the execution of all things

Лайт стоял с Эл возле своего дома на холодном ноябрьском воздухе. Некоторое время назад Эл позвонил Ватари с телефона Лайта и попросил его подъехать. По-видимому, это было лучше, чем вновь бросить вызов системе общественного транспорта Токио. — Теперь, когда дело закрыто, группа по борьбе с Кирой будет распущена, — проговорил Эл, глядя на ночное небо так, словно никогда раньше его не видел. Лайт не думал, что это было такой уж впечатляющей картиной; здесь было слишком много светового загрязнения, чтобы можно было увидеть что-то особенное. Выражение лица Эл сейчас было гораздо более захватывающим: его взгляд был до странности мягким. — Лайту придётся прийти самому. — Хорошо, — просто ответил Лайт, скрестив руки от холода. Он не знал, насколько Эл могло быть комфортно в его тонкой одежде, но тот даже не дрожал. — Мне прийти завтра? Эл покачал головой. — Нет, в течение нескольких следующих дней я буду говорить с правительством Японии насчёт Миками. Я должен быть уверен, что его казнят до истечения тринадцати дней. — О, — Лайт не подумал об этом. — Если не завтра, тогда когда? — Я дам тебе знать, — пообещал Эл. Прошла неделя, а Лайт так и не дождался ничего, кроме молчания. Это молчание не было похоже на то время, когда он находился в больнице и ничего не слышал от Эл; сейчас его предупредили заранее, и к тому же ему не требовалось выздоравливать, как после задержания Хигути. Но всё это не делало эти дни менее раздражающими: они просто размеренно проплывали мимо него. На восьмой день Лайт получил электронное письмо с информацией об обновлении его банковского счёта. Сначала он принял поступившие деньги за задержку зарплаты от паба Ёносукэ, но, когда он увидел сумму, внутри что-то перевернулось. Здесь было так много нулей, что у него закружилась голова. Это было несравнимо больше, чем он накопил, работая сверхурочно и посещая занятия в университете. Существовала лишь одна версия, откуда могли взяться эти деньги, но Лайт получил возможность проверить свою догадку только спустя несколько дней. Он заканчивал завтракать, когда ему позвонили. — Лайт, — ну конечно, это был Эл. — Надеюсь, ты не занят. Лайт бросил взгляд на остаток своего завтрака. — Не особенно. Впрочем, на самом деле Эл нисколько в этом не сомневался. — Прекрасно. Всё, что касается дела Киры, улажено. Оно официально закрыто. Я бы хотел, чтобы ты приехал в гостиницу и мы смогли приступить к твоему обучению. Его обучение? Конечно же, Лайт ожидал какой-то предварительной подготовки, но то, что это определялось как настоящее обучение, было немного пугающе. Чего Эл будет от него ждать, что заставит сделать? Что, если это окажется слишком сложно и у него не получится сразу? Но, как ни странно, эти ощущения не были настолько сильными, как Лайт ожидал. На самом деле он был немного взволнован. Наконец он начнёт работать вместе с Эл, а не против него. — Хорошо, — согласился он. — Я приду. Это был очень знакомый путь к гостинице — или к их бывшему штабу расследования. Лайт понятия не имел, как следовало называть это место сейчас, но оно больше не являлось офисом группы по борьбе с Кирой. Может быть, теперь это была штаб-квартира Эл. И, опять-таки, Лайт не знал, чего ждать, когда с делом Киры было покончено, но по прибытии смог увидеть, что всё было точно таким же. Ватари опрыснул его дезинфицирующим средством — не сказав ни единого слова, потому что, казалось, ещё был на него обижен, — и Лайт вошёл в просторную светлую комнату, которая нисколько не изменилась за исключением того факта, что сейчас здесь присутствовали лишь они трое. Эл сидел за столом в центре, набирая что-то на своём ноутбуке. Он поднял глаза, когда Лайт подошёл ближе. — Лайт, — поприветствовал он. На его лице ещё оставался небольшой жёлтый синяк, едва различимый у виска, почти полностью скрытый чёлкой. Однако на его лодыжке больше не было повязки, и при виде Лайта он принялся покачивать этой ногой, будто ему совсем не было больно. В целом он выглядел лучше, чем в последний раз, когда Лайт его видел. — Эл. Ты имеешь какое-то отношение к деньгам, которые я обнаружил на своём банковском счёте на днях? — спросил Лайт, переходя непосредственно к делу. Нередко с Эл лучше было говорить прямо. Эл моргнул. — Очевидно. Это твоя оплата за участие в расследовании дела Киры, — объяснил он. Лайт и сам догадывался, но ему нужно было убедиться. — Эл, это… это слишком много. Я почти ничего не делал и даже не был официальным членом оперативной группы. Эл пренебрежительно махнул рукой. — Лайт был бесценным членом команды, когда искренне пытался поймать Киру. Я отправил ещё больше денег остальным, включая твоего отца. Это справедливо. — Справедливо? — почти механически повторил Лайт. — Но это такие большие деньги. Я знаю, что ты богат, но как ты можешь позволить себе просто послать мне… послать всем нам такие суммы? Эл смотрел на него широко раскрытыми глазами, не мигая. — Лайт, как ты думаешь, сколько мне заплатили за поимку Киры? Я только что получил самую большую зарплату в своей жизни. Позволь мне потратить её по своему усмотрению. Лайт не мог с этим спорить, насколько бы ни был не согласен. Было что-то немного пугающее в том, чтобы попытаться представить, сколько денег могло быть у Эл на данный момент. Лайт предпочёл бы не думать о том факте, что человек перед ним на много-много цифр богаче, чем он сам когда-либо будет, поэтому он покачал головой, отгоняя подобные мысли. — Так что насчёт обучения? — он вернулся к той цели, с которой сюда пришёл. — Мы никогда не обсуждали, каким именно образом я начну быть твоим… партнёром. Я просто представлял себе, как буду работать с тобой над делами. Выражение лица Эл изменилось, и губы сложились в кривую улыбку. — Ты думал, я просто брошу тебя на растерзание волкам? Что-то в его интонации заставило Лайта почувствовать себя глупо. Защищаясь, он ответил: — Разве это не то, что ты сделал бы? Откинувшись на спинку кресла, Эл поднял палец и коснулся им края губ. — Нет, я полагаю, Лайт прав. К счастью, у меня действительно есть некоторый опыт в наставничестве, поэтому я не собираюсь заниматься обычным делом, за которое я бы взялся. Лайт не знал, был ли он разочарован или почувствовал облегчение. — О. Тогда что мы будем делать? — Когда я был моложе, я учился на том, что просматривал нераскрытые дела, отложенные полицией, — объяснил Эл. — Я всё ещё иногда занимаюсь этим в перерывах между текущими расследованиями. Я составил список холодных дел, в которых вижу потенциал. Я хочу, чтобы Лайт поработал над ними. Лайт не смог сдержать раздражённого взгляда. — Это настоящие дела? Я буду активно бороться с преступностью? Эл резко посмотрел на него в ответ; спустя несколько мгновений молчания выражение его лица смягчилось. — Эта идея расстраивает тебя. Ты хочешь работать над текущими делами. — Конечно, хочу, — Лайт нахмурился. Он не знал, как Эл не мог этого понять. Эл пообещал ему, что, пускай без тетради, он сможет бороться с преступниками. С активными преступниками, которые прямо сейчас причиняют людям боль, а не с каким-то холодным делом восьмидесятилетней давности с уже мёртвым убийцей. Голос Эл зазвучал успокаивающе: — Ни одному из этих дел не больше пяти лет. Если ты их раскроешь, ты вычислишь тех, кто думает, что это сошло им с рук. Ты согласен? Что ж, в этом был смысл. Лайт должен был признать: даже в качестве Киры он ничего не мог сделать тем людям, вину которых никто не доказал, кроме как показать им свою силу, вызвать в них страх перед дальнейшими преступлениями. Это сработало: процент преступности снизился, и, возможно, это могло бы быть идеальным методом борьбы с ними; всегда существовало что-то крайне досадное в том, чтобы искать преступников, которые должны понести наказание, и приходить к нераскрытым делам. — Согласен, — в конце концов сказал Лайт. Эл кивнул. — Хорошо, — затем он позвал через всю комнату: — Ватари. Не мог бы ты принести файлы? Я бы хотел начать. Лайт оказался совершенно потрясён, когда Ватари предоставил ему обыкновенную коробку с этими самыми файлами. Он настолько привык к тому, что Эл всегда полагается на новейшие технологии, что, конечно, рассчитывал, что на массиве экранов на дальней стене будет отображаться вся необходимая информация, как это было во время расследования дела Киры, но сейчас перед ним была лишь ​​пыльная картонная коробка, наполненная бумагами. Он ошеломлённо уставился на неё. — И с чего мне начать? — спросил он, когда смог с этим свыкнуться. Эл посмотрел на него так, будто это был совсем глупый вопрос. — С чего захочешь. Это было в высшей степени странно. Лайт несколько мгновений молча смотрел на документы внутри коробки, затем вытащил старую, довольно грязную папку и открыл её. В ней содержались сведения по делу, имевшему место за границей, в Европе. Подозреваемые, улики, фотографии с места преступления — здесь было всё необходимое. В конце концов Лайт подумал, что это мало чем отличалось от других способов изучения имеющихся данных, поэтому приступил к чтению. Его так называемое обучение проходило в полном одиночестве. Эл присматривал за ним, но большую часть времени посвящал собственной работе, или не скрываясь играл в ритм-игры, или смотрел своё дурацкое шоу, пока Лайт занимался материалами выбранного дела рядом с ним. У Лайта также имелся полный доступ к Ватари, что было полезнее всего прочего. Неоднократно он просил Ватари помочь ему что-нибудь отследить или использовать его неограниченные ресурсы и связи для доступа к информации, в которую широкая общественность — как и сам Лайт — не была посвящена. Его первая победа не представляла из себя ничего особенного. С помощью Ватари он обнаружил то, что, возможно, являлось тенденцией относительно жертв холодного дела. Эл передал это в полицию как анонимную наводку, и полиции удалось продвинуться в расследовании. Лайт не чувствовал, что он что-то существенным образом изменил, но Эл похвалил его за его работу так, как если бы она могла сравниться с успехом в расследовании дела Киры, прежде чем сунуть ему в руки другую папку. Таким образом, они вошли в определённый устойчивый ритм. Лайт работал над холодными делами, в то время как Эл следил за текущими событиями. Это было совсем не так увлекательно, как поиск Киры, но по прошествии нескольких недель Лайт мог сказать, что работа, которую ему давали, становилась всё сложнее и серьёзнее. Он начал в первую очередь с финансовых катастроф, таких как ограбления, где жертвы теряли имущество, а не жизнь. Это расстраивало, но Лайт признавал, что был смысл в том, чтобы учить его на делах, где ставки были невелики. Это понимание, однако, не останавливало его от попыток вникнуть в то, чем сейчас занимался Эл. Но они были тщетными: Эл игнорировал его или отмахивался от него, делая вид, будто ему просто интересна работа Лайта. Это здорово раздражало. Иногда Лайт смотрел новости и видел, как уровень преступности снова рос, или наблюдал, как ведущие ток-шоу обсуждали окончательное исчезновение Киры. Иногда он ложился в постель и задумывался о том, как в последнее время привык засиживаться допоздна, записывая имена в тетрадь, твёрдо зная, что потребности его организма гораздо менее важны, чем очищение мира. Кажется, Эл каким-то образом чувствовал растущее разочарование Лайта, потому что на протяжении всех этих нескольких недель, когда Лайт практически начинал скрипеть зубами и думать о том, доволен ли он тем, как обстоят дела, Эл всякий раз приоткрывал ему завесу над тем, что делал сам. В один из таких случаев Эл подозвал его к себе с просьбой взглянуть на экран своего ноутбука. Лайт закипал, в большей степени потому что его дело зашло в тупик — серийный грабитель всё ещё оставался на свободе, и на этот раз несколько его жертв были ранены, но не убиты, — и всё это было настолько незначительно, что он должен был закончить с этим и перейти к более важным делам, но не мог. — Посмотри на это, — Эл указал на изображение незнакомца и сопутствующую информацию рядом. Предположительно, это было досье. — Я расследовал дело о серийных поджогах. Этот человек несёт ответственность за убийства десятков невинных людей в своих домах. Лайт нахмурился, глядя на фотографию. — Это ужасно. Эл кивнул ему: — Действительно. Ты будешь счастлив узнать, что с сегодняшнего утра он находится под стражей в полиции, и с учётом имеющейся у меня на него информации крайне маловероятно, что он получит меньше пожизненного заключения. Это правда обрадовало, но Лайт не выглядел полностью убеждённым. — Это хорошо. Эл перешёл к другому файлу. — Вот предыдущее дело о случившемся в Штатах. Она ответственна за убийства многих членов политической партии, противостоящей ей. — Что с ней теперь? — Предстоит суд, но она уже признала себя виновной. Эл продолжал в том же духе, перечисляя дела и описывая детали с отстранённым видом. Лайт почувствовал удовлетворение, уверившись, что хотя бы один из них добивается результатов, и мысль о том, что если он хорошо проявит себя перед Эл, то сможет работать вместе с ним, укрепила его решимость. Он вернулся к своей коробке с холодными делами с лёгким сердцем. Хотя Лайт работал большую часть времени, у него всё ещё оставались семейные обязанности. Саю, к его огорчению, ещё не была готова к самостоятельной жизни, поэтому, хотя он предпочёл бы ночевать в гостинице и не возвращаться домой, чтобы затем уезжать вновь, он не мог просто бросить свою семью. Тем более что Саю говорила ему, что отец по-прежнему проводил всё время на работе, отказывался от ужина и оставался там на ночь. В этом отношении Лайт не мог стать своим отцом. Но даже когда он покидал пределы гостиницы, он не получал от Эл выходных. Похоже, тот воспринял первое приглашение Лайта к себе домой как открытое, потому что однажды обнаружился у входной двери Лайта, словно потерянный щенок. В первый раз это случилось, когда Лайт занимался приготовлением еды. Он готовил ужин для себя и своей сестры — отца, как и следовало ожидать, не было, — когда в дверь позвонили. Саю открыла. Лайт услышал её возглас с кухни: — О! Это ты! Привет, проходи. Ты к Лайту? Ответ был слишком тихим, чтобы Лайт мог его разобрать, но спустя миг отчётливо донеслись слова Саю: — Он на кухне! Я могу сходить за ним, если ты хочешь подождать здесь. Мгновение спустя она показалась в дверях. — Лайт, твой друг здесь! — оповестила она. — Тот самый, с именем. Очень красноречиво. Её лицо приобрело какое-то мечтательное выражение. — Прекрати, — огрызнулся Лайт, внезапно раздражаясь. Его собственная реакция удивила его. Похоже, это шокировало и Саю. — Ты чего? Он милый. Лайт просто хотел поскорее закончить этот разговор. — Иди за ним, я не могу здесь всё бросить. Саю демонстративно надулась и развернулась, чтобы уйти. Лайт слышал, как они с Эл обменялись парой фраз в другой комнате, после чего оба замолкли и Эл появился в дверном проёме. — Я не ожидал увидеть тебя здесь. Что-то случилось? — сразу же спросил Лайт. — Ты в порядке? Эл достаточно долго смотрел на него не мигая. Что ж, ничего нового. — Нет, ничего не случилось. Я в порядке. Лайт выгнул бровь. — Тогда почему ты здесь? Это заставило Эл нарушить свою неподвижность; он повернул голову, принявшись рассматривать дверной косяк, будто это была самая интересная вещь в мире. Он поднял руку и начал ковырять едва различимый бугорок. — А. Я просто хотел узнать, чем Лайт занят. Его не было несколько дней. Лайт посчитал это в высшей степени странным. — Так ты пришёл проверить меня? Эл кивнул, не глядя на него. Лайт усмехнулся: — Ты мог позвонить. Я собирался прийти завтра, просто взял пару выходных, чтобы навести в доме порядок. Не могу поверить, что ты проделал такой путь. Эл содрал краску с дверного косяка. — Ну да, я так и сделал. Покачав головой, Лайт позвал Эл на кухню своими палочками для еды. Это была совсем небольшая комнатка. — Ну, я в порядке. Хочешь остаться на ужин? По лицу Эл пробежала гримаса. — Нет, спасибо. Я довольно разборчив в еде. — Хочешь сказать, что уверен, что тебе не понравится моя стряпня? — язвительно спросил Лайт. Эл поднял руку, чтобы почесать голову, и кончики пальцев исчезли в его густых волосах. — Я не это имел в виду. Я уверен, что Лайт готовит превосходно. Лайт фыркнул: — Так и есть. Необязательно есть, если ты не хочешь, но, если останешься, я попрошу тебя помочь мне. Эл удивился почти комично: — Ты хочешь, чтобы я готовил? Разве я не гость? — это было практически возмущение. — В прошлый раз ты был гостем. На этот раз ты пригласил себя сам, — невозмутимо ответил Лайт. — Я просто прошу тебя помочь с приготовлением ужина. Я делаю жареный рис. Выражение лица Эл стало таким, будто Лайт обвил руками его шею и активно душил. — О. Хорошо. Лайт указал на контейнер с яйцами на столешнице. Помешивая овощи и курицу на сковороде, он сказал: — Я собираюсь добавить яйца. Разобьёшь их в миску? Вернувшись к своей сковороде, Лайт сосредоточился на том, чтобы проверить, действительно ли всё было готово для добавления яиц, в то время как Эл остановился позади него, чуть коснувшись его спины плечом. Боковым зрением Лайт наблюдал, как Эл безмолвно смотрел на яйца в течение нескольких секунд, а затем взял одно, примеряясь. Лайт едва успел среагировать, когда Эл практически впечатал яйцо в поверхность стола. Брызги разлетелись повсюду, и это заставило Эл отскочить, бросив то, что осталось от яйца, на пол и разжав руку. Лайт почти выронил палочки для еды, обернувшись и ошеломлённо уставившись на него. — Зачем ты это сделал? Эл, побледнев, взмахнул липкой рукой в ​​воздухе. — Я не… я никогда раньше не разбивал яйцо. Я не знал, что оно такое хрупкое. — Ты никогда раньше не разбивал яйцо? — переспросил Лайт в недоумении. Лёгкая растерянность Эл обернулась самозащитой: — Ватари всегда всё готовил. Прежде чем Лайт успел что-то ответить, своей чистой рукой Эл принялся остервенело возиться с пуговицами теперь уже испорченной рубашки. Он не слишком преуспел в этом, используя только одну руку, которая не являлась ведущей. Лайт неверяще покачал головой. Он выключил конфорку, а затем приблизился к Эл. — Ты невероятен, — проговорил он, поднимая руки, чтобы помочь Эл расстегнуть рубашку. Даже в своём нынешнем состоянии Эл вздрогнул от прикосновения, что заставило Лайта задуматься о том, что фактически он его раздевал. Он почувствовал, как его щёки вспыхнули при мысли, что Эл вовсе не против, и вместо этого сделал шаг назад, открыв кран с водой. — Вот, — он указал на раковину. — Вымой руки. После некоторого колебания Эл сделал именно это, несколько раз использовав мыло для рук, и… считал ли он себе под нос? Лайт не акцентировал на этом внимание, а взял бумажные полотенца, чтобы устранить учинённый Эл беспорядок. Когда руки Эл стали чистыми, он расстегнул оставшиеся пуговицы и торопливо сбросил рубашку на пол. Лайт вздохнул, мельком взглянув на него, и выбросил грязные полотенца. — Ты не можешь оставаться в таком виде. Саю может войти. — Мой вид вряд ли её поразит, — парировал Эл, усмехнувшись. Тем не менее, пускай Саю давно не была ребёнком, Лайт не хотел бы, чтобы сейчас она была здесь. — Давай я принесу тебе что-нибудь, — в конце концов предложил он. Не оставив Эл времени на возражения, он устремился наверх, в свою комнату. Когда он вернулся, Эл с недовольством уставился на вещь, которую он принёс: это была футболка с короткими рукавами с надписью «Ичиго Берри» и изображением Мисы, Мако и Серины внизу. — Лайту обязательно было выбрать эту? — конечно же, Эл покосился на Мису, но всё-таки принял футболку и натянул её. Было почти поразительно, как нормально он выглядел в чём-то, что не являлось его неизменной абсолютно белой одеждой. Лайт лишь хмыкнул, вернулся к плите и снова включил конфорку. — Ты мог бы создать хотя бы видимость благодарности. Идём посмотришь, как я разбиваю яйца, раз уж ты не знаешь. Эл нахмурился ещё сильнее. — Зачем мне знать, как разбивать яйца? — спросил он, хотя уже подошёл к Лайту сзади и заглянул через плечо. Лайт взял яйцо левой рукой и постучал им о столешницу, прежде чем разбить его прямо в сковороду так, будто это была самая лёгкая в мире вещь. — Полезно знать такие вещи. Ты не слишком сильно бьёшь его о стол или о край сковороды, а затем разламываешь руками. Несмотря на высказанные претензии, Эл слушал и внимательно наблюдал, как Лайт объяснял ему остальные этапы процесса приготовления жареного риса. Когда всё было готово, он, как и сказал вначале, отказался есть и вскоре ушёл. Тем не менее этот странный визит Эл не оказался последним. Каждые пару недель он приходил к Лайту и оставался на пару часов, прежде чем снова исчезнуть. В первый раз предполагалось, что он должен был вернуть Лайту футболку, но этим не ограничилось. Во время таких посещений они редко говорили о работе, куда чаще уделяя внимание таким совершенно обычным вещам, как приготовление Лайтом еды, или история безделушек в его спальне, или список покупок на завтра. Такая обыденность почему-то ощущалась для Лайта гораздо более невероятной, чем эксцентричность Эл, которая уже давно превратилась в фоновый шум. Лайт продолжал посещать штаб-квартиру Эл, продолжал работать над своими делами. В конце первого месяца Эл предложил ему новую коробку: это снова были холодные дела, но на этот раз — уже с наличием трупов. Убийства. Это был не такой уж большой прогресс, но Лайт был этому рад. Однако его оживление резко контрастировало с поведением самого Эл. Лайт всё чаще замечал, что, похоже, тот относился к своим делам с поразительным безразличием, если не с откровенной скукой. Он гадал, всегда ли Эл был таким. Но, пока это не влияло на его работоспособность, Лайт не особенно волновался о том, насколько Эл был захвачен тем, чем занимался, так что это нельзя было назвать проблемой. У Лайта было достаточно страсти для них двоих.