звучал более потеряно. Ганнибал впервые за все их знакомство упомянул не только о собаке, а также и о сестре. Мальчик определенно хотел расспросить старшего о большем, может даже обидеться, но затем вспомнил, что они знакомы не более трех суток. Поэтому он облокотился о дерево, вскинул бровями и решил, что вопрос тут должен быть к месту: — И у тебя есть сестра? Ганнибал выглядел не так, как должен выглядеть друг, рассказывающий о своей семье. Старший неудовлетворенно поджал губы, брови нахмурились на добрую секунду — Уильям почувствовал комок шерсти где-то в области ребер. Он теребил кости и вызывал чувство неправильности; Уилл почувствовал, что ошибся в своем вопросе и уже готовился извиняться. Следующие пару месяцев Грэм будет избегать тему семьи как огня, а сейчас, только ударившись об угол потаенных мыслей Ганнибала, хотел извиниться, как старший заговорил. Заговорил своим обычным тоном, лишь запнувшись в начале. — Собака пропала, и да, я не один ребенок в семье. Ганнибал не выглядел как человек, который собирается продолжать говорить. Он, казалось, ударился в собственные мысли и младший старался не отвлекать его. Сидел тихо рядом и обдумывал, что же не так было сказано и что же конкретно могло вызвать столь негативную реакцию со стороны очень даже терпеливого друга. Мальчики еще пару минут просидели в тишине, прежде чем Брайан отозвал их помочь с рыбалкой. Точнее не помочь, а понаблюдать и, если то потребуется — научить и, в основном, Ганнибала. Как выяснилось, старшеклассник никогда прежде не рыбачил и это заявление поразило как старшего, так и младшего Грэма. Так у Брайана и открылось второе дыхание. Он рассказывал о лесках и соответствующих крючках, как правильно намотать катушку, дабы в последствии ни ее не запутать, ни самому не повеситься на ней. О том, какой крючок лучше приобрести и почему именно универсальный; чем живые приманки уступают искусственным. Когда Ганнибал спросил, какими крючками они сегодня воспользуются, Брайан засветился, по яркости ничем не уступая новенькой лампочке. Засветился возможностью поведать о своем хобби кому-либо, кто не являлся его сыном и уже профессиональном в этой отрасли. Он вытянул один из трех крючков из рюкзака и продемонстрировал его подростку. — Самодельный. Такой уж точно не упустит рыбу, когда та зацепится. Ганнибал внимательно слушал Грэма старшего, хотя был более чем уверен, что не вернется к этому занятию. И по истечению двадцати минут, когда большая часть знаний была поведана, Брайан со спокойной душой отпустил парня к сыну, дабы те собрали сухих веток. Когда Ганнибал прошел к их накрытым простыням у дуба и не нашел последнего, то на миг занервничал. Но только на миг, а затем со спины до него донеслось фырканье и ругательства младшего. Уилл распластался на траве и не подавал признаков жизни. Заинтригованный Лектер прошел к младшему и для убедительности тыкнул в бок — тушка вздрогнула, а Грэм прищурился на старшего. Довольный реакцией, Ганнибал, не скрывая удивленных ноток в голосе, поинтересовался: — Удобно лежится? — Упасть и не встать. Ты тоже ложись, не стесняйся, — съязвил младший, но русый и глазом не моргнул. От глаз Ганнибала не ускользнуло, что мальчик старался не двигаться лишний раз. Он определенно был напряжен, только вот старший никак не мог понять причин. Точнее причину, которую разглядел секундами позже — маленькая бабочка расположилась на груди младшего. Она точно так же не двигалась с места, и старший переводил взгляд с нее на лицо Уильяма. Последний же, заметив, что оказался пойманным с поличным, не стал более скрываться: — Будь так любезен, убери эту дрянь с меня. Пожалуйста. — Мальчик говорил с натяжкой. Дышал он через раз, и Ганнибал, пораженно раскрыв глаза и переварив сказанное, не мог сдержать ползущих вверх уголков губ. Смешок так и не вырывался с уст русого, тем не менее Уильям был более чем уверен, что легкие старшего содрогались смехом. За те недолгие два дня знакомства Уильям успел довольно-таки неплохо ознакомиться с эмоциями Ганнибала и знал, что подросток позволял себе смех в исключительных моментах. Если знал, что он к месту и ничьи чувства не будут задеты. — Уильям, бабочки — это последние существа на планете, которых ты должен бояться. — В голосе Ганнибала проскальзывали нотки веселья, когда он наклонился вперед, взялся за белые крылья насекомого и откинул того в сторону. Бабочка улетела и Уилл облегченно выдохнул. — Спасибо, — хотя движения младшего более не были скованы страхом, шатен продолжал лежать на траве. Только повернул лицо в сторону друга и чуть прищурился — солнце светило в глаза. — В детстве одна бабочка вылетела из моей чашки и с тех пор я на дух не переношу этих зараз. — Пояснил Уилл. — Не позволяй единичному случаю породить в тебе нелюбовь к эфемерно прекрасному. Пожалуй, они одни из тех исключительных живых существ, что из уродливого кокона способны выйти на свет совершенными. — Ганнибал смотрел на младшего и говорил не спеша, растягивая гласные. — Прекрасное становление и явление в свет не делает их существо прекрасным. — Младший потер глаза кулаками до появления звездочек, а затем поднялся с отлёжанного места. — Идем собирать ветки, папа скоро закончит с рыбалкой. Ганнибал не стал возражать. Поднялся за голубоглазым и направился в сторону деревьев, где мальчики сочли необходимым начать безмолвную войну — кто больше и быстрее наберет сухих веток. И когда Ганнибал, казалось, начал вырываться вперед — в его руках оказалось значительно больше веток — Уилл решил пойти на попятную. Все методы хороши на поле боя, фыркнул себе под нос Уильям, когда со спины тихонько подкрался к старшему и попытался оттянуть пару веток. Только вот старший оказался проворнее и в последствии эти же самые ветки полетели на Грэма младшего. Это и стало порождением открытых действий. Брайан нашел мальчиков в траве и ветках; все, до чего дотягивались их руки, автоматом становилось пулей и летело в сторону оппонента. И друзья не сразу обратили внимание на мужчину — последнему пришлось прикрикнуть, дабы остаться замеченным. Прикрикнуть, но до этого Брайан благополучно наблюдал за игрой своего сына. Мальчишка покраснел, а по вискам скатывался пот, и тем не менее он оставался таким же активным; отбивался от летящих на него веток. На памяти Брайана Уилл пару раз позволял себе забыться и уйти с головой в игру — во время игры в футболке, вместе с самим Брайаном, и с уличными собаками. Никакие ровесники, соседи, да и просто знакомые и близко не вызывали таких эмоций, что этот парнишка. Может, Уиллу нужно раскрыться, думал Грэм старший, когда друзья уже направлялись в сторону вещей. Определенно, так и есть, кивнул своим мыслям мужчина, направляясь вслед за детьми. Втроем они разожгли огонь, а затем на нем же и начали поджаривать уже очищенную ранее рыбу. Брайан с Уиллом действовали с отточенной точностью, Ганнибал же моментами вынужден был уточнять правильность своих действий. И не сказать бы, что в иное время Уилл чувствовал себя не на равных правах со старшим — никак нет. Он прекрасно понимал Ганнибала, как и сам Ганнибал его, но тем не менее голубоглазый чувствовал гордость, когда ему выпадал шанс предстать учителем для друга, который в основном и выступал в этой роли. Что не ускользнула от внимательного Ганнибала. Старший видел, как мальчик довольно поджимал губы, когда ему выпадала возможность пояснить что-либо, даже если элементарные действия, для которых особого ума не нужно было. Такой Уилл вызывал ощущения уюта, словно он вернулся в родной дом. Словно у него появился второй шанс на исправление ошибок. Начинало смеркаться, когда мальчики, откинувшись на спины, доели последние куски рыбы. Откормленный досыта Уильям наотрез отказывался лишний раз двигаться. За что, впрочем, словил пинка под зад от Брайана. — Ну папа! — Не папкай, Уильям Грэм. Нам нужно прибраться и выехать до темноты. На слова отца Уилл поворчал, но встал-таки с насиженного места. Кости и прочий мусор был сложен в отдельный кулек, который был выкинут в мусорный ящик по дороге обратно в город. Ганнибал и Уильям, изрядно уставшие сегодняшним днем, устроились на задних сидениях. Откинутые их головы соприкасались в некоторых точках, а веки их синхронно закрывались. Только по истечению десяти минут глаза Уильяма уже были закрыты, а Ганнибал продолжал стойко держаться в трезвом уме, дабы указать точную дорогу Брайану в сторону его дома. Уилл проснулся в момент, когда Лектер выходил из машины. Сонно помахал на прощание и отрубился спустя пару мгновений.

***

Дни до пятницы проходили лениво, с привкусом прокрастинации в игровом центре. Уильям в библиотечной карте отыскал этот самый игровой центр совершенно случайно, и в ту же минуту поспешил сообщить о нем своему другу, который в это время пытался докончить лабораторную. Ганнибал ее так и не закончил — мальчик, узнав, что старший уже бывал там, потребовал в срочном порядке посетить игровой центр вместе. Никакие отговорки Уильям и слышать не хотел. Упертости этому ребенку не занимать, подумал Ганнибал, а затем решил, что его в какой-то момент переиграл этот же самый ребенок, ибо он последующие дни после школы проводил в этом самом центре. Вместе с Уиллом, разумеется. Ежедневно после школы мальчики встречались и на последующие несколько часов направлялись в этот самый центр. Если верить словам Уилла, то Брайан не был против, чему Ганнибал относился крайне скептически. Крайне отрицательно скептически, если так было возможно, тем не менее продолжал делать вид, что неблагоразумно верит напыщенным словам Уильяма. Там они побивали рекорды друг друга и единодушно решили, что проигравший должен будет нести рюкзак выигравшего. Так было по правилам, но волшебным образом, абсолютно каждый раз по возвращению домой, оба рюкзака оказывались в руках Ганнибала, а Уилл рядом шел в припрыжку. Будь на месте Уилла кто-либо другой, то этот самый человек уже давно бы словил свою порцию оплеух, но младший вызывал только веселье в Ганнибале. И после недолгих раздумий, Ганнибал решил, что чувствует себя слишком озабоченным чужими эмоциями. Уильям же чувствовал исходящее тепло от Ганнибала, и позволял себе расслабляться при его присутствии. Он видел холодное обращение старшего с другими и наслаждался ощущением возможности быть одним из немногих (если не единственным), чье ребячество русый не вынужден был терпеть, потому что сам проникался тем же ребячеством. После игрового центра Уильям уговаривал Ганнибала на вечер остаться у него, под предлогом совместного обучения. «Никаких фильмов и игр», — серьезно говорил младший, имея в виду совершенно обратное. И из десяти случаев, Ганнибал раз десять не мог отказать желанию Уильяма. Так вечера они проводили за просмотром различных фильмов, обсуждением просмотренного и за редкими случаями за домашним заданием. И, кажется, оба мальчика слишком заигрались. До того заигрались, что в пятницу оба покинули стены школы с неудами в дневниках. — К черту этот доклад! — фыркнул младший и разбежался пнуть камень. Ганнибал наблюдал за своим другом с укором и иронией. — А я тебе- Договорить ему не дал Уилл, запротестовав: — Я знаю, знаю, Ганнибал, а я тебе говорил. Скажи мне этого в тридцатый раз, ведь предыдущие двадцать девять я не расслышал. — Раз ты просишь, Уильям, то пожалуйста, конечно. Я же тебе говорил. Уилл несчастно запрокинул голову назад и подумал, что было бы не так плохо сейчас скривить по-детски лицо и запереться в собственной комнате. Только вот были две несостыковки: Уилл не был ребенком (по его собственному мнению, конечно же) и дома его ждал отец, который точно, узнав об оценки, не станет отпускать сына так просто к себе. Кажется, это был первый неуд за весь первый семестр. И не только у него — Ганнибал, как и сам Уилл, отличался особым умом в классе и Грэм младший был более чем уверен, что старший нечасто встречался с такого рода оценками, даже если и не выдавал собственной удрученности. — Спасибо, теперь точно расслышал. Ганнибал довольно-таки быстро преодолел разделяющее их расстояние — незаметно, да так, что Уилл, почувствовав чужие пальцы в волосах, чуть было не подпрыгнул. А затем он прикрыл глаза и приноровился к длинным пальцам. — Не расстраивайся, к следующему уроку хорошенько подготовься и исправишь оценку. — Знаю, но я, кажется, разучился учиться за эти дни. — Уилл позволил себе насладиться легким массажем еще пару секунд, а затем выпрямился, взглянул на друга и серьезно поинтересовался: — А твою оценку можно исправить? В голову Уилла только пришло понимание, что вообще-то Ганнибал был выпускным классом и его оценки были куда более значительнее, его собственных — восьмиклассника. Он ощутил вину, ведь, даже если Ганнибал и по собственной воли не выполнял домашнее задание, давление желания самого Уилла сыграло не последнюю роль. Ганнибал увидел метания младшего и поспешил заверить того, что все не так плохо, и к следующему уроку он будет более чем способен выполнить двойную работу. И услышав это, Уилл воодушевился. — Значит, у нас есть все выходные на выполнение домашки? — уголки губ двенадцатилетнего мальчика заговорщицки приподнялись, а глаза засияли искрами. — По раунду черного Джека? Уилл расплылся в улыбке, наблюдая за недовольным выражением лица старшего, который, на противовес своим эмоциям, говорит: — Только по раунду.