the execution of all things

Только когда на следующий день в штаб вернулась группа расследования и все, за исключением Лайта и Химуры, сразу узнали о новом подозреваемом, Эл понял, что поторопил события. — С каких пор у нас вообще есть зацепка? — спросил Мацуда, совершенно сбитый с толку. Между встречей Эл с Лайтом на складе, где он, по сути, объявил всем, что Лайт по-прежнему является его главным подозреваемым, и арестом Миками практически не прошло времени. Все разговоры велись с Лайтом и только с Лайтом, и для всех остальных членов команды всё представлялось так, что они разошлись по домам, не имея зацепок, и пришли на работу следующим утром, когда в наличии был не только конкретный подозреваемый, но и человек в камере заключения. Как-то не слишком хорошо это выглядело. — Мы с Лайтом-куном провели мозговой штурм, — ответил Эл, прекрасно понимая, что его действия покажутся им необдуманными. Он сидел в кресле возле стола боком, лениво болтая ногами. — Я признал, что мои подозрения в отношении него затуманили мои дедуктивные способности. Теперь, когда я в нём не сомневаюсь, мы смогли направить эти подозрения по другому пути. Айдзава подал голос: — Так значит, ты перестал обвинять Лайта. Но откуда вообще взялся этот парень? Мы уже давно не получаем ничего, что помогло бы продвинуться в этом деле. Эл сложил руки на столе. — Я могу попросить Ватари распечатать файл для ознакомления, но мы обнаружили, что многие из новых жертв были связаны с судебными делами, которые рассматривала одна и та же государственная прокуратура, — технически это не было ложью; Миками использовал свою должность для получения сведений о преступниках, и такая связь на самом деле существовала. — Отсюда последовало, что один из прокуроров был знаком с Аманэ Мисой. — Аманэ Миса была освобождена, — заговорил Ягами. — Ты хочешь сказать, что всё ещё считаешь, что она в этом замешана? На его предположение Эл покачал головой. — Нет, я говорю, что он хотел, чтобы мы поверили, что Аманэ была замешана в этом с самого начала. То, что он встречался и контактировал с ней, дало ему прекрасную возможность собрать её отпечатки пальцев, волосы и подбросить их в письма с угрозами. Мацуда почесал шею. — Я не понимаю. Зачем ему это? — Первой жертвой Киры, связанной с его ведомством, стал убийца родителей Аманэ Мисы, которого освободили незадолго до смерти. Я считаю, что это натолкнуло его на мысль скомпрометировать её, — пояснил Эл. — Это могло бы — что на самом деле случилось — запутать нас, повести по ложному следу подозрения самой Аманэ, а также Лайта-куна. На несколько мгновений оперативная группа затихла, впитывая всё сказанное. В это было несколько трудно поверить, что Эл открыто признал, но, к счастью для него, доказательства говорили сами за себя. Ягами указал на бумаги, разбросанные на рабочем столе, — фотографии ярко-красной тетради с неразборчивым текстом на обложке. — Это его тетрадь смерти? Эл кивнул. — Разумеется. Она была обнаружена в его доме минувшей ночью. До этого его вина была только теорией, но, полагаю, мне повезло. — Это точно, — сказал Моги. Лайт, также сидевший за столом, всё это время молчал. Эл предполагал, что это потому, что он не знал, какая роль ему отводилась во всей этой ситуации; Эл это вполне устраивало. Он объявил: — Сейчас я собираюсь в первый раз допросить его, если вы все хотите послушать. Лайт ничего не сказал, но резко поднял голову и бросил на Эл вопросительный взгляд. Эл практически слышал его голос: Что ты делаешь? Мы ведь уже допросили его. Я думал, у нас есть план. Остальные выразили своё согласие, и Эл спрыгнул с кресла и провёл их к своему столу. Как и всё, что касалось Киры, это было просто спектаклем. Единственное различие было в том, что на этот раз сам Эл являлся тем, кто играл, тем, кто должен был убедить их всех в своей лжи. К счастью, Эл был превосходным лжецом. В точности как прошлой ночью, Эл нажал кнопку на своём компьютере, и все мониторы на дальней стене загорелись одновременно; в точности как прошлой ночью, Миками сидел на краю кровати, а его руки были скованы наручниками за спиной. Эл знал свой сценарий. Он включил микрофон. — Миками Тэру, — снова проговорил он. Мужчина молча посмотрел вверх. — Я уверен, что вы понимаете, в какой ситуации оказались, — Эл повторил слова, которые уже произносил. — Мы получили ордер на обыск вашего места работы и вашего дома и нашли у вас тетрадь смерти. После ареста Киры мы знаем, какую силу она имеет. Это лучшее доказательство вашей вины, чем признание. Эл почувствовал, как Лайт почти неверяще застыл рядом с ним. Он полагал, что тот не ожидал такого, когда Эл сказал, что подредактирует запись. Миками на экране сделал паузу, прежде чем спросить: — Тогда к чему всё это? Если вам не нужно признание, тогда я не понимаю, почему вы говорите со мной. — Я хотел бы кое-что прояснить, — ответил ему Эл. — Это не займёт много времени. Миками посмотрел в камеру. Он не отвечал. — Вы Второй Кира? — спросил Эл. — Я бы не стал использовать это имя, — сухо возразил Миками. — Я продолжение воли Бога. Эл уже слышал всё это раньше. На самом деле всё происходило точно так же, и каждое его слово было тщательно отрепетировано. Что до Миками, то он являл собой не что иное, как запись. Краем глаза Эл наблюдал и за группой расследования, чтобы понимать, верят ли они в это. Все их взгляды, кроме лишь взгляда Лайта, были прикованы к экрану. Однако наступил момент, когда произошло изменение, — сразу после того, как Эл задал свой вопрос о связи Миками с Мисой: — …разве этот факт не поставил бы вас в уникальное положение, предоставляя возможность достать у неё эти улики и подбросить их в письма? Ответа не последовало. — Миками Тэру. Кира обладает способностью контролировать действия других людей. Контролировали ли вы Аманэ Мису, заставляя казаться Вторым Кирой? И тут произошёл небольшой сбой в работе камер. Он был почти незаметен, если только не знать, на что именно нужно смотреть. Эл сомневался, что даже Лайт сумел его уловить. Видео прокрутилось вперёд примерно на полминуты. Миками подписал свой смертный приговор: — Да.

______________

Оперативная группа в последний раз покинула офис Эл в радостном настроении. Вопрос о суде над Миками Тэру и его казни будет держаться в секрете японским правительством, то есть официально они не будут иметь к этому отношения. Миками получит свой приговор, а тетради… ну что ж. По официальной версии тетради будут переданы правительству, чтобы его представители должным образом спрятали их и защитили от посягательств извне. У Эл не было сомнений в том, что их поместят в какое-то хранилище, такое, для входа в которое будут требоваться профессиональное удостоверение личности, сканирование отпечатков пальцев и другие подобные меры. Премьер-министр, вероятно, сделает какое-то объявление о том, что смертоносная сила Киры была ликвидирована. Однако в действительности тетради, предоставленные японскому правительству, будут точными копиями оригиналов. Невозможно будет это определить, не попробовав в них написать, и никто не сможет утверждать, что это фальшивки, не признав, что для проверки их подлинности проделал именно это. Настоящие будут храниться в секретном месте самим Эл — ведь передавать тетради какому-либо руководящему органу столь же опасно, как и позволять использовать их частным лицам. — Пойдёмте выпьем! — позвал Мацуда, когда все принялись собирать свои вещи. Айдзава и даже Моги практически возликовали, соглашаясь. — Я собираюсь встретиться с Годой и подвести итоги, — Ягами мягко отклонил приглашение. — Вы все можете пойти повеселиться. Посреди всего хаоса Эл тихонько подобрался к Лайту, который стоял за столом и выглядел довольно измученным. Эл тихо спросил: — Пойдёшь праздновать? Лайт бросил на него раздражённый взгляд. — Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, — его шёпот утонул в шумном многоголосии совсем рядом. — Почему нет? — искренне полюбопытствовал Эл. — Разве это не повод для праздника? Лайт открыл рот, похоже, затем, чтобы что-нибудь возразить, но вдруг закрыл его, и на его лице появилось выражение неподдельного торжества. Это заставило Эл почувствовать беспокойство. — Знаешь что, — проговорил он, а затем практически поразил Эл, обняв того за плечо. — Я соглашусь с тобой. Пойдём в бар. — Со мной? — уточнил Эл в той же степени удивлённо. — Ты ведь пригласил меня, не так ли? — лукаво спросил Лайт. — Пойдём. Я знаю одно место. Лайт начал процесс вытаскивания Эл из штаба, что особенно повеселило Мацуду. Эл вспомнил похожий гвалт на концерте «Ичиго Берри». К его облегчению, они отделились от Мацуды и остальных уже в вестибюле. — Лайт не приезжал сюда на машине, — отметил Эл, когда они вышли из гостиницы «Ориентал Ист» на воздух. Его лодыжка уже разболелась опять. — И как мы туда доберёмся? Лайт бросил на него весёлый взгляд. — На автобусе? Это был просто кошмар.

______________

Эл и правда рассчитывал оказаться в баре после того, как они сели в автобус и началась крайне некомфортная двадцатиминутная поездка, что он так точно определил, потому что отсчитывал каждую минуту в своей голове. Он не мог перестать думать о том, сколько, должно быть, людей в этот день уже сидели на его сиденье и клали голые руки на металлические поручни. Он сожалел, что у него не было возможности захватить с собой маску. Однако вместо бара они оказались перед зданием, которое Эл прежде видел только на фотографиях. Это был причудливый небольшой домик с каменной табличкой перед входом, на которой значилось «ЯГАМИ». — Ты привёл меня в свой дом? — в непонимании спросил Эл. — Это личное, — ответил Лайт в качестве объяснения. Эл почесал щёку. — Я ожидал увидеть бар. Это рассмешило Лайта: — Ты собирался позволить мне затащить тебя в бар? Это прозвучало очень странно, когда Лайт сказал это, особенно учитывая тот факт, что рука Лайта находилась на сгибе локтя Эл ещё с тех пор, как они вышли, ведя его до самого места назначения. Эл мог бы отказаться в любой момент, но он этого не сделал. Как странно. Когда они вошли внутрь, Эл смотрел на Лайта сверху вниз, пока тот разувался. Лайт поднял на него глаза. — Ты не собираешься снимать обувь? Эл недовольно бросил: — У меня больше ничего нет. Лайт предложил ему домашние тапочки, предназначенные для гостей, но при виде отвращения, явственно проступившего на его лице, только покачал головой и оставил этот вопрос. Сестра Лайта — её звали Саю — сидела в гостиной, когда они шагнули сюда из прихожей. Она даже не подняла глаз, заявив: — Лайт, я хочу есть. — Готовь сама, — ответил ей Лайт. — У меня гость. Это её оживило. — О? Кто это? Ух ты, — наконец она повернула голову и заметила Эл. Вскочив с дивана в один миг, она подбежала к ним двоим. — Лайт, кто твой друг? Лайт закатил глаза. — Это Рюга. — Рюга? Эл кивнул: — Да. Как Хидеки Рюга. Так случилось, что у нас одно имя. Саю выглядела так, что, казалось, сейчас упадёт в обморок. — Правда? Это так круто… Прежде чем это взаимодействие могло бы продолжиться, Лайт потянул Эл за руку к лестнице, ведущей на второй этаж. — Ладно, Саю. Увидимся позже. — С тобой не весело! — проворчала она позади них. — Дай мне познакомиться с твоим другом! Лайт покачал головой, пробормотав что-то похожее на «ну, это вряд ли», когда они скрылись из виду. — Интересная у тебя сестра, — сухо прокомментировал Эл, когда они вошли в комнату Лайта. Эл видел её через камеры, но, когда оказался здесь лично, она воспринималась совсем по-другому. Когда Лайт включил свет, заливший комнату тёплым жёлтым оттенком, Эл нашёл её довольно уютной. Вокруг можно было увидеть десятки маленьких безделушек, которые вызвали у него интерес. В конце концов он сосредоточил своё внимание на пингвине, у которого по необъяснимым причинам была отдельная полка прямо за дверью. Протянув руку, Эл погладил его. Он был мягким и приятным на ощупь. Лайт, похоже, нашёл это забавным. Он сидел на своём стуле у письменного стола, развернувшись лицом к Эл. — Тебе весело? — спросил он. Эл нахмурился. — А должно быть? Лайт покачал головой. — Неважно. Оставив пингвина, Эл сел на кровать Лайта, и они оба несколько минут просто смотрели друг на друга в молчании. Лайт первым разрушил его. — Так… что за имя такое — Эл? Эл одарил Лайта недоверчивым взглядом. — Ты действительно привёл меня сюда, чтобы спросить о моём имени? — Нет! — воскликнул Лайт, защищаясь. — Я просто… не знал, с чего начать. Эл покачал головой. Он полагал, что не было ничего плохого в том, чтобы ответить на вопрос Лайта, пускай обычно он не поднимал эту тему даже с близкими. Как случалось и прежде, она натолкнула на неприятные воспоминания. — Это не моё имя при рождении, — сказал он, явно ошеломив Лайта своими словами. После того, как Лайт, кажется, оправился от потрясения, он проговорил: — Но Рэм сказала, что это твоё имя. — Так и есть, — подтвердил Эл. — Я понятия не имею, что было написано в моём свидетельстве о рождении. Я выбрал своё имя после того, как меня привезли в приют, который принадлежал Ватари. Для Лайта, вероятно, этого было слишком много, чтобы в один миг осознать. Несколько мгновений он молчал. — Почему ты не знал своего имени? — Я забыл его, — спокойно ответил Эл, как будто это было абсолютно нормальным явлением. — Я был слишком маленьким и многое пережил. Ватари позволил мне выбрать имя. И мой день рождения, если уж на то пошло, хотя я просто выбрал ближайший праздник. — Какой праздник? — спросил Лайт, и Эл не мог сказать, было ли это лишь вежливостью или искренним интересом. — Хэллоуин. Лайт нахмурился. — Хэллоуин был неделю назад. — В самом деле. Лайт в изумлении посмотрел на него. — Ты не говорил мне, что твой день рождения был неделю назад. — Я только что это сказал. Какая-то часть Эл ожидала, что Лайт просто вскочит со своего места и бросится на него. Но он действительно не мог понять причины; он никогда не праздновал свой день рождения традиционным образом и уж тем более не собирался отмечать его с главным подозреваемым в своём деле. Даже с тем главным подозреваемым, которому ранее предложил работать вместе. — Ты ужасен, — в конце концов заключил Лайт, рассмеявшись. Это был долгий гортанный звук, и Эл счёл его заразительным: в итоге он тоже смеялся, и яркий, звонкий смех стал аккомпанементом к глубокому — Лайта. — Спасибо, что пригласил меня, — проговорил Эл, когда всё закончилось, голосом, всё ещё исполненным веселья. — Приятно увидеть твой дом воочию, а не на экране. Лайт усмехнулся, но его улыбка не исчезла. — Боже, не напоминай мне об этом. Это была такая пытка. Прежде чем он продолжил, Эл забрался на кровать глубже. — Как ты смог обо всём догадаться? — спросил он. — У тебя была сверхъестественная способность всегда делать что-то вне поля зрения всех камер. — Рюк сказал мне, где они все находятся. Я просто подкупил его. — Это несправедливо, — посетовал Эл. — У Лайта было такое преимущество передо мной. Нахмурившись, Лайт подался вперёд и опустил локти на колени. Он посмотрел на Эл пристальным взглядом, который мог бы вызвать дискомфорт у другого человека, но Эл давно привык к таким вещам. — Но ты поймал меня, — парировал Лайт, теребя нитку на рукаве. — А потом ты меня отпустил. И я всё ещё не понимаю… Я не понимаю. Я знаю, что ты хочешь работать со мной, но почему? Я не нужен тебе. Эл хорошо знал, что мог бы многое на это сказать. Он мог бы сказать: Я выиграл игру. Ты проиграл. Вот и всё. Он мог бы сказать: Лайт — мой друг. Я бы предпочёл не убивать его. Он мог бы сказать: У тебя такой большой потенциал. Я хочу, чтобы ты рос, и я хочу быть рядом, чтобы видеть это. На самом деле он сказал только: — Лайт спас мне жизнь, когда принял за меня пулю. Вчера он снова её сохранил. Было бы жестоко с моей стороны не отплатить ему тем же. Выражение лица Лайта исказилось от разочарования. Эл не понимал, что могло его вызвать, пока Лайт не спросил: — И это всё? Потому что ты думаешь, что ты мне что-то должен? Ответом было «нет», ответ был отрицательным с того самого момента, когда Эл начал всерьёз верить в невиновность Лайта, но это была тема, которой Эл не знал, как коснуться; это была тема, в которой не мог разобраться его разум, наполненный множеством знаний. Эл хотел протянуть руку, схватить Лайта за воротник и встряхнуть его, словно чтобы таким образом дать ему хоть немного здравого смысла. Конечно, это ещё не всё, глупый ты человек. Но Эл этого не сказал. Он лишь криво улыбнулся Лайту: — А нужно ли что-нибудь ещё? Лайт смотрел на него несколько секунд, прежде чем вздохнуть. Он улыбнулся в ответ, но тонкая линия этой улыбки не осветила его лицо, как в момент неподдельного веселья сколько-то минут назад. — Думаю, нет, — ответил он, и Эл стало жаль, что он сам не сказал большего.